Я находился не в самом лучшем положении. Трое пьяных парней по разные от меня стороны, где как минимум один обладал магическими силами. У меня, конечно, под рукой был полностью заряженный револьвер, а у дверей булочной приставлена катана. Использовать такое оружие в драке было бы не совсем разумным занятием, разве что в крайнем случае, когда вопрос стоял бы о выживании. Либо они – либо я. Вот только тогда можно.
Пуговицы моей рубашки медленно начинали трещать от его крепкого захвата. Что ни говори, а в форме этот дворянин был в неплохой. Те двое впечатление хлюпиков не производили. Даже если я и ударю первым, то скорее всего в меня слева и справа влетят те двое, которых я в одиночку не вывезу. Бежать куда подальше и бросить Марту тоже было нельзя. Если я какое-то дело начал, то буду твердолобо переть до конца.
Хоть эклеры пока попробую. Не зря же все-таки ходил покупать их в ту булочную. Они оказались намного вкуснее магазинных, которые сейчас казались какими-то бумажными. В этих эклерах мягкое тесто, буквально таявшее на языке, а сладкой кремовой начинки столько, что она при укусе тут же начала выекать.
- Вы только посмотрите, он же насмехается над нами. – Державший меня за рубашку дворянин возмущенно оглянулся на своих товарищей.
Он сейчас совершил одну очень серьезную ошибку от излишней самоуверенности. Его хватка на одно мгновение ослабла, а взгляд был направлен мимо меня. Сейчас был подходящий момент, чтобы вывести его из битвы одним ударом.
Я в одну секунду вспомнил все возможные фильмы с единоборствами. Великий удар, который должен был вывести любого воина из строя в одну секунду. Пока обе мои руки были заняты эклерами, они чувствовали себя в безопасности. А зря.
Подавшись вперед я ударил его лбом, целясь прямо по горбатому носу. По хрусту и болезненному вскрику можно было понять, что удар достиг цели. Дворянин отшатнулся назад, зажимая обеими руками лицо.
- Виктор, бей его, - услышал решительный возглас слева от себя.
Но тот, к кому сейчас обращались, атаковать меня не смог. В пару мгновений он получил в лицо эклерами, полет которых был усилен магией. На пару секунд Виктор был нейтрализован, пока не сотрет крем.
Дворянин слева от меня встал в боксерскую стойку. Ну что ж, боксер значит. Равный бой с ним я вряд ли бы потянул. Поэтому лучше воспользоваться слабостями этого спорта. Главная проблема таких бойцов кроется в их приверженности правилам в своих единоборствах.
Поднырнув, я сделал апперкот в то место, в которое он явно не ожидал. Дворянин взвыл от боли, зажимая руками уязвленный пах. Оставался только один противник. А вот с ним придется повозиться.
- Виктор, бей меня, - я показал зловещий оскал дворянину с измазанным кремом лицом.
В его руке материализовался хлыст, сотканный из белоснежных нитей. Но он тут же пропал стоило дворянину оглянуться по сторонам. Он хмуро посмотрел на своих дружков.
- Пойдем, господа, тут слишком людно, - хмуро сказал Виктор.
Вокруг в самом деле успела образоваться толпа зевак. Нечасто увидишь пьяную драку дворян с применением магии. Для полноты картины не хватало только моей катаны. Как бы еще мой боевой трофей не стащили, пока все отвлечены на наше представление.
Я театрально поклонился, но бурю оваций не получил. Ну хоть бы кто похлопал мне за неравный бой. Ну да черт с вами.
Похвала пришла с той стороны, откуда я ждал меньше всего. Одна из подруг, которые с самого начала стояли чуть поодаль и только хихикали с пьяных приставаний к Марте, подошла ко мне. Поправив мне воротник, чуть не оторванный тем дворянином с искрящейся магией, дама наклонилась к моему уху. Мне ударил в нос сладковатый вишневый запах ее духов.
- Нечасто встретишь в этих местах отважных рыцарей, - прошептала она почти касаясь губами моего уха, - приходи в ателье «Мотылек». Там собирается много интересных господ. Тебе тоже будут рады.
Дама отстранилась. На прощание она мне улыбнулась тонкими губами, окрашенными в ярко-алую помаду, создававшую очень интересный контраст с ее черными волосами. По виду ей было лет тридцать, но морщинки в уголках глаз намекали на чуть большую цифру. Пока ее губы улыбались, синие глаза были холоднее воды в Баренцевом море. Смотря на эти глаза я вспомнил, как тонул в реке в том проклятом такси, отчего по загривку пошли мурашки.
- Жалко эклеров не поели, - послышался полный грусти голос Марты.
Девушка стояла и смотрела на разбросанные по брусчатке ошметки эклеров. Она потыкала в один из них носком сапога. Хоть бы спасибо сказала. Вот и помогай после этого людям.
- А ты купишь еще эклеров, - с таким вопросом она подбежала ко мне.
Ответить ей я не успел. Мне на плечо легла широкая крепкая ладонь. Я опасался увидеть у себя за спиной незамеченного дружка тех парней. Судя по такой руке, меня на землю с одной оплеухи смогут уложить.
Мои опасения, к счастью не оправдались. Позади меня стоял Дядя Степа местного разлива в полицейской форме белого цвета. Из-под глубоко надвинутой фуражки виднелись кустистые брови.
- Пройдемте в жандармерию, молодой человек, - шевеля густыми усами пробасил полицейский.
Та троица заблаговременно скрылась, явно предвидя появление полицейских. Да и как тут не предвидеть, когда посреди улицы собралась толпа зевак? Отдуваться придется только мне за все.
- Можно только катану забрать возле булочной? – С улыбкой произнес я, смотря снизу вверх на полицейского, - а то там в толпе столько мальчишек – один из них сто процентов успел положить на клинок глаз.
Марту тоже потащили вместе со мной в жандармерию. Попетляв по улицам, нас завели в трехэтажное здание. Над входом я успел разглядеть два флага: обычный Андреевский и с черным трехглавым драконом на желтом фоне.
Без особых церемоний меня привели к какому-то важному полицейскому. В отличие от остальных у него был черный мундир с золотыми вставками на воротнике и рукавах. Он был полностью лысым и гладко выбритым, отчего его голова казалась шарообразной. Мужчина представился Егором Тимофеевичем.
Я не стал ничего скрывать о нашей экспедиции, о нападении пиратов, о драке возле кабака. Он это внимательно слушал, но на листок записал только две строчки.
- Вы ловите тех парней? – Спросил я у него.
- Вы меня не слышите, Константин, - устало потер переносицу полицейский.
- Почему? – В моем понимании нужно задерживать за нарушение общественного порядка. Желательно, всех зачинщиков кроме меня, так как ничего предосудительного я не совершал и был абсолютно трезв и в здравом рассудке.
- Потому как за простую драку вас не взяли бы. Если нет обращения пострадавших, то и дела нет. Нам и без пьяных стычек дел по горло в этом городе.
- А за что еще? – удивился я, честно ничего не понимая.
- Кто эти люди – мы знаем. Кому об их выходках сообщать – известно. И какие меры применять исходя из их деяний тоже. А вот кто вы такой – это уже более интересный вопрос.
- Я же все рассказал, - возмущенно воскликнул я, вспоминая как полчаса описывал ему тут все, что узнал о себе.
- Что рассказал? – Полицейский раздраженно поднял листок бумаги, - Константин Георгиевич Любомирский, маг, дворянин, член экспедиции. На этом информация о вас заканчивается. Никаких документов, никаких знакомых среди местных. Зато есть холодное и огнестрельное оружие. Ты даже о месте рождения умалчиваешь. Говоришь, что входишь в комиссию, которая к Порт-Андрееву идет, а свою роль в ней назвать не можешь. Какие пираты рядом с городом? Тут полчаса плавания и корабли береговой охраны. Эти дикари не самоубийцы. Они не сунутся на нашу армаду. Вот местных рыбаков грабить – да. А на имперские корабли нападать они не будут.
Странный это человек. Похоже теперь я начинаю видеть, что именно имел ввиду профессор Афанасий Максимыч. В это место действительно отсылают всяких профнепригодных служащих. Не удивлюсь, если такие вопросы на службе и привели этого полицейского в самую окраину империи.
- А вы спросите у тех, кто должен был комиссию принимать. – Я пытался говорить чуть помедленнее, чтобы он понял, - у портовых служащих спросите, у администрации. Они вам не скажут, где корабль. Потому что не пришел еще в порт и не придет. Пираты его прямо там затопили, наверное. Спросите у людей с эсминца Дунай. Там будут люди, которые вам назовут фамилию «Константин Георгиевич Любомирский». Мою личность подтвердят. Тогда вы успокоитесь?
Полицейский молча сверлил меня взглядом. Я почти слышал, с каким скрипом вертятся в его голове шестеренки. Главное, чтобы меня к стенке не поставил, как японского шпиона. Мало ли в этот отросток для ношения фуражки взбредет такая мысль.
- По-твоему мне больше заниматься нечем? – Наконец сказал он после долгих раздумий, - может мне тебя просто в тюрьму посадить. Раз ты шишка такая важная, то за тобой придут. Ты и маг, и дворянин, и член.
- Все будут думать, что меня пираты вместе с кораблем утопили. Кому в голову взбредет искать меня в жандармерии?
Полицейский хищно усмехнулся, посматривая на ящик, куда положил мой револьвер. Во мне начинала закипать злоба. Еще немного и я просто заеду туфлей по этой роже. Раз отправляться в тюрьму, то хотя бы за дело.
- Но, мы можем выяснить правду по поступкам человека. Честный дворянин никогда не врет. – Полицейский наклонился чуть ближе, - вот ты можешь доказать все, если совершишь один честный поступок.
Ох уж этот метод нанимать на какие-то грязные дела шантажом. Какой-то бродяга появился, которого в городе и не знает никто толком. Отличный кандидат для наемного убийства или какой-то сделки с запрещенным товаром. Кто же поверит ему, что на это дело нанял его один из полицейских? Все только посмеются с моих слов, стоит мне лишь их рассказать. Согласиться на его просьбу или нет? Выбора у меня особо-то и нет. Такие люди просто так не прощают отказ и используют свою власть, чтобы наказать меня за неверный с их точки зрения выбор. Но даже согласие не будет мне гарантировать, что я по итогу не окажусь за решеткой.
В комнату без стука ворвался молодой полицейский с дыханием как после марафонского бега. Он попытался что-то сказать, но только подавился слюной при попытке сказать хоть слово.
- Горин, тебя стучать разучили? - Круглая лысая голова так покраснела, что походила на помидор.
- Егор Тимофеич, там граф Тетерев… - молодой полицейский закашлялся.
В одну секунду полицейский в черном мундире побледнел. Я даже услышал, как он шумно сглотнул слюну.
- Говори, - уже не так злобно сказал Егор Тимофеевич.
- Он за той девчонкой послал, что с этим была.
- Пускай забирает девчонку, - полицейский немного подумал и, болезненно сморщившись, сказал, - и этого тоже от греха подальше.
- Есть, - полицейский по фамилии Горин ушел, на прощание отдав честь.
Выкуси-ка Егор Тимофеевич. Все-таки Марта ничего не выдумывала про графа, который, должно быть, важная персона в этом городе. Если так, то может и дальше держаться той девчонки, которая обладает намного более влиятельной магией, чем у меня. Одним только заклинанием под названием «Граф Тетерев» можно будет сбивать спесь и заставлять дрожать от страха таких сволочей, как Егор Тимофеевич. Я почти что на сто процентов уверен – этот город просто кишит такими людьми.
Я поднялся со стула, неторопливо заправляя в брюки выбившуюся рубашку. Потом я поправил воротник, немного подтянул получше свой зеленый жилет, пригладил прическу. Все делал с важным выражением лица, иногда ненароком бросая взгляд на полицейского. Он сейчас по цвету напоминал губы той дамы, пригласившей меня в ателье.
- Егор Тимофеевич, а не соизволите ли вы исполнит одну мою маленькую просьбу? – С улыбкой произнес я, нарочито растягивая каждое слово, будто смакуя, - можете вернуть мое фамильное оружие? Буду очень благодарен.
Сверля взглядом полицейский молча положил на стол Кольт Иствуд. Кобуру и наплечную сумку забирать у меня не стали, поэтому я просто вложил револьвер на его законное место.
- А еще, Егор Тимофеевич, верните мою катану, - я сложил руки на груди, - все-таки боевой трофей.
Мой клинок вернули с таким лицом, словно хотели пустить его в ход. Но в его голове было два слова, которые не позволяли это сделать. Граф Тетерев.
На выходе из жандармерии меня ожидала карета размером с хаммер и тройкой лошадей в упряжи. Мне открыл двери седой старик в форме, которая, как я начинал понимать, принадлежала к военно-морскому флоту империи. Внутри сидела Марта в обнимку с коробочкой конфет. Напротив нее сидело два молодых офицера, бросивших на меня оценивающий взгляд. Один из их хмыкнул, чем заслужил грозный взгляд от своего товарища.
- Садись, чего стоишь? – Спросила у меня Марта, придирчиво перебирая конфетами.
Я сел рядом с ней и тут же получил в руки коробку, которая была только что у девушки в руках.
- Держи, заслужил, - звонко сказала она, улыбаясь.
Хоть какая-то благодарность от нее. Хотя то, что она вручила мне конфеты, никак не мешало ей всю дорогу их есть. Я даже толком не успел попробовать, как она все их съела. Ничего выдающегося сказать о них не могу. Это были просто хорошие шоколадные конфеты, но не более того.
Марта всю дорогу рассказывала об этом графе Тетереве. Отец Марты раньше дружил с тем, кого она называла дядькой. Их ужины, любимые блюда, книги, истории из молодости девушка рассказывала в мельчайших подробностях. Всю информацию я пропустил сквозь уши, поскольку ничего интересного не звучало. Запомнил только то, что граф Тетерев имеет личный крейсер Ангелина, который стоит где-то в порту. А вместе с ним небольшую армию матросов и флотских офицеров. Только за это его можно считать очень влиятельным человеком в городе.
По дороге офицеры сообщили Марте, что сын графа и ее будущий жених недавно скончался. Услышав такие вести девушка чуть не заплакала, но удержаться все-таки смогла. Замуж за него, как я понимаю, она не хотела выходить, но его смерти не желала. Они были дороги друг другу, как друзья детства, но не более того.
Карета остановилась у ворот выполненных в восточном буддистском стиле. За ними виднелся особняк с высокими белыми колоннами, обширными окнами в несколько метров высотой и бледно-зелеными стенами. За воротами виднелась дорожка с растущими по бокам кустами экзотических цветов. Марта выпрыгнула первой, а меня один из офицеров задержал за руку.
- Граф Август Христофорович Тетерев благодарен за спасение Марты, - сказал мужчина, как только девушка ушла подальше, - но он не очень рад вашему присутствию. Потому он даст вам на сегодня ночлег, завтра утром с вами посетит генерал-губернатора, но более никаких дел с вами вести не будет. Так что впредь опасайтесь заходить на территорию его особняка.
Тучи сгущаются надо мной. Этот Константин успел насолить даже тем людям, которые живут чуть ли не на краю мира. Вот уже и какому-то очень влиятельному графу с личным кораблем он не по душе. Не перестаю поражаться таланту этого дворянина, которому на вид лет двадцать.
- Лично мне он не рад? – Нахмурился я, толком не понимая причину такого отношения ко мне.
- Скорее род Любомирских, так что и вас, - кивнул офицер, указывая на мой револьвер.
Ну ладно, тут уже предки Кости отличились. Быть может как раз Георгий Любомирский дорогу перешел графу. А мне теперь отдуваться за всех нужно.
- Ну, как будет удобно вашему высокопреосвященству графу, - с улыбкой произнес я.
- К графу нужно обращаться «Ваше сиятельство», - сквозь зубы сказал офицер.
- Ах, точно, забыл, - я с издевкой хлопнул себя по лбу, - вы уж простите, запамятовал.
Я побрел по дорожке к особняку, с интересом разглядывая посаженные вдоль дороги цветы. Некоторые я никогда прежде не видел. Видимо здесь есть растения, которых нет в том мире.
- Чертовы Любомирские, - ветер донес до меня ругательство одного из офицеров.
- Спокойнее, Алексей, он же только и добивается, чтобы ты из себя вышел.
Странное чувство, но я похоже становлюсь этим Константином. Особенно забавно наблюдать, как на привычный мне характер накладываются совершенно другие качества. Занятная химера должна получиться, если это продолжится и дальше.
В особняке меня встретил дворецкий в бархатном пиджаке и белоснежных перчатках. Он вызвался проводить меня до заготовленных мне покоев, буквально намекая, что я должен сейчас в них проследовать и не выходить оттуда до самого утра.
Хотя бы не в чулане на мешках с углем мне заготовили постель. Комнатка выглядела опрятно, с небольшими окнами и самым минимумом мебели: стол, два стула и шкаф. Оставшись наедине я только сейчас понял, как страшно устал. Какой странный и необычный день, который был больше похож на бред, вызванный высокой температурой. Быть может я все-таки выплыл тогда на поверхность, где меня увезли в больницу, а от плавания в ледяной воде подхватил страшное воспаление легких и впал в кому. Вот все и снится мне сейчас. Будь что будет.
Как бы то ни было, а спать все равно хотелось, несмотря на стоявшее за окном вечернее солнце. Стоило мне раздеться и лечь под теплое пуховое одеяло, как я забылся сном.
Странные туманные сны мне снились в ту ночь. Перед моими глазами вертелись обрывки воспоминаний Константина, но искаженные до уровня бреда. Чего стоит только игра в карты с какими-то японскими демонами, профессором в кимоно и пьяным матросом с надписью на козырьке «Черноморский флот». Едва выйдя из-за стола, начался выпускной экзамен по магической геометрии, где принимал его мой друг Леха, с которым я на одном компьютере играл в игры. Разные люди мелькали то тут то там, я вспоминал их имена, хоть и видел впервые.
Я проснулся посреди ночи со странными ощущениями. Все имена тех людей тут же вылетели из моей головы, как и всплывшие во время сна факты об этом мире. Память Константина Георгиевича Любомирского ко мне так и не пришла.
Под пуховым одеялом было тяжело дышать. Мне на грудь словно положили тяжелую наковальню, сдавившую легкие до состояния блина. Не помогло мне избавиться от него и то, что я сбросил одеяло с себя на пол. Нужно было встать и открыть окно, а то сейчас задохнусь.
Я замер от шока, когда поднялся с кровати. Посреди комнаты стояла черная фигура, облаченная в черный балахон. Складки ткани отдаленно напоминали тело стоящего на ветке ворона со сложенными крыльями и оторванной головой. Посреди груди у этой фигуры виднелась деревянная табличка с рисунком оленьего черепа. Ростом эта сущность достигала почти потолка комнаты.
С шелестом опавшей листвы фигура рассыпалась на мелкие лоскуты. Порыв ветра открыл окно, в которое тут же улетели все лоскуты. На полу осталась лежать только черная табличка с изображением оленьего черепа.
Вместе с открытым окном вышел наружу и спертый запах, позволяя наконец-то нормально вздохнуть. Сердце вот-вот должно было выпрыгнуть из груди от этого кошмара наяву. Теперь я пожалел, что проснулся от тех бредовых, но безобидных снов.
Дрожащими руками я поднял табличку в руки. С обратной стороны обнаружилось послание с кривыми черными буквами, выцарапанными на дереве. «Приходи подвал мертвыйдом вечер».