Мастер Гравитации 5

Глава 15

Григорий Распутин стоял перед величественной чёрной горой, на вершине которой возвышалась зловещая остроконечная башня. Несмотря на кажущуюся близость, путь к ней преграждала внушительная вражеская армия, вооружённая до зубов катапультами и магическими артефактами, укрывшаяся за неприступными стенами. Даже простое приближение к укреплениям казалось невыполнимой задачей.

Под оглушительный рёв боевого рога массивные ворота распахнулись, выпуская безупречно организованные ряды воинов, экипированных новейшими защитными щитами. Григорий лишь презрительно усмехнулся: его фамильная армия не уступала противнику ни числом, ни снаряжением. Для опытного Распутина это был очередной штурм, пусть и масштабный.

Поле битвы уже превратилось в хаос: редкие перестрелки сменились ожесточёнными ближними схватками, да и Одарённые демонстрировали всю мощь своей магии. На усыпанной телами земле, то и дело, вспыхивали изумрудные и пурпурные всполохи, а магические вихри накрывали бойцов волнами разрушительной силы.

Распутин только что хладнокровно расправился с десятком элитных гвардейцев, используя свой Дар управления телами — их сердечные клапаны мгновенно сомкнулись и заросли. С другими Одарёнными всё шло в зависимости от их ранга: наёмные маги падали быстро, а вот с представителями Рода Муриных приходилось повозиться.

Даже до начала битвы лицо Григория выражало явное недовольство. Сейчас же, нахмурившись, он наблюдал за своим отцом, который с необузданной яростью крушил врагов одним сокрушительным ударом ноги, превращая грудные клетки противников в кровавое месиво.

— Нахрена мы вообще сюда приперлись, — мрачно произнес Григорий посреди поля битвы, бросив взгляд на башню. — Подумаешь, война… Ведь сражения идут не только здесь.

С самого начала Распутин противился этому походу к проклятой горе. Мысли о друге не давали ему покоя: ему казалось, что они топчутся по костям Добрыни.

— Гриша, пригнись! — выдернул его из размышлений крик брата.

Вместо этого Григорий молниеносно развернулся, перехватил летящее копье и переломил его пополам. Его яростный взгляд нашел метателя, и Распутин активировал руну на руке. Вражеский воин начал стремительно стареть на глазах: волосы поседели, зубы посыпались, суставы скрутило, лишая его всяких сил.

— Зачем ты тратишь энергию на обычного солдата? — подскочил брат с ухмылкой. — Такие заклинания лучше приберечь. Потом намучаешься восстанавливать силы.

— У меня сегодня энергии навалом, — Гриша бросил на родственника выразительный взгляд и резко дернул его вниз.

Боевой снаряд со свистом пролетел над их головами и взорвался где-то позади. Брат, распластавшись на земле, хмыкнул:

— Да, энергии у тебя дофига, только какая-то она злая.

— А мы сюда не танцевать пришли, — Григорий поднялся, вытаскивая артефактный арбалет. — Чему радоваться? Мой друг сейчас жизнью рискует, а мы здесь торчим. Могли бы помочь ему в битве против войска сынка Мурина.

— Ладно, тогда давай лучше побыстрее разберемся с этими, — предложил брат, хлопнув Гришу по спине и кивнув на башню.

— Побыстрее? — Распутин саркастично сплюнул. — Мы даже к стене толком не пробились. Но ты прав: рано или поздно мы это закончим. Я туда доберусь. Надо же куда-то девать всю эту энергию.

Григорий тщательно зарядил арбалет, наполняя каждый болт магической энергией. Они с братом переглянулись и, не медля ни секунды, бросились обратно в пекло сражения. «Держись, Добрыня,» — мысленно обратился Григорий к другу, — «Я выполнил твою просьбу. Ведь друзья должны доверять друг другу и уважать решения каждого. Только не вздумай умереть до моего возвращения — я еще успею тебя подлечить».

Немного позже

Под наспех сооруженным навесом сидел граф Распутин, потягивая горячий чай. Даже в минуты затишья он не снимал своих доспехов. Совсем недавно его покинули двое братьев после обсуждения тактики боя. Сражение всё ещё продолжалось, хотя обе стороны взяли короткую передышку. Граф находился на распутье — время поджимало, и нужно было решить, какой следующий козырь достать из рукава.

— Отец! — тяжелые шаги нарушили тишину. Под навес вошел один из его сыновей.

— Что случилось? — не отрывая взгляда от вражеских укреплений, спросил граф. Казалось, он был полностью погружен в свои стратегические размышления.

— Хочу поговорить о Добрыне, пока есть время, — произнес Григорий, усаживаясь напротив отца.

— К чему этот разговор? У каждого свой путь. Он сделал выбор, и я не понимаю, зачем возвращаться к этой теме.

— Может, стоит присоединиться к нему, пока не поздно? Какая разница, где сражаться — здесь против Муриных или там? — Григорий выглядел измотанным, его доспехи были покрыты грязью и кровью.

— Хорошо, что решения в нашей семье принимаю я, — неожиданно рассмеялся граф, отпивая чай. — А ты, сынок, пока не дотягиваешь до моего уровня стратега.

— Я и не претендую, — проворчал Григорий, но во взгляде читалось уважение к отцу.

Наконец граф оторвался от созерцания стен и посмотрел на сына с хитрой усмешкой:

— Ты же понимаешь, что твой друг не так прост, как казалось? Не беспокойся за него. Он сам выбрал свой путь, имел полное право. Если справится — прогремит на всю Империю, получит такое будущее, о котором и не мечтал. А сражений впереди еще немало — такова жизнь воина. Заманчиво звучит, не так ли?

— Хм… Пожалуй. Но откуда такая уверенность в его победе? — Григорий растерянно заморгал, почесывая затылок.

— Разве я сказал, что уверен? — усмехнулся граф. — Я лишь говорю о его шансах. Прошлый успех тому доказательство. Дай ему проявить себя и не вмешивайся.

— Или это станет его дорогой к быстрой смерти…

— Если так, значит такова его судьба. Но, думаю, умирать ему пока рановато…

Я стоял на крыше трёхэтажки, рассеянно глядя на пачку круассанов в руках. Есть не хотелось, хотя глюкоза сейчас явно не помешала бы измотанному организму.

Положив выпечку рядом, я осторожно опустился на корточки, морщась от простреленного плеча, и устроился поудобнее. После сегодняшнего побоища цены на недвижимость в этом районе рухнут так, что дешевле жилья не найдёшь даже в самых захудалых пригородах. Впрочем, сейчас меня больше беспокоило другое — сотни трупов, раскиданных по улицам. Скоро сюда слетятся падальщики, и вонь станет такой, что чумные времена покажутся курортом.

Закопать всех, используя свой Дар, не получится — слишком много вопросов возникнет. Битва выдалась эпичной, но к финалу мы выдохлись все. Меня хоть и зацепило только слегка, но все же мои силы были прилично израсходованы — организм бунтует, тошнота накатывает волнами. Но главное — мы выстояли. К следующим сражениям успеем подготовиться получше. Жить, правда, придётся в не самых комфортных условиях: всё пропахло гарью от взрывов, стёкла повылетали, некоторые дома, что не были полностью уничтожены, серьёзно пострадали. Бывший элитный район превратился в руины, а на восстановление нет ни времени, ни ресурсов — есть дела поважнее.

Потери в наших рядах были неизбежны, но для такого серьезного сражения оказались вполне приемлемыми. Уцелевшие бойцы уже занялись делом — внизу я как раз заметил начальника наёмников, который махал мне рукой. Видимо, пришло время спуститься и проверить выполнение моих приказов.

Я направился через чердак к лестнице, но когда оказался внизу, Дмитриевич встретил меня удивленным взглядом:

— Босс, я думал, вы просто спрыгнете с крыши, — совершенно серьезно произнес он. — Вы же так умеете, верно?

— Открою секрет, Геннадий: так каждый может. Вопрос только в том, кто останется жив после этого, — усмехнулся я в ответ.

— Но вы бы точно выжили, — уверенно заявил он.

Определенно, он прав, но после битвы мои силы были на исходе и тратить остатки Дара на акробатические трюки не хотелось.

— Смотрю, Дмитриевич, ты совсем не устал. Значит, пойдешь копать могилы. Бери лопату и вперед, — я похлопал его по плечу, и он поморщился от боли.

— У меня рана на руке, — возразил он. Хотя рану уже обработали и зашили, вкололи антибиотики: мы заранее подготовили все необходимое для оказания помощи. — Босс, у вас ведь тоже простреленное плечо. Вам бы тоже показаться медикам.

— С моей раной все в порядке: кровью не истеку и заражения можно не бояться, — усмехнулся я. — Лучше доложи обстановку.

— Парни зачищают сектор F от оставшихся гвардейцев. Основная часть команды собирает трофеи, переносит их в бункер и запечатывает в сейфы-камеры, — отрапортовал Дмитриевич.

— Видел с крыши, что и про военную технику не забыли. Молодцы! — похвалил я его.

— Так точно, господин! Загоняем технику в уцелевшие подземные гаражи. А насчёт боеприпасов: Сидоров недавно докладывал, что почти всё собрали. За них взялись первым делом, сразу после того, как раненых обработали.

— Молодцы, правильно сработали… Боеприпасы — это половина победы, одной верой в победу не навоюешь, — одобрительно кивнул я. — Кстати, что там с ранеными? В бункере всем помощь оказали?

— Да, две бригады наших только этим и занимались. Но некоторые совсем плохи, босс.

— Понял, — окинув взглядом разбитый район, добавил: — Можешь приступать к их переправке на наши запасные базы. Пусть там займутся их лечением. И прикрытие обязательно организуй. Деньги на все эти дела можешь брать из сейфов в бункере, пароль ты знаешь.

— Сделаем в лучшем виде! — отчеканил Дмитриевич и поспешил к раненым.

С деньгами на это проблем нет: остались с прошлых операций. На личных счетах уже не густо, но доход от захваченных имений пока неплохой. Многие аристократы-староверы держали средства дома, а не в банках: золота, серебра и антиквариата у них хватало. Всё это теперь мои трофеи.

Правда, Гриша, видимо, уже изрядно подустал, занимаясь продажей этих ценностей, но никогда не жаловался: он вообще любит зарабатывать, а свою долю с продаж, конечно же, получает.

— Босс! Вы не поверите, что я нашёл, — неожиданно прозвучал позади весёлый голос Сидорова.

— Сидоров, делать нечего? У нас, между прочим, новые бои на носу. После смерти наследника Мурина нас в покое не оставят, — я выразительно глянул на бойца, намекая, что неплохо бы заняться делом. Оружие подготовить надо, почистить, зарядить, по позициям расставить…

— Да я, походу, нашёл того самого «папашку», что птенцов заделал и слинял, — он махнул рукой в сторону лужайки, теперь кроваво-серой вместо зелёной.

Я подошёл ближе. На земле лежала обугленная до черноты тушка петуха. Казалось, тронь и перья рассыплются в пыль.

— Откуда он только взялся? — задумался я, разглядывая обугленную тушку

— Босс, помните тот дом, куда мы с Геннадием Дмитриевичем ходили насчет покупки? Там во дворе был небольшой курятник. Хозяин-аристократ, видимо, любил свежие яйца к завтраку. Когда уезжал, забрал всю живность, но этот петух, похоже, сумел сбежать, — объяснил Сидоров, вытирая пот со лба. — Других вариантов я не вижу.

Я молча кивнул, рассматривая обгоревшую птицу. В голове крутились мысли о предстоящей зачистке района — после такой заварушки нас наверняка ждет еще немало сюрпризов.

— А может курицу на опознание приведем? — заржал Сидоров. — Все-таки отец ее детей.

Я отвесил ему легкий подзатыльник:

— За шуточки будешь разгребать завалы на дорогах.

— Кстати, о курицах. Можно взглянуть на вашу? Ребята говорят, видели ее в окне — будто одержимая какая-то. Даже Геннадий Дмитриевич к вам без пистолета не заходит. Говорит, вы сами разрешили, если что — пристрелить.

— Ты головой не ударялся, как Дайко? Только мне не хватало бойцов, верящих во всякую чертовщину. Пошли, покажу тебе самую обычную курицу.

Но стоило нам войти в дом, как я пожалел о своих словах — красная птица внезапно подпрыгнула на пару метров вверх и чуть не выклевала Сидорову глаза.

— Фу! — спокойно скомандовал я, даже не повышая голос.

Курица мгновенно притихла, дернулась пару раз и опустилась на пол. Ее глаза из черных снова стали обычными.

С самого начала меня напрягало странное поведение этой курицы. Особенно её глаза, которые временами становились черными, как у демона какого-то.

Пока Сидоров там отходил от куриной атаки, я решил наведаться в библиотеку. Честно говоря, с момента переезда я туда даже носа не совал — всё как-то недосуг было. Думал, может, найду там какие-нибудь кулинарные книжки — я ведь тот ещё повар-затейник, люблю иногда что-нибудь эдакое сварганить.

Спустившись в библиотеку, я охренел от количества книг. Чего там только не было: и «Зельеварение для чайников», и «Как выжить в лесу, если вас преследует медведь-людоед», и прочая дичь. Но особенно меня заинтересовала одна здоровенная книженция в чёрном кожаном переплёте, которая выделялась среди остальных.

Открыв её, я чуть не присел: страницы были забиты какими-то стрёмными ритуалами над животными. Приручение, подчинение, заколдовывание — полный арсенал начинающего чернокнижника. И тут меня осенило, почему наша курица так себя ведет. Похоже, какой-то недоучка-некромант тут практиковался на бедных животных. Теперь я даже не удивлюсь, если завтра встречу говорящего осла.

Я вывалился из комнаты весь в паутине. Честно говоря, там так давно никто не убирался, что археологи могли бы раскопать останки между пыльными коробками. Не успел я отплеваться от паутины, как на меня налетел Сидоров, засыпав вопросами.

Пришлось глубоко вздохнуть и рассказать ему всю правду о нашей агрессивной курице: видимо, до того как некромант над ней поработал, её все местные петухи обижали, вот она и возненавидела весь мир!

— Босс, так в ней и правда было зло? — удивлённо спросил Сидоров, стоя рядом.

— Да какое там зло — обычное жалкое заклинание некроманта, — усмехнулся я. — А вот эта книженция её бы точно больше взбесила, умей она читать.

Указал на полку, где красовалась увесистая книга «Тысяча и один способ вкусно приготовить курицу». Сидоров заржал, но я быстро остудил его пыл ледяным взглядом:

— Хорош ржать! Бегом расчищать дороги!

От него и след простыл. А мне нужно было подобрать новое оружие — старая бита расплющилась. Да и медитация не помешает, чтобы хоть немного восстановить свои силы.

Не прошло и часа моей подготовки, как рация зашипела: ребята доложили, что на район прикатил целый кортеж государственных шишек. Кого там только не было — бойцы, люди из канцелярии, следователи…

«Столько почестей, и всё мне одному?» — подумал я с усмешкой. Хотя какие там почести — не к добру это. Терпеть не могу общаться с этими ведомственными представителями. Сами по себе — зануды редкостные, зато другим могут такую «весёлую» жизнь устроить.

Мелькнула мысль приодеться поприличнее — видок у меня сейчас ещё хуже, чем в прошлую нашу встречу. Хотя, думаю, простят мои манеры, когда увидят здешний бардак.

Зевнув и глянув на плечо с запёкшейся кровью, я так и потопал к ним в разодранных ботинках. Почему в разодранных? Потому что плохая идея — останавливать голыми руками фуру со взрывчаткой. Эти уроды подловили меня в самом конце боя, когда сил уже не было. Пустили фуру с горки, сволочи… Пока тормозил эту махину, из-под ног искры летели.

И вот в таком стильном прикиде выхожу на крыльцо, а там — наша курица злорадно пинает обгорелую тушку петуха. Значит, всё-таки опознала…

— Да оставь ты его: он своё уже получил, — засунув руки в карманы, я пошёл на центральную улицу встречать гостей. Дальше им было бы проблематично проехать из-за завалов.

При виде меня кортеж затормозил. Из переднего золотистого джипа собственной персоной вылез всё тот же мужик в отличительном головном уборе из Императорской канцелярии. Его плотным кольцом окружал боевой спецназ высшего подразделения Империи.

— Приветствую вас, Добрыня Валерьевич! — кивнул он мне с важным видом, прижав свой обвисший подбородок к груди. — Мы с вами уже виделись, не так ли? Всё было любопытно узнать — наденете ли вы хотя бы сегодня для приличия пиджак.

— Ещё бы, вас сложно забыть, — на самом деле имени я его вообще не запоминал, да и какую он там конкретно должность занимал — без понятия. Но шишка явно важная.

— Знаете, на этот раз вы поедете всё-таки с нами, уважаемый! Масштабы на сей раз совсем иные, и цель нашего визита — именно вы.

Я как раз знал, что добра ждать не стоит. Разве только веселья от импровизации, хотя, скорее всего, и там будет облом — догадываюсь, о чём беседовать со мной будут.

— Но так и быть, вы можете приодеться, прежде чем мы отправимся.

— А куда, если не секрет? В следственный комитет?

— Вы быстро соображаете, — тут же отозвался из машины его представитель.

Раз они так вежливо предоставляют время, я наспех умылся и, нацепив что почище, уселся к ним в тачку.

— В тесноте, да не в обиде, да, мужики? — плюхнувшись на заднее сиденье джипа, где сидел спецназ, я улыбнулся.

Как известно, мои габариты были немалыми, так что как бы я не старался скукожиться в их большом джипе, двоих из них всё равно сильно придавил своими бицухами к окнам. Они недовольно косились на меня, наверное мечтая поскорее добраться до комитета.

В комитете я совсем немного поговорил с сотрудником канцелярии. Дальше он просто занял место наблюдателя, и свой допрос начал вести уже следак с опытом. Но допрос был относительно мирным — следователь задавал самые обычные вопросы, которые я и ждал.

Удивляться и правда было нечему — эту битву от прошлой отличали масштабы. Она даже попадала под официальный уровень, как война в границах столицы. Война не совсем обычная, а в которой было уничтожено немало жилых домов. Такие же вещи комитет уже не мог оставить без внимания.

— Всё верно, — откинулся я на спинку металлического стула, надеясь, что она выдержит мой вес. — Но нужно учесть, что из мирных жителей вообще никто не пострадал при этой войне между моим Родом и Родом Муриных. Все здания в том районе были выкуплены мной или людьми, работающими на меня.

Я на всякий случай сразу сообщил следаку, что двадцать домов с нашего района официально принадлежат еще и Григорию Распутину. Всё равно потом тот все справки запросит и документы на покупку, так что лучше сразу пусть убедится, что я изначально ничего не скрывал. Это будет лучше для репутации в будущем.

— Можете даже вызвать Гришу хоть сейчас, — развёл я руками. — Пусть он привезёт документы, если не верите. Я ведь просто-напросто сидел дома и играл в комп. И тут бац — пришла армия моего врага, вот я и уничтожил эту армию. Вроде как в своём праве, — голос мой был спокоен, как и я сам.

— Любопытно же вас слушать, Добрынин, — с подозрительным видом следак следил за моей мимикой. А чего за ней следить — лицо каменное, сижу, думаю о том, что аппетит, кажется, возвращается. — Но как вы всё же смогли одолеть армию самого графа Мурина? Что вы на это скажете?

По правде сказать, меня немного уже задолбало скрывать свой Дар. Многочисленные вопросы и дознания не дают спокойно сосредоточиться на битвах и насладиться ими в полной мере. Так что раз уж я в обители любителей по наводящим вопросам, то может это самое подходящее время, чтобы раскрыться. Я направил свою ладонь на металлический стол между нами и сжал его.

— А вот так! — и ухмыльнулся после этого, глядя следаку прямо в его маленькие бегающие глаза.

Представитель комитета внимательно осмотрел помятый стол. Он молчал несколько минут, явно что-то обдумывая, сохраняя при этом непроницаемое выражение лица. Наконец, собравшись с мыслями, он зачитал мне свой вердикт:

— Похвально, что вам удалось дать отпор врагу, вторгшемуся в ваш дом, — произнёс он. — Однако согласно нашим данным, в той войне пострадало триста двадцать пять человек… — следователь сделал драматическую паузу, явно намереваясь произвести впечатление. — До выяснения всех обстоятельств дела вы будете задержаны.

Но я знал, что говорить в таких делах:

— Дальнейшие показания буду давать только в присутствии моего юриста. И, поверьте, он не согласится с вашим предложением о решении меня задержать.

— Понимаю ваше состояние, но таков протокол. Не беспокойтесь: во всём разберутся, и если на вас нет вины — вас отпустят. И это, кстати, не предложение, а приказ о задержании, — следователь поднялся.

По его сигналу дверь открылась, за ней ждал конвой из десяти бойцов. Льстило, конечно, что меня сопровождает целый отряд, но не такой славы я искал в этом мире.

Один из стражников попытался надеть на меня артефактные наручники, но они не защёлкивались — запястья оказались слишком широкими. Он долго возился с замком, но безрезультатно. Я смотрел на него сверху вниз, чувствуя исходящий от него страх.

— Да не бойся ты: я пойду добровольно. Только укажите направление, — успокоил его.

Стражники, держа руки на оружии, окружили меня и повели по гулким коридорам.

В итоге меня доставили в тюрьму для аристократов на сутки. Насвистывая мотив известного шансона, я начал изучать свои временные апартаменты.

Меня поразил масштаб тюрьмы — она оказалась невероятно просторной и на удивление хорошо обустроенной. Это место напоминало не мрачные застенки, а роскошные царские палаты, где каждый шаг отдавался гулким эхом в пустых коридорах. «Отличное место для отдыха и медитации,» — подумал я с усмешкой. А главное — ко мне наконец вернулся аппетит. Оставалось надеяться, что местная кухня окажется не хуже, чем в той забегаловке с доставкой, где я питался на воле.

Должен признать, здесь оказалось на удивление неплохо — настолько, что я даже задумался о том, чтобы остаться тут подольше. По сравнению с этим местом мой родной район теперь казался каким-то неуютным и обшарпанным.

И главное достижение дня — я успел к обеду. Отдельное спасибо местному повару: салаты были просто великолепны, со щедрой порцией помидоров и идеальным набором специй. Но больше всего меня впечатлила телятина в супе, ведь такой нежной я ещё не пробовал. Одним словом — райское местечко. За весь день я толком ни с кем не общался. Устроился на удобной кровати в своей камере и, после небольшой медитации, погрузился в чтение книги по Артефакторике из местной тюремной библиотеки. Кто бы мог подумать, что здесь окажется такое впечатляющее собрание книг, да ещё и совершенно бесплатное.

Я бы точно поставил этому месту высшую оценку, если бы не одно «но»… Ночью всё пошло по одному месту. Прямо во сне я почувствовал, как мои сигнальные руны на теле забились в истерике: в камере активировалась вся защитная система разом.

Я слышал про такие штуки: их врубают, когда ситуация становится совсем дерьмовой и требуется экстренное вмешательство. Эта система — настоящий шедевр ученых мужей, сложная как атомные часы и мощная, как танк. Её единственная задача — ослабить цель до состояния мокрой тряпки, и делает она это чертовски эффективно.

Попытался я встать, но тут же упал на колени, а решетчатые двери моей камеры стали медленно разъезжаться в стороны.

То, что случилось дальше, нихрена не радовало. По коридору, чеканя шаг, вошли двенадцать хмырей. Полумрак скрывал их лица, но мне было важнее прощупать их ауру. И то, что я почувствовал, заставило напрячься — каждый из них оказался чертовски сильным Одарённым.

Они выстроились передо мной ровной шеренгой, будто на параде. Стояли по стойке «смирно» — спины прямые, подбородки задраны, ноги на ширине плеч. Некоторые сцепили руки в замок перед собой, пытаясь выглядеть ещё более важными.

Когда тусклый рыжеватый свет от вращающегося коридорного фонаря упал на камеру, я смог разглядеть их глаза. И понял — эти ублюдки уже вынесли мне приговор.

А я? Я продолжал стоять перед ними на коленях, под действием артефактов защитной системы. Старался изо всех сил показать, как мне хреново и страшно. Пусть думают, что сломали меня…