Москва – город проклятых (СИ)

Глава 43

Капитан Сенин видел по лицам своих людей, что ещё чуть-чуть и они дрогнут. Ведь в массе своей они не спецназовцы, а обычные инженеры и работяги. Лишь личным примером ещё можно было попытаться удержать этих растерявшихся мужчин, хотя у него у самого внутри всё содрогалось от ужаса и постыдно дрожали коленки. Какой из него к чёрту командир, если в обычной жизни он порой робеет перед собственной женой и начальством?! В детстве и молодости ему не приходилось драться, во дворе его презрительно звали скрипачом. Хулиганы не давали проходу чистенькому мальчику из приличной семьи, поэтому на занятия его обычно сопровождала бабушка или няня. Погоны он носил только потому, что на первом курсе консерватории в качестве эксперимента организовали военную кафедру, да и то из них готовили дирижёров военных оркестров, а не вояк. И только волею случая ему пришлось стать командиром мотострелковой роты, а теперь и батальона…

Да, всё это так, но с другой стороны, вот он наступает для него тот самый момент истины, когда ты либо сумеешь подняться над собой, либо до гробовой доски будешь жить с ощущением себя полным ничтожеством. Ведь если когда-нибудь, не дай бог, среди бела дня вдруг запылает его школа, неужели он не попытается организовать своих педагогов чтобы вывести детей из объятого огнём здания?!

Вытащив пистолет из кобуры, Вас Вас сделал несколько робких шагов в сторону разгорающейся рукопашной схватки.

— Ну давайте! Вот он я, кому не терпится, — бормотал директор музыкальной школы себе под нос, холодея от собственной дерзости. Ему всё ещё не хватало решимости. Чтобы подбодрить себя Сенин пальнул несколько раз на удачу. А потом попытался выстрелить прицельно, с колена, поправив очки и взяв ПМ двумя руками, чтобы пистолет не так дрожал.

Теперь уже вокруг него творилось что-то запредельное по своей ожесточённости. На тусклом фоне потемневшего неба капитан видел, как его солдаты обрушивают сапёрные лопатки и приклады на головы атакующих, слышал треск черепов, но с таким же успехом можно было рубить и колоть штыком соломенное чучело. Капитан был потрясён и одновременно полон гнева: почему их не предупредили о таком противнике, не рассказали как с ним бороться?! Почему не снабдили эффективным оружием? Почему?!!!

Рядом с Сениным несколько тел, сплетясь в тесный клубок, катались по земле, переворачивались, били друг друга и издавали страшные животные звуки. В коротком проблеске лунного света он увидел, как существо с шапкой растрёпанных волос жадно впилось зубами в мертвое лицо старшего ефрейтора Баранова. С растущей яростью тварь терзала тело несчастного отца семейства, водителя школьного автобуса на гражданке, с которым они только недавно за обедом сидели рядом за одним столом и обменивались новостями из дома. Стало твориться что-то невообразимое. Изменённые до какого-то чудовищного состояния москвичи рвали резервистов на кровавые куски. Страшным криком исходили раненые, у многих из которых были истерзаны лица, оторваны конечности, вспороты животы. Невозможность одолеть противника в открытом бою не оставляла никому из резервистов шансов выжить в этом аду.

Рядом в с Вас Васом рядовой Мухин, работающий на гражданке официантом, нервным движением выхватил из подсумка гранату, но тут же рухнул с пробитым черепом, граната выкатилась из его дергающейся руки и покатилась прямо под ноги Сенину. Кто-то из его подчинённых кинулся на неё и она взорвалась под его телом.

Апогеем стал взрыв цистерны с бензином, которую оставили строители стены. Она рванула от шальной пули с громким хлопком, горящее топливо огнемётными струями хлестнуло по сцепившейся в рукопашной толпе. Среди солдат началась паника. Остатки роты превратились в неуправляемую толпу. Быстро набирая скорость, она покатилась от стены, вбирая в себя по дороге всех, кто попадался на пути. Вместе со всеми бежали люди-факелы. Ничего не видя от боли и ужаса, они натыкались на своих товарищей, падали сами и валили других, превращаясь в живые костры.

Побежал и командир, толпа увлекла его за собой. Вначале Вас Вас ещё пытался восстановить дисциплину, но в конце концов общее настроение ужаса и безнадёги передалось и ему. Он драпал, всё больше поддаваясь панике, с чувством невероятной тошноты, омерзения, — он струсил, и уже не сможет быть начальником над этими людьми.

Вас Вас слышал вопль своего земляка, с которым они вместе прибыли на сборы из одного городка, его крик вонзился в Сенина как нож, и он оглянулся и в толпе бегущих увидел его, Юрку, которого живьём глодали сразу трое чужих… Горожане в рубашках, пиджаках, футболках и платьях, рвали Юрку на части зубами, их жадные пальцы копошились у него в глазных впадинах, во рту. Живоеды терзали ещё живого мужика, который весь скукожился и жалко, беспомощно пытался отпихнуть от себя голодных хищников. Вас Вас сразу зажмурился, отвернулся и побежал с удвоенной силой, и с ним плотной массой, тяжело дыша, бежали все семьдесят уцелевших бойцов его роты. В голове больше не было ни одной стройной, отчётливой мысли, кроме желания не оглядываться. Он лишь тупо ощущал своё тело, в которое пока никто не вцепился клыками, и не мог задержать бег и ноги работали самостоятельно…

Скорее всего драпанье закончилось бы очень далеко от места боя, если бы на дороге, возле палатке лазарета, перепуганным, побросавшим оружие, дезертирам не встретилась колонна боевой техники.

Из тыла ползли неизвестные машины, контурами напоминающие установки залпового огня. Ещё они были похожи на знаменитые ТОС-1 «Буратино» с таким же «пеналом» транспортно-пускового контейнера ближе к корме. Только смонтирована загадочная установка была на незнакомом Сенину танковом шасси, вроде даже иностранном.

Из головной машины выпрыгнул майор в танковом шлеме и стал решительно пресекать бегство. Он явно был опытным воякой, потому что сразу определил, что уставы, присяга, субординация — всё глупость по сравнению с тем, что только что довелось пережить этим непрофессиональным солдатам. Приводить их в чувства обычными способами, взывая к воинскому долгу, к дисциплине — бесполезно. Поэтому танкист стал, громко матерясь расстреливать каждого, к кому подбегал. Так получилось, что Вас Вас бежал прямо на него — без оружия и фуражки. В этой ситуации он не смог бы объяснить причину, по которой драпает вместе с вверенным ему подразделением. Танкист подбежал к нему. В всполохах пламени суровое лицо его, будто изъеденное крупными оспинами, но скорее всего изуродованное ожогами, с бешеными от недосыпа, воспалёнными красными глазами, выглядело суровым и страшным, как приговор трибунал:

— Где твоё оружие, сволочь? — зло крикнул он и в упор выстрелил в Сенина. Пуля просвистела над ухом. Вас Вас упал на землю и с ужасом ждал контрольного выстрела. Но танкист был уже далеко от него. Он снова расстреливал каждого, к кому подбегал. На глазах вас Васа майор убил ещё двоих мужиков из его батальона.

— Охранять машины, мать вашу! — орал он. — Всем стоять! Охранять наши машины!

Танкисту удалось восстановить дисциплину. Размахивая дымящимся пистолетом, с яростным лицом, он указывал каждому его место, внушая резервистам больший ужас, чем прорвавшиеся через стену зомби. Автоматчики послушно рассредоточились вокруг установок, обеспечивая их прикрытие. Перед ними метались жуткие фигуры — живые факелы в горящей одежде. Они страшно кричали и размахивали руками. Их надо было тушить, но майор-танкист прокричал:

— Огонь! Бейте по всему, что движется!

Ему возразили:

— Там же наши.

— Молчать! — рявкнул танкист. — Приказываю стрелять! Бейте по головам. Сомнения на х…! Если они не стали зомби, вы прекратите их мучения, и вечная память героям! Греха здесь нет. Мы — русские легко отдаём жизнь за други своя и за Родину. Огонь!

Дружно загремели автоматы, свинцовый вихрь отбросил набегающую толпу обратно, головы горящих бойцов взрывались, как арбузы.

Батарея самоходок с марша развернулась и ударила по стене, но вместо ракет из пусковых труб они выпускали порции раскалённой плазмы. Вас Васа обдало горячей волной, он едва удержался на ногах. Испепеляющая мощь огнедышащих «драконов» поразила его. Ничего подобного Сенин ещё не видел. На помощь им подоспела какая-то супер секретная военная техника. Залп буквально испепелил всё в районе их бывшей позиции на расстоянии примерно квадратного километра.

Покончив с ордами зомби в течении десяти секунд, загадочные «плазмомёты» двинулись восвояси, действуя по принципу «ударил-уполз». И неизвестно было приползут ли чудо-машины в следующий раз. Потому что сопровождающий установки майор в танковом шлеме со злостью ответил Сенину, яростно сверкая белками на чумазом лице:

— А ты что за хрен такой, чтобы командованию перед тобой отчитываться?! — Майор-танкист не признал в Сенине человека, в которого только что стрелял. И ещё минут пять сердито отчитывал Вас Васа за неуместное любопытство и недопустимо обвиняющий тон. И всё потому, что Вас Вас, только что потерявший две трети своей роты, набравшись храбрости, позволил себе прямо спросить: «Почему нельзя придать его батальону эту батарею? Неужели должно погибнуть ещё сотня или две простых мужичков, чтобы в штабе, наконец, задумались над тем, как избежать таких чудовищных потерь?».

Впрочем, увидев как совсем не по-армейски смутился и покраснел явно засидевшийся в капитанах офицер, танкист, наконец, смекнул, что перед ним не строевик, а резервист из штатских. Смягчившись, он снизошёл до разъяснений:

— Думаешь ты один такой на свете — остро нуждающийся? Таких как у тебя блокпостов по периметру города почти полста, а в резерве у командования на случай прорыва всего один дивизион из двух моих машин.

Вскоре батарея ушла. А Вас Васа стал бить озноб, крутило живот. Теперь он стыдился своей «гражданской» хвори, ведь вокруг творилось такое! Смерть ждала его и с фронта и в тылу, он сам не понимал, как уцелел. Большинству его сослуживцев не так повезло. Неподалёку немым укором лежали расстрелянные своими же их товарищи, бензин выгорел и почерневшие, скрюченные скелеты дымились.

У него на глазах молоденькая санинструкторша и ассистирующий ей старший сержант Иванов-Доброхотов пытались удалить осколок гранаты из живота солдата, который по возрасту был ровесником Сенину. У мужика вывалились кишки, одежда врача и добровольного санитара были сплошь в его крови и испражнениях. Инъекция с морфием пока не подействовала и старший сержант всем телом навалился на раненого, чтобы тот поменьше сучил ногами в тяжёлых сапогах и размахивал кулачищими.

А вокруг валялись обугленные, дымящиеся, безголовые трупы сослуживцев, с которыми он вместе не так давно ехал на автобусе с призывного пункта! Многих он знал по мирной жизни, знал, где они работают, знал их семьи, здоровался на улице… Как теперь смотреть в глаза их близким, и сослуживцам, которым пришлось стрелять в своих же товарищей? Вас Вас вдруг понял, что не может больше оставаться тут ни одной лишней минуты. Его скрутило в три погибели и вырвало. Хорошо, что в темноте и общей суматохе этого никто не заметил. Все вокруг только приходили в себя после случившегося.

Едва отбили атаку, к капитану подбежал посыльный из штаба и доложил, что только что по ВЧ позвонил генерал и сейчас ожидает на проводе его доклада. Командир роты Сенин ошалело оглянулся на вестового, педант и службист он сам на себя сейчас не был похож: ворот кителя порван, фуражка где-то потеряна, кобура расстегнута и пуста. А главное выражение лица немолодого капитана было дикое, словно от сильных переживаний он повредился рассудком. Он что-то пытался сказать, но его речь с мелким зубовным постукиванием превращалась в повторение одних и тех же слов, в бормотание безумца:

— Там Ю-ю-урка остался…Ю-ю-урка остался…

Только теперь Сенин понял, почему больше не обернулся на крик старого приятеля: в недрах своей души он не мог поверить тому, что увидел. В голове не укладывалось, что такое возможно в реальной жизни.

К ним подошёл лейтенант Ляпин и протянул командиру оброненную фуражку.

— Так как быть с генералом? — смущенный от того, что командир так странно ведёт себя — никуда не идёт и уже минуты две ничего ему не отвечает, вежливо напомнил посыльный.

Капитан несколько раз дёрнул шеей и прокашлялся, в глазах его, наконец, появилась осмысленность момента:

— Ответьте генералу, что капитан Василий Васильевич Сенин только что пал смертью храбрых вместе с большей частью своих солдат. А ротой теперь командует его оставшийся в живых заместитель лейтенант Ляпин. И что труп капитана Сенина, согласно инструкции, вы приказали немедленно кремировать.