Аквилон. Маг воды. Том 4

Глава 12

Из-под воды я наблюдал, как пираты мечутся по лагерю. Двадцать взрослых мужиков в панике, бегают туда-сюда, сталкиваются друг с другом и роняют вещи. Половина уже бросилась к лодкам, расталкивая друг друга локтями и матерясь так, что даже у Волнова бы уши завяли.

Вторая половина застыла у опрокинутого стола, глядя на моих иллюзорных стражников, словно их медведь застал в лесу со спущенными штанами.

Иллюзии вышли на славу. Двадцать фигур в безукоризненной форме речной стражи стояли полукругом, медные пуговицы блестели на солнце, боевые жезлы направлены точно в центр лагеря.

Я специально оставил свободным только один путь к отступлению. К воде. К лодкам. К тому месту, где прятался я.

«Данила, плохие дяди бегут! Бегут-бегут-бегут!» — взволнованно булькнула Капля.

«Пусть бегут, малышка. Далеко не уплывут».

Первыми сорвались самые трусливые. В одну лодку влезло четверо, во вторую только один.

— Сваливаем! — орал татуированный с наколками от плеч до ладоней, тот самый, которого я накануне пощадил вместе с его бородатым дружком. — Шухер! Стража здесь! Капитан нас продал!

Медные трубки движетелей загудели. Четыре лодки сорвались с места одновременно, чуть не столкнувшись бортами. Движетели работали на максимальных оборотах, так что за ними оставался пенный след на тёмной поверхности протоки.

Оставшиеся десять человек сгрудились вокруг своего главаря. Косой стоял в центре. Седая борода топорщилась во все стороны. Чёрная повязка на левом глазу сбилась набок, открывая уродливый шрам, тянущийся от виска до челюсти. Плечи у него были широченные, а кулаки размером с небольшую дыню.

— Стоять, трусливые крысы! — рявкнул Косой хриплым басом. — Это всего лишь стража! Мочи их, парни!

Главарь направил жезл на иллюзорную Ильинскую. Из трубки вырвалась струя огня толщиной с мою руку, яркая, оранжево-жёлтая. Воздух затрещал от жара. Пламя пролетело сквозь фигуру капитана, не причинив ни малейшего вреда. Ильинская даже не дрогнула, продолжая стоять с поднятым жезлом и холодным выражением лица.

Косой выпучил свой единственный глаз так, что казалось, он сейчас выскочит из орбиты.

— Какого хрена⁈ — заорал он и выстрелил снова. Потом ещё раз. И ещё.

Огненные струи проходили насквозь, оставляя на песке чёрные полосы и запах палёной травы. От жара тростниковые маты на ближайшем шалаше начали тлеть, выпуская тонкие струйки сизого дыма.

— Это морок! — Косой брызгал слюной, размахивая жезлом. — Колдовство проклятое! Они не настоящие!

Остальные пираты тоже принялась палить из своих жезлов. Жалкое зрелище, если честно. Молнии летели криво, ледяные стрелы таяли на полпути, а один умудрился выпустить кислотный плевок себе под ноги и теперь прыгал на одной ноге, матерясь и пытаясь сбросить дымящийся сапог.

А иллюзии тем временем делали свою работу. Медленно, размеренно, шаг за шагом сжимали кольцо. Их лица были бесстрастны, движения синхронны. Пираты пятились к центру лагеря, сбиваясь в кучу.

Пора было выходить на сцену.

Я поднялся из воды, ступив на песчаный берег. Июльское солнце приятно грело кожу после прохлады глубины. Купальные трусы прилипли к телу так, что пришлось их поправить для приличия. Забавно выходить на бой в таком виде. Но оружие мне было не нужно. Вся река была моим арсеналом.

Бородач видел фигуру, выходящую из воды, и сердце его провалилось куда-то в желудок. Может быть, даже ниже. Это был он. Тот самый колдун из утренней лодки. Тот, кто убил четырнадцать человек, просто между делом.

Мужик был почти голый, только в каких-то трусах. Вода стекала с него ручьями, мускулистое тело блестело на солнце. Но не это заставило Бородача похолодеть. Глаза. У колдуна были поразительные синие глаза, яркие и холодные одновременно. В них не было ни капли сомнения. Ни грамма страха. Только абсолютная уверенность в том, что сейчас произойдёт.

Кто-то рядом завопил. Молодой Васька, кажется. Что-то про утопленника, который восстал из могилы. Бородач хотел заткнуть ему рот, сказать, что это не утопленник, а живой человек. Очень живой и очень опасный. Но голос не слушался. Горло сдавило спазмом.

Он помнил утро. Помнил, как этот маг стоял на своём катере, спокойный и собранный. Помнил его слова: «Уплывайте. Сейчас. Это единственный шанс выжить». Тогда Бородач посмеялся над ним вместе с остальными. Теперь смеяться не хотелось.

Косой орал что-то про то, что нужно атаковать. Что маг один, а их десять. Что все маги дохнут, если проломить им башку.

Бородач хотел крикнуть, что Косой дурак. Что нужно бежать, пока не поздно. Но не успел

Маг поднял руку, и из воды за его спиной поднялись водяные плети. Живые, извивающиеся, страшные. Первый пират даже не успел замахнуться. Плеть обвилась вокруг его горла. Раздался хруст, тело упало.

Бородач попятился. Ноги заплетались, словно он был пьян. Страх. Чистый, неразбавленный страх заполнил его целиком, от макушки до пяток.

Маг делал какие-то движения руками. Неспешные, плавные, почти танцевальные. И с каждым движением кто-то умирал. Водяные диски разрезали людей пополам. Копья из воды пронзали насквозь. Косой пытался стрелять из своего жезла, но огонь не причинял магу вреда.

— Это он! — крикнул наконец Бородач, и собственный голос показался ему чужим, тонким и визгливым. — Тот колдун с лодки! Он убил наших! Это всё его колдовство!

Маг повернул голову на крик. Их взгляды встретились через десять метров песчаной поляны. Колдун узнал его, Бородач видел это по лёгкому прищуру глаз. Улыбнулся и сделал небрежный жест рукой, словно отгонял муху.

Бородач увидел водяной диск, летящий прямо на него. Тонкий, почти невидимый, вращающийся с тихим свистом. Времени хватило только на одну мысль: «Надо было слушать».

Водяной диск ударил его в грудь. Боли почти не было. Просто холод, пронзивший насквозь.

Последнее, что он увидел краем глаза, был тот самый маг. Он уже шёл дальше, к Косому. Для него смерть Бородача была просто одним движением руки. Рутиной.

За спиной раздались взрывы.

Бух! Бух! Бух! Бух!

Четыре хлопка, один за другим, с интервалом в секунду. Водяные медузы опять сработали идеально. Я их создал, пока наблюдал за лагерем. Все кто сели в лодки были обречены.

Вода за моей спиной вскипела и забурлила водоворотами. Крики тонущих пиратов едва пробивались сквозь плеск и бульканье. Я знал, что там происходит. Водяные змеи, созданные мной ещё в прошлой битве, утаскивали упавших на дно.

Я был уверен, что элементали справятся с задачей, так что не оглядываясь шел вперёд.

Молодой пират заметил меня первым. Худющий, словно недокормленный, с жидкой бородёнкой и прыщавой физиономией. Он показал на меня пальцем и заорал так, словно увидел восставшего мертвеца.

— Утопленник! — голос его срывался на визг. — Это утопленник восстал! Мертвец идёт за нами! Он пришёл забрать наши души!

Косой развернулся, уставившись на меня. Его лицо от ярости перекосилось так, что стало похоже на маску восточного демона.

— Не ссать! — заорал главарь, брызгая слюной. — Это обычный человек! Просто маг поганый! Колдун хренов! Убить его можно! Все маги дохнут, если им башку проломить!

Молодой пират всё ещё вопил что-то про проклятия. Косой, не оборачиваясь, врезал ему кулаком в челюсть. Удар был такой силы, что парень пролетел метра два и рухнул на песок.

— Встать, сопляк! — рявкнул главарь. — Возьми оружие и дерись, или я сам тебя прикончу!

Молодой закивал судорожно, пополз к ближайшему ножу. Руки у него тряслись так, что он дважды выронил клинок, прежде чем смог нормально ухватить.

Это подействовало. Страх перед главарём оказался сильнее страха передо мной. По крайней мере, на несколько секунд.

Пираты бросились вперёд нестройной толпой. Кто с саблей, кто с дубинкой, кто просто с ножом. Они кричали, пытаясь заглушить собственный страх. Матерились, выли, рычали. Десять человек против одного. На их стороне численное превосходство. На моей — вся река.

Я поднял правую руку, растопырив пальцы.

Из воды за моей спиной поднялись водяные плети. Они заполнили воздух вокруг меня, извиваясь и переплетаясь.

Первым добежал коренастый пират с топором. Он замахнулся, целя мне в плечо. Топор был тяжёлый, с широким лезвием. Такой мог разрубить человека до пояса.

Три плети двинулись одновременно. Одна перехватила топор за топорище, вырвала из рук. Вторая ударила пирата в колени, сбив с ног. Третья обвилась вокруг шеи. Сдавила. Хруст позвонков был слышен даже сквозь крики остальных. Тело упало, подёргалось и затихло.

Двое атаковали справа. Худой с кривой саблей и толстяк с дубиной. Они шли рядом, прикрывая друг друга. Умная тактика, хоть и бесполезная

Первый удар сбил их с ног. Второй сломал руки. Третий размозжил головы. Кровь и мозги брызнули на песок. Толстяк ещё дёргался несколько секунд, потом замер.

Остальные замедлились. Инстинкт самосохранения начал пробиваться сквозь страх перед главарём. Но было поздно отступать.

Я сделал круговое движение левой рукой. Из воды поднялись водяные диски. Два десятка плоских, вращающихся лезвий из воды. Они зависли в воздухе на секунду, поблёскивая на солнце радужными бликами. Потом полетели.

Пират с двумя ножами попытался отбить диск клинком. Не вышло, диск прошёл сквозь сталь и сквозь него. Разрезал по диагонали от плеча до бедра.

Трое попытались прорваться сквозь стражников. Те уже сыграли свою роль, даже самый тупой пират понял, что они не несут угрозы.

А я тем временем потянулся к подземным водам, тут они были почти рядом. Рывком я вытянул их наверх.

Из земли вырвались водяные копья. Не струи, а именно копья, вода была под таким давлением, что стала твёрдой. Первое копьё пробило пирата и вышло из макушки. Второе вошло в спину и вышло из груди. Третье попало точно в сердце. Все трое повисли на водяных кольях, дёргаясь в агонии. Ещё несколько ударов, и враги закончились.

Остался только Косой. Его единственный глаз смотрел с ненавистью, но уже без надежды. Он понимал, что это конец. Но сдаваться не собирался.

— Ты чёртов колдун! — прохрипел он. — Демон водяной!

Поднял жезл, выстрелил. Струя огня была слабой, кристалл почти выгорел в битве с фантомами. Водяной щит возник передо мной автоматически. Огонь зашипел, превратился в пар. Белое облако окутало нас обоих.

Я шёл сквозь туман. Медленно, размеренно. Косой пятился, держа жезл перед собой.

— Не подходи! — крикнул он. — Не подходи, падла!

Попытался выстрелить ещё раз. Жезл искрил, потом кристалл треснул окончательно. Осколки рубина брызнули во все стороны. Один оцарапал Косому щёку, оставив кровавую борозду.

Он швырнул бесполезную железку и бросился на меня с ножом. Отчаянная, безнадёжная атака. Я даже зауважал его за это немного.

Водяное копьё выросло прямо под ним. Вошло между ног, прошло через весь торс, вышло между лопаток. Подняло на два метра над землёй. Косой повис на нём, как наживка на крючке.

Я был разочарован, главарь оказался обычным человеком. Ни капли магии, никакой попытки противостоять мне. Скучно.

Иллюзорная стража всё ещё стояла по периметру. Я махнул рукой, и фигуры растворились, распались на клочки тумана. Больше они не нужны.

Я огляделся. Весь лагерь был усеян телами. Ни один не ушел. Теперь осталось только прибрать за собой.

Марья слышала снаружи страшные звуки. Крики, взрывы, предсмертные вопли. Что-то тяжёлое падало на песок раз за разом. Потом наступила тишина, ещё более пугающая, чем шум битвы.

Она сидела в углу шалаша, связанная по рукам и ногам. Настенька прижималась к ней, насколько позволяли верёвки. Девочка дрожала всем телом, лицо было мокрым от слёз.

— Мама, мне страшно, — всхлипывала она. — Что там происходит?

Марья попыталась погладить дочь по голове, но связанные за спиной руки не давали этого сделать. Она прижалась к Настеньке щекой, стараясь хоть как-то её успокоить.

— Не бойся, милая, — шептала она, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. — Папа нас найдёт. Он обязательно найдёт и спасёт.

Хотя сама Марья не очень в это верила. Она видела, как пираты ударили Степана веслом по голове. Видела, как он упал за борт их лодки. Видела кровь на воде. Но Настеньке об этом знать не нужно.

— А вдруг папа… — начала девочка, но мать перебила её.

— Папа сильный. Папа умный. Он приведёт помощь. Нужно просто подождать.

Снаружи раздался новый звук. Шипение. Треск. Запах дыма просочился в шалаш через щели между тростниковыми матами.

— Мама, пожар!

Марья подняла голову. В дальнем углу шалаша на стене появилось оранжевое пятно. Огонь. Тростниковые маты загорелись.

— О Господи, — выдохнула она.

Огонь распространялся быстро. Сухой тростник вспыхивал мгновенно. За несколько секунд вся стена превратилась в стену пламени. Жар ударил в лицо, заставив отшатнуться.

— Мама! — закричала Настенька. — Мы сгорим! Я не хочу умирать!

Марья попыталась встать, но связанные ноги подвернулись. Она упала на бок, больно ударившись плечом. Попыталась перекатиться подальше от огня, но места в маленьком шалаше почти не было.

Дым становился гуще. Чёрный, едкий, он заполнял пространство. Настя рядом заходилась в приступе кашля, хватая ртом воздух.

— Дыши через платье! — прохрипела Марья. — Прижми лицо к платью!

Но это мало помогало. Дым был везде. В глазах, в носу, в горле, в лёгких. Мир сузился до попыток сделать хоть один чистый вдох.

Настенька вдруг разглядела странное голубоватое свечение у самого пола. Что-то маленькое, размером с кошку. Нет, это была выдра. Водяная выдра из чистой воды, светящаяся изнутри мягким голубым светом.

«Я умираю», — подумала Настя. — «Это мне мерещится».

Выдра посмотрела прямо на Настеньку своими чёрными глазками-бусинками. И подмигнула. Совсем по-человечески подмигнула одним глазом.

По полу прокатилась влажная волна. Холодная вода растеклась по всей площади шалаша. Она поднималась вверх тонким слоем, обволакивая стены. Горящий тростник зашипел и погас. Дым втянулся в воду и исчез, словно его никогда не было. Воздух стал чистым и свежим, пахло озером после дождя.

Дверной полог распахнулся. В проёме стоял молодой мужчина. Высокий, мускулистый, с мокрыми тёмными волосами. На нём были только какие-то короткие штаны для купания. Всё тело блестело от воды.

— Не бойтесь, — сказал он спокойным, уверенным голосом. — Всё закончилось. Вы в безопасности. Ваш муж и отец ждёт вас. Всё плохое позади.

Настенька всё смотрела на выдру, которая сидела у ног мужчины. Выдра снова подмигнула девочке и растворилась, превратившись в обычную лужу.

— Мама, ты видела? — зашептала Настя. — Выдра! Она подмигнула мне!

— Что? — не поняла Марья. — Какая выдра? Тебе нехорошо, милая?

Мужчина усмехнулся.

— Пойдемте, — сказал он, развязывая пленниц. — Надо выбираться отсюда.

Он вывел их из шалаша на яркий солнечный свет. Марья зажмурилась, потом открыла глаза и огляделась.

Лагерь был пуст. Ни одного пирата. Только опрокинутые столы, разбросанные вещи, да несколько тёмных пятен на песке. Будто здесь никого и не было.

— Где… где все? — спросила она.

— Убежали, — спокойно ответил мужчина. — Испугались и убежали.

Я стоял посреди опустевшего лагеря и оглядывал поле боя. Десять трупов разбросаны по всей площади. Лучше прибраться до того, как пленницы выйдут из шалаша. Меньше будет ко мне вопросов.

Я поднял руки, сосредоточился на воде. Из реки поднялись водяные щупальца. Они подползли к телам, обвились вокруг них.

Первым утащил Косого. Щупальце обхватило его за торс, поволокло к воде. Всплеск — и главарь пиратов исчез в тёмной глубине.

Остальные тела я убирал так же методично. Некоторых пришлось тащить по частям.

Один за другим трупы исчезали в воде. Десять тел, десять всплесков, десять расходящихся кругов на поверхности реки.

Потом я создал легкий дождик. Вода собрала всю грязь и унесла в реку. Песок снова стал чистым, жёлтым.

«Теперь схрон. Забери всё ценное», — приказал я Капле.

«Блестяшки! Много блестяшек! Капля найдёт все!»

Она устремилась к шалашу-складу. Просочилась внутрь через щели.

«Ой-ой-ой! Столько всего! Золотые монетки! Серебряные! Вкусные камни! Кольца! Браслеты!»

«Забирай всё. Спрячь в своём кармане».

«Капля спрячет! Никто не найдёт, только Капля знает!»

«Молодец, малышка».

Она поглощала всё в своё водяное тело, пряча в том пространственном кармане, который был частью её существа. Иногда я задумывался, есть ли у него пределы.

Вместе с ценностями, я попросил её собрать все «ломаные» жезлы. Хотел разобраться с их устройством на досуге.

«Капля всё собрала! Всё в животике!»

К моменту, когда Марья и Настя выбрались с моей помощью из полусгоревшего шалаша, лагерь был уже пустым.

Из всех лодок, у причала осталась только одна. Я заблаговременно отвел её в сторону, и струсившие пираты её не нашли.

Я помог женщинам сесть в лодку, запрыгнул сам. И мы отправились в обратный путь.

Свой катер на прежнем месте я не нашел. Впрочем, пропажа отыскалась очень быстро. В зоне прямой видимости.

Возле противоположного берега тянулась длинная песчаная коса. Светло-жёлтый песок тянулся метров на тридцать, образуя удобную отмель с пологим спуском к воде. Идеальное место для стоянки, не случайно здесь собралось столько народу.

У самой кромки воды покачивался наш катер.Чуть поодаль, ближе к зарослям камышей, была пришвартована купеческая лодка. Судя по всему, её сюда перегнали на буксире.

Завершал картину патрульный катер речной стражи. Он покачивался на волнах метрах в двадцати от берега.

Волнов стоял на берегу, приставив ладонь козырьком к глазам, высматривая нас среди камышей.

Увидел первым, замахал обеими руками над головой, показывая, куда причаливать.

Его седые усы топорщились от довольной улыбки, лодочник явно волновался и теперь был рад, что всё закончилось благополучно.

Тут же стоял Степан Воробьёв. Рядом с ним я увидел Надю. Она что-то быстро говорила купцу, жестикулируя с такой энергией, что чуть не уронила свой врачебный саквояж. Видимо, требовала сохранять покой. Универсальное лечение на все случаи жизни

Воробьев её не слушал. Он стоял в полный рост, точнее пытался стоять. Получалось плохо. Но стоял он упрямо, не позволяя себе сесть, и смотрел только в одну точку — на нашу приближающуюся лодку. На свою семью, которую считал потерянной

Я направил трофейную лодку к берегу, туда, где махал руками Волнов. Нос мягко ткнулся в песок, заскрипел по мелководью. Не успел я встать с места, как Степан Воробьёв бросился вперёд. Он побежал, прихрамывая на правую ногу, морщась от боли при каждом шаге, но не замедляясь.

— Марья! — голос его сорвался на крик. — Настенька! Живы! Господи, вы живы!

Я едва успел подхватить женщину под локоть, помогая выйти из неустойчивой лодки на твёрдый песок. Воробьёв налетел на неё с разбегу, обнял так крепко, что она ойкнула от неожиданности. Настенька с визгом повисла на отце с другой стороны. Вся семья сбилась в один трясущийся, плачущий комок посреди пляжа.

— Я думал… я думал, что потерял вас навсегда! — Воробьёв всхлипывал, не стесняясь слёз, целуя жену в макушку, потом дочь в лоб, потом снова жену. — Господи милостивый, спасибо! Спасибо, что вы живы!

Марья гладила его по небритой щеке, размазывая по его лицу собственные слёзы.

— Мы в порядке, милый. Я за тебя волновалась, они же тебя веслом…

Воробьёв оторвался от семьи, повернулся ко мне. Глаза его были красные от слёз, но смотрели с такой благодарностью, что мне стало неловко.

— Спасибо! — выпалил он. — Спасибо вам, господин! Я… я в неоплатном долгу перед вами до конца своих дней! Всё моё состояние, весь мой товар, всё что есть — всё ваше! Только скажите слово!

— Не нужно мне ваших товаров,— ответил я. — Вы и так убытки понесёте, теперь возмещать придется. Любой на моём месте поступил бы так же.

Воробьёв быстро закивал мне, а после снова отвлекся на жену и дочь. Они отошли в сторону и уселись прямо на песок, обсуждая что-то своё вполголоса и постоянно прикасаясь друг к другу, чтобы убедиться, что это не мираж, и все их неприятности закончились.

— Господин Ключевский?

Я обернулся на голос.

Ну, разумеется, это была она. Капитан Вера Ильинская собственной персоной изволила почтить нас своим присутствием. Стояла на песке в десяти метрах от всех остальных, демонстративно отделяя себя от гражданских.

Руки скрещены на груди в позе человека, который заранее всем недоволен. Большие синие глаза смотрели холодно и оценивающе.

Но самое примечательное располагалось между ней и нашим катером. Восемь трупов, аккуратно выложенных в ряд на песке. Те самые пираты, которые попытались сбежать на лодках в самом начале битвы. Водяные змеи, мои маленькие помощники, сделали свою работу безупречно. У всех тел были характерные круглые ожоги на коже, похожие на следы от присосок гигантского спрута.

— Господин Ключевский, — проговорила она официальным тоном. — Объясните, как погибли эти люди.

Она указала на ряд трупов. Жест был театральный, рассчитанный на эффект. Я проследил за её рукой, внимательно разглядывая тела, словно видел их впервые.

— Судя по характеру повреждений, — сказал я задумчиво, — полагаю, они умерли от угрызений совести.

Лицо Ильинской мгновенно покраснело. Терпение не было её сильной стороной

— Вы считаете это смешным? — вскинула она брови. — У меня восемь трупов с признаками магического воздействия! Не желаете ли объясниться⁈

— Не желаю, — я смотрел на неё насмешливо.

Не такой реакции я ожидал от представителей властей, тем более того, когда да неё сделали всю её работу.

— В таком случае, — её щеки торжествующе зарумянились, — Я имею право задержать вас, до выяснения обстоятельств.