Аквилон. Маг воды. Том 4

Глава 1

Я резко открыл глаза. Внутри что-то оборвалось, резко и окончательно, как лопнувшая струна. Это не была боль или тревога. Это было чёткое ощущение разорванной магической связи.

Ловушка на фабрике Добролюбова поймала свою жертву.

Я мгновенно сбросил одеяло и сел на край кровати. Слабый серый свет раннего утра едва пробивался из под штор. Старый шкаф в углу отбрасывал длинную тень, похожую на сгорбленного великана.

«Данила проснулся! Что-то случилось?» — из умывальника высунулась любопытная мордочка Капли. — «Капля чувствует!»

Водяной дух всегда ощущал изменения в моём эмоциональном состоянии. Наша связь становилась всё крепче с каждым днём. Её тело слабо светилось в темноте.

«Ловушка сработала, малышка. Кто-то попался в наш капкан.»

«Плохой дядька» — Капля забулькала от волнения. — «Тот, кто воду портит?»

«Скоро узнаем.»

Я потянулся к прикроватному столику, нащупал холодный корпус чарофона. Мысленно представил номер Добролюбова, прикоснулся к контактной пластине.

Несмотря на ранний час, Добролюбов ответил почти сразу. Голос хриплый со сна, но в нём слышалась готовность к действию. Видимо, купец тоже плохо спал последние дни, ожидая новостей.

— Добролюбов слушает.

— Это Данила. Ловушка сработала. Нужно немедленно перекрыть территорию вокруг насосного цеха. Никого не впускать и не выпускать до моего приезда.

В трубке послышался шорох, похоже, купец резко сел в постели.

— Понял, — голос Добролюбова был звучным и весомым. — Передам охране. Сам тоже выезжаю. Встретимся на фабрике.

Вот такой короткий разговор у нас состоялся. Без лишних вопросов, без пустых рассуждений. Добролюбов научился доверять мне после того чуда с очищением воды

Я быстро оделся. Из тайника под половицей достал браслет с камнями-усилителями, надел на правую руку.

Спустился по узкой деревянной лестнице, стараясь не скрипеть ступенями. В доме царила тишина, Елена Павловна ещё спала. На первом этаже пахло вчерашней выпечкой и остывшей печью. Старые часы в прихожей показывали без десяти пять.

Вышел к каналу. Утренний воздух был холодным, почти колючим. Первый вдох обжёг лёгкие. Сон моментально выветрился, словно его и не было. Над водой стелился лёгкий туман, превращая противоположный берег в размытое пятно.

Отвязал свою лодку от причала. Пеньковая верёвка была влажной от росы. Активировал движитель, послал мысленный импульс, и улучшенные русалочьи камни откликнулись мгновенно, загудев на высокой ноте.

Не время экономить энергию. Я толкнул рычаг, выводя камни на максимальную мощность. Лодка дёрнулась и сорвалась с места, как спущенная с привязи гончая.

Я мчался по утреннему каналу. Вода была тёмная, почти чёрная в предрассветных сумерках. По берегам мелькали тени домов, редкие огоньки в окнах. Ветер свистел в ушах, брызги холодной воды попадали на лицо.

«Ура-ура-ура!» — Капля с восторгом неслась под лодкой, легко поспевая за бешеной скоростью. — «Злой дядька пойман!»

«Сначала нужно убедиться, что он не сбежит.»

«Не сбежит! Данила умный! Ловушка крепкая!»

Пристань Волнова появилась впереди. Старый лодочник уже ждал на причале, стоя у самой воды. Его седые усы развевались на ветру, придавая ему вид старого морского волка. Рядом с ним его лучшая лодка, уже отвязанная и готовая к отплытию.

Увидев меня, Волнов энергично замахал рукой, словно сигнальщик на палубе.

— Добролюбов звонил! — крикнул он, не дожидаясь, пока я подплыву ближе. Голос перекрыл шум движителя. — Сработало, да? Поймали гада?

— Да! На фабрику, быстрее! — бросил я, не сбавляя скорости.

Волнов прыгнул в свою лодку с ловкостью, удивительной для его лет. Его движитель загудел, и вторая лодка рванула следом за моей.

— Интересно, кто же попался в капкан? — крикнул он, пристраиваясь рядом.

— Скоро узнаем!

Мы неслись по каналу как две торпеды. Вода расступалась перед нашими лодками, волны били в каменные берега. Редкие ранние лодки шарахались к берегу, видя два снаряда, летящих на полной скорости. Один зазевавшийся торговец овощами едва успел отвернуть, чуть не опрокинув свой груз капусты.

— Куда несётесь, окаянные! — донёсся его крик, но мы уже пролетели мимо.

Впереди показался поворот к промышленному району. Еще немного, и вот она, фабричная пристань. Массивные склады тёмными громадами возвышались над водой. У причала покачивались баржи с надписью «Чистая вода Добролюбова».

На пристани уже маячила фигура. Добролюбов, собственной персоной. Даже издалека было видно, как он нервно расхаживает взад-вперёд.

Мы подлетели к причалу почти одновременно. Я заглушил движитель, и лодка по инерции ткнулась в деревянный настил. Волнов зашёл с другой стороны, профессионально развернув лодку бортом к причалу.

Утренний туман ещё не рассеялся полностью, клочьями висел над водой, придавая происходящему таинственную, почти мистическую атмосферу.

Добролюбов стоял прямо у края причала. На нём был добротный тёмный сюртук, но видно было, что одевался в спешке, воротник криво застёгнут, галстук отсутствует. Седеющие волосы слегка взъерошены, словно он провёл по ним рукой не один раз. Но взгляд собранный, деловой.

Я выпрыгнул из лодки, не дожидаясь полной остановки. Деревянный настил глухо стукнул под ногами. Волнов швартовался чуть дольше, сработала привычка надёжно закрепить лодка, даже если отлучаешься ненадолго.

— Всё сделано, как вы просили, Данила, — Добролюбов докладывал без предисловий. — Охрана оцепила насосный цех. Никого не впускают и не выпускают.

— Отлично. Пойдёмте, посмотрим на нашего пленника.

Мы быстрым шагом двинулись через фабричный двор. Наши шаги гулко отдавались от каменной брусчатки. Вокруг громоздились корпуса, красный кирпич, высокие окна с частым переплётом, массивные двери. В утреннем свете всё выглядело сурово, внушительно, надёжно.

— Никто не заходил в цех после того, как я позвонил? — уточнил я на ходу.

Добролюбов энергично покачал головой:

— Нет, я отдал строжайший приказ. Да и кому там быть в такую рань? По вашей просьбе ночная смена эти три дня не работала. Цех пустовал.

Я кивнул. План сработал идеально. Отсутствие ночной смены гарантировало, что диверсант будет один, без случайных свидетелей. И без возможных жертв. Я не знал, на что способны наши противники, но рисковать чужими жизнями не собирался.

Мы прошли мимо главного корпуса, свернули к насосному цеху. У входа действительно стояли охранники — четверо крепких мужчин в одинаковый куртках с вышитыми буквами «ЧВД» — Чистая Вода Добролюбова.

Лица серьёзные, сосредоточенные. В руках держали наготове дубинки, не смертельное, но эффективное оружие. При виде хозяина почтительно расступились.

— Никого не было, Матвей Семёнович, — доложил старший, мужчина лет сорока с квадратной челестью и шрамом на подбородке. — Как приказали, ни души не пустили. И не выпустили тоже. Правда никто и не ходил, — он почесал затылок. — Ни туда, ни обратно.

— Молодцы, — Добролюбов одобрительно хлопнул его по плечу. — Продолжайте охранять. Мы войдём втроём, больше никого не пускать. Даже если сам городской голова пожалует.

Охранники почтительно кивнули. Старший достал из кармана массивный ключ, отпер замок. Металл скрежетнул, но после дверь распахнулась почти бесшумно.

Не знал, что у вас есть охрана, — удивился я.

Добролюбов махнул рукой, словно бы с досадой.

— На фабрике её и не было никогда. Незачем было, рабочие честные, воровства не случалось. А вот на баржах всегда выделяется сопровождение, речные пираты ещё не перевелись. Вот я и снял оттуда самых крепких и смышлёных. Пригодились.

Мы вошли внутрь. Глаза постепенно привыкали к полумраку. Высокие окна под потолком пропускали скудный утренний свет, создавая длинные косые лучи, в которых танцевала пыль.

— Осторожно, идите точно за мной, — предупредил я. — И не отклоняйтесь в стороны.

— А что за ловушка-то? — не выдержал Волнов. — Как она работает?

— Потом объясню, — отмахнулся я от любопытного лодочника. — Сейчас важнее посмотреть на улов.

Насосный цех представлял собой большое помещение с высокими потолками. В центре — бетонное кольцо колодца диаметром около трёх метров, обложенное тёсаным камнем. Вокруг него четыре мощных насоса, сейчас молчащие.

И пустота. Никакого отравителя. Голые стены.

Добролюбов и Волнов с изумлением обернулись ко мне.

— Сбежал⁈ — заволновался лодочник. — Куда он делся?

Он принялся оглядывать цех, словно ожидая, что злоумышленник прячется за насосами или цистернами.

Добролюбов ничего не сказал, но нахмурившись смотрел на меня. В его глазах также застыл немой вопрос. Не сработало?

Не говоря ни слова, я подошёл к колодцу. Бетонное кольцо возвышалось над полом примерно на метр. Положил руку на край, закрыл глаза. Сосредоточился. Активировал вторую часть ловушки.

Над устьем колодца начал сгущаться туман. Сначала едва заметный, похожий на утренний пар над водой. Потом всё более плотный, клубящийся. Белёсые завитки поднимались вверх, закручивались в спирали.

Волнов ахнул. Добролюбов отступил на шаг. Даже зная о моих способностях, видеть магию в действии, это совсем другое дело.

Всё та же «Память воды», но благодаря тому, что я стал… заклинание вышло на совершенно иной уровень. Запечатлившаяся картинка стала доступна не только мне, но и всем наблюдателям. Более того, артефакт непрерывно фиксировал последние пять минут происходящего возле него, постоянно переписывая этот фрагмент, пока не сработает заклинание-ловушка.

Для питания такой энергетически расходной конструкции пришлось установить целый русалочий камень, но результат стоил того.

В тумане, словно на театральной сцене, начало проявляться изображение. Расплывчатое сначала, потом всё более чёткое. Вот тот же цех, но в ночной темноте. Единственным источником света был фонарь со светокамнем в руке крадущейся фигуры. Жёлтое сияние выхватывает из мрака лицо.

Человек поднял голову и огляделся. В полумраке было видно его лицо, интеллигентное, с аккуратно подстриженными усиками, правильными чертами. Возрастом немного за тридцать. Выражение настороженное и злое, словно у крысы, которая идет на запах сыра, но подозревает ловушку.

Одет он был в рабочую одежду, грубую холщовую куртку и такие же штаны. Но даже в полумраке было видно, что одежда с чужого плеча, велика. Руки белые, ухоженные, явно не ладони рабочего.

Добролюбов сделал шаг вперёд, всматриваясь в лицо на созданной мной иллюзии. И вдруг его глаза расширились от изумления:

— Кротов! — воскликнул он, не веря своим глазам. — Инженер Кротов! Степан Кротов! Быть не может!

Я вопросительно посмотрел на фабриканта. Имя мне ни о чём не говорило, что естественно. Персонал фабрики я не знал.

— Кто это? — спросил я.

Добролюбов всё ещё был ошарашен. Провёл рукой по лицу, словно пытаясь прогнать наваждение.

— Степан Кротов. Степан Николаевич. Мы приняли его на работу месяц назад. Пришёл с прекрасными рекомендациями из столицы. Талантливый инженер, блестяще разбирается в насосном оборудовании, в системах водоснабжения… Защитил диссертацию по гидродинамике!

Голос Добролюбова дрожал от едва сдерживаемого гнева. Вены на висках вздулись, лицо начало наливаться краской. — Я доверял ему! Дал хорошее жалование — сто пятьдесят рублей в месяц! Собирался повысить до главного инженера! Планировал отдать под его начало всю техническую часть!

— Где он сейчас? — Волнов принялся воинственно засучивать рукава. — Сейчас мы задержим этого супчика. Он мне всё расскажет!

— Сидит в конторе, должно быть! — воскликнул Добролюбов. — Тут недалеко, пять минут ходьбы. Прихватим ребят, никуда он не денется.

— Матвей Семёнович, Иван Петрович, — не торопитесь, — остановил я разошедшихся не на шутку купца и лодочника. — Давайте сначала досмотрим происходящее до конца.

Туманная фигура инженера Кротова крадучись пробиралась по цеху.

Вот он подошел к колодцу. Поставил фонарь на край бетонного ограждения. Достал из кармана пробирку.

Однако дальше началось странное. Вместо того, чтобы вылить содержимое пробирки в колодец, он привязал её к тонкой, но прочной бечёвке и принялся опускать вниз.

Более того, даже на подрагивающем изображении иллюзии было видно, что пробирка пустая.

Набрав в неё воду, вытащил пробирку вверх, заткнул пробкой и погрузил в мягкий замшевый чехол, чтобы не разбилась. Затем спрятал чехол в карман.

Нервно вытер рукой лоб, словно вдруг вспотел, или что-то брызнуло ему в лицо. После, снова оглядевшись, Кротов отошел от колодца, пропав из зоны действия артефакта.

Туман рассеялся. Тишину первым нарушил Добролюбов.

— Какого чёрта мы только что увидели?

Ситуация выглядела неоднозначно. Вместо того, чтобы подливать что-то в скважину, Кротов наоборот взял оттуда пробу воды. Да, тайком, да в неурочное время. Но формально обвинить его было не в чем.

— Может он из санитарного контроля? Или из муниципалитета? — предположил Волнов.

— Окстись, Петрович, — не согласился Добролюбов. — Он бы тогда среди бела дня пришел и всё тут вокруг перевернул. Такие организации прятаться не станут. Да он и на службу ко мне устроился почти месяц назад. Заранее знал что ли?

— Тогда может он это… секретный агент? — лодочник невольно хохотнул, смущаясь своей фантазии.

Я сопоставлял факты. Либо Кротов принадлежит к какой-то неизвестной нам организации, которая борется с заражением своими методами. Либо он и есть тот самый человек, который заразил воду.

Тогда зачем ему брать пробы?

— Матвей Семёнович, — спросил я. — А как вы объяснили персоналу то, что фабрика продолжила работать?

Добролюбов нахмурился, размышляя.

— Да, в общем, никак, — признался он. — Объявили, что зараза оказалась в одной партии. Отозвали одни бочки, заменили на другие. Про то, что сам источник был заражен, знает только Митрич, да мой счетовод Елисей Семёнов. Но они люди надёжные, слова лишнего никому не сказали.

Купец развёл руками, словно оправдываясь.

— А что мне прикажете делать? Рассказать что знаменитый ныряльщик мне воду очистил на пару со своей зверушкой? — сказал он. — Не поверят же, скажут, что старик умом с горя тронулся.

«Капля не зверушка! Капля водный дух!» — возмутилась моя спутница. — «Дядька глупый!»

«Он просто раньше не встречал таких как ты, малышка. Не сердись на него».

«Капля простила! Капля добрая!»

— Получается, только один человек знал, что источник заражен, — продолжил я свою мысль.

— Тот, кто его заразил! — обрадовался Волнов, словно разгадал сложнейшую головоломку. — Ну Данила, ну голова! — он тут же нахмурился и почесал затылок. — А зачем ему тогда пробы брать?

— Этот гад что, думает, я отравой торгую⁉ — сообразил Добролюбов и его лицо снова стало багровым. — Что я свою честь купеческую на барыши променял? Что я людей травлю⁈ Да я из него котлету сейчас сделаю!

Он ринулся к выходу с таким напором, что мне пришлось встать у него на пути.

— Остановитесь, Матвей Семёнович, — я взял его за плечо, удерживая от необдуманных действий. — Во-первых, судя по тому, что Кротову понадобились доказательства, он мелкая сошка. Он на кого-то работает, скорее всего завербован. К тому же, его уже нет на территории фабрики.

— Как нет⁈ — Добролюбов всё никак не останавливался. — А где он⁈ Упустили⁈ Откуда вы знаете, что его нет на фабрике⁈ — наконец задал он правильный вопрос.

— А вот это уже, Матвей Семёнович, «во-вторых».