Начало новой истории. Том 3

Ход зелёный: Глава 24: Всё же, продолжим

Эктори прекрасно понимала, чего добивались хранители на самом деле. Теперь ей искать встречи с Ундой было просто нельзя, ведь именно этого от неё и ждут, на это рассчитывают, и наверняка по её поведению, жестам, мимике в определённый момент всё поймут, стоит только ей узнать, как обстоят дела. А потому единственное спасение — абсолютное безведении. В крайнем случае Экор сам найдёт её в назначенное время.

Вернувшись в маленькую комнатушку Зингеры, Эктори отчётливо осознала, что у неё не осталось сил даже на то, чтобы дойти до постели.

Опускаясь в бессилии, Эктори инстинктивно попыталась схватиться за стоявший у входа шкаф с наваленными в него кучами какого-то барахла, сметя всё стоявшее на нём.

Уже вернувшаяся Зингера бросилась к Эктори, почти уже произнесла заготовленные слова укора, но, увидев состояние той, отложила на потом гневную тираду, поспешила помочь, без особого труда подхватила на руки, переложила на кровать, помогла расстегнуть множество крючочков, шнуровок, пуговиц и заклёпок, в спешке путаясь в складках и сборках.

Раны Эктори, недавно вновь зажившие, открылись в очередной раз, кровь пропитала бинты, начав просачиваться и через них, пачкая лёгкую ткань белья, подъюбников и блузки.

Эктори выла от накатывающей всё сильнее боли. В какой-то момент она отказалась сдирать прилипшие повязки, закуталась в одеяло, отвернулась к стенке.

Зингера, ничего не говоря, взяла со стола миску отвара, заставила Эктори выпить.

Ария, как ни пыталась препираться, вскоре поняла, что говорить ей слишком сложно, и гораздо безболезненнее будет выпить варево, тем более что некоторый положительный эффект оно имело.

Опять отвернувшись к стенке, не слишком заботясь о том, слушает ли её Зингера, Эктори прошептала:

— А знаешь, я когда-то по наивности потратила часть своей собственной энергии на заклинание. Тогда сильно испугалась, думала, проживу от этого меньше, да и Корэр припугнул. Потом я узнала, что жить мне в любом случае отмерено максимум до тридцати шести, и смирилась, поняв, что это настанет раньше, чем закончится жизненная энергия. А вот только теперь поняла, что нашла решение этой проблемы. Ведь жизнь хранителя связывается с его планетой, звездой или ещё чем. Так получается, что энергия течёт между телом его и хранимого им объекта. А значит, став хранителем, я восполнила эти жалкие израсходованные по глупости крохи. Вот оно как всё просто…

Эктори зевнула и почти тут же провалилась во тьму бессознательного, уже не услышав ответ Зингеры:

— Просто, только сначала нужно найти путь стать хранителем, а потом подчинить себе целую планету. Мало кто способен это хотя бы вообразить. Но для вас, арий, может быть, и просто…

Поняв, что Эктори не слушает её, Зингера поднялась с табурета возле кровати, пошла собирать рассыпанные вещи.

Дождавшись, пока Эктори заснёт покрепче, Зингера наконец полностью сменила ей повязки. Эктори несколько раз подрывалась с постели, собираясь куда-то бежать, от кого-то прятаться, вопя что-то на странной смеси Первого и Нового имперских языков. Взгляд её единственного глаза, горящий безумным огнём, метался по комнате, устремляясь в пространства, видимые только ей. Она оказалась довольно сильной для той, чьё тело буквально разваливалось на части — несколько раз Зингера успела порадоваться, что была воплощением энергии элемента, и общепринятые законы на неё не действовали, иначе бы ей не удалось совладать с арией, считавшей, что она борется за свою жизнь. Несколько дней она провела, хлопоча над валявшейся в забытьи арией, промывая раны, меняя пропитанные кровью простыни. Пусть она даже знала, что арии чуть ли не единственный вид, которому не грозит заражение крови, иначе она поступать не могла.

Всё же чувствовала она себя погано… Эктори своей непосредственностью и нынешней беспомощностью напоминала ей предыдущих контрактников: Мор и… Не могла она принести в жертву ещё одну девчонку! Всё же, пусть и обсуждая Миру, она бахвалилась эгоизмом, но всё это была ложь…

Закусив губу, Зингера подняла с пола укатившийся кристальный шар, обняв его, вышла из хатки и уселась на порожке. Отвратного вида тварь с бульканьем поднялась из болотной жижи, на негнущихся ногах доковыляла до островка суши, на котором стоял дом Зингеры, прильнула к ногам Хранительницы. Та погладила немёртвого по голове, шепнув: «Давно не виделись, братец». Тварь ей не ответила, но Зингера и не ждала этого, а просто продолжала говорить:

— Как думаешь, может, мне хватит уже бегать? Я вот уже третью девчонку сгубить хотела, ну не могу я так, она же не девчонка с каких-то окраин и не дурёха бесполезная. Это Эктори, моя Эктори. А что, если предсказанная ей смерть, это..?

Немёртвый поднял на неё белёсые глаза, приоткрыл рот с распухшим языком, словно пытаясь что-то сказать, словно бы в этой оболочке ещё оставалось что-то от её владельца, запертое, обречённое на нескончаемые муки.

— А будь что будет! — поднявшись, Зингера зашвырнула шар в болотную топь, немёртвый тут же сорвался с места столь быстро, сколь позволяло его вот уже несколько сшодов разлагающееся тело, а болота отозвались звонким девичьим хохотом. — Чего уж у арий не занимать, так это умения жить и не накручивать себя насчёт того, чего они изменить не могут.

Какое-то время Эктори бродила по тёмным закоулкам сознания, силясь найти путь на свободу. Но сил продолжать путь становилось всё меньше, она решила остановиться, опустилась, зажавшись в угол, в надежде спрятаться от расплывчатых образов, преследовавших её.

Образы стали чётче, получили твёрдую, осязаемую форму — к ней пришла Сабирия в сопровождении Скронора и многих тех, в чьей смерти она была повинна напрямую или косвенно. Их разрозненная толпа, казалось, заполняла собой всё видимое пространство и уходила далеко за его край. У многих даже не было лиц, только отдельные приметные детали, всё же сохранившиеся в памяти, высвечивающиеся яркими пятнами на бесцветных формах. Эктори вряд ли смогла бы вспомнить, кем они были и когда встретились, она не тратила сил и времени на то, чтобы запечатлеть их лица в памяти.

Сабирия проговорила, словно прочтя её мысли:

— Все наши жизни стали камнями, которыми выложена твоя дорога вовсе не к возвышенной цели, а к исполнению эгоистичной прихоти. Что для тебя чужая жизнь? Так, краткий миг или два, мелкая песчинка в океане миров. Ты смахнёшь её, переплавишь, разотрёшь и даже не заметишь. Всем нам просто не повезло оказаться на твоём пути. Но мы не виним тебя, такова наша Судьба.

Эктори вздрогнула, вновь ставя под сомнение то, действительно ли Судьба так неизбежна. Существует ли она вообще? Или это именно та, что зовёт себя Эктори, сделала выбор: отнять чужие жизни?

Сабирия вновь озвучила её опасения, перерастающие в страхи:

— Может, эта ваша Судьба не более чем удобная придумка арий? Ведь так легко делать что вздумается и оправдывать себя волей высших сил: «Если я оказался именно там, где оказался, и сделал именно то, что сделал, значит, так было положено, так предначертано». Это попахивает лицемерием.

Эктори попыталась было возразить, слишком глубоко засела в её сознании убеждённость о неизбежности Судьбы, но слова предательски разбегались, отказываясь складываться в предложения. Вскоре она всё же смогла направить мысли в нужную сторону, подчинила заплетавшийся от растерянности язык, попыталась говорить так, чтобы ответ не звучал как оправдание:

— Судьба ведь применима и к нам. Мы не виним тех, кто доставил нам неудобства или даже жизнь отнял, ведь путь выбирал он не сам, на то была воля Судьбы. Мы не виним других в их выборе, не проклинаем и не ненавидим. Даже тебя, живущую за счёт отнятия жизней других… Я понимаю, что такова была твоя природа.

— Но ты убила меня.

— Потому что иначе поступить не могла. Кто, если не я?

— Просто скажи, что в какой-то момент я стала тебе мешать. Начала доставлять слишком много проблем. Ты наконец поняла, что я вовсе не удобная зверушка на привязи, меня нельзя контролировать, и ты решила от меня избавиться. Я просто надоела тебе в какой-то момент, и ты, возомнив себя право имеющей, стала вершить судьбы.

Эктори отрицать не стала, отчётливо понимая, что упырица вовсе не лгала, она действительно в какой-то момент оказалась слишком неудобна.

Как бы ни пыталась Эктори доказать в первую очередь самой себе собственной невиновности, истечением обстоятельств, сама она всё больше убеждалась в обратном. Сабирия, видя это, начинала сильнее напирать, в какой-то момент почти сломив арию, заставив признать, что она была лишь убийцей с раздутым самомнением.

— Ты и есть один из тех Гадов, которых нужно убить, — констатировала Сабирия. — Так умри же моей смертью, а потом смертями всех тех, чьи жизни ты отняла. Я стану первой, кто проводит тебя в миры мёртвых!

Эктори заметалась, попытавшись сбежать, но тело её уже сгорало в пламени взрыва, за несколько мгновений до этого насаженное на её собственный клинок.

Боль раздирала её сознание на части, нестерпимый жар выжигал всё изнутри, но в какой-то момент всё вдруг оборвалось, Эктори с облегчением вдохнула резко остывший воздух, чтобы вновь испытать ужас смерти.

Вражеская стрела пробила ей ногу, перед глазами появился Скронор. Эктори попыталась схватиться за древко стрелы, но непослушные руки соскользнули, только потревожив новую рану, заставив испытать ещё большую боль, которую прекратил удар вражеского клинка, рассёкший грудь. Она захлебнулась собственной кровью.

Не раз ей сносили голову, часто палачом была она сама, и тогда больше всего пугала не приближающаяся смерть, а её собственное лицо, немного детское, невинное, порой сочувственное, так что становилось даже противно, а порой довольное, улыбающееся, как ни может улыбаться убийца.

Эктори пыталась бежать, пыталась бороться. Раз перед ней оказался Корэр, ей удалось парировать меч брата, и внутри зародилось некоторое ликование, что вот теперь-то она не умрёт, но в животе у неё уже торчал её собственный меч, а голова летела с плеч, кажется, она отнеслась к детишкам излишне пренебрежительно.

Не раз ей перерезали горло, не раз приходилось выплёвывать внутренности, которых, казалось, и не должно быть у арии, из-за яда, всё выжигающего.

Были и лёгкие смерти, она порой просто засыпала и не возвращалась, и это было словно насмешкой над всеми теми страданиями, что приходилось испытывать.

В какой-то момент Эктори полностью утратила смысл происходящего, словно отупев от боли. Ей вдруг захотелось, чтобы пришёл кто-то сильный и решил всё за неё, всё исправил, разогнал все тени. Но никто не пришёл. Она по-прежнему оставалась одна и по-прежнему умирала, чтобы вновь вернуться.

А потом всё кончилось, так неожиданно, что Эктори поначалу даже не поняла.

Увидев перед собой Зингеру, ария попыталась отползти прочь, зажавшись в угол и стараясь закрыться одеялом, убеждая представшее видение:

— Я тебя не убивала, у тебя на меня права нет. Сгинь!

Зингера недовольно хмыкнула:

— Конечно, не убивала… Попробовала бы мне ещё…

Взгляд Эктори тут же прояснился, по лицу расползлась улыбка облегчения, но тут же она стала серьёзнее, ничего не говоря, потянулась к планшету, открыла очередную книгу, принялась читать, периодически делая заметки. Со стороны её действия казались безумными, она словно вновь выпала из реальности, но теперь не в темноту забытья, а в мир книг, но Зингера не стала этому препятствовать.

Эктори с головой погрузилась в магию, только так у неё получалось отвлечься от слов привидевшейся упырицы. Она понимала, что была виновата в отнятии чужих жизней, и вину эту не искупить даже несколько раз по-настоящему умерев самой. Она говорила о ценности жизни и одновременно приносила в жертву жителей Оргоса, словно не воспринимая их за таких же живых и мыслящих созданий, какой была она сама.

Работа же позволяла забыться, полностью погрузившись в расчёты пропорций энергии, восстановление собственного тела, укрепление заживших участков и создание заклинания, запечатанного в предмет.

Восстановившись достаточно, чтобы устоять на ногах, Эктори захотела выйти наружу, взглянуть на тварей, окружающих дом, но решила, что не так уж сильно её любопытство.

Только теперь она вспомнила о кристально прозрачном шаре — единственной вещи во всём домике, с которой Зингера обращалась бережно. Эктори взяла шар, поморщившись от того, что непонятная склизкая плёнка оставалась на пальцах, внимательно изучив его, ария не нашла ничего необычного, кроме этой самой грязи. Она уже хотела поставить обратно на полку, как её отражение в шаре шевельнулось, спросив одними губами:

— Хочешь увидеть скрытое?

Эктори, заворожённо глядя на начавшие расплываться внутри шара узоры, немного неуверенно кивнула, напоминая себе, что не стоит доверять отражению, но было слишком поздно, чужие, спутанные воспоминания накрыли её с головой. Только теперь Эктори поняла, что она не была той, кто, жаждая проверить теорию, отправился к главным врагам своим, согласившись на сотрудничество. Не она робела перед властной ЭВиЕй. Не она бежала от «своих», страшась за жизнь, по наущению Тёмного, прячась в каком-то захолустье. Не она была маленькой девочкой, которую боялись, над которой издевались другие дети просто из-за белых волос. Не в неё бросали камни и грязь, стоило только ступить за порог. Не она в слезах отстирывала единственное платье, оставшееся ей от старших сестёр.

Всё это была не она, но разум, стремящийся восполнить пробелы в её собственных, не до конца ещё восстановленных воспоминаниях, исказил эти, вклинив их между уже имеющимися, затирая противоречащие факты, заставляя не обращать внимание на то, что она никогда не была просто сгустком энергии, не было у неё сестёр, и глаза её никогда не были золотыми.

Эктори сделала вид, что ничего не знает о прошлом Зингеры, получилось это довольно легко — из тех разрозненных обрывков, что засели в её памяти, оказалось весьма сложно составить чёткую картину.

Через несколько ходов, полностью восстановившись, Эктори предложила Зингере как-нибудь отплатить за её заботу, хранительница ответила, что потом придумает подходящую плату. Это Эктори очень не понравилось — не любила она оставаться в должниках, но делать было нечего, она вернулась на Оргос в образе старика, поселившись при храме в Роргосте, полностью отдавшись работе над запечатыванием заклинания. Перед этим разорвав временный контракт с Зингерой по её настоянию.

Порой Эктори общалась с Монором, следя за достижениями своего воспитанника. В государственные дела она почти не вмешивалась, вся эта затея с идеальным миром постепенно утрачивала интерес в её глазах, работу Эктори продолжала только лишь из-за осознания, что уже слишком многому из произошедшего она послужила виной. Бросить всё теперь, разочаровавшись в далёком результате, было бы самым простым и безболезненным для неё вариантом, но это противоречило всему, чему её учили, не могла она не думать о мире, который уже взялась улучшать. Возможно, её кратковременное вмешательство и останется незаметным, но здесь и сейчас, если в продолжателях окажется кто-то более корыстолюбивый, чем Монор, от её имени развяжутся войны, и косвенно она станет причиной ещё больших смертей.

Порой к ней наведывался Ринор «спросить совета у мудрого старца», и сам Монор часто заходил по той же причине, так что очень скоро она вновь начала влиять на судьбы Новой империи и прилежащих государств, при том не прилагая к этому особых усилий, просто закрывшись от мира, погрузившись в то, что было ей интересно здесь и сейчас.

Раз к ней зашёл Оргос. Лицо бывшего хранителя было сокрыто иллюзией, подобной той, за которой пряталась она сама, способной обмануть местных, но не тех, кто был искушён в магии столь сильно, как обитатели серединных миров, а тем более арию, обученную чувствовать токи энергии с ранних ходов.

Эктори попыталась сделать вид, что не замечает вошедшего, изо всех сил изображая помешавшегося на магии старого аскета, но Оргос просто взял и заглянул ей через плечо, усмехнувшись:

— Здесь никто не пишет на Первом. Вообще в мирах мало кто пишет на Первом. Избавляйся от этой привычки, она тебя выдаёт.

Эктори откинулась на спинку стула, устремив холодный взгляд левого глаза, блеснувшего зелёным — правый был прикрыт повязкой, хоть механизм его и был полностью восстановлен, до конца правильно функционировать он не мог. Не выходя из образа, Эктори прошамкала, преломляя голос:

— Не думала, что ты вернёшься за работу над Новой амперией после моего отказа.

— Ну так ты отказала не мне. Я не разделяю мнения прочих хранителей, на мой взгляд, твой брат просто очень хороший колдун, способный на полную использовать предоставленные ему возможности, такие же, как и у всех прочих. Если его действия действительно будут угрожать мирам, Судьба избавится от него, найдёт способ. А шпионить и прятаться, дрожа в страхе — это не по мне. Рад, что ты тоже не такая, как они, у тебя есть понятие чести, совсем не ожидал подобного от одного из тех, кто живёт столь долго.

Эктори недовольно хмыкнула, не показав обиды на подобное отношение…