Ментальная кухня – 3

Глава 19

А вот и авангард подоспел! Первыми, кто сбежал по лестнице на нижнюю палубу, — то есть мне навстречу, — были Ержан с Мансуром и господин боцман. Петя продолжил удивлять выбором оружия: в этот раз он прибежал на разборку с туркой. Ему бы дубину уже какую-нибудь найти, что ли? Судя по участившемуся количеству боевых эпизодов в моей жизни, оно лишним явно не будет.

Ладно…

— Ш-ш-ш!!! — шикнул я, прижав палец к губам.

Мужики затормозили, так что следующая волна матросов ударилась им в спину.

— Тихо, — сказал я. — Максимально тихо. Без боевых воплей и без небоевых воплей. Вообще без воплей давайте обойдёмся.

— Так ведь…

— Ретрит, — объяснил я.

И слава тебе яйцы, меня поняли сразу же. Люди в экипаже состояли вменяемые, а мне ни к чему было путать их недомолвками. Так что схему отъёма денег у рыбинского аристократического населения все понимали от и до ещё с первого дня пути. И прекрасно знали свою долю: ребятам были обещаны комфортабельные каюты для персонала с полным фаршем внутри и кают-компания с домашним кинотеатром, настольным футболом и прочим-прочим-прочим.

— Тихо, — передал Петя назад. — Типа тёмную делаем.

Во! Я бы и лучше не сказал.

Боцман чуть ссутулился, встал на цыпочки и аккуратно двинулся мимо меня на палубу, — негров туркой бить. В тот же самый момент в одном конце коридора показалась мятая баронесса Губарева в пижаме, а в противоположном начал проворачиваться вентиль на бронированной двери в цех Таранова.

Вот только вышел из него не сам Таранов. Первыми выскочили Клава с Диетологом, а следом и мадам Сидельцева. У мужиков при себе было по две сумки с баблом, а у Риты одна. Уважаемые бандюки толком не разобрались что происходит, но на всякий решили спасать общак.

И вот ведь… носятся с ним, как припадочные. То туда тащат, то сюда, теперь вот обратно. Какое-то хаотичное перемещение денег по теплоходу. А хотя стоп!

— Маргарита Витальевна, украду вас ненадолго, — я схватил рыжую за руку и потянул за собой.

Так же, как и все последние дни, сейчас она была одета в красный спортивный костюм и кучу золотых украшений. Излучала успешный успех, короче говоря, а теперь ещё и сумку с наличкой в руках держала. И что-то из этого может получиться…

— Куда⁈

— Так надо… Катя! — взглядом я выхватил в толпе матросов свою зазнобу. — Помоги!

Вместе с девушками мы пробрались сквозь молчаливый строй матросов, шурующих на палубу, и остановились.

— Подыграйте мне, — попросил я и обернулся на баронессу. — Карина Семё-ё-ёновна! Как хорошо, что вы не спите!

— Василий, а что там происходит? — нахмурилась та. — Я видела, как какой-то человек забрался на борт. И почему мотор так ревёт?

— Не обращайте внимания, — отмахнулся я. — Наверное, надо было предупредить вас сразу, но наши китайские друзья помимо прочего снимают в России фильм. И сейчас как раз батальная сцена в процессе. По сюжету, нужно было дождаться безлунной ночи…

За спиной Карины Семёновны потихоньку собирались сонные аристократки. Которые в отличии от неё и на радость мне относились к обету молчания чуть более ответственно.

— Хм-м-м, — видимо, впервые в жизни Губарева решила проявить дедуктивные способности. — А почему я не видела съёмочную группу?

— Потому что её нет, — улыбнулся я. — «Found Footage». Слышали про такое? Переводится, как «найденная плёнка». Не сказать, что очень новый, но пока ещё модный жанр. Эдакая документалка с сюжетом. Постановочная…

— Хм-м…

— Ну Карина Семёновна! Ну наверняка вы видели ужастики, снятые таким образом. Половина фильма снята на камеры наблюдения, которые фиксируют паранормальное перемещение стула. А другая половина на телефон: слёзы крупным планом, сопли пузырями. «Кажется, я что-то видел!» или: «если эту запись кто-нибудь найдёт»…

Главное, самому поверить в собственное враньё. А я уже поверил. Представил всё красках и погнал; теперь не остановить.

— «…прошу, передайте моей семье», и всё такое прочее. Только наши монахи, как им и подобает, снимают «потерянную плёнку» про единоборства. Кунг-Фу плюс лёгкая комедия.

— Здорово, — всё ещё без доверия в голосе сказала Губарева. — А можно посмотреть?

— Да чего там смотреть? Кия-кия, дыщ-быдыдыщ…

— А-АААА-ААА! — раздался крик с палубы, а сразу же за ним всплеск воды; понеслась звезда по небу.

— … потешный мордобой, — я скривился, как бы подчёркивая далёкость дешёвого жанра от изысканного вкуса высокой аристократии. — Чего вы там не видели? Тем более, что у меня для вас есть занятие получше! Ещё один сюрприз! Вы можете не верить, но всё это время с нами на борту находилась сама Рита Кэшбург!

Я вытянул охреневающую Сидельцеву чуть вперёд.

— Вот она, собственной персоной, прошу любить и жаловать! А это её ученица Екатерина! Вместе барышни согласились провести вам семинар на тему «Как призвать в свою жизнь большие деньги»…

Маргарита Витальевна переглянулась с Катей, а Губарева переглянулась со своими. Дезориентированы сейчас были примерно все. Кроме меня. Какую бы чушь я сейчас ни нёс, главное не останавливаться. Больше слов! Больше невнятных терминов! Надо тараторить, как аукционный зазывала, а о чём — не так уж важно.

— Маргарита большой спец по бизнес-наставничеству. А ещё первопроходец транссёрфинга, пионер психологии возможностей, эксперт по перепрограммированию сознания и просто смелая, успешная, независимая женщина. Её методом воспользовались уже более ста тысяч человек…

— … по всему миру, — подключилась Буревая. — В том числе и я!

Катя вышла вперёд, обворожительно улыбнулась и как-то преобразилась… как-то так встала по-особенному, что ли? Снисходительно склонила голову чуть набок, расслабила плечики, лениво перенесла весь вес на одну ногу, очертив точёную фигурку. Короче! Язык её тела сейчас прямо-таки орал о расслабленном таком, спокойном благополучии.

— Можете не верить, — жестикулируя соответствующим образом, продолжила она, — но после семинаров госпожи Кэшбург я нашла в себе силы разорвать абьюзивные отношения…

Тут Катя мельком стрельнула глазами в мою сторону и едва заметно улыбнулась.

— Я научилась любить себя по-настоящему! Я навсегда избавилась от роли жертвы, заткнула рот внутреннему критику, застрелила свою экзистенциальную трусиху и круто изменила свою жизнь! Я переродилась, девочки! Я начала всё заново, легко и просто!

Чёрт! Я знал, конечно, что она хороша, — всё-таки не под дулом отцовского дробовика выбирал. Но чтобы настолько… Напарница. Идеальная. Скользит на моей волне и видно, что сама ловит от этого кайф.

Авантюрный адреналин хлынул в кровь с новой силой. Ещё один взгляд и я понял — если бы не толпа народу тут и там, то я бы прямо сейчас на неё набросился. И Буревая, как мне кажется, разделяла эти чувства: искра, буря, безумие!

— И теперь я вижу свою кармическую миссию в том, чтобы помогать другим таким же заблудшим душам…

Тем временем с палубы послышались отчаянные крики сомалийцев, но всем было насрать. Студентики выгребали в атмосфере полного равнодушия.

— Катенька, у вас будет ещё достаточно времени чтобы выговориться, — улыбнулся я. — А теперь давайте дадим слово самой мадам Кэшбург.

— А?

— Скажите, как вы оказались на борту нашего теплохода?

— Я… А…

— Мадам Кэшбург едет в Петербург на заключение многомиллионной сделки, — ответил я вместо Сидельцевой, а затем крикнул: — Ой! — и указал куда-то за спину баронессе Губаревой. — Смотрите!

Ретрит всем составом обернулся, а я со всей дури ка-а-а-а-ак херанул пыром по сумке с деньгами. Сумка отлетела в стену, треснула на боку и пачки наличности просыпались на пол.

— Показалось, — сказал я и снова воскликнул, глядя на деньги. — Ой! Мадам Кэшбург, что же вы так неаккуратно⁈

И тут же в глазах рыбинских аристократок появилось всё то, что мне так нужно. Уважение, интерес, зависть…

— Ха! — хохотнула Катя, присела на корточки и взяла одну из пачек. — Ничего страшного! Думаю, пока мы будем собирать эти крохи, мадам Кэшбург заработает в два раза больше.

— Э-э-э, — выпучила глаза «мадам Кэшбург».

— Деньги сущая грязь, когда умеешь договариваться со Вселенной.

— Действительно, Екатерина?

— Действительно, Василий!

— И вы научите нас таким вот «договорам»?

— Ну конечно!

— Так! — крикнул я. — Что же мы всё в коридоре стоим, как не родные? Давайте уже, наверное, поднимемся в зал для медитаций? Там удобней всего будет провести семинар…

«…а ещё там в иллюминаторы не видно, как матросня мордует афропиратов», — додумал я про себя…

Как просветление через аскезу и всё то, чему молча учит наш великий гуру Ярыш-Ага вяжется с культом успешного успеха? Ой! Да нормально оно вяжется; вот прям как надо. Сюда же можно добавить двухнедельные курсы IT-программирования с «обязательным трудоустройством», биохакинг и экспресс-тренинг для начинающих криптоинвесторов.

Целевая аудитория одна и та же. Только если обычно потребителя подобного контента мотыляет из стороны в сторону, и он пробует всё это дело поочерёдно, то мы насыпали рыбинским ретритчицам всего и сразу.

Видно было, что Маргарита Витальевна немного не в своей тарелке, и главная роль даётся ей с трудом. Однако постепенно Сидельцева сложила у себя в голове образ успешной бизнесвумен, которой даже рот открывать бесплатно западло, — так себя впоследствии и вела. А вот Катя в свою очередь блистала! Можно даже сказать, что тянула за двоих.

Что ж.

Кажется, череда совпадений и судьба-судьбинушка подкинула мне не просто смазливую кареглазку с умеренно-чёрным чувством юмора и грудью аккурат под растопыренную ладошку, но и надёжный, а самое главное находчивый тыл. Влюбляюсь, что ли? Гхм… Не, ну а чо плохого-то?

Короче.

Оставляя внезапный семинар на Катю и Риту, я был совершенно спокоен. Насчёт них… а вот насчёт того, что дизель «Ржевского» в какой-то момент замолчал тревожило довольно сильно. Я же всё слышал! Сперва послышался не взрыв, но громкий такой удар, — как будто молотом по наковальне шибанули. За ударом последовал громкий скрежет со рваным ритмом, затем гул и, наконец, шипение. Причём шипение было слышно даже здесь, в люксе на второй палубе.

Я, конечно, не механик, но предсмертное крещендо движка среди прочих звуков разобрать могу. Да и в целом, если так подумать: с чего бы нам вообще вдруг было останавливаться?

— Алмазы для меня, — говорила Рита Сидельцева, поглаживая себя по голове. — Спортивные машины для меня. Воровской общак бывшего мужа для…

— Прошу простить, — шёпотом сказал я и выбежал в коридор.

Логичней было бы сразу подняться на мостик и справиться насчёт текущего звиздеца у Еремея Львовича. Но что-то мне подсказывало, что на мостике его нет. Так оно, впрочем, и оказалось. Спускаясь вниз против толпы матросов, я приметил двух пленных сомалийцев… не знаю зачем они нам сдались, — разве что в качестве трофея, — но до поры до времени решил оставить их без внимания.

— Капитан внизу?

— Внизу.

— Ну *** вашу мать в переборку! — послышалось из машинного отсека. — Ну ясен **** теперь почему оно стучало, как голодный зэк по решётке! Всё, ****! Приплыли, ***! Третий цилиндр вышел в астрал, поршень полюбил гильзу, а шатун сделал сальто-мортале прямо в поддон… ну ***, ***! Петя, аккуратно! Масло!

— ****!

— Да осторожней же ты, **** твою в дугу! Не хватало ещё тебя тут хоронить!

В целом, ситуация была понятна уже по этому спичу. Однако я всё равно решил спуститься.

— Всё? — коротко спросил я у Буревого.

— Всё, — кивнул тот. — Я же сперва подумал, что нам оторваться надо, выжал максимальную скорость, а оно вот чего. *** и в дамки…

— Да ладно вам! — из недр отсека появился боцман.

Появился он на четвереньках. Не полз даже, а скользил, как пёс-фигурист на льду. Видимо, так перемещаться по скользкому от масла полу ему казалось сподручней и безопасней. И не мне его, как говорится, учить.

— Не всё потеряно! — заявил Петя. — Главное инструмент есть, остальное всё ****! Перебор движка, да с доброй молитвой, и полетим дальше…

Короче говоря, нам сказочно повезло. Агрессивный грубиян с татуированным лицом до кучи хорошо шарил в механизмах того, на чём плавает.

Что значит: «***** в ****, ***** под *****, потом ***** этот ***** ***** в ***** и ****», — я не знаю, но мне и не надо. Боцман пообещал, что сумеет исправить поломку, было бы время.

— Долго?

— А я чёрт его знает. Смотря что там внутри навернулось. Может за день справлюсь, а может и за неделю…

Ну… На самом деле звучит обнадёживающее. Провизии у нас хватает, питьевой воды после Вытегры полные баки, а до старта круиза, — спасибо Стасе Малыгиной! — ещё целый месяц. С ретритом я уж как-нибудь разберусь; у них помимо просветлённого мычания новая игрушка теперь появилась. Так что вполне можно позволить себе потерять неделю. Вот только я не совсем понимаю, как всё это будет происходить?

— То есть мы сейчас дрейфуем? — спросил я у Буревого по пути наверх.

— Пока что течение несёт туда, куда нужно, — ответил капитан. — А если что парус сделаем, — и тут же пояснил: — Шутка.

— Смешно.

— Ага. Так вот, если вдруг к берегу прибивать начнёт, то придётся бросить якорь, — тут Еремей Львович вдруг что-то вспомнил и хохотнул. — Или не придётся! Мы же у этих Морганов Фрименов моторку подрезали. Потянуть всего «Ржевского» она ясен хер не потянет, но чтобы курс поправить сойдёт.

Моторка, стало быть? То есть если срочно понадобится связь с цивилизацией или запчасти для «Ржевского», то можно будет метнуться ограниченным составом. Ещё лучше! И да:

— Кстати! Как побоище-то прошло?

— Да нормально оно прошло, — отмахнулся Буревой. — Неправильные в Онежском какие-то пираты. У них, главное, калаши заряженные, а они в рукопашку прут. Ну не идиоты? Техника в руках индейца, ага. Или негра.

Еремей Львович шмыгнул носом.

— Так вот! Они как поняли, что нас больше, так сразу начали за борт выбрасываться. Ну… чтобы не огребать больше положенного. Большинство дало дёру на двух лодках, а третью они отцепить то ли не успели, а то ли не смогли. Потом посмотрим, проверим…

За этим разговором, мы поднялись в зал-ресторан, где сейчас собралась вся команда. Часть экипажа включая Байболотовых тусовалась вокруг стола, на котором горкой лежали трофейные автоматы, а часть обступила со всех сторон связанных, дрожащих студентиков.

Так…

Ну я-то знаю всю подноготную, и знаю, что мне с ними теперь делать. А именно: ничего. Довезти до ближайшего города, дать напоследок обидного поджопника и отпустить на все четыре стороны. Но команда-то… команда жаждет крови. Ведь именно из-за этих дегенератов у нас движок из строя вышел. Да и вообще — кто к нам с мечом придёт…

— Так-так-та-а-а-а-ак, — протянул Еремей Львович, уперев руки в боки. — Ну и кто у нас тут? Как звать-то тебя, добрый молодец?

— Мым-мым-мым, — пробубнил один из парней, от страха не в силах поднять глаза.

— Не слышу!

— Трипл Эйч.

— Три-и-и-ипл Э-э-э-эйч! — развёл руками Буревой. — Ну нихрена себе, да⁈ Не-е-е-е, дружок. Так не пойдёт; так мы с мужиками язык себе сломаем. Забудь. Для простоты и благозвучия нарекаю тебя Уга-Бугой. А друган твой… эй, слышь? Тебе что больше нравится: Чунга-Чанга или Матумба?

— Меня зовут Ибрагим…

— Вот и я думаю, что Матумба тебе больше подойдёт. Гордое звание Чунга-Чанги ещё заслужить нужно. Итак! Уважаемые Матумба и Уга-Буга, какого хера вы забыли на моём теплоходе?

— Еремей Львович, — вмешался я. — Давайте сильно не жестить. Вы посмотрите на них…

Ну а дальше мне пришлось поведать экипажу как оно всё было на самом деле. Про то, что те же самые нехорошие люди, из-за которых мы бежали из Мытищ, пытаются достать до нас чужими руками и используют для этого несмышлёную молодёжь. Ну и драматизировал, конечно, как мог. Мол, так и так, бедные отчаявшиеся студентики решили подзаработать. Про долги их рассказал, про нелёгкую жизнь и про то, что мотивы более чем благородны — родственников хотят спасти от нищеты.

Ну и под конец поставил жирную точку. Сказал, что товарищи негры могли бы нас всех перестрелять, но не стали. В крайний момент поняли, что не могут позволить себе отнять чужую жизнь, а потому и нам к ним нужно быть чуть благосклонней. Не в ножки кланяться, конечно, но-о-о…

Короче! Кто-то меня понял, кто-то нет. Капитан, конечно, на судне главный, но работодатель один хрен главней, — он деньги платит. И потому приказ мой никто обжаловать не решился, а был приказ довольно прост: не бить, не унижать, не издеваться. Матумба с Уга-Бугой в свою очередь малость охренели от моей осведомлённости, но возражать не стали. Кивали по ходу рассказа, мол, да, всё так и есть.

В конце концов связанных сомалийцев повели в машинное отделение. Чтобы глаза не мозолили особо, и чтобы Пете какая-никакая компания была.

— И чтоб не мёрзли, — хохотнул Буревой.

Дело было сделано. Пускай и не без потерь, — слава тебе яйцы, речь не про человеческие, — но очередная атака Сидельцева оказалась отбита. Время было уже глубоко за полночь, так что команда потихоньку замыла палубу от кровищи и разбрелась по койкам.

Мне же не спалось. На адреналине, наверное?

Я остался на мостике вместе с Еремеем Львовичем. Бухать не стали, — сколько можно-то уже? Капитан заварил чай и достал надёжно припрятанные от Пети мятные пряники. Так мы и сидели: пялились в ночь, чаёвничали и болтали ни о чём. Чтобы отвлечься от негатива, всякие острые темы не поднимали и в основном фантазировали о грядущем круизе — Буревой буквально загорелся от перспективы откатать такой далёкий маршрут.

Спустя какое-то время к нам поднялась душа моя, Екатерина Санна. Отвела свой семинар и сразу же к нам — тоже сна ни в одном глазу и тоже успокаиваться. И сидели главное так… по-семейному, что ли? Хоть баб Зою иди буди.

Час? Два? Три? Потерялся. Режим я себе сегодня точно собью ко всем херам, но расходиться совершенно не хотелось.

— Рассвет, — улыбнулся я, глядя вдаль; а вдали рассветным багрянцем пылал по контуру небольшой островок. — И тучи ушли.

— Ага, — кивнул Еремей Львович и прихлебнул из кружки. — Погоду хорошую передавали.

Затем проследил за моим взглядом, уставился туда же, а потом вдруг с места подскочил. И Катя вслед за ним.

— Видишь?

— Вижу.

— Так не может быть же.

— Ну да, не может.

— Вы чего? — спросил я.

— Убирай давай! — рявкнул на Катюху дед, и вместе они принялись резво перетаскивать кружки с пряниками куда ни попадя, лишь бы освободить стол. — Тащи-тащи!

Буревая метнулась в угол мостика, прошерстила стопку карт, нашла нужную и расстелила прямо перед нами уменьшенную бумажную версию Онежского озера.

— Вот, — Еремей Львович тыкнул в какую-то точку. — Видишь? — а потом ещё раз глянул в сторону рассвета. — Нету тут никаких островов и быть не может.

— То есть?

— То и есть, блин! Василий Викторович! Ну ты смекаешь, да⁈

— Не так, чтобы вот прямо совсем…

— А-а-а-ай! Ты в каком мире живёшь⁈ Все географические открытия за нас уже спутники сделали! А раз этот остров спутник не нашёл, на картах он не значится, а на самом деле есть, то-о-о-о-о…

— Что?

— А-а-а-а-й! — Еремей Львович аж по лбу себя шлёпнул. — Значит, остров поднялся недавно!

— Круто, — ответил я.

И не дожидаясь очередного вопля негодования, проник в сознание Буревого. Кое-как, конечно, ослабший источник ещё не успел достаточно восстановиться, но всё же. Надоело, блин, что меня отчитывают, как будто за невыученные уроки. Так вот… Мысль, которую капитан пытался до меня донести, пульсировала и искрилась радостью.

Остров поднялся недавно. При том что в Онежском озере никакие тектонические сдвиги невозможны, — разве что карстовые провалы где-то на дне, если брать их в расчёт. То есть физически это невозможно. ФИЗИЧЕСКИ — ключевое слово. Да-да. Ведь там, где заканчивается физика начинается магия и остров могла поднять лишь новенькая, свеженькая, никем не разведанная и никому не принадлежащая…

— Аномалия, — выдохнул я. — Еремей Львович! Мы сможем причалить⁈

— Сможем-сможем! Нас как раз на него и несёт! — капитан заразительно взоржал и пустился в пляс по мостику. — Ах-ха-ха-ха-ха!

Так-так… я-то думал, что это я насильно причиняю людям добро. Наивный. Как оказалось, Павел Геннадьевич Сидельцев похлеще меня добродетелем будет. Спасибо, дружище! Низкий тебе за всё поклон…