Ментальная кухня – 3

Глава 20

— … барышни, вам очень крупно повезло!

Нас чуть было не пустили ко дну сомалийские пираты, движок сдох, а ваша диета из круп на воде продлевается на неопределённый срок. Зато организатор всего этого плавучего цирка, кажется, вот-вот сказочно разбогатеет! Ах-ха-ха-ха!

Этого всего я, конечно же не сказал, а только подумал. А сказал я следующее.

— Во время своего паломничества Ярыш-Ага принял спонтанное решение остановиться на священном острове. Предавшись медитациям здесь, вдали от мирской суеты, он постарается приумножить свою мудрость и познать новые, доселе никому неведомые тайны мироздания. Которыми он, конечно же, щедро поделится с вами.

— А можно нам отправиться на остров вместе с ним? — уточнила баронесса. — Можно нам тоже чего-нибудь постичь?

— Ну конечно же нет, Карина Семёновна! Медитация Ярыш-Ага — это сакральное таинство, во время которого он общается с духами прошлого, настоящего и будущего. Никто из смертных не должен этого видеть. Это попросту опасно!

Обоснуй? Ну да. Как по мне, вполне себе годный; в духе всей этой экзистенциальной белиберды.

— Так! — я хлопнул в ладоши. — Что касаемо оплаты за дополнительные дни…

«Это бонус от организаторов, и вы нам ничего не должны», — ляпни я что-нибудь подобное, и руководствуясь собственными моральными ориентирами мне следовало бы себя избить. Так что не. Не-не-не, нихрена подобного.

— … моя помощница пересчитает стоимость ретрита и скинет каждой из вас реквизиты на оплату. Можете не спешить, — сказал я. — Но и не затягивайте слишком долго! Уверяю, это в ваших же интересах. Следуя правилам кармической справедливости, бесплатная мудрость не усваивается и…

— Василий Викторович!

— Да-да?

Впервые за время пути кто-то кроме баронессы Губаревой подал голос. Нина Ильинична Игнатова, если не ошибаюсь. И если не ошибаюсь, двоюродная сестра графа. Пухленькая матрона в лосинах, элегантно подчёркивающих каждую складочку, она вытянула руку вверх. Как будто школьница на уроке. Ну… такая. Раз тридцать-сорок оставшаяся на второй год.

— Скажите, а мы можем отказаться от аскезы в плане питания? — спросила она и следом на весь люкс раздалось жалобное урчание желудка.

— Это как⁈ — я сделал вид, что возмущён до глубины души.

— Мадам Кэшбург учила нас, что мы достойны самого лучшего. А рис без ничего на завтрак, обед и ужин — это не самое лучшее.

— Так, — вздохнул я и разочарованно покачал головой.

Потом поцокал языком и ещё раз покачал. И ещё раз поцокал. И навздыхался на неделю вперёд, не без этого. Ответ что-то как-то пока что не приходил в голову; с наскока такое не разрулить.

— Кхм, — прокашлялся я и начал нести что-то, лишь бы просто нести. — Мадам Кэшбург без сомнения права. Каждая из вас богиня. Каждая из вас достойна лучшего, но что есть лучшее? Неужели кусок мраморного рибая сделает вас счастливее?

— Да!

— Нет! Это всего-навсего расчленённая плоть несчастной коровки! Гималайская соль? Розовая! В остальном же просто солёная, как и обычная соль. Матча? Бурда, которая расшатывает нервную систему похлеще алкоголя. Ягоды асаи? Так это вообще рассадник паразитов, если вы не знали! Но суть не в этом!

А в чём же, Василий Викторович? Продолжай, пожалуйста. Удиви.

— Дело в том, что истинная богиня умеет ценить даже рис! — заявил я, выдержав театральную паузу на подумать. — Представьте: если вы будете счастливы, соблюдая аскезу, то что за благодать снизойдёт на вас, когда вы её закончите⁈ Начните с малого и придёте к великому!

— Но мадам Кэшбург…

— Именно этому и учила вас мадам Кэшбург! Настоящий рост начинается за гранью зоны комфорта! Чтобы изменять реальность под себя, её сперва нужно научиться принимать такой, какова она есть! А рис и есть реальность! Рис есть причина и следствие! Рис есть основа! Рис есть всё и всё есть рис! А теперь я спрошу вас: вы готовы стать лучшей версией себя⁈

— Э-э-э… Наверное, — ответила Нина Игнатова.

Ответила, сделала бровки домиком и в экстренном порядке смирилась с тем, что рибая ей в ближайшее время не видать.

— Я не слышу! Вы действительно готовы⁈

— Да-а-а!!!

— Отлично! А теперь похлопаем друг другу! — крикнул я и под овации двинулся на выход из зала медитаций. — Ах да, — но чуть задержался на пороге. — Не забудьте в течение дня проверять ваши мобильные телефоны, сообщение с реквизитами должно скоро прийти…

Так…

Ретрит — это прекрасно. Но пора бы уже разобраться с островом. Расклад следующий: Его Величество никогда, ни при каких условиях, — пусть даже я унаследую титул графа Орлова и официально войду в ряды аристократии, — не разрешит мне владеть аномалией в одну харю. И даже в половину хари не разрешит. Это ведь стратегический ресурс Империи, и обсуждать тут нечего.

Но!

Во-первых, за сам факт первооткрывательства Каннеллони-Айленда мне причитаются медали, ордена, почёт, уважуха, а может быть даже какой-то процентик с добычи полезных ископаемых. А во-вторых, если хитрожопый Василий Викторович сперва купит рандомный кусок Онежского озера в частное пользование, — что по закону не возбраняется, — и только потом с криком: «Ох ты ж батюшки, вот это да!» — обнаружит на нём аномалию, то Короне придётся выкупать его обратно.

Не думаю, что Величество тупо отберёт остров, если я в свою очередь не стану борзеть и заламывать ценник. И это мой план номер раз…

— Все готовы? — спросил я у команды нашего первого десанта.

— Готофы! — Иоганн Михайлович к этому времени уже весь извёлся от нетерпения. — Ещё как готофы!

Итого разведгруппа состояла из шести человек: Кудыбечь, Гио, Таранов, Погоняло, Агафоныч и я. Гио сам себе прекрасное оружие, Мишаня с недавних пор внезапно стал грёбаным демоническим самураем, а все остальные взяли с собой по автомату. Увы и ах, дополнительных патронов к ним не прилагалось, но как минимум по полному рожку у нас есть. Если вдруг опасность будет зашкаливать, то уж как-нибудь отстреляемся и свалим.

А если опасности не будет, то… тогда можно попробовать провернуть план номер два. Выкупить остров и прикрысить аномалию. Например, учредить на Каннеллони-Айленд фиктивный мусоросжигательный завод. Даром что остров лежит вне водных маршрутов, — иначе бы его уже нашли, — стоит как-то обезопаситься. Да, наверняка это игра с огнём, и прежде чем что-то сделать мне нужно будет подумать десять тысяч раз.

Но ведь мечта! Вот же она; воплоти! Неиссякаемый источник аномальных продуктов! Заходи, бери, готовь, торгуй. Если получится разбить внутри какой-нибудь сад-огород или одомашнить монструозную скотину, то… стоп! Если бы, да кабы, ага.

Сперва надо хотя бы добраться до входа.

— Пххх-пххх, — прошипела рация у меня на поясе и голос Буревого спросил: — Слышно?

— Слышно, Еремей Львович, — ответил я. — Отчаливаем.

— Удачи!

С тем я завёл моторку, и мы с ребятами поплыли в сторону острова.

Издалека он выглядел… м-м-м… по-карельски. Хоть сейчас на открытку фотографируй. Скалистые берега во мху, раскидистые хвойные деревья, почти пустой и просторный подлесок. Короче говоря, Каннеллони-Айленд выглядел обычно для своих широт, и это уже само по себе было необычно.

Не берусь рассуждать о том, о чём не знаю, но как по мне такой лес на нём не мог вырасти слишком быстро. Влияние аномалии? Вполне возможно.

— Ах-ха-ха-ха! — ржал Ваня Таранов и бежал по колено в воде к берегу. В одной руке канат, в другой калаш. Не уверен, что брать его с собой было хорошей идеей, но он бы с меня живого не слез. Весть о находке довольно быстро распространилась среди экипажа, и Таранов уже нафантазировал себе о богатствах, которые найдёт внутри аномалии. Ну и о пиве, которое благодаря им сварит.

И мне ли его осуждать? Я ведь и сам сейчас вцепился в эту возможность, как в спасительную соломинку. Напоминаю! У меня же гастротур на носу. И, кажется, вот он — единственный адекватный шанс вымутить ТАКОЕ количество продуктов.

Итак.

Лодку мы с пацанами на всякий случай вынесли на берег. Ребята мы всё-таки не самые хилые, а пролюбить её по какой-нибудь нелепой случайности типа плохо завязанного узла будет очень обидно.

— Не разбредаемся! — попросил я.

На всякий случай. Нет, потеряться здесь — это очень вряд ли. Не берусь на глазок оценивать размеры Каннеллони-Айленда, но остров всё-таки маленький. Во всяком случае, докричаться друг до друга с одного его конца до другого — задача вполне себе посильная.

Другой момент, что где-то совсем рядом с нами сейчас находится аномалия, а про так называемые Прорывы я уже наслышан. И как знать? Может быть где-то по острову уже бродит зубастая аномальная хтонь, которая только и ждёт чтобы закусить вкусными питательными поварятами.

— Предлагаю идти вглубь, — сказал я. — Смотрите по сторонам и, пожалуйста, будьте осторожны.

Но пацаны и без моих просьб не собирались слишком уж легко расставаться с жизнью. Шли на стрёме. Автоматы в руках, палец на предохранителе. Шугались от каждого шороха, но как оказалось зазря. Остров с точки зрения зверья был необитаем, с точки зрения монстров тоже, и уже спустя пару минут…

— У-у-у-ух, — первым аномалию заметил Мишаня. — Красиво.

И впрямь красиво. Прямо вот… завораживающе! В самом центре Каннеллони-Айленд оказалась полянка, посреди которой вращался радужный, цвета бензиновой лужи, водоворот. Края — как будто живые. Рваные, пульсирующие, в вечном движении.

Строением аномалия напоминала портал — именно такой, каким их принято изображать в научной фантастике, вот только без рукотворной рамки со всякими древними письменами. То есть спереди и сзади он просматривался на отличненько, но под определённым углом, если смотреть сбоку, почти пропадал. Как лист бумаги.

В ширину метра три, а в вышину… боюсь ошибиться, поэтому просто скажу, что чуть ниже местных кедров.

— Так… заходим?

Согласен, вопрос глупый, ведь именно ради этого мы сюда и шли. Но и не спросить тоже нельзя — люди всё-таки вольные. Вдруг кто-то передумал в последний момент? Вдруг испугался? Решение нихрена не простое. Не каждый день тебе выпадает посетить другой мир, причём в нашем конкретном случае непонятно какой. Да-да. Чем глубже я пытался изучить вопрос по той информации, что есть в сети, тем лишь больше запутывался и приходил к мысли, что изучить его невозможно.

Всё индивидуально. Всё непредсказуемо.

По внешнему виду портала никак не понять, что ждёт внутри. Так что мы сейчас с равным успехом можем выскочить на солнечную полянку, в грёбаное жерло вулкана или вообще в какой-нибудь мёртвый мир, где даже кислорода нет.

— Я готоф! — заорал Таранов; господина пивовара сейчас аж крупная дрожь разбила.

— Готов, — сказал Мишаня.

— Готов, — вторил ему Погоняло.

Лысый Агафоныч молча кивнул и сплюнул в сторону. По ходу дела, сенсей отвык разговаривать за время ретрита. А вот Гио:

— Я готов, но… это… отвернитесь, пожалуйста, — попросил Пацация. — Я стесняюсь.

Ещё минуту мы подождали, пока человек-грузин скинет с себя простыню и обратится в грузина-волка, а затем попытались надышаться перед смертью и один за другим проскользнули в радужное марево аномалии.

Темно. Тихо. Сыро. А ещё очень-очень холодно, — особенно на контрасте с жарой по ту сторону.

Воздух вообще недвижим; это явно какая-то пещера. Первой мыслью было развернуться и свалить обратно, однако я отругал себя за малодушие, закинул автомат на спину, достал из кармана телефон и включил фонарик. По канону на меня тут же должна была налететь стая перепуганных летучих мышей, однако ничего подобного не произошло.

Во-первых, свод пещеры терялся где-то в вышине. А во-вторых, слишком уж холодно здесь было для зверья. Судя по густым клубам пара изо рта и блеску инея на сталагмитах, температура сильно ниже нуля.

— Нормально?

— Нормально…

Вот и все наши переговоры. Ну как бы… не до пространных диалогов сейчас, и не до развесёлых шуток. Сердце стучит как бешеное. Руки нет-нет, да и подтряхивает. Очочко сжалось до размеров игольного ушка, и того гляди схлопнется в сингулярность. Впереди темнота, и что нам ждать из этой темноты? А главное: справится ли с этим «чем-то» Гио?

— Идём?

— Идём.

Мишаня последовал моему примеру, — тоже включил фонарь, — а вот Антоха на всякий случай снял автомат с предохранителя и передёрнул затвор.

— Мало ли, — сказал.

И спорить с ним не было ни смысла, ни желания.

Пошли. Шаг за шагом, опасливо посматривая на потолок, мы стали пробираться дальше. Постепенно пещера становилась уже, что как бы напрягало и вообще нехорошо. Но вместе с тем, если судить по наклону, мы двигались наверх. К выходу? Да! Да-да-да! Вот и он, свет в конце тоннеля!

— Дас ист охренеть! — Таранов аж запрыгал на месте. — Хер Фасилий, ты толшен это попропофать!

В такой восторг господин пивовар пришёл, весьма опрометчиво укусив ветку первого же растения, что попалось нам на пути после выхода из пещеры. Точнее даже не ветку, а… м-м-м… лапу? Почти еловую, только с очень-очень крупной хвоей. Вообще, дерево в первую очередь было похоже само на себя. Но если всё-таки искать доходчивые сравнения, то либо на аномально-разросшийся алоэ, либо же на гигантский…

— Укроп! — Иоганн Михалыч вгрызся в дерево ещё раз. — Эт-то укроп! Концетрационный, как мне и ната! Я снал, я снал! Шайсэ, их вустэ эс! Ди троймэ бетойдэн вас! Спасипо, мать отца! Спасипо, старая федьма!

Итак…

Что же получается? Из морозной пещеры мы вышли прямиком в укропный лес. А ещё в лето. Погода порадовала прямо сразу же. Сквозь кроны приветливо светило яркое иномирное солнышко, чириканье птиц было неотличимо от той какофонии, что можно услышать в подмосковном парке, а воздух… ох ядрёна мать. Не просто свежий, а какой-то первородный.

Не знал этот мир ни заводских труб, ни чада столичных пробок. Ничо-ничо! Ещё узнает, ах-ха-ха-ха! Человек пришёл! Всем бояться!

Слышь, природа⁈ На колени, рот кольцом!

Ну а пока Иоганн Михайлович с упоением жевал неведомую флору и пытался принудить последовать его примеру барона Ярышкина, мы с ребятами просто осматривались вокруг. Куда пойти? Куда податься? А главное: как не заблудиться и в случае чего вернуться домой? Да, позади почти отвесная скала, из пещеры которой мы выбрались, и это отличный ориентир. Но во всех остальных направлениях абсолютно одинаковый лес, а мы так себе туристы и… как знать?

— Я вот что думаю, — первым заговорил Мишаня. — Пока теплоход чинится, пещеру можно использовать…

— … как морозилку, — договорил я за него. — Тоже об этом подумал. Ах-ха-ха-ха! Ну что⁈ Радуют такие перспективы⁈ Наберём здесь всякой-разной аномальщины на весь круиз, заморозим, потом перенесём на борт и считай спасены. Ох, Миша-Мишенька-Мишаня, что мы с тобой теперь наворотим! Что наготовим-то, а⁈ Ни в сказке сказать, ни пером описать!

— Наверное, — пожал плечами Кудыбечь. — Но я пока что кроме укропа ничего вокруг не вижу.

— Да найдём, — отмахнулся я. — У нас вон, Гио есть. Дай грузину время освоиться. Сейчас принюхается и нападёт на след какой-нибудь дичи.

А оборотень Пацация тем временем и впрямь припал носом к земле. Принюхался, а затем вдруг оскалился, поднял на меня глаза и зарычал. Сперва я подумал, что у Гио от стресса свистанула фляга и он с какой-то стати решил на меня сагриться. Но это только сперва, потому как в следующую же секунду кусты за моей спиной зашуршали и:

— УЭ-ЭЭЭ-ЭЭЭ!!! — прямо на меня выскочил медведь.

Врать не буду — испугался. Но только лишь пока не обернулся. Пока не увидел «опасность» и не понял, как ей противостоять.

— Ути гошпади, — от такой милоты я просто не смог сдержать улыбку.

Ростом мишка был мне чуть ниже пояса. Так что его грозную атаку я отразил, просто-напросто вытянув руку вперёд. Упёрся мохнатому ладонью в лоб. И махал он теперь лапками в тщетных попытках меня достать. Ну прямо пьяный свидетель на свадьбе, ага. Махал, значит, и ревел:

— Уэ-э-э! — правда, теперь скорее обиженно, чем грозно.

И почему-то я был свято уверен в том, что это не медвежонок. Это именно взрослый медведь, просто… вот такой. Маленький. Без детской чудаковатости, присущей всем малышам всех видов, а вполне себе пропорциональный медведь. Миниатюрная копия бурого.

Но!

Есть один момент и… это вообще охренеть можно. У медведя были крылья! Как у бабочки — круглые, красивые, сплошь в разноцветных узорах. От негодования мишка яростно хлопал ими, так что с крыльев густо осыпалась пыльца.

— Уэ-э-э-э!

— Какая прелесть, — тут даже у Агафоныча голос прорезался; видать уже забыл про инцидент с котятами. — Интересно, много их тут таких?

— Уэ-э-э-э!

— Не знаю.

— Уэ-э-э-э!

— Да замолчи ты уже!

Из-за своей утомительной настырности в попытке меня убить, медведь перестал мне нравиться. Не мило! Не прикольно! Прямо вот… говнюк какой-то, ну честное слово! И плевать даже, что крылатый. А потому я взял его за плечи, развернул на сто восемьдесят градусов и выдал добрый поджопник, так что тот аж в ногах заковырялся.

— Уэ-э-э, — обернувшись, напоследок вякнул мишка и ломанулся обратно в кусты.

— Глянь-ка!

Но удивительное даже тут не думало заканчиваться. Уходя, медведь зацепился крыльями за укроп. Но не застрял, нет-нет-нет. Крылья оторвались. Сами! Вот так, легко и просто, как будто бы медведь их сбросил. Ну… как олень сбрасывает рога, а ящерка хвост.

— Хм-м-м…

Я присел на корточки и подобрал крылья. На вес килограмма два с половиной. На вид очень даже мясистые. На вкус…

— Иоганн Михайлович?

— Йа-йа!

— Не изволите ли продегустировать медвежьи крылышки?

— Сырьём⁈

— Сырьём-сырьём.

Таранов чуть задумался, почесал репу, а потом утёр рукавом с губ укропный сок и сказал:

— А почему пы и нет?

Пускай первая вылазка была недолгой, но про бабочковых медведей я теперь могу целую диссертацию написать. Итак… что было-то? По моей просьбе, Гио взял след медведя, и мы погнались за ним сквозь лес.

Лес, кстати, оказался не укропным. Лес оказался, блин, смешанным. Настоящая грядка неадекватных размеров: деревья-петрушка, деревья-кинза, деревья-щавель и ещё куча всякой растительности, которую Иоганн Михайлович впопыхах не успел покусать.

Но это всё так, мелочи!

Дальше мы вышли на опушку и вот тут-то нас всех разбил охреневоз в терминальной стадии. Дальше, за лесом, обнаружилось бескрайнее хлопковое, — вроде бы, — поле. Но это так, мелочи. Самое интересное, что на опушке обитало целое стадо медведей. Все с крылышками, все маленькие, и почти у каждого собственная нора.

Что примечательно, медведи не летали. Сперва я начал разгонять про себя мысль о том, что крылья нужны им в качестве брачного вые… э-э-э… пижонства. Типа, чем красивше и больше у тебя крылья — тем ты более завидный жених и вообще альфа. Однако уже спустя полчаса наблюдений эта теория рассыпалась.

А затем постепенно пришло понимание, что в аномальном мире, который мы нашли, сложился самый удивительный симбиоз, который мне только приходилось наблюдать. Крылатые медведи тесно задружились с бескрылыми пчёлами.

Уф… Даже не знаю с чего начать. Короче! Один за другим, мишки периодически срывались с места и убегали носиться по хлопковому полю. Возвращались они с крыльями, которые аж к земле тянуло под тяжестью пыльцы. Тогда они крылышки сбрасывали и лезли в нору, — видимо, спать и отращивать новые, — а к делу подключались пчёлы.

Тут и там среди медвежьих нор были разбиты то ли ульи, а то ли муравейники. Маленькие бескрылые чёрно-жёлтые насекомыши выбегали из них, набрасывались на сброшенные крылья, на манер жука-навозника скатывали из пыльцы шарики и тараканили их обратно. И! Даже не думали нападать на мишек, которые аккуратно вскрывали ульи сверху и хавали их мёд.

Ах да, ещё момент: вся опушка была буквально усеяна «отработанными» медвежьими крыльями. Вот только они почему-то не гнили, а скорее вялились. Должно быть, это тоже задумка местной биосистемы и пока что мы видели не всё.

Дичь? О да, ещё какая! Расскажи мне об этом кто другой, попросил бы человека отсыпать…

Но вот как есть! Пронаблюдав за этими чудесами аномальной природы несколько часов, мы с ребятами решили, что на сегодня с нас хватит и стали выбираться обратно. Но… ясен хрен не с пустыми руками.

— Барышни! Милые! У меня чудесная новость!

Я вошёл в зал медитаций с целым подносом аномальных эчпочмаков. Как оказалось, медвежьи крылышки при термической обработке прекрасно схватывают форму, и готовить из них всякие закрытые штуки — одно удовольствие.

На вкус — баранина с мёдом. По текстуре очень близко к говяжьей пашине, но в разы жевабельней. А если нафаршировать их гигантским щавелем и задать таким образом кислинку… м-м-м-м! Вот он, кайф авторской кухни! А как пахнет⁈

— Чтобы окунуть вас в атмосферу безудержной роскоши, благополучия и любви к себе, мадам Кэшбург пригласила на борт известного столичного шеф-повара Михаэля Кудыбечь. Так что для всех желающих отныне доступен шеф-сет из, на минуточку, АНОМАЛЬНЫХ продуктов.

Я улыбнулся и поставил поднос на столик, рядом с курящимися благовониями.

— Налетайте! Это, так сказать, пробник, а всё остальное доступно за дополнительную плату. Недёшево, конечно, но не стоит жалеть денег! Помните! Чем больше вы отдаёте, тем больше к вам в итоге возвращается и… Да, Нина Ильнична? У вас вопрос?

— Василий Викторович, — со слезами на глазах сказала графиня Игнатова. — Но вы же… Вы же сами говорили, что рис… Основа… Рис реальность… Всё это рис и рис это…

— Рис, — наморщился я. — Нина Ильинична, неужели мадам Кэшбург не рассказывала вам о том, что вы буквально есть то, что вы едите?

— Да, но потом вы сами…

— Неужели вы действительно готовы осквернять своё тело, день ото дня прогоняя через него энергию бедности? Вы достойны самого лучшего! Балуйте себя, Нина Ильинична! Любите себя!

— А как же просветление⁈ — матрона повысила голос и накачала качать.

Ну так и я сдаваться не намерен.

— О каком просветлении может идти речь, когда у вас базовые потребности не закрыты⁈ — прикрикнул я. — Как Вселенная услышит вас, когда вы взываете не к ней, а к ржаной гренке с салом⁈ Сперва поешьте, а потом уже просветляйтесь! Всё! — я двинулся на выход. — Не отключайте телефоны, барышни! Моя помощница вышлет вам спецпредложение относительно меню! Хорошего всем вечера!

О, да! У кого как, а у меня вечер впереди просто сказочный! Сперва аномальные эчпочмаки, а затем тюлений отдых в кампании кареглазой прелестницы Екатерины Санны. А завтра снова в путь. Обратно. В аномалию. Уже расширенным составом.

Из того, что мы нашли сегодня, можно придумать как минимум двадцать-тридцать блюд. И дело теперь за малым — найти сырья на ещё двести пятьдесят и наклепать полуфабрикатов. Ну да ничего! Времени у нас достаточно! Аномалия, как видно по всему, безобидная и что может пойти не так?