Начало новой истории. Том 3

Ход зелёный: Глава 19: Игры «Богини»

Как только из-за волнений в городе не осталось ни одного целого дома аристократии и разбушевавшиеся жители начали поглядывать на королевский дворец, Монор убедил толпу, что их битва окончена, и потому можно начать праздновать. Горожане с охотой отправились по трактирам, без сожалений пропивая всё раздобытое добро.

Сам Монор оставил дворцовые дела на мать и поспешил через арку в Роргост. У него была идея прихватить королеву с собой, но Жрица учила его, что через подобного рода проход может переместиться только один, ведь с той стороны объект выбросит ровно по центру проёма, и приходившие запросто могут наложиться друг на друга, сливаясь телами в одно, не факт что хоть как-то функционирующее.

Стоило юному жрецу только подойти к воротам Роргостского замка, как стражники сообщили ему, что его давно уже ждут, указав на переминавшегося с ноги на ногу провожатого.

По дороге Монор всё пытался разузнать, откуда Ринору стало известно о его визите, но слуга ничего не объяснял, отвечая, что правитель сам всё расскажет.

В этот раз юный жрец встретился с правителем Новой Империи не в его покоях, а в зале, явно предназначенном для встречи гостей.

Ринор теперь был одет в костюм, расшитый драгоценными камнями, подобающий его статусу.

Монор учтиво поклонился, и тут же его внимание приковали двое совершенно одинаковых мужчин, стоявших немного позади правителя. Один из них был одет в жреческий балахон, другой — в воинский камзол. Королевский сын незаметно усмехнулся, поняв, что тогда он видел вовсе не легендарного героя, бывшего и военачальником, и жрецом, — просто их было двое.

Ринор, доброжелательно улыбнувшись, указал гостю на кресло, сам сел напротив.

Юный жрец обратился к правителю:

— Прошу простить мне моё любопытство, но как Вы узнали о моём приходе, если даже мне самому ещё уров тринадцать назад это было неизвестно?

— Ар рассказала нам, — коротко ответил Ринор и тут же добавил: — Как и цель твоего визита, а ещё пересказала все события нескольких последних дней. Прими мои соболезнования. Мы надеемся, ты… — он запнулся, — прости за мою вольность, если тебя это задевает. Я могу использовать обращение, подобающее твоему статусу.

Монор, нервно хохотнув, отмахнулся:

— Называйте как хотите. За несколько дней я потерял отца и Наставницу, а ещё, похоже, очень скоро лишусь своего королевства — ведь я не политик, не смогу удержать престол. Мне, в общем-то, всё равно…

— Не стоит отчаиваться, — Ринор дружески похлопал жреца по плечу. — Наставница ведь не этому тебя учила. Она на тебя очень надеется, даже теперь. Ты должен стать тем, кто продолжит её дело, потому что ты — единственный, кто способен на это.

Монор обессиленно опустил голову, промямлил:

— Да, она говорила об этом. Я перед уходом заглянул в её покои, нашёл письмо. В нём Эктори просила продолжить её дело. За этим я сюда и прибыл. Она обещала, что Вы поможете мне.

Ринор незаметно улыбнулся, покосившись на мужчин с одинаковыми лицами, проговорил, тщательно скрывая возбуждение:

— Ты ведь теперь официально правитель Лирга?

— Да, отец ещё до того, как его в первый раз попытались убить, издал указ о том, что после его смерти престол переходит ко мне. Министры прекрасно знали о нём, потому и хотели поскорее лишить его жизни.

Мужчины, стоявшие по бокам от кресла Императора, переглянулись. Жрец заговорщически подмигнул, незаметно поправив заклинившее правое веко.

Монор, не замечая этого, продолжал говорить:

— Но я не справлюсь с этим, я знаю, моё предназначение в ином. Наставница доверяла Вам, потому я решил, что тоже могу довериться… Я надеюсь, что Лирг станет частью Новой Империи, а я — Вашим помощником в несении миру воли богини, её верным жрецом.

Только теперь Ринор обернулся к стоявшему в безмолвии по правую руку от него жрецу и спросил:

— Вы согласны назначить его на место Эктори?

Тот кивнул:

— Это соответствует воле Ар и желанию самой Эктори. Только я хочу его некоторое время обучить. Всё же юный господин пока ничего не знает об управлении храмами.

Ринор кивнул, обратился к Монору:

— Давайте же подпишем договор, и Вы наконец отправитесь отдохнуть. У храма Вам подготовили неплохую комнату. А завтра мы отправимся в Лирг — прошу сопроводить меня и подтвердить присоединение к Империи. А то боюсь, если я заявлюсь только с бумагами, мне никто не поверит, и кончится всё кровопролитием. Это Ар явно не понравится. — Ринор усмехнулся, вновь покосившись на стоявшего рядом жреца, сохранявшего безразличное спокойствие.

Закончив подписание бумаг, Монор удалился в сопровождении жреца. Королевский сын рассчитывал, что они пройдут сразу в комнату, но чудная молитва отправила их к выходу из дворца. Монор взглянул на жреца с подозрением, но ничего не сказал, ожидая разъяснений от своего спутника. Тот, пройдя какое-то время в молчании, наконец сообщил:

— У меня сообщение от твоей дорогой наставницы: дурак ты, стоило ли геройствовать, если можно было просто через дверной проём между комнатами пройти?

Монор на мгновение опешил, пытаясь осознать смысл сказанного, а когда наконец понял, залился краской смущения. Ведь он, спеша спасти Жрицу, сиганул в окно, хотя был гораздо более логичный и безопасный путь…

До комнаты в прошлом королевский сын, а ныне только юный вестник милостивой богини, дошёл, не разбирая дороги. Опускаясь на кровать, он всё думал о поставленной столице, о матери, которой пока предстоит взять на себя бразды правления. Но стоило его голове коснуться подушки, как все мысли и тревоги ушли прочь, словно бы мира, в котором всё это происходило, и вовсе не существовало, а был только он — Монор, — и его богиня, с лицом, голосом и руками как у наставницы. Руками, заключавшими в нежные объятия, в которых было спокойно и умиротворённо.

Ринор, самолично затворив дверь за жрецами и провернув в замке ключ, запирая её, прошёлся по комнате в ожидании возвращения нынешнего верховного жреца Роргостского храма. Тот очень скоро влез в комнату через окно. Соскочив с подоконника с не свойственной мужчине его возраста ловкостью, жрец плюхнулся в свободное кресло, скрестив ноги, и проговорил:

— Вы в следующий раз, пожалуйста, пустите меня, а потом дверь запирайте. Не хочу я повторять подвиги своего нерадивого ученика. Тем более, знала я одну особу, которая любила лазить через окна — мало кто захочет повторить её судьбу…

— Что её сгубило? — заинтересованно уточнил Ринор.

— Я…

На мгновение воцарилось неловкое молчание. Военачальник подошёл к жрецу, опустился на подлокотник кресла, на ходу становясь немного моложе, избавляясь от морщин и шрамов, полученных в ходе присоединения новых территорий, больше не скрывая проступавшего из-под кожи каркаса, и произнёс:

— Сними, пожалуйста, иллюзию. Мне слишком некомфортно смотреть на своё собственное лицо.

Эктори спорить не стала, и в мгновение вместо жреца в кресле оказалась она, совершенно невредимая, молодая и прекрасная.

Ринор вздохнул:

— Спасибо, а то я не представлял, как скажу слова благодарности стареющему мужику…

Эктори хохотнула, метнула насмешливый взгляд в сторону Оргоса, лицо которого стало основой для её нового образа.

Ринор слегка улыбнулся:

— До сих пор не могу поверить, что ты убедила мальчишку просто отдать эти территории.

Эктори подмигнула, в этот раз глаз её не заклинило, чему она была несказанно рада, и ответила:

— Я его пять ходов воспитывала.

— И всё же он не готов занять должность, которую ты ему пророчишь.

— Он просто ещё очень юн, мы это скоро поправим. Перейдём от обучения в теории к практике.

Ринор кивнул, встал, пошёл к окну. На освободившееся место тут же сел Оргос, ворча что-то про то, что его персонажа хорошо бы вывести из игры. Эктори поспешила ответить бывшему хранителю:

— У нас нет для него замены…

— У нас есть почти целый материк. С теми клочками по окраинам справится даже дилетант, тем более, что у нас такая армия…

— Не скажи, — возразила ария. — В истории полно примеров, когда война была проиграна просто потому, что командир оказался недостаточно компетентен. Кстати, что касается клочков, — теперь она обратилась к Ринору: — Ты довольно успешен, но думаю, нам стоит не спешить с завоеваниями. Наши территории уже достаточны, чтобы не вызывая смех называться империей.

Ринор отрицательно качнул головой:

— Ключевое слово — «почти», а мне нужен весь, абсолютно весь. Будем продвигаться по Первому, Второму и Девятому направлениям. Хорошо бы ещё прихватить Восьмое, там почти пешком можно соседнего материка достичь. Но это всё планы на ближайшие ходов тринадцать, а пока разберусь-ка я с остатками Лирга. Они ведь, бедолаги, ещё не знают, что стали частью империи. Пора бы обрадовать.

— Как давно ты выдвинул армию?

— Около трёх акь назад. Они двигались, маскируясь под купеческий караван. По моим расчётам, всё это должно было произойти где-то в это время, так что они как раз успели подойти к столице.

Оргос усмехнулся:

— И за это время никто не заметил?

— Их проконсультировала, а ныне сопровождает Мира.

Бывший хранитель рассмеялся в открытую, а чуть успокоившись, подвёл итог:

— Ты сделал из солдат купцов и отправил вместе с девчонкой, возможно, такой же шибанутой, как и наша богиня. И если бы их нашли, развязалась бы война, которая сохранила бы жизнь правителю Лирга и послала бы весь многоходовый план Эктори ко всем богам.

Бывшая Жрица качнула головой:

— Министры в любом случае прикончили бы Голмора. Вопрос был лишь в том, когда.

Ринор ушёл готовиться к отъезду, бросив на Оргоса самодовольный взгляд.

Оргос, дождавшись, пока шаги императора стихнут, обратился к Эктори:

— Что-то многовато он себе позволяет. Может, пока кончать?

— А кого вместо него? В целом он очень даже неплох, просто почувствовал свою значимость, вот и решил, что всё дозволено. Как часто потомок правителей мелкой пограничной крепости за семь ходов становится правителем целой империи? Да к тому же он весьма харизматичен, народ готов идти за ним. Он мне нравится.

— Это ты сделала так, чтобы граждане его любили… Нужно осадить загордившегося мальчишку, — не унимался Оргос.

— Займись этим через пару ходов. Собери племена на островах по Четвёртому и Пятому направлениям, пусть совершат несколько набегов, да подставляют проблем.

— А что толку? В итоге он отобьётся, получит новые территории и возгордится ещё больше.

— А если в то время, пока наш Ринор будет разбираться с неорганизованными мореплавателями-грабителями, кто-нибудь из соседей отхватит кусок наших земель, например, то государство на Первом — Баннор?

— Это будет забавно. Тогда ты туда? — уточнил Оргос.

— Нет, к соседям отправишься ты. Я буду учить Монора и подстрекать островитян. Кстати, очень вероятно, я скоро пропаду на некоторое неопределённое время.

— Бросаешь свою затею? — укоризненно проговорил Оргос.

— Временно оставляю. Я хочу провернуть кое-что за гранью устойчивых представлений о магии — позволить организму подпитываться извне, создать истинного бессмертного.

Оргос невольно рассмеялся:

— Ты же из тех, кто не умрёт от старости, и мало ран сможет тебя погубить. Так почему же ты ищешь спасение от смерти?

Эктори смущённо пожала плечами, попыталась ответить:

— Будучи бессмертной для окружающих, я чаще остальных сталкиваюсь со смертью. Пожалуй, это проклятье нашего вида: слишком часто смерть приходит не за нами, вот и боимся.

— Твой брат ведь тоже искал истинное бессмертие, и к чему это привело?

Эктори пожала плечами, слегка улыбнулась, только левым уголком губ:

— А с чего ты взял, что мой брат мёртв?

— Планеты, которые он хранил, начали рушиться. Это ли не показатель? Да и если он где-либо объявится — хранители будут первыми, кто об этом узнает, а о нём ничего не слышно вот уже два с половиной хода по вашему времени, что явно не в его духе, если, конечно, он в этот раз не выкупил себе планетку, где опять валяется полудохлый. Но мы проследили передвижения всех его соратников, в особенности Ета и Унды. Они явно что-то смутное творят, но с ним контактов не имеют.

— Неужели вам настолько делать нечего, что вы гоняетесь за одним Амперцем? — поинтересовалась Эктори, преисполнившись некоторой гордости, ведь это именно её брат занимал умы хранителей, заставлял их опасаться, имел влияние на судьбы миров.

Оргос хмыкнул:

— Будь он не твоей роднёй, ты бы понимала, что это за создание. Где-то в твоём возрасте он просто взял и развернул хранимую им планету, незаметно для находящихся на ней.

Эктори обиженно цокнула. У неё появилось желание тоже покрутить какой-нибудь объект, просто чтобы быть не хуже брата. Вот только если у Экора была цель — спасение Империи от покусившихся на её богатства упырей, в её случае подобное оказалось бы простым баловством, не имеющим ни смысла, ни оправдания. Потому Эктори прогнала прочь навязчивое желание, хвастливо заметила:

— А я храню центр миров, да и будучи живой в миры мёртвых ходила.

Оргос тяжело вздохнул:

— Речь шла о другом… Но если это потешит твоё самолюбие, Хранители и за тобой присматривают. Вдруг тоже решишь в порыве доказать несправедливость судьбы и опасность неправильно сформулированных желаний, разнести чужую планету…

Эктори пристыжённо фыркнула, и Оргос вспомнил, что она была действительно под стать своему братцу — настоящая родня по принципу действия и образу мысли, — благо планету она хоть выкупила. Он попытался объяснить:

— Мы опасаемся Экора именно из-за его непредсказуемости. Он может спасти страждущего, а сразу после этого разнести целый город, просто потому, что там его назвали одноглазым. В целом подобное присуще всем ариям — вы живёте слишком долго, что перестаёте навешивать на себя какие-либо обязательства, вроде ценимости чужих жизней, да и своей собственной тоже. Порой удивляюсь вашей игре со смертью, когда вы то назначаете ей встречу, то бежите куда подальше… Так вот, эта ваша арийская шибанутость у твоего братца выкручена на максимум.

Эктори попыталась было возразить, что она, как и все прочие представители её вида, вовсе не такие, какими их описал Оргос, но бывший хранитель не дал ей ничего сказать:

— Не тебе, играющей в бога, об этом говорить.

Неожиданно вмешалась Сайма, о присутствии которой Эктори вновь успела позабыть:

— После всего того, что произошло здесь, твоё убеждение: «Гадов убей», звучит весьма лицемерно.

Эктори виновато потупила взгляд, проговорила:

— Думаете, я так спокойно к этому отношусь? Нет, конечно! Но если я здесь и сейчас занимаюсь именно тем, чем занимаюсь, значит, такова воля Судьбы, а я лишь инструмент в её лапах. Я не в силах изменить предначертанного, только отношение к нему.