MARVEL: Небесный Кузнец

Глава 23

Встреча с Лукасом прошла в лучших традициях шпионских фильмов. Дальний столик в полупустом кафе, два идентичных свертка, быстрый обмен без лишних слов и зрительного контакта. Я передал ему деньги, он мне — бесценные ингредиенты. Уже на обратном пути в университет мне позвонил Питер и взволнованным голосом попросил докупить ряд специфических химикатов, которых не оказалось в свободном доступе в лаборатории. «Сугубо на всякий случай», — добавил он. Мне было несложно.

Вернувшись в лабораторию к шести вечера, я протянул ему коробку с покупками. Внутрь я предусмотрительно положил небольшой флакон.

— Снадобье Интеллекта. Пей. Эффект длится несколько часов.

Питер посмотрел на флакон, потом на меня.

— А ты? Не будешь принимать? Мы же вроде как вместе будем работать.

— А смысл? — я пожал плечами. — Оно не создает знания из ниоткуда, а значительно улучшает базис. Условно, если твой мозг — это пятиэтажный дом, то со снадобьем он станет элитным двадцатиэтажным пентхаусом. Но фундамент останется тот же. А в нейробиохимии мой фундамент — это ничто. Я буквально ни бум-бум.

— Но… ты же как-то создал стимулятор мышц? И это снадобье тоже… — сейчас Питер смотрел на флакон с явным подозрением.

— Я просто идеально следовал готовому рецепту. Откуда они у меня — не скажу. Но в дальнейшем их станет больше, и это будут не только временные стимуляторы, — я надеюсь.

— Можно… можно я хотя бы на мыши его испытаю? Я тебе верю и все такое, но…

— «Доверяй, но проверяй», — я закончил за него с усмешкой. — Конечно, можешь. Дай каплю мышке. Посмотрим, как быстро она защитит диссертацию по квантовой физике.

Последующие события заняли меньше десяти минут, но они перевернули мир Питера Паркера. Он поместил в сложный многоуровневый лабиринт обычную лабораторную мышь. Та нерешительно двинулась вперед. Затем Питер дал ей одну каплю Снадобья. Мышь на секунду замерла, а потом сорвалась с места. Она не бежала хаотично. Она двигалась с невероятной скоростью и точностью, ни разу не свернув в тупик, мгновенно находя единственно верный путь, который был отложен в её памяти, и сейчас благодаря снадобью, она смогла это знание использовать.

— Это… новый рекорд! — шокировано выдохнул Питер, недоверчиво глядя на секундомер. — Возможно, новый рекорд среди всех лабораторий США!

Мышь в финишной камере молча взирала на нас своими черными глазами-бусинками, уплетая заслуженный сыр.

— Теперь ты начинаешь понимать, почему все это должно оставаться в секрете? — серьезно спросил я. — Стоит кому-то наверху узнать о существовании чего-то подобного, и участь этой лабораторной мыши покажется нам обоим милостью.

— Я… я понимаю, — поспешно заверил меня Питер. Он взял в руки флакон и, больше не раздумывая, осушил его одним глотком.

— Эффект проявляется почти сразу, но пик мозговой активности наступит примерно через полчаса. Сейчас твой мозг, можно сказать, разгоняется.

— Д-да… я чувствую… — Питер замер, его глаза расширились. — Столько идей… потоки данных… Рецепт твоего «Зелья Зверя»… Господи, он же грубый и неэффективный! Это не рецепт, это биохимическая «кувалда»!

Это было первое, что он сказал, вновь пробежавшись глазами по листу. Его голос изменился, стал более четким, уверенным, быстрым.

— Так, активное вещество, алкалоид аконитин… он принудительно открывает натриевые каналы в нейронах, вызывая хаотичную деполяризацию. Создатель рецепта думал, что это «высвобождает инстинкты», но по сути здесь просто создается огромный нейронный «шум»! Сигналы от префронтальной коры — центра логики и страха — просто тонут в этом хаосе!

— Я приблизительно понял, — кивнул я, стараясь успевать за его мыслью.

— Да, если грубо, это не обострение инстинктов, а подавление аналитики через нейротоксический шок! Отсюда и огромная нагрузка на всю нервную систему и когнитивные «отходняки» после.

— Значит, дело не только в стимуляторе… — пробормотал я.

— Именно! Но, справедливости ради, он еще хуже! Это классический неселективный агонист адренорецепторов. Он бьет по всем рецепторам сразу: альфа-1 — сужение сосудов, дикое давление. Бета-1 — учащение и усиление сердцебиения, прямой путь к аритмии и инфаркту. Бета-2 — расширение бронхов, что полезно, но этот эффект тонет в общем негативе! Это аварийная перегрузка всей сердечно-сосудистой системы!

— Пиздец… А что с ядом паука? Он тоже подливает масла в огонь?

— Хм, а вот он — самое интересное, — Питер на секунду задумался, и я видел, как в его глазах проносятся сотни вариантов. — Яд этого вида содержит сложные пептиды. Моя гипотеза: один из них действует как шаперон — «молекула-нянька». Он связывается с алкалоидами аконита, позволяя им легче преодолевать гематоэнцефалический барьер и, что важнее, частично блокирует их воздействие на натриевые каналы именно в сердечной мышце! — увидев, что я немного поплыл, Питер быстро упростил. — В общем, без этого яда зелье было бы мгновенно летальным. Это не катализатор, а примитивный, грубый буфер безопасности.

— И каков твой итоговый вердикт?

Питер посмотрел на меня, и в его глазах горел огонь гения, столкнувшегося с невозможной, но увлекательной задачей.

— Это не наука! Этот рецепт — попытка отравить организм ровно настолько, чтобы он впал в состояние боевого безумия, но не умер. Грубо, примитивно… Я… — он сделал глубокий вдох. — Я могу лучше. Да. Сейчас я понимаю, что действительно могу.

После этой фразы Питер превратился в ходячий вихрь. Он начал наворачивать круги по лаборатории, его мозг, разогнанный до немыслимых скоростей, работал на пределе. Он что-то бормотал себе под нос, жестикулировал, а затем подбегал к лабораторной доске и покрывал ее рядами сложнейших формул и диаграмм, которые для меня выглядели как клинопись.

— Нет, не то! — воскликнул он, стерев целую секцию расчетов. — Замена аконита на селективный стимулятор ЦНС, например, на модифицированный амфетамин… Да, реакция будет молниеносной, но какой ценой? Туннельное зрение, потеря периферийного анализа. Боец станет быстрым, но глупым. Он будет видеть только цель, но не нож у себя под ребрами. Провал.

Он снова заходил по кругу.

— Вариант второй: добавить «противоядие»? Ввести в состав селективный бета-блокатор для защиты сердца и ноотроп для стабилизации ЦНС… Бред! Это будет фармакологический хаос! Компоненты вступят в антагонистическую реакцию. Ноотроп будет пытаться «починить» мозг, пока аконит его «ломает». Это все равно что одновременно жать на газ и на тормоз. Эффект — тошнота, головокружение, полная потеря координации. Снова провал!

Десятки симуляций проносились в его голове за секунды. Сотни теорий рождались и тут же умирали. Добрый час Питер носился по лаборатории, периодически восклицая: «Эта идея тянет на Нобелевку!», но тут же возвращался к поставленной задаче. И вот, наконец…

— Бинго! — воскликнул он так громко, что я вздрогнул. Он что-то быстро начертил на листе и продемонстрировал мне. Я увидел сложную схему белковой молекулы и ничего не понял. Благо, Питер тут же начал пояснять, его глаза горели восторгом первооткрывателя. — Я был идиотом! Я был сосредоточен на замене «плохих» компонентов, упуская из виду яд паука! Я думал: «он работает, не трогай». Но именно в нем и был ключ! Нужно было не заменять аконит и адреналин, а создать для них идеальную систему доставки!

— И? К чему ты пришел? — спросил я, чувствуя, как голова пухнет от потока гениальных мыслей.

— Я синтезирую искусственный белок-носитель, по структуре напоминающий паучий шелк! — он ткнул пальцем в чертеж. — Он будет иметь два активных центра. Один связывается с новым, синтезированным мной нейро-ингибирующим пептидом, который будет действовать чисто и без токсического шума. Другой — с мио-рефлекторным потенциатором. И вот гениальная часть: этот белок запрограммирован так, что первый модуль высвобождается только после преодоления гематоэнцефалического барьера, то есть в мозге, а второй — в общем кровотоке, не достигая мозга! Идеальная целевая доставка без побочных эффектов!

Каюсь, я ни хера не понял. Но я понял главное: он решил проблему. Моя ставка на этого скромного гения сыграла.

— Значит… — задумчиво протянул я, — новая сыворотка будет делать то же, что и Зелье Зверя, но без побочек. Она не превратит меня в берсерка, а сделает идеального хищника — спокойного, интуитивного, с молниеносной реакцией.

— В целом, да. И вместо «отходняков» после окончания действия наступит лишь легкая умственная и физическая усталость.

— Поразительно! — я не играл, я действительно был восхищен. — Дело за малым: создай новую версию и пропиши рецептуру так, чтобы даже я смог повторить ее у себя в гараже. — ОР-ы сами себя не заработают.

Питер кивнул, но его взгляд уже блуждал по лаборатории, цепляясь за оборудование для другого проекта.

— Да, но это можно и позже. Пока действует эффект Снадобья, я должен… я могу решить несколько ключевых проблем в проекте регенеративной сыворотки!

— Питер! — резко окликнул я его, охлаждая пыл.

— Да, Джон?

— Ты — второкурсник, младший ассистент на полставки. Гениальный, спору нет. Но если ты сейчас решишь проблемы, над которыми вся исследовательская группа бьется месяцами, возникнут вопросы. Очень неудобные вопросы. От Коннорса, от университета, от условных спонсоров в лице каких-нибудь «Озкорп». А они нам сейчас ни к чему.

— Да, но… дядя Бен… сыворотка может ему помочь…

— И когда она ему поможет? — я подошел ближе. — Через годы клинических испытаний, сертификаций и борьбы с фарм-лобби? Питер, твоему дяде сейчас не грозит смертельная опасность. А у меня, поверь, есть доступ к таким «рецептам», по сравнению с которыми сыворотка Коннорса — это детский рисунок рядом с «Моной Лизой».

Он посмотрел на меня, и я увидел, как в его глазах борется желание помочь дяде и здравый смысл, усиленный Снадобьем.

— Ты прав… — наконец признал он. — Сейчас лучше не привлекать лишнего внимания. Но остаточная мощность Снадобья… ее нужно использовать. Дай мне задачу!

— Объединение Стимулятора Мышц и твоего нового боевого стимулятора в один препарат?

Питер нахмурился, и я впервые увидел на лице сверх-гения выражение полного недоумения.

— Нет. Даже сейчас, в лучшем состоянии ума, я не понимаю, по какому принципу Стимулятор Мышц вообще работает. Он нарушает законы биохимии и термодинамики. Я не могу объединить его с чем-то, потому что не знаю его операционных принципов! Это как просить скрестить двигатель внутреннего сгорания с призраком! Дай мне что-то… чуть попроще. Что-то, что подчиняется законам физики.

Я смотрел на Питера, чей мозг сейчас работал на скоростях суперкомпьютера, и отбросил свою первоначальную идею. Вводить его в курс дела насчет Призрачной Орхидеи и теневой стороны мира было еще рано. Ему нужно было сначала привыкнуть к «магии», которую можно потрогать и измерить. А для этого требовалась практическая, почти невозможная задача.

— Ткань, — произнес я, прерывая его внутренний монолог. — Мне нужна ткань. Но не простая. Она должна быть устойчива к режущим повреждениям и экстремальным температурам. Быть водонепроницаемой. И, что самое главное, технологию ее создания я должен суметь повторить у себя в гараже.

Учитывая, что в некоторых версиях этой вселенной Питер сам создавал свою невероятную паутину, я был уверен, что такая задачка не станет для него проблемой. Я не прогадал. Он замер на секунду, его взгляд расфокусировался. Я видел, как в его голове проносятся сотни вариантов, как его биокомпьютер обрабатывает запрос. Спустя минут десять он моргнул, и его взгляд снова стал ясным. Вердикт был готов.

— Итак, есть три варианта, — он подошел к лабораторной доске, взяв в руки маркер. — Пойдем от простого к сложному. Вариант первый я условно назвал «Бастион». Это ламинированный арамидный композит. Самый прагматичный и быстрый в реализации. Мы берем лучшие из уже существующих материалов и соединяем их в… «сэндвич».

Он быстро нарисовал схему из трех слоев.

— Внешний слой — защита от стихии. Ткань из арамидного волокна с покрытием из тефлона. Защита от огня до 400 °C и полная водонепроницаемость. Средний слой — основной, защита от порезов. Полотно из СВМПЭ (сверхвысокомолекулярного полиэтилена высокой плотности). Оно легче и прочнее кевлара на разрыв и срез. Ну и внутренний слой — тонкая микрофибра для комфорта.

— Звучит неплохо, — кивнул я. — Но ты сказал, это самый простой вариант. В чем подвох?

— В том, что это, по сути, не одежда, а легкая броня, — пояснил Питер. — Ключ в процессе ламинирования. Нужен термопресс и специальный термоклей. Мы склеиваем слои под давлением. На выходе получается относительно недорогая ткань из проверенных материалов. Но она будет жесткой, громоздкой и почти не будет «дышать».

— Понятно. Следующие варианты в этом плане лучше?

— Значительно, — заверил меня Питер, стирая с доски первую схему. — Второй вариант, «Химера». Основа — любая эластичная ткань, наш «каркас». А усиление — углеродные нанотрубки. Их можно купить в виде суспензии.

— В чем сложность?

— В процессе, — вздохнул Питер. — Нужна ванна для электрофоретического осаждения. Звучит страшно, но собрать ее можно. Суть в том, что мы пропускаем через суспензию с тканью электрический ток, и нанотрубки буквально «впечатываются» в структуру волокон. Процесс сложный, не допускает ошибок, и сама суспензия — дорогой и редкий компонент. Но на выходе — тонкая, легкая и гибкая ткань с колоссальной прочностью.

— Хорошо, я тебя понял. Этот вариант выглядит всяко предпочтительнее. Что ты припас напоследок? — судя по загоревшейся улыбке на лице Питера, ему не терпелось рассказать.

— Честно говоря, это самый элегантный и… гениальный вариант. Я сам не понимаю, как додумался, — он начал быстро рисовать новую, еще более сложную схему. — Ткань, которая в обычном состоянии мягкая и эластичная, как спортивная одежда, но при резком воздействии — ударе или порезе — мгновенно становится твердой как камень. Ткань с неньютоновской пропиткой!

— Звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой…

— Проблема в реализации, — его взгляд чуть помрачнел. — Основа — 3D-сетка из арамидных волокон. Она должна впитать и удержать пропитку. А пропитка — это не просто крахмал с водой. Я рассчитал оптимальную формулу: суспензия наночастиц диоксида кремния в полиэтиленгликоле. При ударе частицы мгновенно сцепляются, образуя твердую структуру и рассеивая энергию. Но для пропитки нужна вакуумная камера, высокоскоростной миксер, термообработка… Это самый сложный и капризный технологический процесс. Любая ошибка испортит всю партию.

Он замолчал, подводя итог.

— В общем, «Протей», как я его назвал — это вершина. Легкий, гибкий, удобный и с невероятной защитой.

Я посмотрел на выжидающего Питера. Выбор был очевиден.

— Мне кажется, тут и раздумывать нечего. Естественно, третий вариант!

— Отлично! — энтузиазм из парня так и пёр. — Тогда, когда начинаем? Я готов хоть сейчас!

Мне пришлось его охладить. У меня были свои планы на вечер — заработок ОР. Да и очевидно, что за один вечер мы не управимся, это проект на целый день, особенно учитывая, что сама ткань — это лишь основа для костюма.

— Предположительно, в понедельник. Сегодня и завтра у меня много дел. Но ты заранее составь полный список всего, что нужно купить. Дальше уже у меня в гараже разберемся.

— Да, без проблем! — он выглядел немного разочарованным, но согласился.

— И еще… — я сделал паузу, привлекая его полное внимание. — У меня для тебя будет новое, важное задание. Напрямую связанное со Снадобьем Интеллекта.

Питер тут же подался вперед, его глаза загорелись с новой силой. Прочувствовав подобный эффект один раз, устоять было невозможно.

— Я весь во внимании!