Месть полукровки

Часть 3. Глава 8

Как Дэвир и предполагал, воспоминания к Кейрин стали возвращаться кусками. Она снова стала избегать и отца, и деда, стараясь забиться в самый темный уголок, но уже в ее глазах не было бесконечного ужаса и отчаяния, теперь в них поселилась одна только боль.

Кейрин достаточно пришла в себя, чтобы осознать и свои поступки, и их последствия. Мысль о дочери приносила такую невыносимую боль, что она старалась думать о ком-нибудь другом. Например, о Родэре Ниссе. Кейрин почему-то казалось, что он поискал ее, поискал, да и успокоился. Мало ли какая дурная девка забралась к нему в постель? Сколько таких девок там уже поперебывало. Ребенка родила? Ну и что? С ребенком убежала? Это только ее проблемы! Кейрин мысленно представляла эти монологи Нисса и ненавидела его так, что выносить это было невозможно. Как ей хотелось, чтобы и он страдал! И вот в один из дней, она спросила у самой себя, что надо сделать, чтобы Ниссу стало очень и очень больно? Ответ был до ужаса простым — надо написать ему письмо и все рассказать. В этот же вечер Кейрин села писать письмо. Это оказалось намного труднее, чем она предполагала. Она не знала, как письмо начать.

«Лорд Нисс!». — Не то! — прошипела Кейрин и скомкала лист.

«Родэр Нисс!». — Не то! — и снова комок полетел в угол.

«Господин Нисс!». — Не то!

«Милорд! — Кейрин немного подумала, это обращение ей показалось уместным, и она продолжила: — Милорд, я хочу вам рассказать одну историю… — Может ему сказку на ночь еще рассказать? — разозлилась непонятно на кого Кейрин и порвала лист.

«Милорд, вы вероятно не понимаете, что происходит… — Нет, нет, нет! Что за чушь? — яростно бормотала Кейрин, снова разрывая письмо.

«Милорд наша дочь… — Едва Кейрин написала слово дочь, как ее окатила такая волна боли и ненависти, что она стала быстро, в каком-то исступлении, писать на новом листе:

«Я ненавижу тебя. Я ненавижу тебя так сильно, что у меня от этой ненависти кружится голова и путается сознание. Я ненавижу тебя каждую минуту, каждую секунду, каждое мгновение своей жизни. Боль, которую я испытываю невыносима и ты единственный виновник этой боли. Это все из-за тебя, ты, ты, ты один виноват во всем.

Какое ты имел право мучить и пытать моего отца? Что он тебе сделал? Что мы тебе сделали? Просто случайно встретились на твоем пути, случайно перешли тебе дорогу. Ты уничтожил нас. Уничтожил моего отца и меня. Ты разрушил наш дом, разрушил нашу семью, разрушил нашу жизнь.

Я не знаю, что ты требовал от папы, знаю лишь, что он не мог тебе дать то, что ты хотел, и ты из-за этого растоптал нас?! Ты так жестоко и безжалостно издевался над ним, словно он был не выдающийся ученый, а преступник! Я чувствовала его боль, чувствовала физически! И никто-никто не мог нас защитить от тебя, даже твой дружок Вир. Он мог помочь, ему бы ничего не стоило спасти нас, но он не захотел этого сделать. Что я могла? Как я могла спасти папу??? Единственный способ, который я придумала, требовал чудовищной платы. Я должна была отдать своего первенца, независимо от того родился бы у меня мальчик или девочка. И я согласилась. Я не видела другого выхода. Я была в полном отчаянии.

Но я посчитала несправедливым, что платить эту цену буду только я одна. Настоящий виновник, то есть ты, тоже должен заплатить! Я решила сделать все возможное, чтобы понравится тебе, родить ребенка и тогда уже отдать его. Но я хочу чтобы ты еще и знал об этом. Знай, знай, знай — я отдала нашу девочку, у которой даже не было имени. Отдала в уплату за помощь в спасении отца!!! Ни ты, ни я ее больше никогда не увидим. Пусть тебе будет также больно, как и мне! Больно и днем, и ночью, и эта боль будет длиться и длиться бесконечно!!!

Прощай. Будь ты проклят».

Кейрин запечатала письмо, не решаясь перечитывать, потом заклеила конверт, сделав приписку, что письмо предназначается лично Ниссу. Вложила его в еще один конверт с адресом следственного управления, порталом перенеслась в небольшой городок и отправила это письмо.

… - Прощай. Будь ты проклят, — шепнули губы Нисса, в то время как он сам, словно не понимая, что он только что прочитал, все продолжал смотреть на листы. — Прощай. Будь ты проклят, — снова повторил он, и ужас медленно стал заползать в его душу. Не в силах разумно осознать строки, написанные Кейрин, он вызвал Этэра Вира. Молча протянул ему письмо, и молча стал наблюдать, как глаза Этэра бегали по неровным строчкам. Этэр прочел письмо раз, потом еще раз, потом, ни слова, ни говоря, вызвал своего старшего брата. Так же, как перед этим Нисс, молча протянул брату листы, и молча стал следить за тем, как брат читает письмо Кейрин.

— Черт, — не то прошипел, ни то простонал он. — Значит, я был прав. Значит, это не шантаж, все намного, намного… страшнее.

— Ты знаешь, кого она вызвала на помощь? — быстро спросил Этэр. — Ты знаешь, к кому она обратилась? — Ариэн кивнул.

— К демонам. Она вызвала демона.

— Того, кто проклял нашего предка? Того самого? — со страхом спросил Этэр.

— Не знаю, — покачал головой Ариэн. — Думаю, да, — немного помолчав, добавил он. — То, что родившаяся девочка, оказалась твоей истинной — это не случайность и не совпадение. Это — цель. Девочка была целью всего того, что случилось.

— И что теперь делать? — тихо спросил Этэр.

— Найти Кейрин Лардэн — это пока самое главное, — твердо сказал Ариэн. Он снял копию письма, решив изучить его поподробнее. То, что письмо написано человеком, находящегося на грани нервного срыва, не вызывало никакого сомнения. Это было очень плохо. В таком состоянии Кейрин могла сделать все, что угодно, и с собой, в том числе. Надо было ее немедленно найти.

Ариэн вернулся домой темнее тучи. Трия по одному взгляду на мужа поняла, что случилось что-то очень-очень плохое. Обычно Ариэн не делился с нею неприятностями, если они касались его работы. У него был закон: зашел на порог своего дома — все рабочие проблемы по боку. Дом — его крепость. Уголок душевного уюта и комфорта. Поэтому увидев мрачное лицо мужа, Трия поняла, что случилось что-то касающееся их семьи.

— Что случилось? — твердым голосом, и таким тоном, что никакие отговорки «ничего, я просто устал», «ничего особенного, просто небольшое недоразумение», «Ничего такого, о чем бы тебе стоило переживать» — не прокатят, Трия не позволит ему уйти от правдивого ответа, но Ариэн и не собирался.

— Нам надо поговорить, — тихо сказал он. — Разговор будет долгим, — он замолчал, но увидев, как испуганно заблестели ее глаза, быстро добавил: — Это касается Этэра. — Взгляд Трии так и остался взволнованным, но страх исчез из ее глаз. Так повторялось всегда, если Ариэн был чем-то раздосадован, или расстроен, в глазах Трии сразу появлялся какой-то непонятный страх. Столько лет Ариэн пытался разузнать, чем этот страх был порожден, но все было напрасно. Вот и сейчас. Стоило сказать, что его беспокойство касается Этэра, страх в глазах Трии мгновенно пропал. — Помнишь, как мы с тобой были в Эйрилиском королевстве? — Трия кивнула, хотя и не понимала, какое это имеет отношение к Этэру. — Помнишь, там убили несколько человек из нашего посольства? — и снова Трия кивнула. Это было достаточно страшное время, но именно тогда во всей красе проявился ее характер. Она не паниковала, была смела и решительна просто до безрассудства. Собственно с того времени отношение Ариэна к ней стало таким, как было сейчас. Он начал считать Трию равной себе по уму, по смелости, по умению принимать трудные решения в тяжелых ситуациях, короче говоря, он стал уважать свою жену, делиться с ней своими планами, своими надеждами, своими воспоминаниями… и многими секретными сведениями. Трия ни разу не обманула его надежд, никогда никому не рассказала то, что Ариэн ей доверил.

— И что там с Эйлирийским королевством? — спросила Трия.

— Нам понадобилось заслать туда шпионов, — стал рассказывать Ариэн. — Но все наши попытки оказались неудачными. С той работой, которую надо было выполнить, мог справиться только дракон, но из-за амулетов, позволяющих увидеть ауру дракона, это оказалось невозможно. Поскольку все артефакторы находятся под незримым контролем Этэра и его управления, я приказал ему, найти возможности решить эту проблему, то есть создать артефакт, скрывающий драконью кровь. — Ариэн посмотрел на Трию и поразился ее напряженному взгляду. Затаив дыхание, она слушала его рассказ. — У нас есть несколько отделов артефакторов, занимающимися разными направлениями в создании амулетов, поэтому задание сначала поступило в разработку к ним, но даже через год, никто из артефакторов не продвинулся и на полшага. Этэр рвал и метал. Он пообещал мне, что через полгода артефакт будет создан, но ничего не получалось. И тут один из мастеров вдруг вспомнил, что в Академии преподает некий магистр Лардэн… — Если бы в эту минуту Ариэн не стоял у окна, всматриваясь вдаль, а посмотрел на свою жену, он бы поразился. Трия сидела белая, как мел, ее глаза были черными, от страха, который затопил ее сознание. — Так вот, наш маг утверждал, что этот Лардэн, учась не то на втором, не то на третьем курсе Академии, занимался попытками создать именно такие артефакты. Жаль наш маг не знал, насколько Лардэн продвинулся в этой работе. Вполне возможно, он что-то и создал, поскольку был настоящим гением.

— И что же сделал твой брат, когда это услышал? — деревянным голосом спросила Трия.

— Лично он только отдал приказ, найти архив Лардэна, изучить его, а потом решить, как дальше поступить с магистром. Скорее всего ему пришлось бы начать работать на Следственное управление. Но для начала, нужен был архив. Брат отдал приказ, выполнением этого приказа занимался один из секретных отделов Следственного Управления, и, непосредственно, друг и подчиненный Этэра — Родэр Нисс. Ты должна его немного помнить, он, как раз заканчивал Академию, когда ты поступила на первый курс. — Трия прикрыла глаза и сразу вспомнила этого Нисса. Он и его друг Этэр были первыми красавцами в Академии и самыми завидными женихами.

— Я помню его, — подтвердила Трия.

— Так вот. Когда Родэр Нисс вплотную занялся этим магистром Лардэном, оказалось, что он ведет очень замкнутый и очень аскетичный образ жизни. Никого и никогда не приглашал к себе в гости, и сам никуда не ходил. Это было очень плохо, поскольку не давало возможности легально попасть в его дом и обыскать его. У Лардэна не было ни жены, ни любовницы, у него не было даже коротких скоротечных романов. Каких только барышень Нисс не подсылал к Лардэну, в надежде, что девушка сможет попасть в дом — все было напрасно. Он не повелся ни на одно хорошенькое личико. И все-таки у Лардэна была одна слабость — его дочь Кейрин. — Трия постаралась, чтобы на ее лице было спокойное выражение, но ее рука, спрятанная в карман халата, что есть силы впилась ногтями в бедро, оставляя на нем кровоподтеки, но Трия этого даже не почувствовала.

— И что там с дочерью Лардэна? — спокойно спросила она.

— Нисс разработал очень продуманный план, он нашел девушку-агента, выглядевшую, как ровесница Кейрин, а дальше все закрутилось. Девушка смогла подружиться с Кейрин, смогла втереться к ней в доверие, смогла попасть в дом магистра. Вот только там, к сожалению, никакого архива не было. Архив обнаружился в подвале Академии, где у магистра была секретная лаборатория. — У Трии потемнело в глазах, впрочем, внешне, она все также выглядела спокойной и очень заинтересованной.

— Нашли что-нибудь в архиве? — с трудом изображая праздное любопытство, спросила она.

— Нашли! Магистр Лардэн был настоящим гением. В архиве не было точного описания создания такого артефакта, но там были описаны некоторые узлы, где сходились магические потоки. Наши специалисты были твердо уверены, что такой артефакт был создан.

— И… — Трия замолчала, выразительно глядя на мужа.

— Магистра Ландэра забрали в Управление. В Академии, где он преподавал, оформили все так, что он, якобы в командировке. По задумке Нисса Лардэн должен был передать управлению и сам артефакт, и способ его создания, но, не сложилось, с этого момента все пошло наперекосяк. Начать с того, что магистр категорически отказался сотрудничать. Он категорически отказался признавать и само существование артефакта, и то, что он может его создать. Нисс пришел в ярость. Он решил, что Лардэн продал артефакт и продал его нашим крагам. К Лардэну были применен особый протокол ведения допроса…

— Его пытали? — дрогнувшим голосом спросила Трия. Но это дрожание голоса было уместным, у любого существа с нормальной психикой разговор о пытках, вызвал бы такое же неприятие и даже страх.

— Пытали, — признался Ариэн. — Но он все равно ничего не сказал. Неизвестно, каким способом, но он умудрился сообщить дочери о том, что с ним происходит. Скорее всего, он хотел ее предупредить, чтобы она убежала. Но его дочь поступила с точностью до наоборот. Она пошла на прием к моему брату, и стала требовать, чтобы он вмешался и освободил ее отца. Нисс не уведомлял Этэра о том, как протекает его расследование, поэтому Этэр не знал о том, что Лардэн арестован. Этэр попросил Девушку подождать в коридоре, а сам связался с Ниссом. Нисс потребовал, чтобы Этэр задержал девушку, с ее помощью Лардэн обязательно заговорит…

— Как же это подло, — едва сдерживая душивший ее гнев, сказала Трия. — Этот Нисс совсем с ума сошел? Он хотел пытать невиновную девушку на глазах ее отца?! Как такое возможно. Как это могли допустить?!

— Ну, Нисс не стал бы пытать, — попытался оправдать подчиненного брата Ариэн. — Он бы просто пригрозил это сделать… — Трия вскочила со стула и резко развернувшись, подошла к окну, где совсем недавно стоял Ариэн. Ее сотрясала дрожь негодования, ужас, страх и безумное сожаление. Если бы она об этом знала! Ей стоило просто пошевелить пальцем, и Дэвира бы никто никогда не тронул, и Кейрин не пришлось бы…

— А, что случилось с девушкой? — снова резко развернувшись, требовательно спросила она.

— О! Она оказалась достаточно умной и осторожной. Она оставила на кресле, на котором сидела, крошечный подслушивающий артефакт, поэтому, сразу сбежала, услышав слова Нисса. — Трия едва сдержала облегченный вздох. — Но это все было только начало, потом начались совершенно невообразимые события.