Маг имперской экспедиции

Глава 13

Было трудно в темноте определить породу песьей морды той твари. Лунного света хватало только на то, чтобы не биться лбом об углы зданий. Я видел перед собой что-то наподобие помеси дворняги и волка. Никогда не любил собак, особенно с ростом метр восемьдесят, плащом, шляпой и топором.

Псоглавец истошно провыл клыкастой пастью звуки, отдаленно похожие на человеческую речь. У меня не было ни малейшего представления, что он пытался сказать. Хотя что еще мог сказать человек в темной подворотне ночью и топором в руках? Точно ничего хорошего.

В тишине ночи звук извлечения катаны из ножен звучал особенно приятно. В моем понимании оружие против гопников должно быть примерно таким. Вот только в отличие от того мира в этом можно спокойно рубить всяких тварей на куски.

Катана уже вернула себе свой цвет, но оставалась по-прежнему чуть теплой от магии Тетерева. При виде обнаженной стали псоглавец оскалил пасть.

- Что, не нравится? – Усмехнулся я, вставая в боевую стойку.

Я уже понемногу привык к своей катане, к ее весу и большой длине. Плотная рукоять лежала в моей ладони крепко, больше не ерзая в хватке, окрепшей от частого применения меча. Почему-то мне сейчас так показалось, хоть кроме той битвы с химерой схваток на мечах не было. Что за мысли странные? Или это Константин когда-то учился фехтовать на катанах? Внутренний голос подсказывал, что это были сабли. Только он использовал тогда одну руку для удерживания оружия, а вот другая… Хм, интересное воспоминание всплыло… Надо попробовать.

Походка у псоглавца была почти беззвучной. Не удивительно, что я не услышал его шагов, когда тот шел у меня за спиной. Я сперва посчитал его обутым в обычные ботинки, но на деле это были опухшие и почерневшие ноги.

Пока тварь шла медленно в мою сторону, я изменил немного свою боевую стойку. Не отводя глаз от движений псоглавца, одну руку выставил ладонью вперед. Держать оружие стало тяжелее и поэтому пришлось опереться тупой стороной клинка о свое плечо. От экзотичности моей стойки зверь чуть было опешил, словно его человеческая часть учуяла опасный замысел, но верь внутри псоглавца отринул все страхи. Ощеривший зубастую пасть псоглавец рванулся прямо на меня.

Подпустив его на расстояние двух метров, из моей ладони вырвался сильный поток ветра. Тварь чуть не потеряла равновесие от такого неожиданного удара и смогла устоять только благодаря тому, что уперлась топором о брусчатку. Не давая ей оправиться, я тут же нанес удар катаной.

Псоглавец отпрянул назад, ловко избегая моего удара. Все-таки катана не одноручное оружие, чтобы пытаться его так достать. Слишком громоздкий и неповоротливый удар против существа с нечеловеческой прытью. Поэтому лучше упирать в первую очередь на магию и нейтрализовать его ей. Только удостоверившись, что он не сможет увернуться, следует наносить удар катаной.

У твари были свои планы. Согнувшись до самой земли, он прыгнул с выставленным вперед топором. Единственной целью такого прыжка могло быть только желание свалить меня с ног. После этого зверь вцепится мне в глотку своими клыками и будет с наслаждением грызть мои внутренности. Но Константин Любомирский не так уж прост, песик.

Мощным потоком ветра сменил траекторию полета псоглавца, про себя удивляясь странным инородным для меня мыслям. Зверь пролетел мимо меня и покатился кубарем по земле.

Я вмиг сократил расстояние между нами. Вложив всю силу в широкий замах катаной, сделал попытку нанести удар. Лежавший на земле псоглавец поймал мой клинок широким угловатым топорищем. Без лишних раздумий я пнул его в грудь ногой, отбрасывая тварь плашмя на землю.

Главное правило уличной драки на палках с упавшим на землю противником – бей его по ногам. Вот я и принялся остервенело кромсать катаной его выставленные вперед черные ступни. Лезвие с чавканием разрезало плоть, заставляя зверя визжать от боли. Он и сделать ничего не может, так как топор в его руках заставил бы его податься вперед.

Все попытки податься вперед, сесть на землю и отмахиваться топором тут же пресекались с помощью магического толчка. Он раз за разом отправлялся обратно на спину. Ловкости ему было не занимать, однако с изрубленными ногами его прыть уже была бесполезна.

С безумным лаем и визгом псоглавец попытался в очередной раз отмахнуться от меня топором. Лезвие вошло с противным лязгом разрубило камень брусчатки. Я ловко наступил сверху на топорище, вырывая оружие из лапы твари. Попытка ухватиться обратно за топор закончилась тем, что его конечность была перерублена катаной.

Бой близится к развязке. Остается только нанести последний удар, который по нашей дворовой традиции всегда должен был быть максимально красивым. Не столько из-за моего желания, а скорее из-за наших ребяческих традиций я занес клинок максимально широко. Сделав секундную паузу, нанес удар, который должен был быть завершающим.

С рычанием псоглавец поймал мою катану зубастой пастью. От неожиданности я не успел отреагировать и тут же лишился своего оружия. Человекоподобный зверь, стоит сказать, во время этого рывка обломал добрый десяток зубов об сталь, что сделало его еще злее. Он пополз в мою сторону.

Я даже не расстроился от потери своего оружия. Мне по силам было вернуть катану с помощью магии обратно в свою руку. За все это время она стала для меня привычной. Я понимал, что использую уж точно не телекинез, а какую-то разновидность магии ветра. Но использовать хоть что-то еще у меня не получалось из-за незнания механики магии. Туда погонять ветер или что-то поднять с помощью потоков интуитивно как-то мог, но не больше.

В голове всплывали строчки из того тома о магии, тупо отзывавшиеся в моем разуме. Повертевшись в мозгах они тут же бесследно испарялись. Я пытался вспомнить хоть что-то еще, чтобы применить их на ползущем в мою сторону псоглавце. Какое-нибудь заклинание из той книги сейчас бы испытать. Все неизбежно упирается в потоки энергии, ветра магии, концентрацию и распознаванию материи. Ничего такого я не видел и не ощущал.

- Извини, приятель, ничего такого придумать не смог, - со вздохом сожаления я магией притянул катану к себе в руку, - придется по-старинке убивать тебя.

Я занес оружие для удара, но в мою голову вдруг пришла одна очень занятная мысль. Раз ветер применять я научился против кого-то, то значит смогу и на себя.

Со свистом клинок начал свое движение, попутно ускоряясь и усиливаясь очень локальным применением магии ветра. Псоглавец не пытался ловить его пастью, словно памятуя о том, к чему привела прошлая попытка. Мне ничего не стоит вернуть магией ещё раз клинок.

Псоглавец попытался уклониться в сторону, но он двигался намного медленнее лезвия, подгоняемого магией. Без особых усилий катана перерубила шею и голова твари в шляпе покатилась по брусчатке.

- Твою ж… - зашипел я, хватаясь на стрельнувшее плечо.

Слишком самоуверенно применив магию, забыл о возможностях человеческого тела и тут же поплатился. Я получил то ли вывих, то ли растяжение правого плеча. Единственная рана в этой схватке была получена мной самим. Вот это ты хорош, Константин.

Стоп, почему я сам себя называю Константином? Ну а как еще называть, если я он и есть. Не совсем. То есть все-таки шизофрения? Это если бы я чужие голоса слышал в голове. Возомнивших себя Наполеонами в дурке держат. Есть такая пословица английская «Если я выгляжу как утка, крякаю как утка, веду себя как утка, что-то еще там как утка, то я – утка», знаешь? Знаю, я же сам себе ее задаю.

- Вот и думай потом, сам с собой я разговаривал или нет, - покачал головой я, поднимая здоровой рукой свою катану. – Спросить бы твое мнение, песик, да мертвые не разговаривают.

Почему-то у меня возникло стойкое желание посмеяться над только что произнесенными словами. Но я сдержался, словно опасаясь как бы та следящая за мной темная сущность не подумала бы обо мне, как о полоумном.

Выйдя из переулка на дорогу, я понадеялся во второй раз не ошибиться. Еще одну такую схватку с оборотнями переживать не хотелось. Мне уже казалось, что в этом мире такие твари должны быть в порядке нормы. В третью встречу с ними может даже и не удивлюсь. Это как со студентами по обмену из Африки. Ну ходит по универу негр и даже задней мысли не возникает, что он забыл посреди холодной русской зимы. Так будет с теми оборотнями, я в этом уверен.

К счастью, во второй раз с дорогой мне удалось угадать. Минут за тридцать я подошел к бледно-зеленому фасаду моего отеля. Плечо всю дорогу ныло со страшной силой, не думая проходить хоть на секунду.

- В отеле живет сейчас какой-нибудь доктор? – Морщась от боли спросил у мужчины в темно-бордовом пиджаке. Он привстал из-за стойки и без лишних вопросов достал толстый журнал на кольцах.

- Второй этаж, 204, - показывая пальцем в текст журнала, сказал мужчина.

Не помню, как именно этих людей называют, но почему-то в мыслях вертится слово «Партер». Даже не спросил мое имя и не потребовал пропуска или еще чего-то. Вряд ли простой бродяга был бы одет в шелковую черную рубашку и зеленый жилет. Может поэтому у него никаких сомнений в мой адрес не возникло. И это был портье.

- Спасибо, уважаемый.

Поднимаясь по лестнице наверх, я уловил на себе недоуменный взгляд портье. Плечо слишком сильно болело, чтобы я беспокоился по этому поводу.

Спешным шагом я подошел к двери с нужным номером. Чтобы человек за ней понял мои серьезные намерения, сходу начал долбить по ней ногой. Эффект был очень действенным и уже секунд за десять послышались тяжелые шаги внутри комнаты.

За дверью 204 номера меня встретил громила под два метра ростом с бритой налысо головой и кустистыми бровями. На нем были только брюки с подтяжками, позволяя разглядеть крепкий, но неспортивный торс. Он вопросительно смотрел на меня заспанными глазами. Я даже на секунду засомневался, что вместо костоправа меня отправили с костолому.

- Доброго времени суток! – Кисло улыбнувшись я посмотрел ему в глаза, - тут маленько стычка случилась с одним сукиным сыном. Не поможете?

Мужчина шумно втянул носом воздух, растягивая и без того немаленькую грудь до медвежьих размеров. Задумчиво почесав широкий подбородок, он выдохнул, окатив меня ароматом свежих фруктов и водки.

- Проходи, - голос у него был глубоким и немного хрипловатым.

Я вошел в небольшую комнату со столом, парой стульев и вешалкой, где среди прочей одежды затесался белый медицинский халат. На полке с обувью стояли ботинки чуть ли не пятидесятого размера.

Громила присел за стол и жестом указал мне на стул перед собой.

- Присаживайся, - он тут зашелся кашлем, после которого стал говорить чисто и без хрипоты, - на что жалуемся?

Жилет одной рукой получилось снять относительно легко, но вот с рубашкой пришлось повозиться. Посмотрев на мои потуги с жалостью громила помог мне с пуговицами на правом рукаве.

- Пустяк, - хмыкнул доктор, доставая из шкафчика пузырек из зеленого стекла, по виду напоминавший бутылочку егерьмейстера.

Он протянул мне ее со значением, что нужно будет осушить ее до дна. По виду там грамм сто, так что за один заход можно и осушить.

- Ну как? – С интересом спросил он.

- Не знаю, - сказал я, особо не почувствовав ни вкуса, ни эффекта.

- Можжевельник не чувствуешь? – С нотками разочарования в голосе спросил громила.

- Нет.

- Значит срок годности вышел. Так и знал, - покачал головой он, - ну ладно, давай сюда свое плечо.

Он ухватился медвежьими лапами за мою руку. Даже в самом широком месте бицепса его пальцы сходились кольцом. Было бы немного неловко перед этим здоровяком за слабо развитую мускулатуру, если бы не жуткая боль в плече.

Я не успел сморщиться от боли, как мою руку дернули. С ужасающим по громкости щелчком плечо пришло в норму.

- Это все? – Спросил доктор, пристально осматривая мой торс.

- Ну да, - у меня от звука того щелчка по телу дрожь нервная пошла и голос дрожал. Даже и сам не верил, как страшная боль в одну секунду прошла.

- Почему от тебя тогда пахло кровью? – Мрачно спросил меня громила, бросив взгляд на мою катану.

- Слышали, что было сегодня в доме генерал-губернатора? – Сказал с опаской я.

Доктор заметно расслабился. Из-за стола он в одно мгновение извлек бутылку водки с несколькими тарелками закусок.

- Наслышан. Слухи быстро летят, - произнес он, ставя передо мной рюмку, - вот, медицинский.

- А это можно пить с вон тем? – Не зная названия того пузырька, я попросту ткнул в его сторону пальцем.

- То целебное зелье. – Махнул рукой доктор, - ничего тебе не будет, это я как доктор говорю.

- Можно поинтересоваться, какой специальности доктор? – Спросил я, боязливо поднимая рюмку.

- Патологоанатом, - произнес он с каменным лицом. На шутку это было совсем не похоже. Хотя что-что, а на патологоанатома этот громила очень даже походил. Главное, чтобы это было не прозвище в его преступной группировке.

- Это воодушевляет, - хмыкнул я и опорожнил содержимое рюмки.

- Столичный? – кивнул доктор, подливая мне в рюмку новую порцию.

- Да, из Цареграда.

- Зовут как?

- Константин Георгиевич Любомирский.

- Официально как, - скривился доктор и протянул мне свою широкую лапу, - Дмитрий.

Было бы невежливо подавать ему для рукопожатия левую руку. Эта двухметровая сволочь все прекрасно понимала и сладостно улыбалась. Само себе плечо не болело, но двигать рукой все равно приходилось скрипя зубами.

- Не переживай, - тряся мою руку сказал доктор, - к утру с зельем все пройдет и даже следа не останется.

- А если не пройдет? – Кисло улыбнулся я.

- Тогда ждем тебя в нашем заведении, - он опять сказал это с каменным лицом, явно намекая на морг.

- Ты ж из морга?

- Работаю там, да.

Он бы мог мне рассказать очень многое. Если я не ошибаюсь, когда соотношу «Мертвый дом» с тем местом. Главное задавать правильные вопросы и ненароком не проговориться о тех существах. Я даже теряюсь в догадках, что это может быть. Поэтому всем подряд о них говорить не стоит.

- Не видел там ничего странного? – Я заговорил чуть тише, присматриваясь к темноте за открытой дверью спальни.

- Что именно? – Дмитрий после моих слов напрягся.

- Что-нибудь под вечер, под ночь, - уклончиво ответил я.

- Поздно я не остаюсь. У нас рабочий день не такой долгий, в отличие от остальных. В холодильнике снизу с ними не случится ничего, поэтому на ночь мы не работаем с Харитоном. А вот под утро... Привезли как-то одного, вот как у Лазаревых сегодня…

Он решил, что я спрашиваю у него про химерических созданий. Хотелось бы узнать немного о другом, но почему бы о химерах не послушать. Все равно вызвался раскрыть их тайну перед генерал-губернатором. Стоп, что там он говорил?

- Погоди-ка, - я поднял вверх палец, - генерал-губернатор говорил, что прежде никаких тварей не было.

- Однако! - Дмитрий расплылся в хитрой ухмылке, - он немного лукавит. Всякое бывало. Трупы иногда приходят со странными ранами, как-будто от диких зверей. Иной раз так и пишешь в карточке, а сам сомневаешься. Вот скажи, откуда посреди города звери?

Я пожал плечами и поморщился к внезапной боли в плече, которая через мгновение прошла.

- Вот и я не знаю. А вот если подумать, то они могут быть от клыков или когтей этих чудовищ. Вот как у вас там сегодня было.

- Интересно, - задумчиво проговорил я.

- Конечно. – Живо сказал он и тут же закашлялся. – Холодно в том морозе работать. Давай лучше выпьем. За мое здоровье!

Мы чокнулись рюмками. Водка у этого доктора была тоже неплохой. Хотя врачи обычно должны пить коньяк или виски, которые приносят благодарные пациенты. С другой стороны, он же был патологоанатомом и было бы жутко, если бы он имел дома подарочный алкоголь.

- Только ты ж сбил меня. – Вгрызаясь в мандарин прямо через неснятую кожицу, сказал Дмитрий, - я ж другое хотел рассказать.

- Ну-ка, говори.

- Привезли одним утром труп. Мужик вроде бы из местных. Жандармы говорили, что щупать его особо не стали, мол, живой или не живой. Глянули только, что грудь и пузо ранах в пулевых ранах все были и кровищи море. Там они дырок под тридцать насчитали. Они говорили еще, что у трупа рука по локоть отрезана была. Оставили его нам и пообещались вечером заехать.

Дмитрий съел мандарин вместе с кожурок и, судя по хрусту на зубах, с косточками тоже. Его взгляд упал на цельный грейпфрут. Вытирая мокрые от мандаринового сока руки об полотенце он сладостно облизывался, предвкушая новую жертву.

- Мы с Харитоном пошли одежду снимать с этого узкоглазого. Чикаем ножницами по шмоткам этим и понимаем, что рука у него не по локоть отрезана, а по кисть. Да и кожа зеленоватая какая, как у ящерицы. Удивились мы с Харитоном и дальше режем. Дошли до белой рубахи, которая черной стала от засохшей крови… Ай, тьфу.

Патологоанатом с омерзением скривился и бросил грейпфрут в стену.

- Дрянь подсунули перезревшую, - он открыл одну из дверей, ведущую, как оказалось, в уборную. Водопровод, как оказалось, в этом мире был и имел очень даже неплохой напор. Прочистив рот от кожуры грейпфрута, Дмитрий вернулся за стол.

- Такое бывает с перезревшими мандаринами, - с серьезным лицом сказал я, - ты с другой стороны укуси. Там, где мякоть красная – горькая, а с другой мякоть – белая и сладкая.

Он задумчиво посмотрел на меня. После внутренней борьбы решился последовать моему совету и под мой заливистый смех пошел снова промывать рот.

- Сволочь ты, Костя, - со злостью сказал он, возвращаясь за стол.

- Ладно уж, - я вытер выступившие от смеха слезы, - рассказывай дальше.

- Да чего там рассказывать? Срезали бы с него одежку, а под ней ран нет. Мы ж не привыкшие мертвяков слушать и пульс щупать. Привезли к нам кого-то, значит уже до нас все узнали. Да этого и щупать не пришлось. Там итак по его груди видно было, как дышит.

- Ну и что?

- Встал он и пошел. Мы ж сначала сапоги сняли с него, потом штаны и только дальше рубаху. Голым мужика отпускать не хотелось и мы ему одежду дали солдатскую, что с вечера Марфа забрать забыла.

Поначалу история звучала как анекдот, но со временем ко мне приходило понимание, о ком он рассказывает. Смеяться мне хотелось все меньше и меньше. Особенно под конец рассказа, когда пазл в голове сложился.

- А где связь с тем, что сегодня случилось у генерал-губернатора? – Задумчиво произнес я.

- Он оделся и ушел. Вот только на самом выходе я заметил, что у него рука как-будто отросла и стала похожа на лапу.

Дмитрий показал тремя пальцами, как выглядела рука того мужчины.

- Я думал, что показалось просто. Все-таки в ночь зелья со спиртом медицинским мешал.

Как я сейчас. Вот спасибо, Дмитрий. Пора уходить отсюда, пока я сам ничего не начал тут видеть.

- Ладно, мне идти пора. Прощай, Дмитрий.

- Давай, Костя, заходи почаще, - он с ехидной улыбкой протянул мне свою лапу. Скрепя зубами я пожал ее и удивился, что не почувствовал боли.

- Ну вот лекарство уже подействовало, - улыбнулся он.

Я остановился у выхода из номера.

- Слушай, Дмитрий, а кто тебе уже успел рассказать о случае в особняке генерал-губернатора?

- А, так парень белобрысый сказал. Разговорчивый такой. Из вашей экспедиции вроде.

По такому скудному описанию можно было предположить, что он имел ввиду Самуила. Вот только была одна маленькая загвоздка: его самого на том вечере не было.