Ментальная кухня – 3

Глава 17

Я не успевал чуть-чуть. Буквально самую малость. Прямо передо мной по коридору в направлении каюты, сквозь занавесь которой пробивался красный демонический свет, вышагивала баронесса Губарева. Всё ей было интересно, всё ей надо было знать.

Но Карина Семёновна явно не тревожилась! О, нет!

Учитывая то, что на мир она смотрела сквозь розовые очки, это был чисто праздный интерес. Пошли четвёртые сутки, как баронесса мычит на пустоту и вдыхает благовония по акции, а тут хоть какая-то движуха. Хоть что-то новенькое.

Вот только этот её интерес мог закончиться провалом всей нашей душеспасительной миссии. Прямо сегодня и прямо сейчас. Ну вот хоть ты тресни, никак не вяжется призыв демонов с познанием своего духовного «Я» и поисками просветления.

Ярыш-Ага такому не учил!

Я уже хотел было закричать и окликнуть Карину Семёновну, однако в самый последний момент осёкся. Занавеска чуть одёрнулась и в коридор вышла Настя Кудыбечь. Не злая, но… хмурая какая-то, задумчивая. Вышла, руки на груди скрестила и тут же облокотилась на стену.

— Здравствуйте, — прошептала ей баронесса. Раз шёпотом, значит обет молчания не нарушен; думаю, примерно такова была её логика. — А что это у вас тут такое?

Мишкина жена сперва посмотрела на неё, потом на семафорящего руками меня, потом на инфернально-светящуюся простынь и снова на баронессу. И ответила:

— Рассада.

— Что, простите?

— Лампы люминесцентные там стоят. Овёс проращиваем.

У-у-ух, Настюха! Красотка! Клянусь, я бы и сам лучше не придумал!

— А можно посмотреть? — не унялась баронесса.

Тогда Настя отлипла от стены, набычилась и грубо-коротко ответила:

— Нет.

Дальнейшее развитие диалога было под сомнением, но тут уж и я подоспел:

— Марина Семёновна, здра-а-а-авствуйте, — я буквально втиснулся между ней и Настей, сразу же скривил морду лица и махнул рукой на красную простыню. — Это всё так, мелочи. Зато я, кажется, не рассказывал вам, что наш капитан ещё и друид…

— Правда?

— Конечно! Еремей Львович разбил в одной из кают настоящий ботанический сад. Во-о-о-он там, видите? Сходите лучше туда. Думаю, там есть на что посмотреть.

— Спасибо, — кивнула баронесса. — Так и поступлю, — и потопала в указанном направлении.

— Что случилось? — шёпотом обратился я к Насте.

— Миша демона призвал.

— Это я уже знаю, а в остальном-то….Всё нормально? Ну… то есть… опасности нет?

— Нет.

— А ты чего такая?

— Какая?

— Ну вот такая!

— Нормальная я, — Настя Кудыбечь опять нахмурилась, опять закрылась руками в замок и опять облокотилась на стену.

А я задумался. Вспомнил потасовку в выездном шатре «ПодBEERёзовика» и моё путешествие в воспоминания демоницы. Ад вспомнил, трон, беса-прислужника, ноги и груди. Спелые, наливные, помидорного цвета груди. Облик демоницы целиком мне был неизвестен, но додумать вполне могу, чай фантазия на такое работает как надо.

И теперь ясно… теперь Настю можно понять. Когда у мужа вдруг появилась новая игрушка, да притом не приставка какая-нибудь игровая, и даже не мотоцикл, а сексапильный суккуб во плоти, то тут невольно напряжёшься. И причина ревности даже не в сомнениях насчёт Миши, — уж в ком, а в нём сомневаться не приходится, — а в демонической сути Фурфурии. Кто знает на что она способна? Кто вообще может разобраться в целях и мотивах потустороннего существа?

Ладно… Что демоны, что чужая семья — потёмки. Думаю, что это просто первая Настина реакция и дальше всё будет хорошо. А мне тем временем пора. Насколько я помню, «тётя Фурфура» хотела со мной поговорить.

— А можно нам посмотреть⁈ — раздались крики мальчишек у меня за спиной.

— Нечего вам там смотреть, — рявкнула на них мать. — Маленькие ещё. Пойдёмте лучше воздухом подышим, — затем сгребла пацанов в охапку и повела к лестнице.

Ну а я дождался, пока семейство Кудыбечь пропадёт из виду, собрался с мыслями и прошмыгнул под простыню.

В глаза сразу же ударил ярко-красный свет, — как будто я в жерло вулкана провалился. Он был везде и сразу, а источником служили четыре зеркала крест-накрест у каждой из стен. В зеркалах полыхало пламя, а прямо по центру каюты в позе лотоса сидел Мишаня.

Ну… Вроде бы Мишаня…

Сейчас на него как будто бы наслоились призрачные доспехи. Нагрудник из чешуй, скреплённых между собой толстыми шнурами, пластины на плечах, пластины на руках, пластины на запястьях, пластины на призрачных сапогах. Широкий пояс, рогатый самурайский шлем и маска, — стрёмная такая, с клыками и длинным носом.

А вот демоницу я пока что не наблюдал.

— Миш? — позвал я.

И нет ответа. И тишина. Лишь треск адского пламени, да гул дизеля где-то вдалеке. Тогда я шагнул вглубь, чуть приблизился и коснулся плеча друга.

— Мишаня? Эй!

— Он тебя не слышит…

Да, вот именно такой голос и ожидаешь услышать от суккубы. Приятный, женский, обволакивающий, но при этом с джазовой хрипотцой. И ещё говор… как бы так объяснить? Это не акцент. Это очень хорошо поставленная, дикторская речь. Хозяин этого голоса прекрасно знает, что властен над звукоизвлечением от и до. А потому кайфует сам от себя, — смакует, играется.

А вот и хозяйка голоса. До поры до времени, Фурфурия притаилась за одним из зеркал, — как только поместилась? — но теперь явила себя во всей красе. Что-о-о-о-ош… да, вот именно так я её себе и представлял. Влажная мечта ролевиков. Фигура — это даже не гитара; это скорее виолончель какая-то. Кубики пресса, игнорирующая силу притяжения идеальной формы грудь, а бёдра! Такими бёдрами можно железнодорожные сваи гнуть. Ну… при условии, если вдруг понадобится погнуть железнодорожные сваи.

Короче говоря, бомба-пушка-петарда. Однако не стоит обольщаться и обманываться! Потусторонняя суть Фурфурии выражалась довольно чётко. В ярко-красном цвете кожи, витых рогах на голове, хищных вертикальных зрачках и полном отсутствии пупка. Так что течь слюной, таять и превращаться в тряпочку — это лишнее.

Одета демоница, к слову, была в чёрную чешую. По минимуму, но самый срам всё-таки прикрыла.

— Привет-привет, — сказала Фурфурия, не мигая уставилась на меня и начала обходить каюту по кругу. При этом, конечно же, цокала копытцами и виляла задницей по максимально-возможной амплитуде.

И молчала, зараза такая… сама ведь позвала, разве нет?

Конечно же, любопытство взяло верх, и я попытался тихонечко залезть в эту рогатую голову менталкой, — один раз ведь уже прокатило, верно? Но сегодня расклад был другой. Сегодня я тут же получил шлепок по «щупальцам».

— Не надо так, — сказала Фурфурия.

А я вконец осмелел и спросил:

— Чем обязан?

И от ответа, скажем прямо, охренел.

— Попада-а-а-анец…

— Тише ты, ёптумать! — вырвалось у меня.

— Не волнуйся, — демоница остановилась. — Я никому не расскажу твой маленький секрет.

Нихера себе маленький! Чёрт! Признаться, я и сам местами уже начал забывать, что не всегда был Васей Каннеллони. Однако при всём уважении к моей прошлой жизни, эта оказалась куда насыщенней. В ней для рефлексии совершенно не оставалось времени, и постепенно я принял существую реальность как единственно-возможную. Ну да, попаданец. Ну и что?

А вот теперь, кажется, меня принудят поразмыслить над своим положением.

— Интересный, — сказала Фурфурия, всё так же не сводя с меня хищных глаз. — Слышала о таком, но вижу впервые. И кто бы мог подумать, а? Вместо древнего воина, архимага или хотя бы наёмного убийцы, Пророчество выбрало в качестве исполнителя сраного повара…

— Эй!

— Как есть, — развела руками демоница.

Пророчество? Ну прекрасно! Чего-чего мне не хватало, так это Высшей, блин, Цели! И ведь соус «цезарь» я для этого мира уже изобрёл! Куда ещё выше-то⁈

— Что за Пророчество?

— Не знаю.

— А почему я…

— Не знаю! — повысила тон Фурфурия, а потом приложила когтистый палец к губам и с улыбкой нежно прошипела, мол, заткнись. — Не думай, что я дам тебе ответы. У меня их нет. Я лишь чувствую след Пророчества. А ещё чувствую, что оно вот-вот прервётся. Кое-где ты свернул не туда…

— Так я Избранный, получается?

Демоница рассмеялась.

— Люди, — покачала она рогатой головой. — Я говорю ему о том, что Пророчеству настаёт конец, а он носится над своей избранностью. Нет, Василий Каннеллони, ты не Избранный. Ты всего лишь исполнитель в руках Пророчества, которое тоже иногда ошибается.

Сука! Пророчество, избранный, исполнитель…

— Дай конкретики, пожалуйста. Нихрена не понимаю.

— Один раз, — ответила демоница. — Я помогаю тебе всего один раз. Можешь не бояться, не обману. А чтобы понять мои мотивы, разрешаю воспользоваться даром. Давай, Вася, — улыбнулась Фурфурия. — Войди в меня.

Предложение, блин, заманчивое.

Так же, как и минуту назад, я потянулся к демонице ментальными щупальцами. Вот только теперь вместо блока, что-то такое же бесплотно-магическое схватило меня и будто за руку утянуло вглубь сознания Фурфурии.

Никаких вжухов и воспоминаний. Вместо этого меня как котёнка уткнули носом в конкретную мыслестрочку. Объёмную, сложную, но вполне себе доступную для осмысливания.

Точно так же, как баронессе Губаревой в её золотой клетке, демонице было чертовски скучно быть заточённой в сантоку. И когда она столкнулась с тем, чего не знает и не понимает, — то есть с Васькой Каннеллони, — ей стало очень… прямо-таки на грани с одержимостью интересно.

Безо всяких слов и терминов, тут же я понял, что такое Пророчество. И да, дальше можно обойтись без заглавных букв и называть его «пророчеством» с маленькой. Увы и ах, это были не какие-то незыблемые вселенские механизмы, призванные сохранить баланс и равновесие Вселенной… не-не-не, пафосом такого рода тут даже не пахнет. Не быть мне спасителем миров.

А было это просто чьё-то сильно-могучее колдунство, остаточный след от которого и приметила демоница. Причём колдунство так сильно размазалось во времени, что самого колдуна, — того, кто умудрился его накастовать, — уже давным-давно не было в живых. И потому пророчество постепенно ослабевало, — некому было его поддерживать. И не просто ослабевало! Оно обрывалось буквально на глазах и…

Эть! — меня выбросило обратно.

— Достаточно, — сказала Фурфурия. — Теперь понимаешь, да? Ничего личного, Каннеллони, не думай о себе слишком много. Просто я не могу позволить, чтобы это шоу закончилось. Хочу досмотреть его до конца. Хочу другую развязку.

— А что делать-то надо?

— Ну-у-у-у, — затянула демоница. — Если я дам тебе инструкции, то лично мне будет неинтересно наблюдать. И какой тогда в этом толк ДЛЯ МЕНЯ? Так что думай сам, Каннеллони. Моё дело просто предупредить.

С тем демоница двинулась в сторону зеркала.

Ну охренеть теперь! Разговор вроде бы и был, а вроде бы и ни о чём поговорили.

— А хотя, — обернулась Фурфурия, уже шагнув одной ногой в пламя. — Всё-таки подкину подарочек…

— УУУ-УУУ-УУ!!! — я аж завыл от неожиданности.

Однажды в свою бытность маленьким глупеньким поварёнком, — лет восемнадцать мне было, — на моих глазах с пивного драфта сорвало кран. Причём не с какого-нибудь обрыдлого «Старого Мельника» или так называемого «private label», у которого себестоимость дешевле дюшеса, а с обожаемого мною ирландского «Гиннеса». Ещё того! Ну… того! Который настоящий! Так вот: фонтан под потолок, бедолага-бармен лазает под стойкой и ищет кран, а я стою, смотрю и принимаю решение.

Самоотверженно бросаюсь на драфт, затыкаю течь собственным щачлом и… поражаюсь! Другого слова тут не подберёшь. Мир полон чудес, когда в школе по физике у тебя стояла тройка с минусом. Гиннес под напором надувает мне в щёки, находит чёрный ход через нос и чуть ли ушами не проливается…

Так вот!

К чему это я? Примерно с таким же напором в мой магический источник прямо сейчас хлынула мана. Вот только альтернативного выхода у неё не было; деваться некуда. Источник натянулся, затрещал и… начал шириться. Уровни полетели! Девять, десять, одиннадцать…

— УУУУ-УУУ!!! — не пойму то ли плохо мне, а то ли хорошо, но ноги от такого подкосились, и я упал на колени рядом с медитирующим Мишаней.

…пятнадцать, шестнадцать…

— У-УУУ-МАТЬИВО-УУУ!!!

Двадцать! Стоп!

— Скоро пригодится, — сказала Фурфурия, целиком шагнула в зеркало и огонь потух.

Тут же исчез красный инфернальный свет, да и Мишины призрачные доспехи рассеялись. А самочувствие моё… вот как будто бы из бани вышел. Из такой причём, в хорошем смысле слова «упоротой»; чтоб градусов под восемьдесят, с густым паром, вениками и отдушиной в лавке.

Заново родился, короче говоря. Облегчение, расслабление и максимальное нежелание шевелиться — вот и весь я.

А вот Кудыбечь в свою очередь встрепенулся и вскочил на ноги.

— Коко де нани га ококотта, но да? — спросил он, глядя на меня, неподдельно испугался и замолчал.

Подумал о чём-то своём, тряхнул головой, а потом попробовал заново:

— Чо здесь, ****, произошло?

— Хотел бы я знать, — ответил я и выглянул в иллюминатор.

А там, снаружи, черным-черно. Жёлтый фонарик освещает палубу, а дальше пустота. Ночь глухая уже, и небо затянуто. Хм-м-м… интересно. И сколько я тут времени провёл? По ощущениям минут пять, но по факту явно дольше.

Так…

Так-так-так…

Пророчество вот-вот прервётся, говорите? Да хрен там плавал!

Крики с капитанского мостика были слышны ещё издалека. И неспроста! Высоко подбрасывая колени, я поспешил спасать своё драгоценное пророчество. Ворвался к Буревому, а там…

— … совсем уже обнаглели! — кричал Еремей Львович, сжимая в объятиях кадку с каким-то обглоданным кустом. — О! Василий Викторович! Ты-то мне и нужен! Ты скажи мне, друг дорогой, с какого-такого хера твои ретритчицы мне весь крыжовник пожрали⁈

«РетритчиЦА», — подумал я про себя и невольно улыбнулся, представляя как баронесса Губарева воровато оглядывается и в крысу точит капитанский огород. Наверняка ведь ни с кем не поделилась; оставила себе на про запас и ещё не раз вернётся.

— Нихрена себе новости, а⁈ Я в этот садик душу вложил, между прочим! Я в него труд свой вложил, а они…

— Еремей Львович, я постараюсь вам всё компенсировать.

— Не в деньгах дело, Вася! — заявил Буревой.

Однако спустя пару фраз выяснилось, что всё-таки в деньгах. Будет Еремею Львовичу настоящий дендрарий, главное сейчас не распыляться по мелочам и понять откуда идёт настоящая опасность.

— Всё хорошо? — спросил я. — Теплоход в порядке?

— Машина работает в штатном режиме, — пожал плечами капитан.

— И ничего странного или необычного?

— Ничего. Кроме крыжовника всё в полном порядке.

— Понял, — кивнул я. — Следите в оба, — и покинул мостик.

Отправился на обход. То ли Фурфурия, — зараза рогатая, — посадила меня на измену чисто стёба ради, либо же что-то вот-вот должно произойти. Прямо с верхней палубы, я начал проверять каждый уголок «Ржевского», но нигде ничего странного не замечал.

Каноничное, сука, прямо-таки образцовое затишье перед бурей! И, главное, я предупреждён, а всё равно не могу понять откуда она идёт!

Матросы, — те, что на дежурстве, — трезвые ходят и вроде бы даже при деле. Байболотовы спят, баб Зоя спит, Катька спит. Из каюты Риты с Гио доносится негромкий храп человека-грузина, а стало быть эти тоже спят. Все спят! Даже Кудыбечи после призыва демоницы угомонились и свет потушили.

Ярыш-Ага только, падлюка, бодрствует. Когда я заглянул в комнату к Гуру, не смог не заметить четыре пятки, торчащие с раскладушки. И что одеялко у него где-то на уровне живота вверх-вниз гуляет — тоже приметный штрих.

«Отстань», — попросил меня сенсей по мыслесвязи: «Не обламывай». Ну… допустим. То, что он чью-то жену прямо сейчас в лицо осеменяет — оно, конечно, опасно. Но опасно в перспективе, а не прямо сейчас. Меня же интересует угроза нынешняя, а значит идём дальше.

На первой палубе была мёртвая тишина. Просветлённые спали, а склад заперт так же, как и золотохранилище.

— М-м-м!!! — я аж промычал.

Таранов же! Ну точно! Вот от кого можно ожидать звиздец в любой момент! Сейчас как взорвёт чего-нибудь или того хуже — голема своего пивного оживит! Но… нет…

— Ферфлюхтен гозе-е-е, — сквозь сон мечтательно пробубнил Иоганн Михайлович. — Я тепя сфарю-ю-ю, — а потом перевернулся на другой бок, чуть почмокал и снова провалился в глубокий сон.

Что ж… Осталась только палуба.

— Не спится? — спросил Погоняло, обернувшись на мои шаги.

Антоха стоял, облокотившись на бортик, курил и смотрел в темноту. Не делал ничего странного или опасного, да и каким-то из ряда вон необычным настроением не отличался. Это он не хандрит. Это его реально сейчас бессонница пробрала.

— Не спится, — кивнул я и встал рядом.

А паранойя моя к этому времени достигла небывалых масштабов. Тут-то меня и осенило… я же теперь не хрен собачий, а маг двадцатого уровня, — почти элита! Причём Фурфурия каким-то образом провернула свою шалость так, что обычное после перехода с уровня на уровень «похмелье» ко мне так и не пришло.

Что ж, попробуем…

Закрыв глаза, я завёл магический источник на полную и опутал ментальными щупальцами ВЕСЬ теплоход. К кому-то у меня был доступ, к кому-то нет, но сейчас я одновременно почувствовал ВСЕХ, кто есть на борту. ВСЕХ, кто обладает хотя бы зачатком разума и способен мыслить. И ничего…

Опять, блин, ничего. Всё тихо, всё спокойно, всё хорошо.

— Грёбаная демоница, — хмыкнул я. — Поиграться со мной решила?

И едва я успел разозлиться по поводу того, что меня развели как пятиклашку, как вдруг понял о чём идёт речь. Угроза была не на теплоходе. Угроза шла извне. Где-то далеко-далеко, среди черноты и черноты я различил несколько десятков белых точек. Глаза. Из темноты на меня пялились глаза. Много глаз!

А уже в следующую секунду помимо глаз в темноте показались жёлтые искры, и я услышал шипение. Характерное такое, его ни с чем не спутаешь. С таким же вот звуком обычно прогорает бикфордов шнур…