Мастер Гравитации 5

Глава 5

Возле деревни Медная

Темный плащ молодого человека трепетал под порывами ветра, когда он выбрался из машины практически первым. Никто из гвардейцев не суетился вокруг — у каждого была своя задача, давно доведенная до автоматизма. Они тысячу раз обговорили план действий: где занять позиции, куда отнести боеприпасы и кто откуда начнет атаку. Всё просчитали до мельчайших деталей, и оттого в зеленых глазах молодого человека сияла уверенность.

Ему было двадцать три года. Для рядового человека это ещё не возраст для великих свершений, но Роман Мурин, шестой сын графа Мурина, привык, что к нему относятся иначе. Он провел ладонью по жесткой ткани плаща, украшенного доспехами, и ощутил знакомое волнение — вспышка надежд, которые он лелеял чуть ли не с детства. Его отец держал семью в постоянной боевой готовности, тайно готовя Род Муриных к грядущей войне. На троне сейчас сидел правитель, который правил лишь благодаря влиятельной поддержке семьи Распутиных.

«Наконец-то и мне выпала одна из важнейших задач, — думал Роман. — Ничего удивительного, ведь я уже не раз доказывал, на что способен». Он огляделся: люди из его отряда быстро высаживались из машин и перегруппировывались, выставляя оборудование и проверяя оружие. Где-то сбоку, вглядываясь в мрачный горизонт, переговаривались два капитана.

— Как думаешь, у Распутиных хоть кто-то зашевелится раньше времени? — вполголоса спросил один.

— Очень надеюсь, что нет, — ответил другой с усмешкой. — Тогда у нас будет больше поводов похвастаться, что сделали всё тихо и быстро.

Роман, слушая их краем уха, смотрел на деревню Медная. С первого взгляда может показаться: зачем столь знаменитому Роду ввязываться в дела глухой деревушки? Но Медная целиком принадлежала Распутиным и на её территории работали важнейшие химические производства — такие, что уже изрядно мешали всей семейной династии Муриных. У Муриных имелся похожий спектр бизнеса, но товары Распутиных почему-то были в приоритете на рынке, и от этого Роман только сильнее сжимал кулаки.

Артефактный купол, растянутый над их позициями, скрывал отряд и не позволял радарам засечь воинов Муриных. Роман предвкушал начало операции. Этот день вся семья ждала слишком долго — особенно сам глава Рода.

«Хм, такое ощущение, что отец прямо собирается включить фейерверки и объявить: „А вот и мы!“» — мелькнула у Романа мысль, и он невольно хмыкнул.

С юных лет его обучали стратегии: он штудировал карты расстановки сил противника, разбирался в повадках командиров Распутиных, изучал их слабости, постигал тайны подрывных операций. Отец Романа был опытнейшим тактиком-охотником: он предпочитал долго выжидать и бить в самый уязвимый момент.

— Граф, мы готовы! — кто-то из ближайших офицеров отвлек его от мыслей, и Роман кивнул.

— Отлично. Пусть бойцы не расслабляются и держат ухо востро.

Глава Рода Муриных, ещё когда родился Виктор, старший брат Романа, начал тайно копить силушки. Цель была одна: свергнуть Императора и взять власть в свои руки. Причём планировалось провернуть это быстро и молниеносно, чтобы крупные Рода, вроде тех же Распутиных, не успели вмешаться. Но планы слегка изменились. Теперь Мурины решили сначала ударить по опоре трона — по Распутиным. И убрав этот «тыл», потом взять верховную власть будет куда проще.

«Дьявольски удобно, — думал Роман, любуясь мерцающим куполом. — Сначала лишить Императора поддержки и прибрать к рукам все богатства Распутиных. Всё будет нашим. А там уже только ленивый не догадается, кто настоящий хозяин ситуации».

Он вспомнил, сколько лет они собирали по крупицам сведения о складах, маршрутах патрулей, о не самых верных союзниках Распутиных, идеально подходящих для вербовки. Скольких инженеров, наемников, магов Мурины переманили к себе… Так и выстроился этот грандиозный план, способный обрушить систему.

— Эй, боец! — крикнул Роман одному из своих людей. — Передай остальным, что мы скоро начнем. И, пожалуйста, на всякий случай приготовь мне горячий кофе. Чувствую, нам сегодня не до сна.

— Слушаюсь, господин! — отозвался воин, стараясь не улыбаться.

Легкая насмешка скользнула по губам самого Романа. Это не просто сражение — для него это, черт побери, настоящее триумфальное выступление. Рано, правда, еще ликовать, ведь впереди вся операция. Но юный граф знал, что обратного пути нет. Даже ветер, раскачивающий его плащ, будто нашептывал: «Время пришло».

— Здравствуйте, я к Грише. Правда, забыл ему позвонить заранее, но надеюсь, он всегда рад меня видеть, — я, засунув руки в карманы толстовки, стоял на пороге и пытался выглядеть непринуждённо.

— Граф Добрынин, приветствую, — камердинер Распутиных учтиво мне поклонился. — Мы уж подумали, вы за своей сестрой приехали… — спросил он с натянутой улыбкой.

— «Мы» — это кто именно?

— А… Ну, все, кто был в доме и выглядывал в окно. Увидели, как вы идёте по двору, и решили, что приехали за сестрой, — он явно нервничал, у него дёргалось правое веко.

— Нет, в этот раз я к другу зашёл. Поговорить хочу лично. С сестрой у меня и так всё нормально, мы регулярно созваниваемся. Тут она в порядке, надеюсь? Хорошо себя ведёт?

— Оу… Да-да, конечно, всё отлично, — теперь у него и второе веко предательски задёргалось. — То есть вы не за ней?

— Точно нет, — я улыбнулся. — Так что вы можете сказать про Григория?

— Его перевезли в санаторий на Сосновой. Там условия для реабилитации лучше, быстрее поправится, — сообщил камердинер. Я знал об этом месте, хотя там ещё не бывал, только слышал, что оно тоже принадлежит семье Распутиных.

— Спасибо за информацию, — махнул я рукой ему на прощание и двинулся к своей машине.

Услышал за спиной его грустный шёпот: «За что нам всё это? Когда уже это закончится?» О чём это он? О войне, наверное. Но раз уж война только началась, то придётся всем потерпеть.

Сидя потом в километровых пробках и потягивая сок, я добрался до санатория примерно часа через два. И окончательно там убедился в простой истине: случайностей не бывает. Думал, что просто проведаю друга и погляжу, как он там восстанавливается, а в итоге снова окунулся в атмосферу войны. В общем, сюрпризов никаких.

— Здорово, как ты? — спросил я, усаживаясь на стул рядом с Гришиной койкой.

Гриша в этот момент ел йогурт и выглядел при этом донельзя скучающим.

— Да я просто чертовски счастлив, разве не видно? — с сарказмом огрызнулся он и бросил ложку в стаканчик. — До сих пор ощущаю слабость и разбитость во всём теле. Если это «восстановление» затянется ещё хоть на пару дней, я точно по стенам начну бегать. Меня запихнули сюда, в эти дебри, чуть ли не под тройное кольцо гвардии. Ни тебе клубов, ни тусовок, ни горячих девчонок, даже никаких сражений — одним словом, заняться вообще нечем.

— Зато живой остался. И, как лекарь, поправишься, думаю, гораздо быстрее, чем обычно это бывает. Лично я верю, что ты скоро будешь носиться, как вечно, а то, глядишь, станешь занудой от скуки. А с занудами, сам понимаешь, дружить так себе удовольствие, — я подтолкнул к нему ногой пакет с фруктами.

— Лучше бы выпить принёс, — Гриша фыркнул недовольно.

— Я принёс свежевыжатый сок, — возразил я. — Там ещё есть мясо и овощи на пару.

— Ну и друг ты после этого. Даже сигар не захватил, — Гриша смерил меня укоризненным взглядом.

— Я вообще рассчитывал, что ты обрадуешься моему появлению безо всяких подношений. Мы же друзья, — я ухмыльнулся и тоже открыл себе сок.

— Извини, соскучиться по тебе я не успел: ты постоянно крутишься рядом, да ещё и со своими глупыми шутейками, — он закатил глаза.

— Ну вот зря ты так. Я ведь волнуюсь за тебя, брат: ночами не сплю, думаю, как там мой бедный друг, — я изобразил на лице самое трогательное сочувствие.

— Ой, рассказывай. Прям не спишь, да? Я же тебе ночью звонил обсудить футбольный матч с бразильцами, а ты мне заявляешь: «Меня нет дома, перезвоните позже!» — рассказывает он возмущённо.

— Да это автоответчик был, — я развёл руками.

— Автоответчик, который ещё и чихает в трубку? Ну-ну! — Гриша явно не поверил ни единому слову.

— Мне лень было заново записывать голосовое приветствие. Да и ты ведь под надёжной охраной, какой смысл мне тревожиться? Я был уверен, что ты не в опасности.

И ровно в тот момент, как я это произнёс, в санатории завыла сирена боевой тревоги, и повсюду замигали красные сигнальные огни.

— «Не в опасности», говоришь? — тяжело вздохнул Гриша, хотя в его глазах не было и тени страха.

Сразу после этого дверь распахнулась, и в палату влетел высокий, крепкого телосложения мужчина в форме и зелёной маске. Он коротко стукнул в косяк, наверное, чтобы хоть как-то обозначить своё появление и остановился перед нами.

— Петров, что там у нас? — спокойно поинтересовался Гриша, демонстрируя непоколебимое хладнокровие.

— Господин, буквально пару километров отсюда, в районе Лесничей, произошло нападение на вашу компанию по производству удобрений. А еще через десять километров атаковали предприятие по выпуску чипов, — четко доложил боец, сверившись со своим планшетом. — Уже подсчитываем вражеские силы, и наши подкрепления в полном объеме выехали на места сражений.

— Вот как, а меня, значит, забыли? — я взмахнул рукой, стараясь выглядеть бодряком. — Я бы тоже не против размяться, всё лучше, чем торчать без дела.

— Никуда ты не поедешь, — отрезал Гриша с явным недовольством. — Это наша война, и мои родственники не обрадуются, если туда влезет кто-то посторонний. Думаешь, наши бойцы справятся хуже?

— Ну, раз так, мне же и проще, — пожал я плечами. — Я имел в виду чистую поддержку, а если вам не нужна — не вопрос. Пойду тогда хоть кофейку возьму. Надеюсь, в вашей столовой есть нормальный кофе, а не один этот фиточай для больных?

Собрался было направляться к выходу, но снова вмешался боец в зеленой маске. Судя по выражению его глаз, он выслушивал что-то по рации и потом выпалил:

— Господин, враг уже напал на санаторий! Мы готовы защищать вас ценой жизни! Разрешите идти, мне нужно быть вместе с моими людьми!

И, словно в подтверждение его слов, снаружи послышались беспорядочные выстрелы. Гриша лишь коротко кивнул капитану гвардии, отпуская его на борьбу с нападающими, а сам стал осторожно подниматься с кровати.

— Так, ты куда намылился, братец? — окликнул я его. — В твоем состоянии лучше оставаться здесь, я же здесь для того, чтобы тебя прикрыть при необходимости.

— Эта земля принадлежит моей семье, я обязан ее защищать, — безапелляционно заявил он и вытащил из ножен фамильный меч, словно в каком-то старинном ритуале. — Только, откровенно говоря, не думал, что они сунутся еще и сюда. У нас ведь охрана здесь не хуже, чем в родовом доме, и система безопасности вроде на уровне.

— Наверное, не на таком уж «уровне», — добавил я, кивая ему. — Ладно, пошли посмотрим, что там творится.

Мы приблизились к окну и увидели, что двор быстро превращается в поле боя: камни во дворе уже были покрыты алыми пятнами. С двух сторон в спешке соорудили баррикады из всего, что попадалось под руку, и схватка разгоралась с пугающей скоростью — то там, то тут из-за укрытий сверкали вспышки выстрелов.

— Сказать, что я в шоке, — ничего не сказать, — Гриша потер пальцем бровь и мрачно посмотрел вниз. — Не понимаю, откуда у Муриных сейчас нашлось столько ресурсов. Такое впечатление, что они давно планировали эту атаку, а наша разведка дремала в этот момент.

— Может, они и правда всё проворачивали тайком. Ударили по нескольким ключевым точкам сразу, да еще с толком и расчетом, — заметил я. — Так что не вини себя, такие вещи сложно предугадать, если противник готовился втихаря.

Гриша лишь тяжело вздохнул, не сводя взгляда с кровавой свалки во дворе. Но я понимал, что вполне так-то можно было ожидать такого подвоха от влиятельного Рода, который соперничает с Распутиными, — уж я-то слышал немало разговоров, что Мурины никогда не жаловали политику императора и уж тем более Распутиных. Чистая конкуренция, смешанная с политическими играми.

— Да уж, теперь все более чем понятно: надо просто повышать бдительность, нанимать целую армию толковых шпионов и держать ухо востро по всем фронтам, — проговорил я, стараясь хоть немного разрядить обстановку. Но выходило так себе…

Так что я вихрем слетел по лестнице вниз, на ходу скинул с себя толстовку и выскочил на крыльцо, где уже вовсю раздавались звуки бойни.

— Вы, кажется, адресом промахнулись, — без лишних церемоний врезал кулаком первому попавшемуся воину прямо по челюсти.

— Спасибо, — пробормотал гвардеец Распутина, которого я тем самым спас от сквозного ранения. Он благодарно кивнул, а я уже подхватил с земли оставленное кем-то артефактное копье и стал отбиваться им вместо палки.

Но тут же вокруг меня собралась толпа врагов: удалось оттолкнуть их пару раз, да куда там — они, точно назойливые мухи, налипли на древко с другой стороны и принялись дружно напирать.

На копье был камень активации, и я несколько раз нажал на него — жал, жал, а толку ноль. Теперь ясно, почему копье бесхозное: артефактную энергию, видимо, уже всю выжали. Вдобавок враги захихикали над моими жалкими попытками, решив, что я уже мертвец.

— Рано радуетесь, мужики, — процедил я сквозь зубы и вбухал побольше гравитационной силы им в колени. Все пятеро упали передо мной, скрючившись.

Пока они пытались понять, что, черт возьми, произошло, и пытались встать с колен, я раскрутил копье и одним махом пронзил их всех насквозь, эффектно насадив на одно древко.

— Люля-кебаб готов, прошу к столу, — фыркнул я, но в тот же миг за спиной раздался противный звук бьющегося стекла.

Обернувшись, увидел, что окно в холле выбили с другой стороны и внутрь уже лезли новые противники. Ну уж нет: больных я в обиду не дам.

— Вы по записи или у вас есть пропуск в санаторий? — вскочив в холл, окликнул их я.

Двое одаренных воинов посмотрели на меня нагло, сверля глазами.

— Что, умником себя мнишь? — процедил тот, что в белой маске с шипами, сжимая в руках меч, вокруг которого пульсировала вода. — Вообразил себя самым крутым шутником в Империи?

— Нет, я шутить особо не умею, — холодно ответил я.

— Правильно, — он ткнул в мою сторону пальцем. — Я скажу тебе, кто ты такой… Ты просто дерьма кусок, которое я сейчас зарублю.

Он сорвался с места и ринулся на меня, размахивая мечом, видимо, чтобы запугать меня своим мастерством боя. Меч сверкал, обтекаемый потоком воды, и от него шла ощутимая вибрация энергии. Я же не двинулся ни на сантиметр, пока этот громила не подскочил слишком близко, а потом быстро сделал полуоборот и ухватился за лезвие.

Вырывать меч из рук я не стал: просто резко утяжелил его через прямую связь, и противник с грохотом рухнул на пол вместе со своим клинком.

— Какого хрена… — пробормотал он в осознании, а я, улыбаясь, занес ногу и со всей дури опустил пятку ему на голову. Хрясь — мозги и кровь брызнули на мои штаны с ботинками. Ну и ладно, в этом мире стиральные машинки уже есть, разберемся. Главное — не забыть, что у нас тут второй товарищ в холле.

— Держи свой сраный пропуск! — оскалившись, второй боец метнул в меня копье.

— О, спасибочки за оружие, как раз не помешает, — сказал я, сдвинув копье гравитацией с траектории и перехватив его на лету. — Это прям щедро с твоей стороны. Тебе оно точно не нужно?

Парень заметно занервничал: глаза его забегали, в голосе появилась какая-то истеричная нотка.

— Ты не мог его схватить! И даже увернуться не мог! — завопил он. — Я никогда не промахивался!

— Да не кипишуй ты так, — усмехнулся я. — Хочешь, попробуй еще раз, может на этот раз попадешь. Лови!

Я метнул копье обратно, хотя более точным было бы сказать «вернул» его хозяину. Но для ловли времени ему не оставил: он не успевал увернуться и решил принять удар на свой доспех. Доспех, конечно, был навороченный, прочный, но вот только теперь копье весило две тонны. В итоге он с сокрушительным грохотом вместе с этим копьем вылетел на улицу, проломив стену.

Тем временем в холл уже ломились новые отряды, а сверху тоже слышались звон и треск — видимо уже кто-то с крыши спускался по тросам, и начал проникать внутрь. Похоже, веселуха только начиналась.

Я без лишних разговоров рванул по лестнице на второй этаж, а за собой одним махом разрушил часть ступеней, чтобы задержать тех, кто ломился снизу. Пока наверх поднимался, пришлось буквально с боем прорубаться сквозь толпу озлобленных масочников: кто-то прыгал на меня с катаной, кто-то лупил из лука, а кто-то даже решил, что дробовиком сможет меня напугать. Санаторий, конечно, превратился в чистилище, и такой расклад, пожалуй, любого заставил бы резко поправиться и сбежать из больничной койки куда подальше.

— Лови гранату! — вдруг проревел какой-то громила, швыряя мне боеприпас прямо в руки.

Ну что ж, я действительно поймал эту штуковину.

— Ты что, чувак, решил со мной поиграть? Сам лови, — крикнул я в ответ и, включив защитный купол, метнул гранату обратно.

Взрыв, дым, осколки — пока все орали и уворачивались, я помчался дальше по лестнице, стараясь держать ухо востро. И тут же все вокруг завыло и засверкало: громогласная сирена, красная тревога, непрекращающиеся стрельба и взрывы. Санаторий трясло, как при мощном землетрясении, повсюду сыпалась штукатурка, а в воздухе витала пыль.

Я с мрачной миной двинулся к палате Распутина, без конца перескакивая через провалы в ступеньках и уворачиваясь от вражеских выстрелов. Уже порядком привык к этому хаосу: ломал врагам черепа, выдергивал оружие прямо у них из рук и шел дальше. Рутина, блин, ничего нового.

Из автомата по пути пострелял и из лука, ножи еще пометал и глаза почесал. День только начался, а я уже опять спать хотел. Придумали бы что ли хоть что-то новенькое, а не одно и тоже все время. Штурм, как штурм короче: ничего интересного.

Так я и добирался до Гриши с боем, но не я один воевал. Гвардейцы Распутина тоже отлично держались, правда еще не проверял сколько их там осталось в живых, но судя по звукам, отпор они продолжали давать. Без них у меня бы здесь вообще не продохнуть было.

Не знаю даже сколько я добирался до друга через всю эту заварушку, но вот на нужном мне этаже меня уже ждали. На гребаной люстре головой вниз висел воин в красном комбинезоне и с двумя катанами. Он держался руками и полусогнутыми ногами.

— Чел, с тобой все в поряде? — спросил я излюбленной фразой моей сестры. — Тебе помочь спуститься? — он напоминал мне котов из видео, которые забираются на высоту, а потом сами спуститься не могут.

Но он оказался более самостоятельным, с каким-то боевым кличем отпустил люстру и в кувырке профессионально приземлился на пол, а ведь высота была не маленькая.

Затем враг встал в боевую стойку и боком пошел на меня держа острую катану наготове.

— Ты даже не увидишь как я убью тебя, — сказал он мне.

— Ну да это точно, — я щелкнул пальцами и люстра грохнулась на пол.

Этому типу в красном комбинезоне даже руку обручем от люстры отфигачило. В общем не соврал парень: реально я ничего не увидел.

Ну а дальше я медлить, правда, не стал: надо было проведать друга…

Спустя пару часов

Сидел смотрел на покрытое сажей лицо Гриши, а он молча моргал глазами и смотрел на улицу с того места, где раньше была стена. Большая часть санатория была в руинах и местами от взрывов все еще горело пламя. Дым разносился повсюду и резко бил в нос, так что хотелось чихать.

— Слушай, брат, мне как-то здесь уже не очень нравится, — я щелкнул перед его глазами пальцами. — Не, ну серьезно: уныло теперь местечко выглядит. Особенно, когда в нем столовая уничтожена. Без столовой здесь вообще делать нечего.

Лицо Распутина медленно расплылось в улыбке, словно он забывал каждую секунду о том, что хотел улыбнуться. На меня он не смотрел, а засунув руки в карманы брюк, продолжал пялиться в какую-то точку, походу видимую только им.

— Да ладно тебе, Добрыня, расслабься: все равно привыкать надо, — произнес друг задумчивым тоном. — Скоро так вся Москва будет выглядеть, а может и вся Империя…

Не знаю-не знаю… Лично я все рестораны и столовые разрушить точно не позволю! Разве только те, где невкусно.