Мраморный меч (СИ)

30

Это уже становилось традицией. Традицией, которую ей не хотелось бы продолжать. Подавляла в себе легкое раздражение вперемешку с усталостью. Потому что она очень устала от этого всего, раздражалась из-за мальчишки, постоянно издающего странные звуки. Слишком шумно и тесно. Тера почти видела, как дом становился меньше, а воздух наполнялся чужим дыханием, вскриками и тихими словами, ей не понятными, недовольным шипением и смехом. Шумно.

Смотрела она на них недовольно. Скорее всего даже немного зло, потому что гости стыдливо отводили взгляд и виновато улыбались. Ребенок ситуацией не проникался, улыбался широко, говорил и смеялся, крутился на чужих руках, желая бежать куда-то. Именно это Тере не нравилось в детях, особенно сейчас, потому что слишком суетливы они были, непосредственны. Мальчишка напоминал ей об улыбчивой девчушке, в которой текла и ее кровь. Айасель, кажется? Может, она уже давно лежала где-то в сырой земле, может, переходила из рук в руки за деньги и не имела больше имени. Этим двум вариантам Тера не расстроилась бы.

О своих мыслях она никому не говорила, да и вообще мало с кем разговаривала, особенно в этом мире. Все казались ей чужими и до сих пор немного пугающими, потому что их истинного к себе отношения она не знала. В деревне тоже к ней поначалу просто настороженно относились, потом возненавидели и сейчас раз в несколько дней приходили с вилами, даже иногда наемники появлялись. Некоторые доставали, даже переступали порог и оставляли на ее теле царапины, но их прогонял Мино или злая Зарина, которая потом ворчала, обрабатывая ее раны. Иногда доставалось и они менялись местами и уже Тера пугала их, прогоняла, в то время как Зарина ругалась сквозь зубы, прижимая к рваным ранам ткань.

Потом наступала передышка. Тера никогда не теряла бдительность, а люди, наивные, словно выжидали, давали время и призрачную надежду, а потом вновь приходили. Хоть и боялись сильно.

Еще и эта пришло и так проблем мало.

Сейчас перед ними сидела женщина, намного старше их. Поначалу Тера подумала, что волосы у нее такие из-за старости, но в свете ламп и горелок они отливали не серым и лицо выглядело более молодо по сравнению с общим видом и телом. Все сейчас чувствовали себя неловко, кроме мальчишки, который завороженно смотрел на Мино.

− Итак… Вы кто? — взяла слово Зарина, за что Тера была ей немного благодарна. Она сама молча стояла у стола и пристально смотрела на гостей, чувствуя ответное внимание к себе.

Незнакомка дернула плечом и недовольно шикнула на мальчишку.

− Меня зовут Октавия, а это мой младший сын Лаки. Я из младшей ветви рода Карнуэль, наша семья долгие годы работает на них.

Тера когда-то краем уха слышала эту фамилию, но точно не знала, кем они являлись, поэтому не сильно впечатлилась. Однако это сделала Зарина. Посмотрела на гостей широко открытыми глазами, скептически скривилась, осматривая их более пристально. Значит, Карнуэль были не последними людьми здесь. Тера вздохнула, понимая, что знала еще так мало о мире, в котором жила. Пусть он и казался Тере очень странным, магия в нем была, но церковь все пресекала, как во времена инквизиции. Она не знала точно, но слышала, что рыцари, подчиняющиеся Папе, убивали, сжигали магов, иногда целые деревни. По словам Зарины, магия цвела лишь в долине плачущих деревьев, где даже воздух пропитался ею и жили животные, о которых сейчас ходили легенды.

Словно вновь взяла Зарина, посматривая на Теру изредка.

− И что же представитель младшей ветви рода Карнуэль делает в такой глуши? В обители монстром. Да еще и с пятилетним ребенком?

Ее тоже волновал этот вопрос. Слишком много слухов и страшилок вокруг них, Тера не удивилась бы, что ей уже пугали детей. Оттого страннее видеть, что мальчишка Лаки, улыбался, похоже не чувствуя страха, тянулся к Мино, который тоже недоумевал такому пристальному к нему вниманию. Тера смотрела на пса, который осторожно приблизился к протянутой руке, принюхался и отпрянул, становясь рядом с ней.

Настороженность. Они оба относились к ситуации и гостям очень настороженно и немного скептически.

Октавия похоже чувствовала это, потому что неожиданно улыбнулась по-доброму и отпустила сына. Поправила длинные, белоснежные волосы тонкими паутинками, лежащие на впалых щеках и лбу с глубокими морщинами. Невольно Тера посмотрела на утепленное хорошо сшитое платье с длинными рукавами, из-под которых выглядывали морщинистые, тонкие пальцы с мозолями. Работящая. У Марты в поместье Пикфордов были такие же руки.

− Дети всегда стремятся к своей матери, пусть и не совсем родной, − она медленно повернулась к Тере и улыбнулась ей, отчего та напряглась. — Я с младшим сыном работала в загородном имении, неподалеку от Ксоура, когда это произошло. Дом подожгли. Я не знаю, не помню, что произошло тогда, но очнулась в какой-то яме, когда Маки меня будил и плакал. К сожалению, когда мы проснулись, нас нашли рыцари и… Это было не самое приятное знакомство.

Зарина длинно выдохнула и стремительно пошла вглубь дома. Сняла котелок с крюка над огнем и налила воду в глубокий горшок, где уже лежали травы. По кухне поплыл приятный травяной аромат, немного терпкий из-за мяты и нежный, слегка цветочный. Мед. Чай от Зарины Тера любила и всегда пила с наслаждением, особенно по вечерам, сидя на пороге дома.

Наверное, чай был самым лучшим решением в данной ситуации.

Посмотрев на Теру, потом на Лаки, который осторожно подступался к Мино, Октавия продолжила.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

− Мы сбежали от них. Спасибо, − тихо поблагодарила она, беря кружку в руки. Вздохнула аромат чая, грустно улыбаясь. — Сбежали и сражу же направились сюда. До нас уже давно дошли слухи о вас, господин даже планировал направить сюда войска, но леди Галатея родила и им стало не до этого. Я сразу поняла, что случилось и кем стала. Мы направились в Яму, потому что семья должна держаться вместе.

Тере ее слова не понравились. Настолько не понравились, что она невольно нахмурилась. Она желала одиночества, тишины и спокойствия, а не странных людей, которые приезжали к ней. Почему они все ехали сюда? Неужели надеялись, что она им будет рада и решит все их проблемы? Нет. Тера свои проблемы не могла решить, что уж говорить о других.

Она хотела быть отшельником. Чтобы ее никто не трогал, и она никого не тронет, но они шли, смотрели преданно и оставались. К сожалению. Ей хотелось бы уехать в другое место, в более уединенное, свободное и где ее не знали.

Скорее всего Зарина с Октавией это понимали, потому смотрели виновато или улыбались неуверенно. Интересно, если она их выгонит они уйдут? Наверное, нет или поселяться рядом. Вздохнув тяжело, посмотрела на Лаки, который счастливо смеялся, бегая за Мино по дому, на Зарину, которая вновь быстро что-то писала на бумаге. Записывала их особенности. Тера и без записей уже понимала, что все они умирали и возрождались такими, только почему? Какая причина подобных метаморфозов?

Несправедливо.

− Можно мы останемся с вами? Мы будем помогать по хозяйству, − предложила Октавия и поспешно продолжила, заметив недовольство на ее лице. — Я встречалась с автором! Он сказал, что нас уже много. Сказал, что рождаемся мы после насильственной смерти в местах скопления древней магии.

Тера насупилась, посмотрела хмуро на Зарину, которая напряженно ждала ее решения. Конечно, у нее был выбор, но на самом деле не было. Поджав недовольно губы, Тера махнула рукой, идя к в сторону кровати. От Октавии скорее всего будет польза, хотя бы в виде новой информации.

***

Холодало.

Она не чувствовала холода, лишь легкое покалывание на коже, но по привычке закуталась в шаль сильнее. Немного порадовалась тому, что платье теплое, чистое и пахло хорошо: травами и еще чем-то новым, непривычным. Сразу вспомнилось, как она ходила за тканями вместе с Зариной и убедилась в том, что это было плохой идеей. Поначалу, конечно, их не замечали, лишь смотрели косо, но принимали за торговцев или рабынь, скрывающих лицо. Посматривали, но молчали, даже Трия их не узнала, хотя прошла слишком близко, отчего сердце Теры замерло в груди. От страха. Ей вообще было не комфортно.

Договаривалась со всеми Зарина. Говорила она много, смеялась заливисто, но ткани рассматривала придирчиво, тихо советовалась с ней. Тере это показалось странным, ведь деньги та тратила свои, но все равно нехотя подходила ближе, опускала голову, отчего тень глубокого капюшона скрывала лицо полностью. Плащ ей отдала Октавия, которая вместе с сыном и Мино присматривали за домом. Благодаря плащу и платку, повязанному вокруг головы Зарины, их не узнавали, не трогали.

Случился прокол лишь один раз, который едва не привел к беде. Торговец наклонился неудачно, принимая деньги, посмотрел на Теру и разом побледнел. Покраснел и вновь побледнел, отскакивая от них на несколько метров. Они видели, как он уже открывал рот, хотел что-то крикнуть, скорее всего позвать на помощь, но то ли Тера испугалась, то ли полностью овладела своими способностями. Одного тихого «Молчи» хватило. Он замолчал. Прижал в страхе руки ко рту и, кажется, посерел. Она не знала точно, заговорил ли он потом, но ткани они забрали, под шумок Зарина стащила еще две и стремительно ушла. Обе. Тера чувствовала давно забытое спешное биение сердца, которое обычно стучало медленно, равномерно и словно вообще не существовало в груди.

Она до сих пор вспоминала этот день с неприязнью, чувствовала накатывающие волны страха. Почти паники. Все же люди ее пугал, а они пугались ее − замкнутый круг. Тогда был страх еще и за дом, потому что Октавии пока не доверяли. Пусть та и делала все безукоризненно, вела себя вежливо и даже платья им пошила, не жаловалась. Наверное, сказывалось воспитание и предыдущий род деятельности. Зарина уже оттаяла, хоть иногда и посматривала настороженно, Тера же не доверяла никому.

Громкий лай отвлек ее от мыслей о прошлом. Посмотрела на играющего Мино, за которым хвостиком бегал счастливый Лаки. Странная парочка. Мальчишка все еще ее раздражал, но от него тоже была польза, особенно в грязных делах, когда требовалось что-то собрать или закопать. Хмыкнув, она села на поваленном дереве удобнее и осмотрелась. Пусто и тихо. Деревья покрылись золотом, а листья стали тяжелее, как пластины. Эту особенность местной природы Тера заметила совсем недавно, когда споткнулась о выступающий корень и упала в кусты. От них до сих пор болели руки, на щеке подживала царапина, потому что листья оказались слишком острыми, будто литыми из настоящего золота. Даже у простых на вид деревьев из сломанных по неосторожности веток вытекал белесый или оранжевый, густой сок.

Далеко в лес она после этого не заходила и с природой держалась настороженно.

Миг тепла, появившийся в непроглядной пустоте, внутри возвестил о приближении кого-то. Не человека, потому что они уже не были людьми, но и не монстрами, не эльфами, существами без имени и рода, с неизвестными способностями. Чужие. Вновь.

Тера резко повернула голову, смотря на улыбающуюся Зарину. А ведь они почти ровесницы, Зарина лишь ненамного младше нее самой и это замечалось. В резких движениях, суетливости и стремлении все высказать, в чрезмерной болтливости и импульсивности. Зарина из них самая эмоциональная, Октавия более опытная и по-матерински теплая, Лаки шебутной, а она никакая. Пустая и ненужная.

Поломанная, растоптанная и без эмоциональная, как те животные, которых препарировал Освальд после инъекций.

− Выглядишь потерянной, − невпопад сказала Зарина и поправила длинные рукава нового платья. Приталенного, длинного из немного грубой ткани, которое первое время раздражала кожу. Сейчас Тера уже привыкла немного: к платью, постоянному чужому присутствию и миру. Но все же…

− Я никогда не находилась.

Это была правда. Даже в своем мире Тера жила изо дня в день, училась, работала только потому, что так нужно. Хотелось ли ей быть учительницей? Отчасти, там чувствовалась собственная важность. Свадьба, обман и постоянное давление. Была ли она там счастлива? Нет. Была ли роль домохозяйки для нее? Вряд ли. Вот она в этом, совершенно новом мире, где все вновь повторялось, менялись лишь люди и декорации. Тера не находилась.

От этих мыслей становилось грустно.

Зарина, к сожалению, слишком проницательна, а еще до неприличия тактичная и понимающая. Это Теру в ней раздражало больше всего, потому что большая часть из этих мыслей была правдой. Неожиданно неподалеку кто-то громко завизжал. Они резко посмотрели в сторону и заметили до неприличия довольного Лаки, обнимающего за шею Мино. Это оказалось странным во всех отношениях, потому что Лаки не только не проходил через пса, но и сам Мино лишь недовольно порыкивал.

− Они все же остаются?

− Пусть остаются, − тяжело вздохнула Тера и убрала волосы с лица. — Лишние руки пригодятся, как и тебе информация. Все равно выбора большого нет.

Конечно, выбор был. Они обе это понимали, что Октавия с сыном ушла бы по первому требованию, может, осталась в Яме, но с ними не жила. И на какое-то мгновенье Тера даже задумалась об этом, представила себя в доме, она и Мино, Зарина, которая несмотря на ссоры и злые слова, не уходила и не обижалась. От этих мыслей Тера обрадовалась, вздохнула свободнее, но сразу же скривилась. О спокойной жизни лишь мечтать.

Октавия права в самом главном — если такие же, как они существовали, то все они первым делом пойдут сюда. К ним в этот маленький домик. При мысли о том, что их будет больше, что все они пришли бы за ответами, потели ладони и гудело в висках. Был ли это страх или простая нервозность, Тера не знала. Лишь понимала, что ответов у них нет ни на один вопрос, даже на самый простой. Она ничего им дать не могла, кроме ощущения целостности, что в мире был еще кто-то такой же.

Эту целостность она ощущала рядом с Зариной, Октавией и Лаки. Странное чувство. Словно незримое единение, нить, которая обвивалась вокруг чего-то внутри и каждый раз дергалась, стоило оказаться рядом другим. Было и необъяснимое тепло прямо посреди пустоты в желудке, которая точно указывала на принадлежность. Они уже семья, пусть странная и навязанная, с этим Тера тоже не спорила. Пусть, она не понимала, какая семья считалась нормальной и какие между ними должны быть отношения, выгонять кого-то дело неблагодарное.

Мысли ее прервала Зарина, подошедшая непозволительно близко. Нить натянулась, тихий голос потонул в ветре, играющем с опавшими листьями.

− Они не ходили к автору.

Посмотрела на нее, потом на Лаки, который, раскинув руки в стороны, побежал в дом. В окне Тера видела улыбающуюся Октавию, с длинной косой на плече, которая наклонилась, скорее всего обняла сына или погладила его, а потом вновь выпрямилась. Готовилась. Мясо со странными специями в ее исполнении получалось очень вкусным, пряным и горячим. После него пустота и холод внутри на некоторое время отступал. От гостей была польза не только в ведении хозяйства. Лаки зачастую разряжал обстановку, веселил Зарину с Мино, Октавия же рассказывала сказки, иногда проговаривалась про свою работу и семью Карнуэль, после чего быстро замолкала, опускала взгляд и спешно переводила тему.

Про семью Карнуэль Тера слушала с большим интересом, но информации мало. Слишком мало, потому что Октавия даже не работая на них, была им предана.

Усмехнулась невольно, смотря теперь на задумчивую Зарину.

− Конечно не ходили, − она покачала головой и раздраженно убрала волосы с лица. Ветер сегодня сильный, он обдувал кожу, проникал в кости, уносил с собой листья, бросая некоторые в них. — Это слишком явная ложь. Они хотели остаться здесь, поэтому так сказали. Про нас она сказала наугад, скорее всего следя за нашей реакцией.

Октавия умная женщина, а еще отчаявшаяся, поэтому следила за ними, делала выводы. Не причиняла вред и не врала, лишь училась, приспосабливалась и делала все для того, чтобы их оставили. Тера ее понимала и не осуждала, узнавая себя. Она тоже подстраивалась, была осторожна и шла на многое, чтобы ее не выгоняли сначала из собственного дома, потом из семьи Пикфордов и из Ямы. Неудачно. Воспоминания и были основной причиной ее согласия.

В платье тепло. Оно плотное и почти вплотную прикасалось к коже, закрывало шею и руки, как раньше. Приятное. Тера сразу вспоминала особняк, Марту и свои платья из дорогой ткани и хорошего качества. Одежда единственное, что не вызывало в ней грусть или злость. В платьях нового мира она чувствовала себя комфортно, защищенной.

Наверное, беспокойство сейчас вызывала лишь пустота и холод в желудке. Голод. Овощи и даже сырое мясо зверей не помогало, лишь притупляло и раззадоривало. Тера не знала, кто их такими создал и для чего, но все с большей ясностью понимала, что именно утоляло голод. Это пугало. Она отнекивалась, ее рвало только от мысли о мясе, все еще свежем, трепещущем в ладони, мягком и влажном, прекрасном мясе. Не животном, которое даровало лишь временный покой. От мыслей голод становился почти нестерпимым.

Если они долго не ели, то появлялись странные особенности. Они спали дольше и глубоко, ничего больше не снилось, кожа холодела день ото дня и движения замедлялись. Тера видела, как спали Зарина с остальными, их сон больше похож на кому или смерть, слишком бледные, почти не двигающиеся, дыхание поверхностное и нечастое, словно его совсем не было.

Неприятно, необъяснимо и настораживающе.

− Я хочу есть.

На грани слышимости, немного стыдливо. Тера не уверена, были ли эти слова правдой или порождением воображения. Когда она посмотрела на Зарину, то ничего не увидела, лишь спокойное, скучающее выражение лица и еле заметная улыбка. Заметив чужое внимание, она убрала волосы за ухо, пробормотала извинения, что у нее много дел и ушла.

Сбежала.

Тера поняла это так ясно, что невольно усмехнулась. Голод доставлял лишние проблемы им всем. Она не винила Зарину за эти желания, потому что сама с ними боролась, просыпалась и засыпала с постоянным голодом и ощущением беспомощности. Потому что страшно идти через лес, отвратительна сама мысль об убийстве в полном сознании. Но по-другому, наверное, уже не получалось.

Они все мучались. Тера слышала, как Лаки жаловался матери, плакала за пределами дома, а та успокаивала. Не понимала, почему они, будучи старше, опытнее и бесстрашнее, следовали ее словам, прислушивались и без ее разрешения ничего не делали. Словно дети, которые не отходили от матери, не делали ничего без ее ведома то ли из уважения, то ли от страха. Испытывали ли они страх или уважение Тера не знала, не верила, что такие сильные чувства возникли бы за короткое время.

Почему вы такие беспомощные в своем стремлении мне угодить?

Раздражало. Ее раздражала ответственность, которую они взваливали на ее плечи. Тера не тот человек, которому следовало бы доверять хоть что-то, особенно жизнь. Тряхнув головой, недовольно посмотрела на подошедшего Мино. Тот заскулил тихо, посмотрел на нее преданно и поднырнул под руку, напрашиваясь на ласку. Он тоже ее немного волновал, особенно их странные отношения с Лаки. Обычно Мино к себе никого не подпускал, не играл так радостно.

Погладив его между ушей, вновь чувствуя холод и легкую влажность. Ее мальчик, который радостно вилял хвостом, смотрел преданно. Почему все так сложно? Слишком много проблем, надежд и ненужной ответственности. Когда все стало так сложно? Непривычно.

Тера посмотрела на дом, в окнах которого ходила Октавия с Зариной, о чем-то тихо переговариваясь. Ветер трепал волосы Теры, кидал в нее листья и тонкие ветки, доносил приятный, терпкий аромат мяса. Во рту скопилась слюна, в голове вновь возникли образы живых, сокращающихся мышц на ладонях. Вспомнила радость, почти ощутимое счастье, когда зубы впивались в чужую плоть, тепло разливались по телу, оседая в желудке.

Тряхнув головой, Тера встала. Махнув рукой, подзывая Мино, медленно направилась в лес, ощущая холодный ветер, бьющий в лицо. Чем дальше они заходили, тем гуще вставали деревья, изо рта вырывался белесый пар. Холод внутри почти такой же, как снаружи, краем глаза Тера видела иней на кронах и листьях деревьев, тающий на глазах.

Выдохнув прерывисто, она остановилась, словно натолкнулась на стену. Посмотрела на дома между близко стоящими деревьями, маленькие пятна людей, которые жили спокойно. Словно ничего между ними не происходило и это расстраивало. Почему они злились на нее, нападали и ненавидели? Лучше бы они забыли друг про друга, чем продолжали бессмысленную войну. Тера от них так устала.

Выдохнув прерывисто, она поправила рукава, смотря на дома настороженно. Страх возвращался. Тера опасалась их, потому что помнила ненависть, злость и острые вилы, их крики. Еще чуть-чуть и они б убили ее, по-настоящему и скорее всего уже навсегда. Мысль о смерти, окончательной смерти, пугала ее больше всего, потому что терять свой шанс Тера не хотела. Слишком молода она для этого.

Вновь умирать очень не хотелось.

Сжав руки в кулаки, она все же сделала шаг вперед и вновь замерла, заметив массивного, но не упитанного мужика с топором и кроликами. Охотник. У самой кромки леса. Пахло от него потом, землей и мускусом, почти как от того, самого первого. Она почти слышала биение его сердца, спокойное дыхание. Рот наполнялся слюной. Мино рядом сидел молча, но смотрел на человека также пристально, готовый к нападению.

Мужик остановился, выдохнул длинно. Скорее всего устал. Тера не двигалась, лишь следя за ним. Увиденное радовало. Его хватит на троих, скорее всего еще что-то останется. От этой мысли внутри потянуло, руки мелко задрожали. Она пошла. Медленно, прислушиваясь к каждому своему шагу. Он не замечал, смотрел на деревню, открывая ей свою спину. Беззащитный, наивный и глупый. От голода сводило скулы, болел живот, от запаха кружилась голова и Тера подходила осторожно, опасаясь спугнуть.

Заметили ее слишком поздно. В страхе, почти ужасе, бледный мужчина махнул рукой с топором, но промахнулся. Посмотрел ей в глаза, забывая все предостережения, и пропал.

− Пойдем со мной.

Смотря ему в глаза, Тера говорила уверенно, загоняя страх вглубь себя. Сейчас ему не место. То, что все получилось, она поняла сразу по ровному дыханию, взгляду, который следил за ней и более спокойным движением. Не прерывая зрительный контакт, он опустил топор и подошел ближе, словно завороженный. Медленно и очень осторожно, опасаясь спугнуть, Тера повернулась, смотря на него. Мужчина пошел следом.

У твоей смерти, белые глаза.