Мраморный меч (СИ)

24

Она улыбнулась, когда услышала шорох листвы и треск палок. Эти звуки больше не пугали, потому что Тера привыкла и люди к ней пока не приходили. Еще она их уже различала. Под тяжелой поступью мужиков, листья шелестели долго, ветки всегда хрустели громко и не по одной, по деревьям скакали белки и в воздух взмывали встревоженные птицы. Обычно люди всегда шли медленно и осторожно, скрывались. Поэтому после какого-то шума они затихали, выжидали и шли дальше, но все равно попадались. Так делали мужики и женщины, походка у которых на первый взгляд казалась легче, но лес Теру оберегал. Всегда предупреждал об опасности.

Сейчас листья шуршали коротко и шум стремительно приближался. Значит кто-то бежал, незнакомый человек или зверь имел маленькую массу тела. Поэтому Тера не отвлеклась от свежевания кролика, лишь посмотрела на окно, когда треснула палка почти у кромки леса.

В открытую дверь, рядом с которой она стояла, ворвался поток воздуха, а вместе с ним и полупрозрачный, но очень счастливый Мино. Он залаял, пригнулся на передние лапы и задорно завилял хвостом, вызывая улыбку. Перед ней стоял не тот пес, который рычал на незнакомых людей, который бросался и ломал руки, вгрызался в горло. Не та собака, которую боялись в Яме, которая ела потроха и другие органы, которые сама Тера отбрасывала за ненадобностью. Жуткий, полумертвый пес, который с каждым днем становился все прозрачнее, у которого едва заметно светилась шерсть и глаза. Мино, который подобно Минотавру, защищал ее и их временное убежище, пробрался к ней, отдав за это жизнь.

Его верность умиляла и приносила давно забытое ощущение безграничного счастья. Потому что у Теры был тот, на кого она могла положиться. Ее самый верный и единственный союзник. Только это уже делало ее счастливой. Благодаря этим мыслям она засыпала и просыпалась без страха, хоть и держала под рукой оружие. Потому что люди о ней не забывали и до сих пор присылали отряды рыцарей в доспехах, которые не пасовали перед мощью Мино.

− Родной, − она улыбнулась широко и погладила Мино между ушей, ощущая уже привычную прохладу. На его шерсти остались бурые разводы, которые напомнили о том, чем она занималась все это время. — Я тебе оставила самое вкусное. Они еще теплые.

Ощущение теплой крови, вид распотрошенного животного больше не доставляли дискомфорта. Ее не рвало от отвращения. Как первые дни, внутри не разливалось чувство стыда и вины за убийство неповинных животных. Тере быстро пришлось усвоить простую истину: либо ешь ты, либо едят тебя. Круговорот жизни. Она ела животных, потому что овощи усваивались быстро, а чувство голода и пустоты в желудке медленно нарастало.

Ей вновь хотелось есть. И мясо животных, которые иногда попадались в капканы, не насыщало, а больше раззадоривало. Стало все сложнее сдерживать себя, когда в лесу находились мертвые люди. Кто-то попадал в ловушки, некоторых убивал Мино или другие звери, а кого-то специально приводили в лес и убивали. Несколько раз за это время Тера находила задушенных женщин в разорванных платьях со странным засохшими корочками чего-то полупрозрачного на теле. Эти следы она знала хорошо, поэтому обмывала их тела и хоронила неподалеку от клена, делая самодельные кресты из палок и веревки.

Плутавших по лесу женщин Тера не трогала.

Она им сопереживала и никогда не убивала. Даже Мино не позволяла, руку не поднимала, лишь использовала свои странные способности, и они спокойно уходили обратно. После нескольких раз женщин отправляли все чаще, наивно полагая, что они ее достанут. Однако женщины оказались более внушаемы, они слушали ее беспрекословно и, по сути, не хотели ее смерти. Они хотели спокойствия и безопасности. В этом Тера их понимала, потому что хотела того же.

Рядом тонко заскулил Мино, привлекая к себе внимание. Тера передернула плечами и посмотрела на пса с бурыми следами возле пасти. В последнее время она все чаще уходила в свои мысли, иногда даже путала реальность с вымыслом, отчего становилось страшно. Наверное, не будь рядом Мино, она б давно сошла с ума.

− Весь испачкался. Пойдем, умоемся, я тоже закончила.

Положив мясо в большую миску, она вышла из дома, ощущая приятную вечернюю прохладу, и пошла на задний двор, где стоял небольшой колодец и бочка с водой. Воду в бочке Тера меняла редко, чаще всего набирала воду из колодца. Она и сейчас вытянула ведро, наполненное наполовину холодной водой, вымыла руки с лицом сама, ощущая ноющую боль, отмыла голову Мино и вылила оставшуюся воду на грядки.

К сожалению, овощи росли медленно и словно нехотя, как и картошка. Тера спокойно относилась к жаренному и вареному мясу, иногда ела сырое, с кровью. Порой она не ела днями, потому что не хотела, но взгляд то и дело по привычке цеплялся за продукты, а точнее за их отсутствие. Поэтому ей вновь хотелось ощутить вкус картофеля или хрустящих овощей, просто чтобы почувствовать себя живой.

Ведь таковой Тера себя уже не считала.

Последний человек, который пришел к ней в поисках славы и крови, проговорился, что никого подобного в их мире раньше не было. Он же и рассказал, что в их мире была магия, но церковью она пресекалась и поэтому даже если у кого-то просыпался дар, они молчали и его не использовали. Она оказалась первой за сотни лет, кого никто не знал. Под гипнозом он проболтался и о том, что существовало какое-то пришествие, благодаря чему в их мире появилась церковь и новый автор. Кто такой этот автор Тера так и не узнала, потому что мужик сбрасывал с себя ее чары, вновь хватался за короткий меч. Лишь усилием воли его удалось уговорить молчать о произошедшем и спокойно уйти.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Даже здесь меня ненавидят.

Тера уже привыкла к постоянной ненависти и благодарила судьбу за то, что ее здесь не били и не издевались. Что здесь не было ненавистного Освальда, мысли о котором постепенно отпускали. Теперь воспоминания о супруге и его брате не несли за собой волну ярости и обиды, лишь горькое послевкусие грусти.

Даже в этом мире мне нет места.

От холодного ветра она повела плечом и невольно скривилась. Становилось холоднее. Если верить тому мужику, то академия уже работала, а значит был конец лета. Холодало. Тера не ощущала холод, но всегда кривилась от порывов ветра, потому что кожа покрывалась мурашками и становилось странно. Нормально, но небольшой дискомфорт ощущался.

Поэтому она всегда накидывала на плечи вязанный платок, который взяла с собой, и откладывала шкурки животных. О том, что делать дальше Тера не думала, ведь понимала, что о ней теперь знали все и из-за легенд и страшилок, которые передавались от человека к человеку, ее боялись.

Наверное, она бы тоже боялась кого-то подобного. Людоедка, с большой силой, медленно бьющимся сердцем и силой убеждения. Если долго смотреть им в глаза, концентрироваться только на этом и иметь много сил, то люди превращались в безвольных кукол. Верили всему, о чем она говорила. Жаль только, что это умение она еще не освоила и оно быстро исчезало. Семья Трии была слабой, лишь Герда как-то сбрасывала с себя морок, а она не замечала этого. Ее ошибка. Теперь Тера жила, словно загнанная в угол мышь, не представляя, куда бежать. Если Герда уехала и взяла с собой выродка, то следовало ждать беды. Эта девчонка от своего не отступиться, один раз Тера уже недооценила ее.

Стоит ждать опытных убийц, которые не только мечами машут и речи про Бога говорят.

От этих мыслей она тяжело вздохнула. У нее и так много проблем, вопросов без ответов. Герда добавляла лишних забот и мыслей, как и выродок, про которого Тера забывала. Этот ребенок тоже мог обернуться ей боком. Но часто об этом она не думала, потому что болела голова. Ей и обычных людей хватало. Сейчас она жила в постоянном страхе и этот страх несравним с тем, что она испытывала, живя с Освальдом.

Мино выглядел счастливым. Лаял, бегал вокруг колодца, иногда останавливался, прислушиваясь к происходящему в лесу, потом бежал по второму кругу. Это успокаивало. Тера знала, что он всегда затихал, поднимал уши и настороженно осматривался по сторонам, когда что-то надвигалось. Потом тихо порыкивал, прижимался к земле, бежал в неизвестном направлении, ища врага. Поэтому Тера всегда смотрела на Мино, на его состояние. Сейчас он радостно дурил, как делал это когда-то в особняке. Это то единственное постоянное в ее жизни. В обеих жизнях.

Вновь послышался рев дракона. Тера уже не вздрагивала и не оборачивалась в страхе, лишь смотрела с интересом. Видела не раз, как вечером, дракон взлетал над горами, выпускал струю огня, поджигая какое-то место, и опускался на него. Когда дракон лег, почти сливаясь с каменными пиками, она передернула неловко плечами и поспешила в дом. Хоть зрение в ночи у нее и было лучше, но ощущение слабости и открытости с приходом ночи лишь усиливалось. С этим даже Мино не помогал.

Вздохнув, Тера потерла переносицу. Она ненавидела чувство беспомощности, которое появлялось в такие моменты. Еще больше злилась на то, что люди боялись и ненавидели ее, основываясь на слухах и словах других. Они стремились ее убить и из-за чего? Тера не контролировала свой голод и до сих пор чувствовала вину за то, что убила человека. До сих пор просыпалась от кошмаров, ощущала его теплую кровь на своих руках.

В такие моменты голод возвращался, а она ощущала подступающую истерику.

Улыбнувшись, когда Мино подбежал к ней и поднырнул под руку, она медленно пошла в сторону дома. Уже почти стемнело, застрекотали кузнечики, от которых поначалу болела голова. Тера почти подошла к двери, когда услышала приглушенное рычание Мино.

Тера напряглась, остановилась на месте и всмотрелась в происходящее перед собой. Увиденное ее напугало.

Как они не заметили? Как не увидели приближение незнакомого человека, который сейчас стоял у приоткрытых дверей? Тера сжала руки в кулаки, ощущая собственное напряжение и напряжение Мино, который уже переминался на лапах, скалился и порыкивал, готовый в любой момент броситься. Этого хотела, и сама Тера, потому что относилась ко всем незнакомцам с подозрением и страхом, потому что ничего хорошего они с собой не несли.

Незнакомец их тоже заметил. Тера видела, как чужое тело вздрогнуло, голова повернулась в их сторону и внутри что-то оборвалось. Короткие, едва достающие до мочек ушей белоснежные волосы, которые, если верить слухам, считались редкостью. Даже феи, которые сами по себе являлись порождением магии никогда не рождались беловолосыми.

Такой была она одна. И эта странная незнакомка. Женщина, которая смотрела на нее без страха и сжимала в руках длинный ремень сумки.

− Здравствуйте. Я не причиню вреда, − сказала незнакомка спокойно, с опаской посматривая на все еще скалящегося Мино. Повела плечами. Вновь посмотрела на Теру. — Я хотела бы с вами поговорить.

***

Тера посматривала на сидящую напротив женщину с подозрением. Они почти не смотрели друг от друга, отводили взгляд, дышали медленно, прислушивались к происходящему вокруг. Напряжение между ними ощущалось почти физически. Тера не доверяла незнакомке, то и дело смотрела на Мино, отслеживая его реакцию, но тот молчал, принюхивался и иногда приглушенно рычал. От нее не отходил, нырял под руку, напрашиваясь на ласку, его шерсть сияла чуть сильнее, как и глаза.

Она до сих пор не понимала, что от нее хотела незнакомка. Они не говорили, сидели друг напротив друга и смотрели, дышали слишком громко и рассматривали друг друга. В теплом свете свечей они выглядели неказисто и, словно неправильно. Те же белоснежные волосы, голубые глаза и светлая кожа, как у нее самой, незнакомка слишком похожа на нее. И это настораживало, потому что все говорили о том, что Тера единственная в своем роде.

Ей либо врали, либо недоговаривали.

Женщина перед ней была реальной. Слишком реальной. Тера смотрела на нее с подозрением, рассматривала пристально. Была ли женщина такой же, как она, или просто имела похожую внешность? Этот вопрос стоял слишком остро, и Тера уже не знала, о чем думать. Но как начать разговор она тоже не знала, поэтому молчала. Ждала первого шага.

− Извините, что пришла так поздно.

От неожиданности она вздрогнула, смотря на незнакомку с подозрением и недоумением. Неловко разгладила складки на подоле застиранного платья и собрала мысли в кучу.

− Кто вы? — все же спросила Тера. Женщина удивленной не выглядела, лишь на краткий миг чуть насмешливо вскинула бровь, но тут же взяла себя в руки. Вновь серьезно посмотрела на собеседницу.

Наверное, она что-то увидела на лице Теры, потому что неожиданно расслабилась, склонила голову в бок, отчего волосы мазнули по щеке и улыбнулась мягко. Так, как ей давно никто не улыбался. Как улыбалась когда-то Лотти, которая потом всегда обнимала, незаметно отдавала ей сладости и смотрела как на единственное чудо света. Некстати подумалось, видела ли сестра ее письма? Предупредили ли родителей о ее исчезновении и какую легенду семья Пикфорд придумала.

Но все эти мысли быстро испарились из головы, стоило незнакомке заговорить. В этот момент Тера убедилась в том, что голос у той красивый, спокойный, тягучий и размеренный, словно женщина говорила с глупым и душевнобольным человеком. Такой Тера себя не считала, поэтому полагала, что так женщина говорила всегда.

− Меня зовут Зарина, я из небольшого городка Ксоур, находящегося на землях дома герцога Карнуэль. Подождите, сейчас покажу, − засуетилась она и потянулась к небольшой, тканевой сумке. Порылась в ней и достала грязный свиток, который незамедлительно протянула Тере. Та взяла свиток в руки, ощущая шероховатость бумаги, покрутила его, рассматривая со всех сторон, бросила настороженный взгляд на Зарину и все же раскрыла свиток.

Карта. Детальная карта мира, в котором она теперь жила. Тера видела Яму, изображенную россыпью кривых домиков, деревья рядом и горы с узкой полоской ущелья. Рядом с границей, где простым карандашом написано «герцог Карнуэль» стоял большой дом, несколько точек с названиями городов, высокая башня. Она видела тонкие линии границ, разделяющих пять земель. Яма находилась на ничейных землях, отделяемых горами с королевством фей.

Тера с трепетом и жадностью рассматривала нарисованные линии, понимала, какой большой мир перед ней вырисовывался. И от того грустнее ей становилось, что она сидела на одном месте, загнанная в угол. Вновь посмотрев на спокойную Зарину, она нашла Ксоур на карте и поняла, что расстояние между ними было большим.

Наверное, долго добиралась.

От этой мысли интерес к Зарине лишь возрос. Мало кто, движимый интересом, ехал так долго в незнакомое место.

− Я картограф. Это моя работа. Была. Пока не случилось это, − расстроенно закончила она и указала на всю себя. Тера на ее слова лишь вопросительно вскинула бровь, побуждая к продолжению. — Вы не разговорчивы, − заметила Зарина и убрала мешающие волосы за уши. Улыбнулась грустно и все же пояснила. — Я жила в Ксоуре сколько себя помню. Там выросла, напросилась в помощники к старому картографу и встретила своего мужа. Не могу сказать, что была счастлива, но и не грустила, ведь у меня была возможность зарабатывать деньги и рядом был любимый мужчина. Я так думала. Мы с ним вместе пять зим, это должна была стать шестой, но… Между нами случилось недопонимание. Да, наверное, это можно так назвать. Произошло недопонимание, ссора, его семья приехала и я, скорее всего, умерла.

От ее слов Тера невольно напряглась. Зарина говорила неуверенно и подбирала каждое слово, словно не хотела никого ни в чем обвинять, но настроение и то, каким тоном некоторые фразы сказаны − говорило об обратном. Она слушала внимательно, про себя думая, что у них с Освальдом с самой первой встречи возникло «недопонимание». Слова о смерти Теру насторожили.

Еще одно сходство.

Они обе умерли и, если она правильно все поняла, то по вине супруга. Дорогого человека. Для Теры Освальд любимым и дорогим не был, но теперь ее теория о том, что во многом было виновато странное лекарство — трещала по швам. Но об этом она подумает позже, потому что, собравшись с силами, Зарина вновь заговорила:

− Я проснулась неожиданно и даже не поняла поначалу, почему лежала в деревянной коробке. Уже потом поняла, что это был гроб и меня похоронили, зарыли на семейном кладбище. Я была в шоке, напугана, разочарована и просто не верила в происходящее. Вернулась домой, а он… − она вздохнула и резко замолчала. Поджала губы недовольно и отвернулась, собираясь с мыслями или пересиливая себя. — Он накричал. Прогнал. Святой водой облил и с серебряным крестом бегал. Такого отвращения я не видела давно. И, как-то так получилось… Господи! Он меня так испугал и разозлил этим, мне так было плохо и пусто внутри, что я просто… Я съела его, понимаете? Я съела собственного мужа и никому об этом не сказала. Жила в нашем доме несколько ночей.

− Понимаю, − неожиданно даже для себя ответила Тера.

Она никогда никому не говорила об этом, не соглашалась, не становилась рядом с кем-то, не разделяла с ними свои чувства. Но сейчас все казалось другим. Зарина ее понимала и была почти такой же. Единственной такой же в чужом мире.

Зарина вскинулась и посмотрела на Теру недоверчиво. Сжала дрожащие руки в кулаки, поджимая губы недовольно. Выглядела Зарина теперь напряженно, на грани истерики, с блестящими от непролитых слез глазами, дрожащими руками и сведенными к переносице светлыми бровями.

− Я услышала о вас. На самом деле только ленивый о вас не говорил. Новый монстр с белоснежными волосами и огромной силой, которая запугала людей и их ела. Хотя последнее было лишь слухами. О вас говорили так много, что я подумала… Подумала, что это мое единственное спасение.

От ее слов Тера фыркнула. Слухи о ней и правда быстро распространялись и приукрашивались. Она смеялась от знания того, что ее выдуманным образом пугали маленьких детей. Подсылали рыцарей и убийц, которые уходили ни с чем, сталкиваясь с Мино. И все это из-за нее. Такой слабой, неуверенной и сломленной, которая умерла бы при первом нападении, если бы не шок, собственная сила. Это делало людей смешными в ее глазах. Но вместе с этим ее одолевало беспокойство, потому что слухи отравляли жизнь. Они уничтожали стремление к нормальной жизни.

Все ее боялись. Все стремились ее убить, не давая жить. Тера ощущала собственную беспомощность, потому что даже здесь все уже решили за нее.

Интересно, какая же все-таки на самом деле смерть? Умру ли в этом теле и мире я также быстро? Я бы не отказалась.

Зарина неожиданно громко выдохнула, вырывая Теру из потока собственных мыслей.

− Я понимаю, что навязываюсь и мы почти не знакомы, но я была бы рада остаться здесь. Можно я останусь здесь? Мы одинаковые, обе — монстры, которые едят человеческое мясо. Нам лучше держаться вместе.

Она такой исход предполагала, когда впускала в дом Зарину. Это даже хорошо, не так одиноко, более безопасно и источник новых знаний постоянно рядом, но Тера настолько отвыкла от людей, что чужое присутствие напрягало. Постоянное ожидание подлянки тоже. Тера не доверяла новой знакомой, не знала, какие цели та преследовала на самом деле, поэтому думала долго. Крутила сложившуюся ситуацию с разных сторон, смотрела на перспективы и пока получалось, что плюсов чуть больше, чем минусов. Пока выходило так, что, прогнав Зарину, она портила жизнь себе.

Вздохнув тяжело, она потерла переносицу. Подпускать к себе никого не хотелось, но быть одинокой и глупой тоже. Поэтому, скрипя сердцем, Тера кивнула, соглашаясь. Она не смотрела на радостную Зарину, встала медленно и, отложив карту, направилась в свою комнату. Как хорошо, что в доме находилось две скрипучие кровати и шкура у камина. Для Зарины место найдется, а про еду и остальные блага они подумают завтра утром.

Все завтра.

Она вновь долго не могла уснуть. Лежа на боку и делая вид, что спит, Тера прислушивалась к происходящему вокруг. Зарина спала на второй кровати и тихо, едва заметно постанывала во сне. Мино никогда не спал, мертвым это не требовалось, поэтому он сидел у изголовья или уходил на короткие патрулирования. Теру все еще терзал страх и неуверенность.

Одно она знала точно — когда об этом узнают, к ним вряд ли кто-то придет. Только смертники.