Ментальная кухня – 3

Глава 18

Контроль гнева — проблема для многих оборотней, и Павел Геннадьевич Сидельцев не был исключением. Особенно учитывая обстоятельства. И особенно учитывая ту силу, которой он теперь обладал; прикладывать её к окружающему миру было одним удовольствием. И единственным тормозом для него сейчас оказался нейтралитет между Цепью и аристократией, — нарушь его, и мировое преступное сообщество вряд ли станет всерьёз рассматривать твою кандидатуру в качестве Звена.

Путь, которым он пришёл к власти в своём регионе, мягко говоря, не одобрялся. Так что вопрос о его легитимности оказался подвешен в воздухе. О Сидельцеве узнавали, к нему присматривались и пока что опасались, — были у людей сомнения насчёт его ментального здравия. Как ни крути, «медийный» образ уже сложился согласно первым поступкам.

Однако вот, прошло несколько дней. Рассудок Сидельцева прояснился. Он наконец смог размышлять трезво и внезапно оказалось, что в его руках кипучая теневая Империя, и дел в этой Империи невпроворот.

Момент с местью упущен, и надо бы направить все силы на укрепление позиций и пресечение разного рода неожиданностей, однако… простить? Ну уж нет. Во-первых, такое не прощается, — и обсуждать тут нечего. А во-вторых, Сидельцев до сих пор был обязан Марине Марковне Орловой. Уговор дороже денег, заказ надо исполнять.

И что же теперь делать?

Правильно: узнавать и планировать. Хватило дня. В качестве гостей «Клуба», люди Сидельцева прошерстили пляж вдоль и поперёк и не нашли ни единого признака наличия его жены, грёбаного грузина, Каннеллони или демонического ножа.

Тут же всплыла подробность о «Ржевском».

И тут же был найден сам «Ржевский». Всё-таки теплоход — не человек. Ему затеряться крайне сложно. Речных маршрутов не так уж и много, а работники шлюзов ведут документацию и берут взятки; вот и выяснилось, что прямо сейчас Риточка со своими новыми друзьями где-то на полпути к Онежскому озеру.

Чужая территория. Творить бардак нельзя, однако можно найти исполнителей. Тех, кто не имеет отношения к Цепи и не хочет замазываться во всём этом, но не прочь разово подзаработать деньжат. Например, тех кто находится в отчаянном положении или просто глуп или… ай, да какая разница⁈ Что толку размышлять и фантазировать? Разницы нет никакой.

Просто анонимный работодатель наймёт анонимного работника, — Сеть в помощь. Точнее её зашифрованная, «тёмная» часть, где переписку невозможно ни пробить, ни отследить.

А денежного следа не будет вообще. В качестве оплаты за работу Сидельцев решил предложить наличность, — ту самую, что украла у него Рита. Да, предложение щедрое, но ради такого дела не жалко. Принципы зачастую стоят очень дорого.

Так что деньги пойдут исполнителю, а артефактный нож и драгоценности вернутся к Сидельцеву. Наверное. Как перестраховаться и убедиться в том, что его не кинут? Да никак. Паша решил, что если такое вдруг произойдёт, то он будет действовать по обстоятельствам, а пока нужно просто делать дело.

— Виталий Геннадьевич, есть отклик, — сообщил Сидельцеву один из гиков, что теперь работали на него. — Люди готовы взяться.

— Отлично. Скидывай условия и информацию…

Что нынешний Император Российской Империи, что его отец, что дед, что прадед выстраивали внешнюю политику железной рукой. Иногда. А иногда и рукою хлебосольной, готовой поддержать в трудную минуту безо всяких требований и условий. Короче говоря, самодержцы не чурались так называемой дружбы народов.

А особенно, когда речь шла о бывших колониях Великобритании.

Ведь это самый кайф! Помимо того, что дружба с такими странами была обоюдно выгодна в экономическом плане, она до кучи открывала широкий простор для троллинга через «культурный обмен».

«Потёмкинские Школы» в Зимбабве, например, — аж двадцать штук. Спонсируемые на совместные средства Российской Короны и князя Потёмкина, эти школы предоставляли бесплатное образование маленьким зимбабвийцам, чьи семьи жили где-то далеко за чертой бедности. И ведь практически без условий! Пятнадцать часов русского языка в неделю плюс пять часов истории РИ, да плюс выпускной экзамен по этим предметам, и учитесь себе на здоровье.

Или «Русь-Такси» в Нигерии. В полтора раза дешевле грёбаного убера, однако у водителя в машине зациклен плейлист из «Калинки» и прочих народных песен.

Или дымковская игрушка, производство которой было полностью перенесено в Бруней. Или праздники. Да-да, донести до английской Королевы кадры репортажа, на которых радостные папуасы в кокошниках кочегарят самовар и обвешиваются баранками — вершина озорства.

А помимо прочего, такая вот международная дружба была налажена и с далёким жарким Сомали.

Правда, пока что не очень глубоко. Русские дипломаты пока ещё только продавливали идею о том, чтобы сделать «День Пельменя и Вареника» национальным сомалийским праздником, но многое уже было сделано. Например, учреждены бюджетные места для сомалийских студентов во многих российских ВУЗах.

— Татуировки! Татуировки! — в танце вращая указатель, кричал один из сомалийских студентов посередь Невского проспекта. — Тату-салон «Легенда Холст»! Татуировки! Татуировки!

Звали юношу Хасан Хасан Хасан. Что-то типа Иван Иванович Иванов, только в сомалийской версии и согласно сомалийским правилам образования имён. Естественно, кличкой парня среди своих довольно скоро стало «Triple H», которое со временем преобразилось просто в Эйч.

— «Легенда»! Мы не спрашиваем «зачем»⁈ Мы спрашиваем «куда»⁈

Но вот, рабочая смена подошла к концу. Хасан вернул в салон стрелку-указатель, забрал денежку за смену и направился в общагу Горного Санкт-Петербургского Института. Пешком пошёл. Во-первых, чтобы сэкономить на проезде; вопрос денег стоял особенно остро. А во-вторых, потому что вечер. Потому что лето и потому что делать откровенно нечего — каникулы.

А в общаге тем временем уже шёл кипишь.

— Одумайся, Рейдж! — кричал один из чернокожих студентов на своего одногруппника.

Понятное дело, это имя тоже было ненастоящим. Производное от Ибрагима, который сократился до Рагима, а потом и вовсе преобразовался в «Рейдж». Ярость, дескать. Ну да не суть.

— Окстись! Мы не умеем грабить суда!

— Мы УМЕЕМ грабить суда! — ударил парень кулаком по столу. — Ты не забыл, кто мы⁈ Мы сомалийцы! Пусть даже мы слишком долго были отрезаны от Родины, ЭТО у нас в крови! В кризисный момент память поколений просто обязана проснуться! Иначе и быть не должно!

— Ты говоришь, как…

— Заткнись, малодушный чёрт! Мои предки сейчас улыбаются, глядя на меня с небес! А твои⁈ Скажи мне, твои улыбаются⁈

Как оказалось, Ибрагим совершенно случайно связался в Сети с таинственным благодетелем, который посулил щедрые барыши за «лёгкую» работёнку. Всего-то делов! Пустить на дно частный теплоход без охраны, забрать с борта какой-то ножик и удостовериться, что выживших не осталось.

— Я не предлагаю становиться пиратами на постоянку! Одно дело и всё! И нам больше не придётся бегать курьерами по Питеру! Не придётся работать в барах! Не придётся одевать юбку из пальмовых листьев и… Эй! Эйч, дружище! А ты что скажешь?

А что мог сказать Эйч? Главной задачей его жизни было перетащить семью из Сомали в Российскую Империю и начать содержать стариков. Во время последнего созвона, отец жаловался на бешеную инфляцию, — дескать, мешок риса теперь стоит не один, а сразу два калаша. И технически, отучившись на горняка и удачно устроившись по своему профилю, Эйч потянул бы все свои задумки без проблем.

Но вот какая заковыка… время. Ещё как минимум два курса, а значит два года. Плюс поправка на то, что удачно устроиться с первого раза наверняка не получится. Плюс стажировка, когда всё-таки получится. Плюс какой-то срок, чтобы самому встать на ноги и накопить на задуманное.

И вот вопрос: не будет ли слишком поздно, когда он наконец-то сможет? Ответа нет. Ответа никто не знает, и знать не может. А потому:

— Я в деле, — сказал парень, крепко поразмыслив.

А раз он в деле, и Рейдж в деле, то и все остальные тоже. У группы было два негласных лидера, и они редко соглашались друг с другом, — даже в мелочах, — но раз сейчас они пришли к общему знаменателю, то остальным просто невозможно было отказаться.

Итак…

Получив от своего сетевого ментора инструкции, двадцать крепких чернокожих парней выехали из Санкт-Петербурга в посёлок Рыбрека, что на западном берегу Онежского озера. Там, согласно плану, уже был подготовлен схрон со всем необходимым. Чёрного цвета лодки, оружие, взрывчатка и даже одежда. Чёрное термобельё, чёрные спортивные костюмы, чёрная обувь и балаклавы. Ну и люди. Какие? Ну конечно же чёрные.

«Действуйте ночью», — предлагал таинственный мистер Сид из сети: «Так вас будет тяжелей обнаружить». Вот только он даже не представлял насколько…

Негры! Ядрёна кочерыжка, негры! Откуда⁈

В самый последний момент, чисто на каких-то рефлексах, я взял под контроль ублюдка с горящей динамитной шашкой. Не нашёл ничего умнее, чем расслабить его руку так, чтобы он кинул взрывчатку в половину слабее чем хотел.

Динамит упал в аккурат посредине между лодкой пиратов и «Ржевским». Раздался глухой взрыв, нас с Погонялом окатило брызгами, а уже в следующую секунду темноту прорезали яркие вспышки. Автоматная очередь!

— Ложись! — мы с Антохой очень вовремя упали на палубу, потому как пули засвистели прямо над головой.

И тут же из темноты прилетел абордажный крюк. Прилетел, зацепился за бортик и судя по подрагиванию натянутого каната, по нему уже кто-то карабкался.

— Ползи! — крикнул я. — Предупреди команду!

— А ты⁈

— А я тут!

Дважды повторять не пришлось. Погоняло ползком добрался до входа в коридор, вскочил на ноги и погнал куда-то в недра теплохода. Я же в свою очередь… великий, мать его, чародей! Спасибо Фурфурии, аж двадцатого уровня! Отрадно думать — девяносто девять процентов всех одарённых мира не добираются до этой отметки за всю свою жизнь.

Ита-а-а-а-ак!

Да будет каст! Выплёскивая ману вёдрами, я запустил свои щупальца в темноту. Раз, два, три… да сколько же их тут⁈ И все как один вооружены! Расклад явно против нас!

Итого я обнаружил аж двадцать человек. Группами по пятеро, то есть на четырёх лодках. Две из которых сейчас находились по правому борту «Ржевского» и две, соответственно, по левому. Будем разбираться. Так… первоначальная сложность заключалась в том, что от непривычки у меня голова пошла кругом. Что там контролить? Тут просто уследить за таким количеством людей в динамике оказалось нереально сложно. На секунду я почувствовал себя охранником, который сидит перед стеной мониторов, в каждом из которых происходит что-то интересное, и за каждым из которых необходимо следить.

Тошнота, конечно, не подступила, но к этому было близко.

Кое-как перебарывая эти неприятные ощущения, я бросил толпу. Выхватил одного из пиратов, а всех остальных временно отпустил. Момент истины! Мой первый контроль в соло! Хорошо ещё, что меня Агафоныч учил на дальнобойщиках, иначе бы совсем растерялся.

Итак… мыслестрочки пирата я загнал под гнёт собственной воли, отправил разум парня спать и завладел им. Не вселился, нет, не стал им, но теперь будто бы играл в шутер от первого лица.

Вот только что теперь делать-то? Взять автомат и дать очередь по своим? Меня аж ужас кольнул. Аж мураши пробежали от одной мысли об этом и пацифистская, человеколюбивая часть меня потянула в воспоминания подконтрольного мне парня…

Вжух!

Пу-пу-пу…

Вжух!

Студенты, мать их ети. А негры или не негры значения никакого не имеет. Шпана, млять. Первый раз в жизни оружие в руки взяли. Тупые малолетки, решившие сунуть свой нос куда не следует и по собственной глупости ввязавшиеся в очень опасную авантюру. Тупые, тупые, тупые, — я даже другого термина подобрать не могу. Наивные? Не, слишком мягко. Тупорылые, сука, тупорезы! Причём перепуганные до усрачки; даже сильнее чем мы с Антохой, когда засвистело над головой.

И что делать-то теперь?

Да, они подняли руку на меня и моих людей, тупость не оправдание и жалеть я их не собираюсь, но… чёрт! Обстоятельства сложились так, как сложились. В моих силах сделать так, чтобы этой ночью никто не умер, и я это сделаю. Есть та черта, за которую я не согласен переходить без крайней необходимости; черта жирная, понятная и видная ещё издалека.

Вцепившись обратно в контроль одного из сомалийцев, я дёрганными с непривычки движениями дотянулся до мотора лодки. Чужими руками я выкрутил ручку газа на максимум, так что он заревел как бешенный…

— Ты чо творишь⁈

…а потом перехватил автомат и прикладом раздолбал к чёртовой матери руль.

Без контроля над происходящим, пятеро негритят-горняков с криками умчались во тьму Онежского озера. Наказал. Теперь они либо войдут на всей скорости в берег, — что больно, но несмертельно, — либо же горючее закончится и ребята немножечко подрейфуют, пока их куда-нибудь не прибьёт. Заодно и над собственным поведением подумают.

«Осталось их пятнадцать», — подумал я и в этот же момент автоматный треск раздался со всех сторон сразу же. Уроды! Я их спасаю, а они по мне палят!

Надо что-то срочно делать! Шальная пуля легко может цепануть кого-нибудь на борту или повредить сам теплоход. Не сильно шарю в оружии и калибрах, так что не уверен, что «Ржевского» можно расстрелять таким образом, но проверять как-то не хочется…

ВР-РРР-РРРР!!! — тем временем захлёбываясь собственной мощью взревел наш дизель и теплоход дёрнуло. Значит, Погоняло добрался до мостика и предупредил капитана. И значит, вся команда вот-вот начнёт реагировать. Кто-нибудь выбежит на палубу, попадёт под обстрел, прольётся кровь и дело станет… даже не знаю, как сказать, оно ведь уже личное. Так. Ладно!

— У-у-у-уф…

В могучем магическом выплеске, я снова сосредоточился на всех пиратах сразу, — благо их стало поменьше. Сжал зубы, стараясь удержать концентрацию, и начал вытворять. Оптовая менталистика, блин. В голове каждого из студентов я проворачивал одно и то же, причём одновременно. Разыскивал мыслестрочки, ответственные за навык и выжигал их. Без подмены, не боясь спалиться и оставляя на месте знаний зияющую пустоту.

Я сделал так, что сомалийцы забыли, как стрелять. Уверен, что это временно, но сейчас они позабыли саму концепцию огнестрельного оружия: что такое спусковой крючок, зачем на него жать и что происходит после. И ясен хрен, что это было непросто! Тут ведь надо было всю их жизнь прошерстить, от детской игры в солдатики с палкой до каждого грёбаного фильма, в котором фигурировали стволы.

Стрельба утихла.

— С-с-с-ука, — прошептал я и улыбаясь перекатился на спину. — Получилось.

И тут же дала о себе знать побочка…

Агафоныч про такое не рассказывал, а оно есть. Вполне логичное положение вещей — чем весомее и сложнее моё ментальное вторжение, тем быстрее выжигается мана. Так что я теперь на какое-то время не маг. И тем даже лучше! Руки чешутся надрать жопу кому-нибудь из этих малолеток.

— Э-э-эх! — я попытался встать из положения лёжа крутым эффектным прыжком, но в момент исполнения вспомнил, что не умею так вставать. — Э-эх, — а потому поднялся на ноги более привычным мне способом.

И почти в то же самое время нога первого из Уиллов Смитов коснулась палубы «Ржевского». Мало того что сам чёрный, так ещё и с ног до головы в чёрное укутанный, парнишка смотрел на меня и угрожал автоматом. Но-о-о… кхм… тут такое дело… угрожал он ей на манер дубины. То есть держал за дуло и назидательно замахивался, мол, ща как дам.

Что ж…

Топот ног перебуженных матросов заглушал даже дикий рёв двигателя: вся команда уже спешила вниз на палубу, чтобы дать пиратам бой. Уверен, что где-то среди них сейчас несётся Еремей Львович со своим багром, и обернувшийся в грузинского волка Гио, и Миша с демонической катаной, и боцман Петя, который уже отличился метанием чугунных баранчиков по бандитам…

И, как бы, всё решено. Звиздюлей-то мы товарищам выпишем таких, что страсть к криминалу отобьёт раз и навсегда.

Но есть один момент…

В иллюминаторах первой палубы уже начал зажигаться свет. А вон, кажется, любопытное, сплюснутое о стекло лицо баронессы Губаревой показалось.

— Никуда не уходи! — крикнул я негритёнку и ломанулся внутрь «Ржевского».

В ближайшие десять-пятнадцать минут, — не думаю, что драка продлится дольше, — мне нужно каким-то чудесным образом перетянуть на себя внимание всего рыбинского ретрита. Ну… либо объяснить им, почему вокруг стало так много агрессивных негров. А теперь внимание! Без помощи менталки.

Как?

Понятия не имею. Но что-нибудь обязательно придумаю…