Месть полукровки

Эпилог

Прошло шесть лет. За это время Кейрин закончила Академию, но работать не могла, и только занималась дочерью. Она и Андриэллой жила в доме Трии, в отдельном крыле. Разумеется, после всех перенесенных волнений и невзгод маленькую девочку все безумно любили. Но это совсем не означало, что ее жизнь была легкой и безоблачной.

Этого никто не произносил вслух, но все понимали, что, когда-то, возможно, Императором станет Этэр, а, значит, что Андриэлла станет императрицей. Эта возможность витала в воздухе, и поэтому Трия вместе с Ариэном стали делать все возможно, чтобы маленькая девочка в будущем оказалась готова к этой роли. Распорядок дня Андриэллы был расписан по часам и минутам, и он включал в себя, помимо учебных общеобразовательных часов и занятия спортом, чтобы Андриэлла стала сильной и выносливой, занятие танцами, чтобы она была грациозной, занятие этикетом, поведение за столом во время чаепитий, завтраков, ужинов, обедов, торжественных приемов, малых приемов. Особое место отводилось умению красиво носить одежду, правильно подбирая цвета и аксессуары. Также большое значение придавалось риторике и правильной постановке речи, кроме этого Андриэлла была обязана знать языки всех народов, населяющих империю драконов, и само собой историю. Историю империи, родовую историю, историю императорской семьи, знать на память все династии драконов и много-много еще чего, что была обязана знать императрица. Трия лично следила за успехами внучки, не делая ей никаких послаблений. Два раза в неделю Андриэлла была обязана бывать в императорском дворце, поскольку Торэот внимательно следил за успехами девочки, замечая малейшие ее промахи. Так что каждая минута жизни Андриэллы была наполнена и расписана. Понятно, что Кейрин была с дочерью постоянно, так что ни о какой другой работе не могло быть и речи.

Да, Андриэллу любили все, и она тоже всех любила, но все равно эта любовь очень сильно отличалась друг от друга. Например, Дэвир. Он любил девочку, и отдал бы за нее жизнь, но близкой и родной ее не чувствовал, поскольку видел все раз в год и никак не мог влиять на ее воспитание. В его душе царила Кейрин и никто больше. Только свою дочь Дэвир любил всеми силами души. В ответ Андриэлла относилась к Дэвиру очень сдержано, и просто знала, что это ее дедушка.

С Трией у Андриэллы сложились очень сложные отношения. Трия была надзирательницей, требующей от девочки и внимания, и усидчивости, и сдержанности. Трия постоянно ругала ее, приводя в пример других девочек, безупречно выполняющих, буквально все. Андриэлла слушалась бабушку и… боялась ее, поскольку властная аура огненного дракона пугала и заставляла подчиняться.

Вот кого Андриэлла любила бесконечно и абсолютно — были ее отец и ее будущий жених, лорд Этэр Вир. Она встречалась с ними один раз в неделю. Они всегда приходили вместе, и этот день был для Андриэллы настоящим праздником, который она с нетерпением ждала. Мужчины были одеты с иголочки, красивые и подтянутые. С ними Андриэлла чувствовала себя принцессой. Они всегда однозначно и безапелляционно заявляли, что Андриэлла самая красивая, самая лучшая девочка во вселенной. Вели себя мужчины с ней, как со взрослой, выказывая все признаки уважения, как к любой леди из высшего общества. С ними она посещала все детские светские мероприятия и страшно гордилась, что ее сопровождают двое таких мужчин. Женственность у нее была в крови и неизвестно, чьи гены ее формировали.

С отцом и лордом Этэром Андриэлла вела себя идеально, и только ее мама, самый по-настоящему близкий и родной человек, видела настоящую Андриэллу — маленькую девочку, на которую взрослые пытаются навешать непомерный груз и непомерные обязанности. Только мама видела и ее слезы, и ее упрямство, и ее истерики, и ее капризы. Только в маминых объятиях Андриэлла успокаивалась, слушая, как мама ее убеждает, что все будет хорошо, что у нее все получится. И именно это, придавало Андриэлле больше всего сил и уверенности.

…В этот день Андриэлла была особенно капризна и неуправляема. Вчера был день встречи с отцом и лордом Этэром, но по какой-то причине они не смогли прийти, перенеся визит на середину недели. Андриэлла, всю неделю ждавшая этой встречи, горько обиделась на весь мир, неосознанно выплескивая свои эмоции на маму. В этот день по традиции они должны были посетить императорский дворец, и Андриэлле было разрешено погулять в саду и в парке, играя с мячом. Кейрин пошла на прогулку вместе с дочерью. Андриэлла бросала мячик, но ее плохое настроение, заставляло пинать и бросать несчастный мяч с капризным раздражением. Сила Андриэллы была уже не маленькой, поэтому после одного из ударов, мяч высоко взлетел вверх и потом по большой дуге, перелетел через ограду, которая окружала часть парка, принадлежащую Заэру.

Андриэлла горько расплакалась, вцепившись руками в прутья ограды. Этот мяч ей подарил папа, а все его подарки она очень ценила. Кейрин знала, что за огороженную территорию заходить нельзя, поэтому, беспомощно оглянулась по сторонам, не зная, что делать. Андриэлла мертвой хваткой держалась за решетку, и отдирать дочь от решетки можно было бы только силой. Об истерики девочки обязательно бы узнали во дворце, и Кейрин пришлось бы выслушать много неприятных слов от матери, и выдержать неодобрительные взгляды императрицы, императора, и насмешливые взгляды принцесс (отношения императрицы и принцесс к Андриэлле было далеко до доброжелательного). Так что Кейрин в замешательстве посмотрела по сторонам. Вокруг не было никого, кого можно было бы попросить о помощи. Вокруг не было никого. Никого! Решение пришло мгновенно. Кейрин приказала Андриэлле стоять на месте, а сама, воровато оглянувшись, и свернув юбку в узел, чтобы та не мешала, легко забралась на ограду и также легко спустилась с той стороны на землю. Потом она расправила платье, и словно преступник, прячась за кустами, побежала искать мячик дочери.

Кейрин быстро оглядывала пространство, помимо воли замечая неухоженность этого уголка сада. Кусты не пострижены, цветочные газоны медленно, но верно зарастали сорняками, дорожки посыпанные гравием, уже укрывал стелющийся бурьян. И только один участок выделялся какой-то неестественной первозданной чистотой. Площадка, покрытая мраморными плитами, примерно, на полметра возвышающаяся над остальной поверхностью. Вероятно, на этом возвышении когда-то стояла беседка. Кейрин отметила это про себя, продолжая искать мяЧасть Мяч нашелся как раз за этой площадкой. Кейрин обошла ее вокруг, подняла мяч и тут увидела ступени, по которым следовало подниматься. Что ее понесло на эти ступени, она и сама не смогла бы объяснить. Но только она сделала один шаг, потом, другой, потом третий и оказалась на мраморной поверхности. Мрамор был белоснежный, с едва заметными голубоватыми прожилками, и снова Кейрин отметила это все, как-то мимоходом.

Она решила пройти по площадке и спрыгнуть с другой стороны, там, где не было ступеней. Кейрин успела сделать три быстрых шага, как вдруг почувствовала, что ее ноги, словно увязли в густом тягучем киселе.

— Что происходит? — в ужасе прошептала она. — Что происходит? — Кейрин с огромным трудом сделала еще шаг и замерла. Ей показалось, что мир вокруг нее пошел рябью, что на месте тех растений и кустов, что она только что видела, появляются совсем другие, совершенно меняя убранство сада. С двух сторон от нее вдруг выросли белоснежные мраморные колонны, и она стояла между ними, словно преступница, ожидающая наказания. — Что происходит? — уже во весь голос, в приступе настоящей паники, закричала Кейрин.

— Ничего не происходит, — неожиданно раздался рядом с ней мужской голос. — Просто ты должна уговорить своего любовника принять мое предложение. Вот и все. Видишь, как просто.

— Как-к-кое предложение? — заикаясь, спросила Кейрин, со страхом глядя на мужчину. Одна часть ее сознания твердо знала, что этого мужчину она видит первый раз в жизни, но другая часть ее сознания, знала, кто он и панически его боялась.

— Ну, зачем тебе это знать… дорогая? — он таким мерзким тоном сказал слово «дорогая», что Кейрин содрогнулась. — Это наши с ним мужские дела, в которые тебе лезть совсем не обязательно. Просто попроси его принять мое предложение, больше ничего от тебя не требуется. — Вторая половинка Кейрин точно знала, что то, что от нее требует этот человек делать нельзя ни в коем случае, и она отчаянно отрицательно замотала головой. — А если я сделаю так? — омерзительным ласковым тоном спросил мужчина, и в ту же секунду ноги Кейрин до колен стали ледяными. Нет, они не замерзли, вернее они не просто замерзли, они стали прозрачными кусками льда, вместе с нижней частью юбки. Безудержная невыносимая боль накрыла Кейрин, словно штормовой волной и она пронзительно закричала от этой боли.

— Хорошо, — удовлетворенно сказал мужчина. — Кричи, кричи сильнее. Моли, умоляй его дать мне клятву! Он должен согласиться!

— Нет, — прошептала Кейрин, стискивая зубы, чтобы ни один звук не сорвался с них.

— Кричи! — с угрозой прошипел мужчина. — Иначе тебе будет плохо, очень плохо.

— Нет, — губы Кейрин едва двигались, но мужчина услышал.

— Ах, ты, тварь! — прорычал он. Его рык разнесся над садом, а потом мужчина, словно в приступе какого-то безумия, направил в сторону Кейрин ледяную волну воздуха, и ее левая рука стала прозрачно-ледяной. Мужчина резко ударил по этой руке, и она… отпала, от удара, развалившись на несколько кусков. Мужчина яростно стал топтать и давить этот лед, превращая его в крошево. — Ну? — грозно глянул он на Кейрин, и это «ну» означало, готова ли она исполнить его приказ. Кейрин заторможено смотрела на ледяные осколки, и животный ужас заставил ее сознание померкнуть. Словно сквозь сон она слышала, как ее губы, помимо ее сознания, говорят:

— Нет! — Кейрин чувствовала, как холод поднимается вверх по телу, подбираясь к сердцу. Она знала, как только лед коснется его — она умрет. И вот в самую последнюю секунду жизни она прошептала только одно слово: — Хартзаэр.

— Андриэтта, — услышала она шепот любимого голоса.

— Про… — она хотела сказать «прощай», но Хартзаэр не дал ей этого сделать, лицом прижавшись к ее губам.

— Андриэтта, — прошептал он. — Прошу верь мне. Ты должна… уснуть, — и мир перед глазами Кейрин снова завертелся, ей показалось, что она вынырнула на поверхность из глубокого омута и в эту секунду услышала пронзительный крик мамы:

— Кейрин, очнись! — кричала Трия. — Очнись! Если ты не очнешься, то погибнешь. Мы не можем помочь тебе, помочь себе можешь только ты сама. Вспомни — ты огненный дракон, ты можешь своим внутренним огнем растопить лед. Ты должна прогнать кровь по сосудам. Ну, же, девочка. Потом мы поможем тебе, но только после того, как огненная магия растопит лед! — И в эту секунду Кейрин окончательно очнулась, она увидела маму, Дезию, императора, и еще много-много кого. Кейрин сосредоточилась, и огненная волна пробежала внутри ее нее, начиная с макушки, кончая пальцами ног. И снова дикая боль. Казалось, тысячи иголок одновременно впились в ее тело. — Еще раз, Кейрин! — кричала мама. — Надо прогнать огненную волну еще раз. — Кейрин, едва не теряя сознание, с последними силами выполнила приказ мамы, и тут же горячая волна воздуха окутала ее согревая и исцеляя. Это огненная магия Трии и Дезии, и магия воздуха императора, уже снаружи согревали ее.

Кейрин попала в ментальную временную петлю, которую «любезно» для Заэра оставил Гархэн. Он хотел, чтобы страдания Заэра никогда не прекращались, и смерть его любимой снова и снова резала и жгла ему душу. И он смотрел, и его ненависть росла вместе с болью и чувством обреченности.

Кейрин спасли, поэтому никто не увидел, как закончилась жизнь Андриэллы. Гархэн превратил ее в ледяную статую потом искрошил лед, и уже потом прадед Дезии сжег осколки. Как иронично, когда-то огненный дракон помог уничтожить половинку души Заэра, но теперь, именно, огненные драконницы спасли ее. Хотя, фактически, Кейрин спасла ее дочь. Услышав, как мама закричала, Адриэлла не стала плакать или паниковать, как повели бы себя многие маленькие дети. Андриэлла поступила, как взрослый человек, сразу побежав во дворец за помощью.