Мастер из качалки – 3

Глава 22

И чего они все так на меня уставились? Неужто светящегося меча никогда прежде не видели? Да быть того не может! Вон у того же Чон Мёна цзянь тоже, помнится, сверкал, как новогодняя ёлка, и ничего, никто не удивлялся и пальцем на него не указывал. А тут стоило только мечу в моих руках воспылать, как непрекращающаяся всё это время битва как-то сама собой и затихла. Кровожадные цзянши и ученики Альянса Мурим, сражавшиеся всё это время между собой, вдруг дружно решили повременить с обоюдным кровопусканием и вместо этого вытаращились на меня. Ну, или точнее, на меч в моих руках.

А меч этот, к слову, вроде как и не думал угасать, и даже более того, начинал как-то подозрительно подрагивать. Притом делал это весьма агрессивно, так, будто пытался отбить рукоятью мою ладонь. Думаю, будь на моём месте обычный нетренированный человек, то он бы и вовсе не смог удержать его в руках. Я же лишь недовольно морщился. Всё же неприятное это дело, когда всё тело вслед за мечом начинает вибрировать, да так, что в ушах звон стоит. Причём необычный такой, а полный раздражения и злобы.

В какой-то момент я даже словил себя на мысли, что меч Ху Ли хочет мне что-то сказать…

— Ага, ещё как хочу!

Но, видимо, всё это лишь пустые домыслы…

— Эй, я всё ещё здесь, ослиная ты башка!

Да и разве могут мечи говорить, это ведь просто тупые железки.

— Тупой тут только ты!

Хм, а вот это уже подозрительно, мне кажется, или у меня появился ещё один внутренний голос⁈

— Да не может этого быть! Наконец-то заметил, и трёх лун не прошло! А ты не особо сообразительный, как я погляжу. Хотя чего ещё ожидать от человека, использовавшего меня в качестве грузила⁈ Ты хоть понимаешь, какое оскорбление мне нанёс⁈ Я гордый Рассекатель Небес, клинок, выкованный в недрах самой Лунной горы, меч среди мечей, а не какая-то там штанга!!! И как тебе только в голову это взбрело⁈

Божечки святы! Ну вот и шиза подъехала! От удивления я даже цзянь из рук выпустил, едва при этом не уронив его себе же на ногу, благо лента, привязанная к рукояти, и здесь меня спасла, не дала тяжеленной железяке приземлиться на мои бедные пальцы.

И вот ведь что странно, стоило только легендарному цзяню покинуть мою ладонь, как голоса в голове куда-то испарились!

По-хорошему мне бы после такого следовало обрадоваться, однако кое-что всё ещё не давало мне покоя. Получивший свободу цзянь вдруг стал вести себя ещё более странно, чем до этого. Мало того, что вибрация меча после того, как я выпустил его из рук, лишь участилась, так теперь к ней ещё и прибавились попытки взлететь! К счастью, пока что весьма неудачные. Цзянь тщетно старался задрать своё лезвие к небу, но из раза в раз терпел неудачу и бессильно повисал на бело-голубой ленте. И ладно бы просто повисал. После каждой подобной попытки его полный раздражения звон лишь усиливался.

Казалось, ещё несколько таких громогласных рывков, и можно будет смело попрощаться с барабанными перепонками! А прощаться мне с ними ох как не хотелось, поэтому я не придумал ничего умнее, кроме как снова ухватиться за рукоять меча в надежде, что он хоть так успокоится.

— Мелкий гадёныш, я даже взлететь из-за тебя теперь не могу! А ну, верни всё, как было!

От неожиданности меч снова выскользнул из моей ладони. За то время, пока цзянь был предоставлен сам себе, его голос стал как будто бы громче и теперь совсем не походил на тот комариный писк, что я слышал прежде. Теперь его слова звучали куда как более отчётливо. И ещё куда злее!

Рассекатель Небес явно мной недоволен. И чтобы ещё больше его не злить мне пришлось снова за него ухватиться…

— Ещё раз выпустишь меня из рук, и клянусь, пока ты будешь спать, я выпущу тебе кишки!

Ого, а он и правда на меня зол! Знать бы ещё почему?

— А я тебе сейчас расскажу, за что. И даже покажу!

Последние слова меча меня неслабо так насторожили, я даже, грешным делом, подумал, чтобы снова выпустить его из рук. Однако дальше этой мысли дело не пошло, а потом мне и вовсе стало не до этого. Белоснежное свечение цзаня вдруг накрыло меня с головой, а сам он будто прикипел к ладони. Так что ни отпустить, ни выбросить его я уже не попросту не мог.

Тут-то я и понял, в какую передрягу угодил. Но как говорят в народе, поздно пить боржоми, когда почки отвалились. Так и со мной. Молочно-белое марево не только окутало меня с головой, но и словно бы поселилось внутри черепной коробки. Даже закрыв глаза, я продолжал его видеть. И ладно бы только видеть, но ещё и начал в нём тонуть. Свет цзяня утягивал меня за собой, и это было поистине страшно.

Кажется, я ещё никогда прежде не испытывал подобного ужаса. Ну разве что за исключением того раза, когда впервые узнал, что качкам тоже нужно брить ноги…

— А-а-а-а-а-а! Кто-нибудь, спасите!!!

— Да не ори ты так, деревенщина! — раздался совсем рядом чей-то раздражённый голос. И на этот раз звучал он явно не у меня в голове!

От осознания этого факта мой всё ещё рвущийся наружу крик резко оборвался, а сам я удивлённо распахнул глаза… да так и застыл, не в силах поверить в происходящее. Мир вокруг меня кардинально изменился. Пещера Ху Ли куда-то испарилась, а ей на смену пришло нечто знакомое и до боли родное.

Я с нескрываемым удивлением оглядел такой привычный зелёный луг с пасущимися вдалеке коровами и… тремя десятками тренажёров прямо на нём!

— Это ещё что за чертовщина такая⁈

— А вот это уже у тебя надо спросить, — проворчали из-за моей спины.

Причём голос ворчуна был доверху наполнен едким сарказмом, настолько жгучим, что им смело можно было приправлять острейшую Сычуаньскую утку. Поэтому только услышав его, я тут же развернулся.

— Дедушка, а вы вообще кто?

Позади меня, уперев руки в бока, возвышался какой-то важный даже на вид старик. Весь в белом, да ещё и с длинными, как у сома, тонкими усищами чуть ли не до земли. При этом волосы его, свободно ниспадавшие на спину, отливали снежной белизной, а глаза сверкали подобно ясному весеннему небу. Одним словом, выглядел он столь величественно, что мог позволить себе захомутать любую бабку, даже ту, у которой квартира на первом этаже.

В общем, выглядел он на удивление презентабельно для столь почтенного возраста. Другое дело, что его внешний вид ни о чём мне не говорил, и я знать не знал, кто он такой. Ну а сам старик между тем не спешил мне отвечать. Он зло сверлил меня глазами и грозно покусывал свой седой ус.

Чую, такими темпами наши молчаливые переглядывания могут и затянуться…

— Ах ты паршивец! — наконец соизволил открыть рот странный дедок. — Что, не узнаёшь, бедного старика, которого ещё совсем недавно раздевал⁈

Я⁈ Раздевал⁈ Да он же явно меня с кем-то спутал. Я хоть парень и не особо разборчивый, но не до такой же степени. Да и, чего греха таить, уж подобное бы точно как-нибудь в памяти да отложилось. Так что бредит старик, как есть, бредит! Другое дело, что он тут такой не один. Мне вон тоже всякое мерещится. Взять хотя бы те тренажёры качковские на зелёном лугу. Вот откуда бы им тут взяться? А уж про коров вдалеке я и вовсе молчу, у них ведь под шкурами мышцы так и играют! Удивительно! И как я сразу этого не приметил?

Ну и странное же это местечко!

— Тц, что, так до сих пор и не понял, где оказался? — цыкнул в свои роскошные усы старик. — Да это же твой внутренний мир, дубина!

Мой внутренний мир⁈ Ну а что, вполне похоже. Какой же качок не мечтает о качалке на свежем воздухе! А уж если здесь стероидные реки и протеиновые берега имеются, тогда это место и вовсе по-иному как раем и не назвать.

Непонятно другое, как я здесь очутился, и кто такой этот странный старик? Нет, кое-какие предположения у меня на этот счёт, конечно, имеются, но вот убедиться в их достоверности было бы нелишне. Ну а для этого мне следовало снова к нему обратиться.

— А вы, значит…

— Ага, он самый, Рассекатель Небес во всём его величие, — гордо приосанился дедок. — И приволок тебя сюда тоже я. Догадываешься почему?

— Неа.

— А я тебе сейчас расскажу! — побагровел старик, да так, что у него аж усы встопорщились. — Вот скажи Су Чень что ты за человек-то такой? Пока ты при мне гадости говорил, я терпел. Когда, прости Небеса, в качестве штанги использовал, я крепился. Но зачем ты, паскуда такая, ленты с меня начал снимать⁈ Я тебе что падшая шуюй, чтобы перед всеми обнажённым щеголять⁈ Да я бы уж лучше и дальше у Большой белой обезьяны из одного места торчал, чем у тебя в руках оказался! Ты ведь хуже самого Небесного демона!

Ну это он, конечно, загнул, до Небесного демона, главного плохого парня всего Мурима мне ещё пахать и пахать. Другое дело, что делов я натворил и впрямь знатных. А уж если этот старикан кому-то о них разболтает, например, наставникам Чою и Дою, то меня в тот же миг с родной горы вверх тормашками. Даже оправдания мои слушать не станут. Всё же где я — обычный, пусть и подающий надежды ученик, а где легендарный меч Ху Ли. Он же главное сокровище секты Мудан, у этой железяки прав явно поболее, чем у меня.

И ведь как знал, что не стоило этот гламурный дрын из лап Большой белой обезьяны принимать. Ну и сам молочный брат Ху Ли тоже хорош, мог бы и намекнуть, гад такой, что внутри меча кто-то живёт. Это же прямо подстава подстав! Да ещё и выстрелившая в самый неподходящий момент, когда тело Ху Ли вот-вот окажется в руках Кровавого культа…

— Да не вертись ты так, ничего с телом Ху Ли не случится пока мы здесь.

— Ого, а вы что ещё и мысли читаете?

— А они у тебя есть, чтобы их читать? — с искренним удивлением посмотрел на меня старик. — Ладно, слушай сюда, ситуация у нас с тобой и впрямь аховая. Если тело моего бывшего мастера достанется ублюдкам из Кровавого культа, то может произойти непоправимое. А потому ты должен их остановить!

— Да я вроде как этим и занимался, пока сюда не угодил. Пытался как мог…

— Видел я, как ты пытался. Один стыд и позор! Вас что там в Мудан теперь совсем ничему не учат? Ладно цингун и Шелковая ладонь тебе неподвластны, но почему благородным искусством меча ты так до сих пор и не овладел? Это же не слыхано, чтобы наследник самого Ху Ли и мой новый владелец не знал, с какой стороны браться за цзянь! И с такими умениями ты решил искоренить заразу Кровавого культа?

— Да я вроде как и не собирался её искоренять… — попытался откреститься я от подобной чести. Всё же одно дело не дать Культу получить столь вожделенное для них тело и совсем другое по-настоящему с ними бороться. На такое пойти я был не готов.

Вот только Рассекателя Небес, этого вздорного старика мои планы на жизнь, казалось бы, совсем не интересовала. Он с глубоким пофигизмом отнёсся к моим словам и как ни в чём не бывало продолжил свою речь.

— Ну ничего, уж я-то теперь тебя научу. Благо времени у нас навалом, во внутреннем мире оно течёт совсем по-иному. Так что готовься Су Чень из Мудан, наследник великого Ху Ли совсем скоро я сделаю из тебя выдающегося мечника или имя мне не Гордый подпирающий Небеса клинок Луной горы!

Как только свет от меча озарил добрую треть пещеры, Ли Вэй понял беды не миновать. Пробуждение ото сна столь легендарного меча могло значить лишь одно, вскоре хозяин этого клинка пройдёт по пути озарения и станет полноправным преемником основателя секты Мудан. А ещё изучит искусство Меча парящего облака! И когда это произойдёт ни он сам, ни трое учеников великого мастера уже не смогут покинуть эту забытую всеми пещеру.

Время буквально утекало сквозь пальцы, а вместе с ним исчезала и надежда на благополучный исход. Но к счастью для самого Ли Вэя, ситуацию ещё можно было спасти, ведь бусина с «тяжёлой» ци всё ещё находилась у него в руках.

Однако использовать её он решил не на самом Су Чене, точно таком же носителе тяжёлой ци, а на его товарищах по Альянсу Мурим.

План Ли Вэя был просто, и в то же время не лишён изящества. Воспользовавшись всеобщей суматохой из-за пробуждения легендарного меча, он собирался отозвать верных цзянши подальше от учеников Альянса Мурим и в ту же самую секунду обрушить на их головы подарок своего Великого мастера.

Благо для реализации этого плана Ли Вэю даже не требовалось озвучивать его вслух и тем самым «оповещать» своих врагов о готовящемся на них внезапном нападении. Дабы избежать огласки, ему достаточно было пойти на хитрость, а именно, прибегнуть к технике Тонкого обмена и посредством вибраций ци передать старшим цзянши правильную команду.

Опытный практик Ли Вэй, в который уже раз за свою пусть и недолгую, но такую насыщенную жизнь, порадовался тому, что сумел освоить столь сложную технику ци. Не будь у него в загашнике этого хитрого приёма и его план ни за что бы не увенчался успехом.

Впрочем, радость его была тут же отодвинута на задний план, а сам он приступил к задуманному. Одним мысленным приказом Ли Вэй заставил цзянши слаженно отступить, и в то же самое время точным броском отправил тяжёлую бусину в полёт.

Спустя пару мгновений над головами ничего не подозревающих учеников образовалось облако из чёрной, тяжёлой даже на вид, ци. А ещё через долю секунды это облако погребло под собой будущую опору Альянса Мурим. Юные дарования, не в силах совладать с обрушившейся на их плечи тяжестью, дружно припали к земле. И в это же самое время «покинувшие» их цзянши тут же, без всякого промедления бросились к ничего не подозревающему Су Ченю.

На этот раз Ли Вэй больше не собирался попусту рисковать, а потому приказал мертвецам уничтожить опасного мальчишку, пока тот пребывал во власти озарения. Сам же практик, отдав ещё одну команду на отступления, только на этот раз уже не списанным со счетов цзянши, а драгоценным ученикам Чёрного Неба тоже кинулся бежать прочь, правда, совсем в другую сторону. Путь практика пролегал к выходу из пещеры.

Поначалу как верный слуга Чёрного Неба Ли Вэй планировал прихватить с собой не только тело основателя Ху Ли, но и его верный меч — именно этим и была обусловлена его задержка перед бегством. Теперь же, после пробуждения Рассекателя Небес об этом можно было забыть. Легендарный Небесный клинок Лунной горы уже обрёл своего нового хозяина, а значит, ценность его для главы Чёрного неба была уже не столь велика.

Осознавая это, Ли Вэй с лёгким сердцем оставил клинок новому хозяину, а сам лишь ещё сильнее ускорил свой бег. С этого момента его больше не волновал потерянный меч, теперь всё внимание практика было сосредоточенно на драгоценном теле в его руках и на трёх учениках несущихся следом за ним.

А вот о ком он совсем не думал в этот момент, так это о брошенном расходном материале. Старшие цзянши были не более чем обычной разменной монетой в его планах. После того как они покончат с Су Ченем, их всех всё равно ждала смерть. Если не от рук других служителей Альянса Мурим, то от печати Чёрного Неба, опутывающей все их даньтяни. Так что каким бы ни был их конец «живыми» они в руки Альянса Мурим не попадут ни при каких обстоятельствах.

Всё указывало на то, что секреты Чёрного Неба так и останутся таковыми, уйдя в небытие вслед за своими носителями. А он Ли Вэй между тем с лёгкостью исполнит порученную ему Главой миссию.

Однако кое-что всё ещё не давало ему покоя. Вместо радости от почти завершённой миссии, Ли Вэй почему-то испытывал стойкое чувство тревоги: очень похожее на то, что он ощущал прежде, за секунду до того, как кулак голодранца Су Ченя познакомился с сокровенным местом его юного господина.

Причём беспокойство это было столь велико, что Ли Вэй не удержался и всё же дал слабину. Перед тем как покинуть пещеру легендарного Ху Ли, он на мгновение обернулся, дабы своими собственными глазами запечатлеть гибель того, кто нанёс непоправимое оскорбление Первому ученику Чёрного Неба…

— Будь ты проклят, вздорный старикашка! Как же я хочу жрать!

Вот только вместо казни зарвавшегося проходимца Ли Вэй увидел совсем иную картину. И картина эта ему совершенно не понравилась.