Ментальная кухня – 3

Глава 4

Ущерб для бизнеса налицо, но что поделать? Итого в клубе было двенадцать гостевых домиков, и четыре из них функционировали не по своему прямому профилю. В один из них перебрался я сам, во второй Его благородие Ярышкин, — наконец-то мы с ним уже разъехались, — третий был на постоянной основе зарезервирован за «Волчицами», а в четвёртый сегодня по утру я насильно заселял бабу Зою.

— Тебе здесь будет лучше, — в очередной раз повторил я и начал загибать пальцы: — Свежий воздух — раз. Пляж — два. Готовить не нужно — три. Я всегда под рукой — четыре. Да и общение какое-никакое, люди вокруг, движуха, — я продемонстрировал Зое Афанасьевне сжатый кулак, а она всё равно:

— Неудобно как-то, Вась.

— Неудобно, бабуль, в обшарпанной панельке жить.

— Вася!

— Доброе утро, Зоя Афанасьевна, — на пороге появился Санюшка с клетчатой сумкой в одной руке и шлемом космодеса в другой. — Куда положить?

— Да прямо на пол складывай, — ответил я. — Спасибо.

— Не за что, — кивнул Саша, скинул вещи и пошёл обратно к машине.

Ещё засветло я взял у Погоняла джип и метнулся на район, в нашу квартиру. Забрал оттуда всё самое нужное и перевёз на пляж. Если что-то забыл — не беда, купим новое. Но оставлять баб Зою там я не намерен.

А причин тому сразу две. Первая — это безопасность. Вторая — чисто человеческая. Дело в том, что баб Зоя — это на данный момент вся моя семья, а семья должна жить вместе. Так уж у нормальных людей повелось. И теперь, когда у меня всё наконец-то наладилось, появились деньги и задница не рвётся на британский флаг от тысячи тысяч дел, я просто не могу представить себе ситуацию, в которой я буду жить тут и кататься как сыр в масле, а баб Зоя останется одиноко пенсионерить где-то за бортом красивой жизни. Ну это просто фу какая гнусь. И даже обсуждению не подлежит.

— Вася, — подозрительно сощурилась бабушка. — Ты же не собираешься продавать квартиру?

Я в ответ аж потерялся. Сперва. Потом, конечно же, заржал. Ну уж нет! Какая ни есть, а недвижимость — это недвижимость. И её продажа противоречит здравому смыслу. Не стой на линии спила, не ссы против ветра, не бей девчонок ранцем и не продавай недвижимость — вот немногие из тех правил, которым я следую по жизни неукоснительно.

— А чего ты смеёшься? — Зоя Афанасьевна сощурилась ещё у́же, а потом…

Будь на её месте какая-нибудь другая бабушка, — чуть более форматная и предсказуемая, — то она рассказала бы мне историю про подлых внучков из криминальных хроник. Но Зоя Афанасьевна — это Зоя Афанасьевна, и меня ждало небольшое путешествие в лор «Звёздного Молота».

— Казимир Драак с планеты Скорпус тоже свою бабушку-астратегу пригласил пожить на корабле. И знаешь, чем дело закончилось? Дом-крепость разобрали дредноуты Тёмных Механикус, фамильяра-сервокранка пустили в расход, а бабку опоили и засунули в кибер-саркофаг, чтобы не мешалась, — Зоя Афанасьевна недовольно засопела. — Так что всякое в жизни бывает, знаешь ли. Сомневайся, бди, подозревай…

— Ба.

— … ибо даже тень твоей собственной души жаждет предать тебя!

— Ба-а-а-а…

— Предательство — закон Вселенной, что крушит миры вернее пуль макро-орудий!

— Ба! — улыбнулся я. — Не переживай. Никто тебя не засунет в этот… как его?

— Кибер-саркофаг?

— Точно! Обещаю, обойдёмся без этого.

— Василий Викторович, — очень вовремя на пороге домика появился Агафоныч. — Ну ты чего, готов? Едем теплоход смотреть?

— Едем.

Напоследок я чмокнул бабу Зою в щёку, и мы с Ярышкиным двинулись к выходу из клуба. По дороге ненадолго тормознули рядом с кухней; чисто поздороваться. Мишаня окончательно вжился в роль шефа: задумчиво бродил по цеху с планшеткой и писал заказ на продукты. А прямо у него по пятам, заложив руки за спину, следовал очень деловой Таранов.

— Хер Мишель, закаши мне килокрамм эстрагона.

— Килограмм эстрагона, — машинально повторил Кудыбечь и уже было дело начал записывать, но тут переменился в лице. — Сколько⁈

— Килокрамм.

— Ты вообще визуально представляешь себе килограмм травы⁈ Тебе куда столько⁈ Ты чо с ним делать собрался⁈

— Буту настаифать хмельной тархун, — невозмутимо ответил Ваня, а потом погнал в ответ: — Патаму што мне польше нечефо делать! Когта уше приедет моё опорудофание⁈

— Да приедет оно!

— Когта⁈

— Скоро!

— Когта «скоро»⁈

— Обещали к концу дня!

— Значит, то конца тня мне нушен мой тархун!

Короче говоря, производственный процесс шёл полным ходом.

— Всё нормально у вас? — спросил я и пожал мужикам руки.

— Нормально, — кивнул Кудыбечь, но почти тут же осёкся. — Ну почти.

— Что случилось?

— Гио заболел.

— Ух…

— Ага. Припёрся полчаса назад никакущий. Потный, бледный, еле на ногах держится. Сказал, мол, давление шарашит, все дела, бывает. Мы его пока что в административном корпусе кинули отлежаться, а там посмотрим.

— Понятно. Ну… ты отпусти его, если уж совсем плохо станет, ладно?

— Конечно…

От этой новости у меня в голове промелькнула вполне логичная мысль. Слишком уж Гио молод для гипертоника, но… я же не врач. Мало ли какая болячка у человека? А потому я просто пожелал поварам удачной смены, завершил на том утренний обход владений и вызвал такси. Всё-таки мы с Владимиром Агафоновичем отныне товарищи состоятельные и вполне можем позволить себе поездку на Речной Вокзал мимо метро и электричек. Да и вообще!

— Комфорт плюс, — пробубнил я и тыкнул на кнопку…

Кабы не комфорт плюс и благословенный кондей, сдохли бы. Пробка такая, что аж каламбур в её отношении напрашивается. Асфальт за окошком плавится. Люди опаздывают. Люди гудят, и злятся, и ругаются, и орут друг на друга почём зря. Ярость прям в воздухе витает. А кабы не мы с бароном Ярышкиным, то и до рукоприкладства бы дошло.

Прямо перед нами газелька случайно притёрла джип. Из джипа выскочил лысый дядя формата два на два, а из фуры боевой парнишка в серой спецовке, — причём парнишка сразу же прихватил с собой на всякий случай монтировку. Вид монтировки возмутил лысого дядю, — возмутил и заодно спровоцировал. А потому он без лишних слов сразу же полез ковыряться в багажнике. Видать, у него тоже было припрятано какое-то дорожное оружие…

— Василий Викторович, твой выход, — сказал Агафоныч. — Тренируйся давай.

— Понял, — ответил я и напряг источник.

Мордоворот на секунду подвис, а потом его рука вместо бейсбольной биты потянулась к пакету с продуктами. Парнишка тем временем напрягся дальше некуда, но… чудеса! Широко улыбаясь, лысый вылез из багажника и на вытянутой ладони протянул парнишке персик. Большой такой, мохнатый, и сочный даже на вид.

Парень сперва подумал, что над ним стебутся, но:

— Дру-у-у-уг, — протянул лысый со всё той же доброй улыбкой и сделал шаг вперёд.

— А теперь пускай они станцуют, — велел Агафоныч.

— Ну не, — ответил я. — Перегибаешь. Но мысль я уловил…

Мужик из джипа и парень в спецовке пожали друг другу руки, обменялись телефонами для страховых и поехали дальше. А я с тех пор нещадно выжигал ману и поднимал окружающим настроение. Гневные мыслестрочки вниз, приятные наверх.

Да будет радость, мир и братство! Да будет, я сказал!

Источник уже оправился от перехода на шестой уровень, так что прокачка сейчас была очень даже в тему. Со слов Агафоныча, после десятого у меня уже будет самостоятельно получаться что-то типа контроля. А к двадцатому я смогу устраивать людям персональные галюны. Но пока что так: еду себе в такси по пробке и дарю людям счастье.

«Вот тебе и злые коварные менталисты, да?» — прилетела мне в голову мысль барона. Чтобы не палиться перед таксистом, мы с ним общались без слов.

Мысль зацепила и всю оставшуюся дорогу я размышлял над тем, какой же всё-таки удивительный дар мне достался. А ещё придумывал способы… м-м-м… позитивного ментального воздействия. Доброго чтобы. Чтобы во благо. В конце концов понял, что воздействие подобного рода исключительно интуитивно и никакому прогнозированию не поддаётся.

Ладно.

— Спасибо большое, — мы с Агафонычем расплатились и вылезли из такси.

И вот вообще не скажешь, что мы сейчас почти в самом центре Москвы находимся. Дорога вроде бы асфальтовая, но при этом максимально раздолбанная и как будто бы уже вросла в грунт. Справа забор из бетонных плит, похожих на серую заветренную шоколадку. Слева точно такой же. Вон ржавые мусорные контейнеры стоят, вон бараки какие-то, а вон склады. Одним словом — промзона. Хотя если залезть чуть повыше, то и козырные столичные высотки станет видно, и одну из кольцевых бабочек-развязок.

Ну а нам сейчас…

— Прямо, — сказал я, сверившись с навигатором, поднял глаза и охренел окончательно.

Дорога ко «Ржевскому» лежала через огромную свалку строительного мусора. Старые деревянные поддоны, насыпи взрытой земли, разбитые бетонные блоки и куски арматуры тут и там. В качестве противоваськовых ежей, ага.

— А ты точно уверен, что нам туда?

— Уверен.

— Ну пойдём, что ли?

— Ну пойдём.

Н-да… неудивительно, что музей запустел. С таким подъездом, даже Эрмитаж приказал бы долго жить.

— Осторожно! — я поймал Агафоныча за плечо и дёрнул в сторону прежде, чем гора мусора под его ногами поползла в овраг.

— Уъуъуъу! — погрозил Ярышкин кулаком непонятно кому.

А я с ним по этому поводу категорически согласен. Херня какая-то получается. Не выйдет у меня тут ресторана, не смогу. Даже если очень постараюсь и очень много денег вбухаю. Мы ведь в эти дебри пробирались сперва через парковку гипермаркета, а потом мимо аж трёх автоцентров. Так что все эти с виду заброшенные склады на самом деле кому-то принадлежат и активно используются.

То есть землю выкупить не вариант — не продадут. А облагораживать дорогу на чужой земле на свои кровные… только подумал об этом и аж передёрнуло.

Не! Даже если я решусь на такой щедрый жест, то не пройдёт и месяца, как они заново убьют асфальт своими фурами. К тому же! Дорогу надо расширить, а расширять некуда. Так и вижу, как благородные доны прибывают в мой изысканный ресторан и корячатся на одноколейке, объезжая спорткары друг друга по обочечной хляби. Грязь летит из-под колёс, а у кого-то позади непременно оказывается кабриолет. Скандал, дуэль, смертоубийство.

Не хочу я в это ввязываться! Затея — дрянь. Затея — чушь. Говно затея.

Не, ну выход-то очевиден…

У меня есть пирс в Пирогово и теплоход. Теплоход и пирс. Хм… Что же нужно сделать? Задачка для детей младшего дошкольного возраста.

Привычка мыслить масштабно вновь овладела мной, и вот — вместо корабля-ресторана я уже начал планировать теплоходный круиз. Давным-давно мы с Агафонычем размышляли насчёт чего-подобного в отношении понтонного катера и потому уже пробили речные маршруты. Так вот простор их безграничен. В самых смелых наших фантазиях мы через Волгоград добирались до Ростова-на-Дону, затем по берегу Азовского моря выходили в Чёрное и швартовались где-то в Сочах.

Но то был бред двух мечтательных голодранцев, а вот сейчас… Сейчас всё изменилось. Сейчас всё возможно. Так и вижу: дамы в шляпках прогуливаются по белоснежной палубе «Ржевского», джентельмены раскуривают сигары, а в ресторане за роялем тихонечко играет старый морщинистый негр в шляпе…

— Ёптумать! — Агафоныч опять чуть не завалился в мусорку, и опять я поймал его в самый последний момент.

…так вот, о чём это я? Негр, да, точно. Официанты в бархатных жилетках с хлопком открывают шампанское, где-то в зале во льду лежат устрицы, и хрусталь кругом, и ковры, и мерное аристократическое спокойствие. А ещё капитан! Да-да! Он есть! И при посадке он лично встречает возле трапа благородных особ, — а ещё почему-то выглядит точь-в-точь как мультяшный доктор Ливси. Огромные фарфоровые зубы, непропорционально широкий грудак и тоненькие ножки.

Короче говоря, этот мир буквально создан для чего-то подобного!

Во-о-о-ооот…

И, повторяюсь, всё возможно. Вот только надо бы сперва вкурить что к чему с юридической точки зрения. «Ржевского» надо увезти отсюда… увеСти? Уплыть? Уйти? Как правильно-то⁈ А-а-ай, не суть!

Суть в том, что я даже приблизительно не знаю откуда начинать копать. По логике вещей, музеями занимается Министерство Культуры, и я на сто процентов уверен в существовании подобного ведомства в этом мире.

— Угу, — буркнул я себе под нос, достал телефон и сделал парочку фотографий с особо выгодных ракурсов. Постап как он есть. Пускай министерские сами посмотрят в каком состоянии у них находится исторический памятник.

— Итак, — сказал я вслух. — Предварительный план таков: заявиться в министерство, обрисовать проблему, предложить решение и надеяться на благоразумие чиновников.

Агафоныч почему-то заржал. Скептик, что с него взять? А вот я всё равно свято уверен в том, что подавляющее число человеков в популяции вменяемо.

Долго ли, коротко ли, мы с бароном Ярышкином продрались сквозь свалку к берегу. Картинка вокруг стала поприятней. Во-первых, вдоль берега сквозь кусты и прямо к трапу вела тропинка. Ну а во-вторых, я впервые увидел «Ржевского», и он меня ни капельки не разочаровал. Скорее даже наоборот. В жизни он оказался такой же величавый, как и на фотографиях в сети, вот только чуть более ржавый.

— После вас, — сказал Агафоныч с недоверием глядя на трап, и пропустил меня вперёд.

Что ж… Вот и моя обновка, значит.

По скрипучей доске безо всяких перил я поднялся на палубу и первым же делом осмотрелся вокруг. Хлама, что характерно, нет. Да чего уж там? На палубе не было место даже для грязи — здесь ровным слоем лежал птичий помёт.

Ловить тут было откровенно нечего, а потому я дождался кряхтящего Ярышкина и вместе мы полезли исследовать глубины «Ржевского». Дюже хотелось уже пошастать по теплоходу туда-сюда и понять с чем я имею дело в плане производственных площадей. Ведь не каютами едиными, верно?

Итак.

На первом этаже… или на первой палубе? Или на нижней палубе? Или… ач-чорт! Да простят меня моряки и все причастные, Василий Каннеллони сухопутная крыса. Зато эта крыса может по рисунку жировых прослоек на стейке определить, чем и с какой периодичностью коровка питалась при жизни. Так что тут уж кто на что учился.

Короче говоря, на нижней палубе был тот самый бардак с исписанными стенами. Уверен, что заброшенный теплоход облюбовали подростки. Не, нуачо? Стены, пол, потолок, красивый вид на реку. Прекрасная локация для песен под гитару и первого в жизни глотка портвейна. Или что там у молодёжи нонче в почёте?

А что до планировки, то половину нижнего этажа действительно занимали каюты. Пустые, обшарпанные и грязные. В некоторых сохранилась кое-какая мебель, а в некоторых не было ровным счётом ничего. И судя по метражу, эти каюты были самыми дешёвенькими. Во всяком случае, я слабо себе представляю, как здесь можно разместиться с комфортом. Если только плыть в одиночестве, и то не факт.

Но то половина палубы.

Ещё четверть занимала большущая комната, которую было бы идеально задействовать под склад, а последняя четверть…

— Угу, — буркнул я себе под нос.

Стенки этого помещения и впрямь выглядели бронированными, а внутри не было ни одного окна. И даже ни одного бортового иллюминатора, да-да! А открытая настежь дверь с вентилем больше походила на дверь в банковское хранилище. Так что сомнений не оставалось:

— Вот здесь, значит, и катался золотой запас Империи, — просветил я Агафоныча и мы вместе полезли выше.

На средней палубе было уже не так грязно, зато скучно. Конкретно здесь всю площадь отвели под каюты. Но явно уровнем повыше, это да. Некоторые просто большие, а в некоторых даже по нескольку комнат.

— Вась! — крикнул Агафоныч где-то позади; мы с ним что-то как-то внезапно разбрелись. — Иди ко мне!

— Чего у тебя там⁈

— Дверь!

— Ну нихрена себе! Вот это роскошь!

— Да нет же, блин! Иди сюда, говорю!

И впрямь. Ещё издалека я понял, что такого интересного хочет показать мне Агафоныч. У одной из кают не просто сохранилась дверь. Она вдобавок была заперта, заколочена крест-накрест досками и увешана замками как новогодняя ёлка игрушками. И цепи ещё. Цепи-цепи-цепи.

— Интересно что там, — как бы невзначай вслух произнёс я и не успел Агафоныч согласиться, как вдруг:

— А-ААА-ААААС-С-СУКА!!! — откуда ни возьмись в коридор выскочило бородатое нечто. — КУДА ПОЛЕЗЛИ⁈

Мужик. Седой. Даже издалека понятно, что очень маленького роста, а судя по морщинам лет на десять постарше Агафоныча, — уже почти совсем старик. Однако жилистый при этом. Рельефный такой и судя по развиваемой скорости очень даже бодрый. В глазах пожар, в руках багор, на голове белая фуражка, а из кармана игриво выглядывает водочное горлышко.

Ну и рваная тельняшка ещё, как финальный штрих образа. Короче! Вот если на минутку предположить, что древнеславянская нечисть действительно существует, то этого мужика можно было бы окрестить Теплоходным. Ну… как аналог домового.

— АА-ААА-АААА! — и Теплоходный нас, кажется, не принял. — У-УУУ-УУУ!!!

Юзать ментал по поводу и без — не очень хорошо, но сейчас повод был налицо. Речь ведь не о том, чтобы вступить в кулачный поединок со стариком и вымутить себе фору. Речь о том, что мне сейчас железякой по башке может прилететь, и потом уже будет поздно разбираться.

А потому я чуть ли не рефлекторно вколотил мужику в голову мысль о том, что багор в его руке раскалился докрасна.

— Ай! — вскрикнул Теплоходный.

Выронил багор, с удивлением посмотрел на свою «обожжённую» ладонь и тут приблизился достаточно близко, чтобы я пробил ему по пузу.

— Ыкх…

Мужик согнулся пополам, но по инерции продолжил движение дальше, в сторону барона Ярышкина. Агафоныч не растерялся, с ходу заломал Теплоходному руку и зафиксировал мужика в пространстве. Да так, что не вывернуться теперь.

— Вы кто такие⁈ — заорал Теплоходный. — Что вам надо⁈ Я вас не звал! Идите…

— Тихо! — рявкнул я, а затем повторил гораздо спокойней и ласковей: — Ти-и-и-ише. Мы новые владельцы судна, — а затем достал из кармана постановление суда, которое ясен хрен прихватил с собой на эту вылазку. — Вот, смотри. Видишь? Каннеллони — это я.

А Теплоходный не только теплоходный оказался, он ещё и боевой какой-то.

— Ничо я не вижу! — заорал он и начал извиваться. — Нехер мне тут бумажки какие-то под нос совать! Говорите зачем пришли!

— Мы пришли на свой теплоход, — повторил ему, как ребёнку. — Я новый владелец. И как новому владельцу, мне очень интересно кто ВЫ такой и что ВЫ здесь делаете…

— Господин! — вдруг раздался за спиной приятный женский голосок. — Отпустите его!

Я тут же обернулся и увидел, как из-за угла выглядывает смазливая кареглазая мордаха. Молодая девушка на вид лет… скольки-то. Чёрные волосы забраны в хвост. Черты лица тонкие и приятные, а глазищи огромные и… кажется, есть такой термин «волоокая». Так вот девушка именно такою и была. Ресницы длинные, густые и безо всякой косметики подкрученные. А сам разрез глаз такой, что вот она сейчас вроде как орёт и даже что-то требует, но при этом всё равно выглядит томно.

— Отпустите! — повторила девушка и выбралась из-за угла целиком.

Уф. А тут ещё интересней. Пускай в её одежде не было похабных вырезов, а мне всё равно пришлось приложить усилие чтобы продолжать смотреть ей в глаза.

— Дедушка ни в чём не виноват! — продолжила она. — Дедушка здесь работает!

— Работает? — мысли мои от таких новостей вернулись в деловое русло. — Простите… кем?

— Дедушка капитан!