Аквилон. Маг воды. Том 4

Глава 20

— Прошу прощения за небольшую задержку, дамы, — Данила остановился перед девушками и поклонился с непринуждённой галантностью. — Рад приветствовать вас в этот чудесный вечер.

Надя почувствовала облегчение, она шагнула к нему, протягивая руку, и Данила поцеловал её пальцы в перчатке.

— Марина, позволь тебя познакомить. Это господин Ключевский, мой спутник, — Надя повернулась к подруге. — Данила, это Марина Гриневская, хозяйка сегодняшнего приёма.

Данила повернулся к Марине и вежливо склонил голову.

— Очень приятно, господин Ключевский, — Марина окинула его пристальным взглядом и разочарованно поджала губы, явно не найдя к чему придраться. — Надя много о вас рассказывала. Мы уже думали, вы не появитесь. Восемь часов, между прочим!

— Непредвиденные дела задержали, — Данила предложил Наде руку. — Позвольте сопроводить вас?

Надя с облегчением подхватила его под локоть.

В тот же момент её пальцы ощутили нечто странное. Вместо кашемира под её ладонью оказалась грубая, мокрая ткань. Холодная влага тут же пропитала тонкую перчатку. Надя едва сдержала удивлённый возглас, инстинктивно сжав пальцы сильнее. Рукав под ними был не просто влажным, он был пропитан водой насквозь, словно Данила только что вылез из озера.

Их взгляды встретились. Данила наклонился к её уху едва слышно шепнул.

— Будьте аккуратнее. Это иллюзия.

В глазах Нади промелькнуло изумление. Она снова посмотрела на него. Внешне всё выглядело идеально. Но её пальцы не обманывали. Под видимостью элегантного костюма скрывалась мокрая, грязная одежда.

— Что случилось? — прошептала она, стараясь не подавать вид. Марина шла совсем рядом, чуть впереди. — Вы ранены?

— Нет, не ранен, — его голос звучал успокаивающе. — Не волнуйтесь, со мной всё в порядке. Как будет минутка, всё расскажу.

— Просто ваша одежда… — Надя невольно отстранилась, опасаясь намочить платье. — Она очень мокрая и холодная.

Данила моргнул, только сейчас осознав проблему. Он сделал едва заметное движение пальцами, словно поправил манжет.

От его рукава, а затем плеч и спины поднялись едва заметные струйки пара, растворяющиеся в вечернем воздухе. Через несколько секунд одежда под иллюзией стала совершенно сухой.

— Ну что же вы застыли! — Марина нетерпеливо потянула их к двери. — Все уже внутри! Надя, родители так хотят познакомиться с тобой!

Данила усмехнулся, но ничего не ответил. Надя крепче сжала его руку.

Они поднялись по ступеням. Тяжёлая дубовая дверь распахнулась, выпуская наружу волну тепла, света и голосов.

Надя бросила на Данилу быстрый взгляд. Её спутник выглядел удивительно серьёзным и сосредоточенным.

«Он устал», — догадалась Надя то ли благодаря женской интуиции, то ли за счёт дара лекаря. — «Выглядит сейчас, как тогда, когда очистил скважину Добролюбова».

Что же всё-таки случилось за то время, которое она провела в ателье, примеряя платье?

Времени переодеться не было. После того как дом Штайнера обрушился, пришлось выбираться из-под завалов. Хорошо, что я успел укрыть нас с Волновым водным щитом, иначе нас бы просто раздавило. Но удержание щита под тоннами камней выжало из меня почти все силы.

К тому моменту, когда мы освободились, время поджимало катастрофически. Ни один извозчик не хотел сажать в экипаж человека, с которого текла вода и сыпалась каменная пыль.

Идея с иллюзией пришла в последний момент. Я воспроизвёл по памяти свой кашемировый костюм и лаковые туфли. Простое визуальное наложение, не требующее много энергии. Достаточно, чтобы выглядеть прилично, но не настолько сложное, чтобы истощить и без того скудный резерв.

«Надеюсь, приём не затянется», — подумал я, поднимаясь по ступеням. — «Достаточно продержаться пару часов, показаться в обществе. А потом можно будет уйти и наконец отдохнуть».

Из особняка доносились звуки вальса. Гости перебивали друг друга, звенели бокалы, чей-то баритон рассказывал историю, вызывавшую взрывы хохота. Обычный светский приём провинциальной знати. Ничего сложного.

Хрустальная люстра на шестьдесят свечей отбрасывала мягкие блики на отполированный паркет, где уже кружились в вальсе несколько пар. Струнный квартет, расположившийся в углу на небольшом возвышении, выводил мелодию с той профессиональной лёгкостью, которая говорила о долгих часах практики.

Гости, человек тридцать, не больше, группировались по интересам. У окна обсуждали цены на речной кварц, их голоса то повышались в споре, то понижались до заговорщицкого шёпота.

Возле фуршетного стола офицеры в парадных мундирах рассказывали истории о речных патрулях, щедро приправляя их армейским юмором. Дамы, собравшиеся полукругом у дивана, оживлённо обсуждали столичную моду, время от времени бросая оценивающие взгляды на новоприбывших.

— Вот мои родители! — Марина потянула нас через зал, ловко лавируя между танцующими парами. — О, вам будет интересно познакомиться!

У камина стояли двое мужчин и несколько дам. Одного из них я знал, старший инспектор Бурлаков, собственной персоной. По случаю приёма разодет в парадный мундир с орденскими планками. Тот сразу же узнал меня, изумлённо округлив глаза, но промолчал.

Второй, худощавый, подтянутый, с тщательно зачёсанными седыми висками, производил впечатление человека, который всё в жизни просчитывает на три хода вперёд. Его холодные серые глаза оценивающе скользнули по мне, а после задержались на Наде.

Рядом с ним женщина в тёмно бордовом платье, явно мать Марины, те же острые черты лица, тот же оценивающий прищур, что-то говорила даме в жемчугах, но её внимание мгновенно переключилось на нас.

— Ах, Надя, дорогая! — Гриневская-старшая подплыла к нам с той отработанной грацией, которая выдаёт многолетнюю практику светских приёмов. — Как мы рады, что вы смогли прийти!

Она взяла Надю за руки, отступила на шаг, окидывая её взглядом с головы до ног.

— Какое чудесное платье! Лазурный цвет вам удивительно идёт. Это столичная работа?

— Спасибо Елизавета Андреевна — ответила Надя с лёгкой улыбкой. — Местная портниха, мадам Жирардо,

— Надо же! — в голосе хозяйки прозвучало искреннее удивление с лёгким оттенком снисхождения. — В нашем захолустье ещё остались мастера. Хотя, конечно, со столичными не сравнить…

— Весьма рад знакомству, госпожа Светлова, — сухо, но уверенно вклинился в болтовню супруги седой мужчина. — Марина действительно много о вас рассказывала. А вы? — он перевёл немигающий взгляд на меня.

— Данила Ключевский, партнёр госпожи Светловой по медицинским исследованиям.

— Григорий Павлович Гриневский, — едва заметно кивнул он в ответ, но его жена окинула меня более внимательным взглядом.

— Партнёр? — переспросила она с той интонацией, которая могла означать что угодно.

— Господин Ключевский помогает мне с исследованиями, — пояснила Надя. — Благодаря ему, мы смогли разработать прибор для определения зараженной воды.

Марина фыркнула:

— Ах, эти ваши медицинские игрушки! Право слово, Надя, это всё так… несерьёзно. Благородной даме не пристало возиться с какими-то приборами.

— Мало что может быть серьёзнее спасения человеческих жизней, — заметил я спокойно. — Прибор госпожи Светловой может определить заражённую воду за считанные секунды.

Григорий Павлович вдруг оживился:

— Определить заражение? И насколько это точно?

— Абсолютно точно, — подтвердила Надя. — Прибор реагирует на малейшие следы заразы.

— Любопытно, весьма любопытно… — хозяин дома потёр подбородок. — А возможно ли наладить производство этих приборов? Трёхречье, как член городского совета скажу, крайне заинтересовано в подобных инновациях.

— Мы как раз работаем над этим, — ответил я. — Готовимся запустить производство, прибыли в ваш город для закупки русалочьего камня для приборов.

Марина, видя, что разговор уходит в деловое русло, попыталась вернуть внимание к себе:

— Господин Ключевский, наверное, преувеличивает свою роль. В конце концов, что может знать о медицине какой-то… — она сделала паузу, подыскивая подходящее слово, — провинциальный делец? Скорее всего, он просто морочит голову Наде, пользуясь её добротой и наивностью.

В этот момент не выдержал Бурлаков.

— Прошу прощения за вмешательство, — его низкий голос привлёк всеобщее внимание. — Но не могу промолчать, когда при мне говорят напраслину о достойном человеке.

Все повернулись к нему. Марина растерянно моргнула.

— О чём вы?

— Не «о чём», а «о ком». О господине Ключевском, разумеется, — инспектор нахмурился. — Этот молодой человек несколько дней назад в одиночку расправился с целой бандой речных пиратов! Спас купца Воробьёва с семьёй от верной смерти!

— Пираты? — Елизавета Андреевна прижала руку к груди. — У нас? Близ Трёхречья?

— К сожалению, да, сударыня. Банда орудовала на подходах к городу. Похищали людей, требовали выкуп. Воробьёва схватили прямо с семьёй, жену и дочку малолетнюю.

Бурлаков указал на меня:

— Должен сказать, я лично занимался этим делом. Восемь вооружённых головорезов, и господин Ключевский со всеми справился. Заложники не пострадали, семья спасена.

— Вы преувеличиваете, — попытался я остановить поток похвал. — Просто удачно сложились обстоятельства.

— Скромность вам делает честь, — Бурлаков покачал головой. — Но факты говорят сами за себя. Вы нашли их лагерь, обезвредили бандитов, освободили заложников. Воробьёв рассказывал, что вы даже украденные деньги вернули.

Вокруг нас начала собираться толпа. Слово «пираты» заинтересовало купцов, а упоминание о спасении семьи заставило дам ахнуть.

— Так вы маг? — спросил один из офицеров.

— Маг воды, — подтвердил я.

Бурлаков знал о моих способностях, так что скрывать не было смысла.

Я заметил странное выражение на лице Григория Павловича Гриневского. Сначала промелькнула досада, словно известие о пиратах было для него неприятным сюрпризом. Затем острая заинтересованность.

— Господин Ключевский, — хозяин дома сделал шаг ближе. — Эта банда… они давно орудовали в наших водах, как вы считаете?

— Судя по их лагерю, несколько недель как минимум.

— И речная стража не могла с ними справиться? — в вопросе сквозил упрёк.

Бурлаков развёл руками:

— Знали бы где искать — справились бы. Но они хитры как лисы. Прячутся в протоках. А господин Ключевский их на горячем прихватил, не мешкая.

— Понятно… — Григорий Павлович задумчиво потёр подбородок. — И что теперь? Угроза миновала?

— Эта банда да, — кивнул я. — Но это вряд ли единственная группа. Спрос на русалочьи камни растёт, а это привлекает любителей поживиться за чужой счет.

— Резонно, весьма резонно… — хозяин дома окинул меня оценивающим взглядом. — Господин Ключевский, нам стоит поговорить подробнее. Как член городского совета, я крайне обеспокоен безопасностью торговых путей. Ваш опыт может оказаться бесценным.

Прежде чем я успел ответить, Марина влезла в разговор:

— Мама, папа, господа, это всё ужасно интересно, но… — она схватила Надю за руку. — К чему нам слушать все эти ужасы? Я обещала познакомить Надю кое с кем. Вы же не против, если украду у вас свою подругу?

Не дожидаясь ответа, она потянула Надю в сторону:

— Пойдём, дорогая! У меня для тебя сюрприз! Ты будешь в восторге! А ваши скучные мужские разговоры про пиратов и политику нам ни к чему!

Надя взглянула на меня, словно извиняясь, но позволила подруге увести себя. Я проводил их взглядом, две фигуры в голубом и изумрудном платьях, пробираются через толпу гостей.

— Господин Ключевский, — Григорий Павлович жестом пригласил меня к группе мужчин. — Позвольте представить вас остальным членам городского совета. Уверен, им будет интересно услышать ваше мнение о безопасности водных путей.

Что же, обезопасить речные пути входило и в мои интересы. А Надя пускай наконец отдохнёт и повеселится. Вряд ли на званом вечере в обществе подруги с ней может случиться что-то плохое.

Марина Гриневская буквально тащила Надю через парадный зал, лавируя между группами гостей с ловкостью опытного светского лоцмана. Её изумрудное платье мелькало среди других нарядов, как яркий маячок, указывающий путь через море разговоров и смеха.

— Ты будешь в восторге! — повторяла она в десятый раз, и в её голосе звучало такое искреннее воодушевление, что Надя начинала тревожиться.

Надежда оглянулась через плечо. Данила остался у камина в окружении мужчин, что-то объяснял, жестикулируя свободной рукой, в которой не было бокала. Григорий Павлович слушал внимательно, иногда кивая. Бурлаков что-то добавлял, поглаживая седые усы. Картина выглядела мирной, даже обнадёживающей. Данила явно производил хорошее впечатление на местную элиту.

Струнный квартет заиграл новую мелодию, медленный, чувственный вальс. Несколько пар вышли в центр зала, закружились в танце. Свечи в люстре отбрасывали мягкие блики на их лица, создавая впечатление сказочного бала.

— Марина, куда мы идём? — спросила Надя, когда подруга потянула её мимо группы дам, обсуждавших сына какой-то их общей подруги.

— К окну! Там такой чудесный вид на сад, особенно сейчас, когда фонари зажгли. И там тише, можно спокойно поговорить.

Они обогнули колонну, украшенную гирляндой из живых цветов и листьев, дань сезону, и Надя увидела нишу у высокого окна. Бархатные портьеры были отодвинуты, открывая вид на освещённый сад.

Дорожки между клумбами подсвечивались фонарями на кованых столбиках, создавая причудливый узор света и тени среди темных силуэтов деревьев.

И там, у окна, спиной к залу, стоял мужчина в безупречном тёмно-синем костюме.

Высокий, широкоплечий силуэт показался Наде смутно знакомым. Что-то в повороте головы, в манере держать руки за спиной…

Мужчина обернулся, и Надя невольно улыбнулась от неожиданности.

Борис Златопольский, собственной персоной. Здесь, в Трёхречье, за тысячи километров от столицы.

Золотистые волосы были уложены с той же тщательностью, что и в обычно. Карие глаза с характерными золотыми искорками смотрели на неё с нескрываемым триумфом. На безымянном пальце поблёскивал знакомый перстень с тигровым глазом, символ рода и показатель наследника.

— Надежда, — он сделал шаг вперёд и поклонился с безупречной галантностью столичного аристократа. — Какая радость видеть тебя в добром здравии.

Первой реакцией Нади было искреннее удивление, смешанное с радостью узнавания. Всё-таки они были друзьями в академии, вместе учились, спорили о развитии магии, танцевали на балах… Но почти сразу радость сменилась смутной тревогой. Слишком уж неожиданным было его появление.

— Борис! — она постаралась, чтобы голос звучал приветливо. — Надо же, какая встреча! Что ты здесь делаешь?

Он подошёл ближе, взял её руку и поцеловал пальцы.

— Разве не очевидно? — Борис выпрямился, но её руку не отпустил. Жест был таким привычным, таким естественным, что Надя не сразу осознала его интимность. — Я приехал за тобой.

Марина всплеснула руками от восторга.

— Ах, как романтично! Я же говорила — сюрприз! Борис написал мне, сказал что ищет тебя, я и сообщила ему, что мы увидимся. Ты рада?

Надя осторожно высвободила руку, делая вид, что поправляет шаль на плечах.

— Это… довольно неожиданно, Борис.

— Для тебя я готов на всё, — в его голосе звучала абсолютная уверенность. — Когда узнал, что ты в Озерном крае, томишься в этой глуши, сразу же выехал. Неделю в дороге, представь.

Надя почувствовала растущую тревогу. То, что раньше могло бы показаться романтичным жестом, теперь выглядело как преследование.

— Я вовсе не томлюсь, — ответила она. — У меня есть свой кабинет, я занимаюсь исследованиям…

— Конечно, конечно, — Борис снисходительно улыбнулся. — Твоё увлечение медициной. Похвально для благородной девушки иметь хобби. Но согласись, пора уже оставить эти игры и вернуться к настоящей жизни.

— Игры? — Надя почувствовала, как внутри поднимается раздражение. — Борис, я спасаю человеческие жизни. Это не игра.

— Ах, Надя, не сердись, — он сделал ещё шаг ближе. — Я не хотел тебя обидеть. Просто… посмотри на себя. Ты достойна лучшего, чем прозябать в провинции среди простолюдинов. Твоё место в столице, в высшем свете, рядом со мной.

Марина кивала с таким энтузиазмом, что её серьги звенели.

— Совершенно верно! Надя, ты только представь — балы, приёмы, театры! А не эта скучная провинция с её… — она поморщилась, — болезнями и грязью.

— В столице тоже есть болезни и грязь, — заметила Надя сухо. — Просто их прячут получше.

Борис рассмеялся, как смеются над удачной шуткой ребёнка.

— Какая ты остроумная! Это я всегда в тебе ценил, твой живой ум. Кстати, о столице. Знаешь, кто недавно женился? Андрей Крылов, помнишь его? Тот самый, что вечно спорил с профессором Шульцем. Взял в жёны дочку министра финансов. А Вера Соколова с твоего потока родила двойню.

Он продолжал рассказывать столичные новости, и Надя невольно слушала. Это был её мир когда-то. Знакомые имена, знакомые места. Академия с её мраморными лестницами и гулкими аудиториями. Императорская библиотека, где она проводила часы за медицинскими трактатами. Весенние балы в Дворянском собрании…

— А твой отец, кстати, получил повышение, — добавил Борис как бы между прочим. — Теперь он входит в состав Сената. Очень гордится. Правда, скучает по дочери.

Надя вздрогнула. Отец… Она старалась не думать о нём. О том, как он смотрел, когда она объявила о своём решении уехать. Смесь разочарования и непонимания в его глазах до сих пор преследовала её в снах.

— Рад за него, — сказала она тихо.

— Он будет ещё более рад, когда ты вернёшься, — Борис придвинулся ближе, загораживая собой вид на зал. — И когда мы объявим о помолвке.

Надя отступила на шаг, но за спиной была стена.

— Борис, мы это уже обсуждали. Я не собираюсь выходить замуж. По крайней мере, не сейчас.

— Не собираешься? — он изобразил удивление. — Но твой отец дал согласие. Всё уже решено.

Он полез во внутренний карман и достал сложенный лист бумаги. Развернул его с торжественным видом фокусника, показывающего главный трюк.

— Смотри, он даже написал тебе, зная твой упрямый характер. Вот, читай.

Надя смотрела на знакомый почерк отца, на фамильную печать с гербом рода. Мир вокруг словно покачнулся.

Марина захлопала в ладоши.

— Ах, как трогательно! Надя, ты только представь, осенняя свадьба в столице! Я обязательно приеду!

— Это невозможно, — отрезала Надя. — Я совершеннолетняя. Он не может решать за меня.

Она чувствовала, как стены словно сжимаются вокруг неё. Борис стоял совсем близко теперь, загораживая выход. Его дорогой одеколон, тот самый, с нотками сандала и бергамота, который она когда-то находила приятным, теперь казался удушающим.

— Надя, не упрямься. Это неразумно. Ты же умная девушка, должна понимать, это лучшее, что может с тобой случиться. Род Златопольских, древний и уважаемый. Связи при дворе. Богатство. Что ещё нужно для счастья?

— Свобода выбора, — выпалила Надя.

Борис нахмурился, и в его глазах мелькнуло раздражение.

— Свобода? Надя, милая, ты начиталась романов. В реальной жизни у женщины твоего положения нет свободы. Есть долг перед семьёй, перед родом. И твой долг состоит в том, чтобы выйти замуж за достойного человека. За меня.

— Я не поеду никуда, — Надя попыталась проскользнуть мимо него, но Борис преградил путь.

Он положил ладони ей на плечи, и Надя почувствовала силу его рук. Борис всегда был физически сильным, чемпион академии по магическим дуэлям. Сейчас эта сила пугала.

— Отпусти меня, — сказала она твёрдо.

— Надя, не глупи, — его пальцы сжались сильнее. — Всё решено. Я приехал за тобой, и мы вернёмся в столицу вместе. Твои вещи можно прислать потом.

В его голосе появились властные нотки, которых Надя раньше не замечала. Или не хотела замечать. Борис привык получать всё, что хочет. Первое место на курсе — получил. Победы в дуэлях — получил. И теперь он хотел её.

— Борис, ты делаешь мне больно.

— А ты делаешь больно мне! — он выпустил Надю театрально всплеснув руками, и в его голосе, прозвучала истеричная, капризная нотка избалованного ребёнка. — Не смей отказывать мне! У тебя будет всё! Дом, дети, положение в обществе. Можешь даже продолжать свои медицинские занятия, если хочешь. Открою тебе частную клинику.

Марина умилённо вздохнула.

— Какой ты щедрый, Борис! Частная клиника! Надя, ты слышишь? Он готов на всё ради тебя!

— Я не вещь, которую можно купить, — сказала она тихо, но твёрдо. — Дай мне пройти, а то пожалеешь!

— Я⁈ — он едва не расхохотался. — Думаешь, здесь хоть кто-то способен сказать мне слово наперекор?

И в этот момент где-то за спиной Бориса раздался спокойный голос.

— Надя, ты здесь? Я тебя искал.

«Данила!» — голос Капли ворвался в моё сознание с такой силой, что я едва не вздрогнул. — «Тётя доктор волнуется! Сильно волнуется! Ей страшно!»

Я внимательно огляделся, одновременно кивая Бурлакову и делая вид, что внимательно слушаю.

Капля была права. Нади нигде не было видно. Как давно я её не видел? Пять минут? Десять? Время на таких мероприятиях течёт странно, то тянется, как патока, то летит незаметно.

«Где она?» — спросил я мысленно, продолжая изображать заинтересованность рассказом о речных разбойниках.

«Там! У окна! С ней какой-то злой дядька! Он её не отпускает!»

Надо действовать немедленно. Капля редко ошибалась в оценке эмоций. Водный дух чувствовал их через малейшие изменения в энергетическом поле человека. Если она говорит, что Наде страшно, значит, ситуация серьёзная

— Прошу меня извинить, господа, — я резко поставил бокал на поднос проходящего мимо официанта. — Мне срочно нужно найти госпожу Светлову.

— Конечно, конечно, — Григорий Павлович удивлённо приподнял бровь, заметив перемену в моём тоне. — Всё в порядке?

— Надеюсь, — бросил я через плечо, уже направляясь через зал быстрым шагом.

Я лавировал между группами гостей, стараясь не задевать дам в пышных платьях и не сталкиваться с мужчинами, увлечёнными беседой.

Купцы у камина всё ещё обсуждали новые пошлины. Офицеры у буфета спорили о достоинствах уставных и сделанных на заказ магических жезлов. Дамы у пианино слушали, как какая-то девица в розовом исполняет сентиментальный романс, фальшивя на высоких нотах.

Всё это слилось для меня в одну сплошную размазанную картинку.

Капля вела меня, указывая направление через нашу ментальную связь.

И тут я их увидел.

В нише у окна, частично скрытые тяжёлой портьерой. Надя прижата спиной к стене. На её лице смесь страха и гнева.

Какой-то мужчина в тёмно-синем костюме нависает над ней, загораживая собой выход.

Высокий, широкоплечий, с золотистыми волосами, уложенными с безупречной тщательностью. Одна его рука упёрлась в стену рядом с головой Нади.

Марина Гриневская стоит рядом и… хлопает в ладоши? На её лице восторженная улыбка, словно она смотрит представление в театре. Изумрудные серьги покачиваются от её движений, отбрасывая зелёные блики.

Я направился к ним, стараясь идти спокойно, не привлекая лишнего внимания. Но внутри всё сжалось от холодной ярости. Кто бы этот тип ни был, он явно не понимал границ дозволенного.

Несколько гостей уже начали поглядывать в сторону окна, почуяв назревающий скандал. Светские приёмы живут сплетнями, и запах скандала привлекает зевак, как мед притягивает мух.

— Надя, — я остановился в паре шагов от них, намеренно игнорируя мужчину. — Ты здесь. Я тебя искал.

Мужчина даже не обернулся. Его плечи напряглись от раздражения, но он продолжал загораживать Надю своим телом.

— Скажи своей прислуге, чтобы не прерывала частные разговоры, — бросил он тоном человека, привыкшего, что его приказы выполняются беспрекословно.

Голос был уверенный, с лёгким столичным акцентом. Растягивал гласные, как это модно в высшем свете.

Прислуге? Интересно. Я усмехнулся про себя. Видимо, этот тип настолько уверен в своём превосходстве, что даже не удосужился посмотреть, с кем говорит.

— Данила! — в голосе Нади прозвучало облегчение. — Как хорошо, что ты пришёл!

Теперь мужчина соизволил обернуться. Карие глаза с золотыми искрами уставились на меня с плохо скрываемым раздражением. На пальце поблёскивал перстень с тигровым глазом, родовой магический артефакт-усилитель.

Маг. И явно не из последних.

Он окинул меня оценивающим взглядом. Я видел, как в его глазах промелькнуло удивление, спутать меня со слугой было невозможно. Но всё равно на лице читалось презрение.

— Вы ещё кто такой? — он приподнял одну бровь в жесте отточенного высокомерия. — Впрочем, без разницы. Надежда занята, у нас серьёзный разговор. Подождите её где-нибудь в сторонке.

— О, господин Ключевский! — Марина вмешалась с таким торжеством в голосе, что я сразу понял, эта девушка задумала какую-то пакость. — Позвольте представить! Борис Златопольский, жених Нади! Он приехал из самой столицы за своей невестой! Разве это не романтично?

Жених? Я перевёл удивленный взгляд на Надю.

— Не знал, что ты помолвлена, — сказал я, обращаясь только к ней, словно Бориса здесь не было.

— Потому что НЕ помолвлена!

Надя резко шагнула, пытаясь выйти из ниши, но Борис преградил ей путь, сделав небольшой шаг влево. Движение было плавным, отработанным, видимо, не первый раз он загонял женщин в угол.

— Надя просто стесняется! — Марина всплеснула руками. — Это так мило! Представьте, Борис искал её по всей империи! Такая романтическая история!

— Марина, прекрати! — в голосе Нади зазвучала сталь. — Твоя «помощь» уже переходит все границы!

Я сделал шаг вперёд, встав так, чтобы Борису пришлось либо отступить, либо вступить в открытую конфронтацию.Расстояние между нами сократилось до полуметра.

— Господин Златопольский, — мой голос был ровным, почти дружелюбным. — Вы утомляете даму своей настойчивостью. Позвольте ей пройти.

Его челюсти сжались, на скулах заиграли желваки.

— Мы обсуждаем семейные дела, — он смотрел на меня как на досадную помеху. — Это вас не касается.

— Насколько я понимаю, госпожа Светлова не ваша родственница?

— Будущая супруга — это ближе, чем родственница, — Борис начинал терять терпение. — А тебе-то какое дело? Кто ты вообще такой?

— Борис, прекрати этот фарс! — Надя воспользовалась моментом и попыталась проскользнуть мимо него. — Данила, я хочу уйти отсюда.

Но Борис оказался быстрее. Его рука метнулась вперёд и схватила Надю за запястье, удерживая на месте.

— Мы ещё не закончили разговор, — в его голосе появились властные нотки.

— Какая страсть! — Марина прижала руки к груди. — Прямо как в романах! Борис, ты такой решительный!

Я посмотрел на пальцы Бориса, сжимающие запястье Нади. На её лице отразилась боль, он держал слишком крепко.

— Отпустите даму, — мой голос стал холодным. — Сейчас.

— Ты что себе позволяешь? — Борис повернулся ко мне. — Знаешь, с кем говоришь? Я из рода Златопольских! Мой отец…

Я не стал слушать. Просто протянул руку и положил пальцы на его запястье. Лёгкое прикосновение, почти невесомое. И пустил ледяную иглу прямо ему в нервный узел, так что вся его рука, нахрен, мгновенно онемела, словно плеть.

Рука Бориса разжалась сама собой. Он дёрнулся назад, глядя на свою ладонь с изумлением и яростью. Попытался сжать кулак, пальцы едва шевелились.

— Ты… ты посмел поднять руку на меня⁈ — его голос сорвался на крик. — Ты МАГ⁈

Надя тут же отступила и встала за моей спиной. Я почувствовал, как она коснулась моего плеча. Жест благодарности и поддержки одновременно.

— Спасибо, — прошептала она так тихо, что услышал только я.

В её голосе слышалось облегчение. К сожалению, оно было преждевременным. Проблема перед нами только нарисовалась. Здоровенная, вопящая проблема с претензиями к моей спутнице.

МОЕЙ спутнице. Я мысленно повторил эти слова, и они мне понравились.

Проблему надо решать. Прямо сейчас. Окончательно.

Вокруг нас уже собиралась толпа. Крик Бориса привлёк всеобщее внимание. Музыка стихла. Девица у пианино замерла с поднятыми руками. В воздухе повисло напряжение, предвещающее скандал

— Да как ты смеешь⁈ — Борис потирал запястье, глядя на меня с ненавистью. — Я из рода Златопольских! Будь ты дворянином, я бы вызвал тебя на дуэль и размазал по стенам!

Интересно. Он сам загоняет себя в угол. Публично заявил, что вызвал бы на дуэль, будь я дворянином. При десятках свидетелей. Отступить теперь, означало покрыть себя позором.

Я спокойно достал из-под рубашки цепочку с перстнем Аквилонов. Снял его с шеи и надел на палец. Лазурная капля в центре слабо засветилась в полумраке зала, реагируя на мою магию. Свечение было мягким, пульсирующим, как биение сердца.

— В таком случае, — я поднял руку, демонстрируя перстень с гербом рода, — не сдерживайте себя.

Тишина, которая воцарилась в зале, была почти осязаемой. Все взгляды устремились на древний артефакт на моей руке. Родовой перстень невозможно подделать или украсть, это знал каждый дворянин. Он реагирует только на кровь рода. В руках любого другого он будет драгоценной, но железкой.

— Боже, какая драма! — Марина прижала руки к губам, но в её глазах плясали восторженные огоньки. Она явно наслаждалась происходящим.

Борис смотрел на перстень так, словно увидел призрака. Он был готов забирать по праву сильного, но не драться. Столичный мальчик понимал, что загнан в угол собственными словами. Отступить сейчас, значит опозориться перед всем светом. Даже его верная союзница Марина — та ещё сплетница, первой донесёт эту новость до столицы, и его репутация будет уничтожена.

— Откуда у тебя это? — его голос звучал хрипло. — Украл? Подделка?

Я не удостоил его ответом. Просто стоял и ждал, пока до него дойдёт очевидное.

И оно дошло.

Борис сорвал перчатку с правой руки и швырнул мне в лицо. Я поймал её на лету, не меняя выражения лица.

— ДУЭЛЬ! — его крик разнёсся по залу.

Надя схватила меня за руку. Её пальцы были холодными.

— Данила, нет… — прошептала она. — Ты не можешь… Ты же…

Она не договорила, но я понял. Она догадалась о моём состоянии. Чувствовала, что я на пределе. После удержания щита под обвалом дома Штайнера мой магический резерв был почти пуст. Иллюзия костюма забирала последние крохи сил.

Я посмотрел Борису прямо в глаза. В них плескалась ярость и ненависть. Он думал, что нашёл выход. Убить меня на дуэли, забрать Надю, восстановить свою репутацию. Идеальное решение.

Жаль его разочаровывать.

— Принимаю, — ответил я спокойно.