Маг имперской экспедиции

Глава 16

Кирсновский ухватился за ручку двери, но открывать не спешил. Яркий свет лампы отражался от стекла его очков и не позволял распознать его взгляд. Он о чем-то думал, глядя на меня.

- Вот скажи, Костя, а что такое… - парень сделал театральную паузу более длительную, чем обычно, - химеры!

Еще неделю назад я бы назвал их сказочными животными. Или использовал бы ругательный термин обозначения всякой ерунды. Может быть нашелся как остро подшутить. Но сейчас я был настоящим убийцей химер. После недавних событий одна из моих любимых шуток заиграла новыми красками.

- Мой ужин, - сказал с улыбкой я.

- Я тебя серьезно спрашиваю. Чему тебя в академии научили?

- Пить, курить и ругаться матом. Химера – это животное из нескольких животных. Например, хвост был змеиный, тело тигра и голова обезьяны.

Кирсновский убрал руку от дверной ручки. Непроизвольно он принял ту же стойку, что я видел у Афанасия Максимыча. Сразу узнается, чей студент стоит передо мной.

- Ты описываешь один из возможных случаев. Составные части могут быть разными: лев и коза, заяц и олень, утка и корова. В Цареграде самопровозглашенные творцы делают уродцев. Конечные формы для них важны только как результат для насмешки. Иные конструкторы существ не ставят цели в своих опытах. А все потому что химерология – это не наука. Тебе так все бородатые деды и чванливые толстяки в костюмах скажут.

- И ты мнишь себя не ученым, а творцом – сказал я с улыбкой.

- Наука может быть искусством, а искусство – наукой. Знаешь, кстати, какой театр самый лучший?

- Кукольный. Ты говорил уже, - напомнил я.

- В детстве я смотрел на кукольные представления. Мне все очень нравилось. Кроме кукол. На сцене плясали скоморохи, короли, конюхи, священники, драконы, лошади, принцессы. Все игрушки были в разных ярких нарядах. Но мне совершенно не нравились. Они казались мне жутко пресными. Всегда представлял, как по сцене прыгает король с головой принцессы или дракон с лошадиным телом. Как бы все преобразилось.

- Ты отрывал в детстве куклам головы, а потом повзрослел и стал создавать химер? – Спросил настороженно я.

Как-то не по себе становится от него. То улыбки временами корчит безумные, то такие рассказы о детстве заводит. Как бы он еще каким-то жутким маньяком не оказался. Стоп, а может он поэтому меня позвал в свое логово? А я-то думаю, чего он все время по сторонам головой мотал и нервничал. Он боялся, что нас заметят и потом жандармов приведут на место преступления.

- Да ничего я не отрывал, - он немного смутился, - честно говоря, не помню и то, как пришел к своему увлечению. Однако ж отбросим пустой треп. Айда смотреть на моих созданий!

- Ну показывай своих зайцоленей или еще каких зверушек.

Моя рука легла на рукоять катаны. Если этот маньяк хоть косо глянет в мою сторону, я снесу ему кудрявую черепушку. Пускай проходит первый в эту дверь.

Может он так спокоен сейчас из-за того, что подельник поджидает рядом с куском арматуры? Я войду, а мне слева или справа прилетит по черепу прутом. К такому развитию событий нужно быть готовым.

- Зверушек? – Кирсновский улыбнулся от уха до уха, - зверушек делать скучно. Я делаю химер из людей.

Ну все, приплыли. Сейчас поведет меня смотреть на человеческую многоножку. А может и использует меня как запчасти для нее. Я живым не дамся!

У меня шла внутренняя борьба из-за спешного продумывания путей отхода из логова маньяка. Но стоило Кирсновскому дернуть дверь, как все мои мысли чуть подутихли. Фигура женщины в цветастом кимоно чуть успокоила мою паранойю. Она с безмятежным лицом шинковала капусту за столом.

Расслабляться не стал. Мало ли они совместно творят свои маньяческие дела. Так и остался стоять на месте с лежащей на катане рукой.

Кирсновский стоял с нахмуренным лбом и смотрел на меня. Наконец он пожал плечами и вошел внутрь.

Я еще раз взглянул на женщину. Меня будто бы окатили ледяной из ведра. У нее были звериные уши. Да это же кошкодевочка! Нет, никакой маньяк не будет иметь у себя служанку-кошкодевочку. Прости меня за мои подозрения, Кирсновский!

Мысли о махании катаной тут же улетучелись. Я без страха вошел вслед за Кирсновским в следующее помещение. Мы стояли в оборудованной под жилье комнате. Кроме кухонного стола здесь была и кровать, и шкафы с книгами, и куча коробок с разным хламом. Стены были без намека на обои или какую-то обшивку. Только местами кучи коробок перегораживали голые кирпичные стены. Такое жилье бы в том мире сдавалось как «Квартира-студия в стиле лофт».

При ближайшем рассмотрении женщина оказалась не кошкодевочкой. Моему разочарованию не было предела.

- Знаешь Кицунэ? У местных такие в легендах есть. У них это мифическое существо, а у меня более чем настоящее.

Кирсновский с улыбкой потрепал девушку за лисье ухо. Она была худощавой. Даже в красном свете лампы ее кожа казалась крайне бледной и с маленькими шрамами от оспы. Под глазами у нее виднелись синяки от недосыпа. Девяти хвостов у нее не было. От лисы девушка имела только уши и красновато-рыжий мех на загривке, уходящий вниз под кимоно.

- Какая-то она у тебя больная, - я с осуждением посмотрел на Кирсновского, - ты ее в каких условиях содержишь?

- Я не причем, - кисло усмехнулся парень, - это у нее от прошлой жизни осталось. Она была шлюхой и наркоманкой. Вроде бы из наших, но в притоне у узкоглазых за еду работала. Аппетита у нее больше нас с тобой вместе взятых.

- Погоди, ты сказал «прошлой жизни»?

- Ага, я выкупил ее. Не сказать, чтобы она была счастлива там.

Без лишних объяснений он закатал рукав кимоно, открывая испещренные шрамами девичьи руки.

- Печально, - я с жалостью посмотрел на девушку. Она и сейчас была симпатичной. Если бы килограмм с десяток набрала и хорошенько отоспалась, то была бы красавицей.

Девушка с лисьими ушками тупо смотрела на капусту, которую не могла крошить одной рукой.

- А что с ней? – Спросил я.

- У нее еще тогда поплыли мозги. Но после перехода совсем переклинило. Она не говорит, почти не реагирует ни на что и ведет себя как домашний кот. Когда проголодается, правда, начинает готовить из продуктов блюда. Каждый раз что-то новое и всегда вкусно. Даже на меня готовит.

- Неудачный опыт? – Хмыкнул я.

- Извини, я никогда до нее не работал с убитым всякой дрянью мозгом. Я ей пообещал черный сахар. После такого она была готова на что угодно после этого.

- Например, стать твоим домашним животным, - сказал я.

- Знаешь, что бы было с ней там? Или ты в столице нигде кроме центрального кольца не бывал? – Спросил Кирсновский, подтягивая обратно рукав.

По-своему он был прав. Спорить о таких вещах у меня желания не было. Если никто не хватился из жандармерии из-за пропажи человека, то куда уж мне. В конце концов это будет на совести этого творца.

- Как знаешь.

- Хоть в этом захолустном Боратовске посмотришь на настоящую жизнь. – Со вздохом сказал парень.

- Насмотреться не могу, - буркнул.

Маячивший перед ее лицом рыжий локон она ловким движением заправила за ухо. Я заглянул в лицо девушке. На меня и мой пронзительный взгляд она никак не отреагировала.

- Ох, допрыгаешься, Кирсновский, - покосился я на парня.

- Да ладно тебе. Опять ворчать начинаешь, Костя, как дед старый. Кстати, ты зря говорил, что это неудачный эксперимент. Рыжая на втором месте по успешности моих созданий.

- Боюсь представить, кто на первом месте.

- Первого я не покажу. Третьего сейчас нет. А вот четвертая химера как раз находится в соседней комнате.

Кирсновский пронзительно свистнул, заставив девушку испуганно прижать лисьи уши. С шумом прислоненные к стене палеты полетели в разные стороны. На месте разгрома стояла фигура в халате кимгийцев и медвежьей головой с черной шерстью.

Уродец очень сильно походил на того псоглавца. Замени медвежью голову и не заметишь разницы. Это могло значит только то, что у них обоих был один автор.

С пронзительным звуком катана вышла из ножен. Челмедведосвин агрессивно рыкнул, напрягая пудовые кулаки.

- Ты чего, Костя? – Испуганно спросил Кирсновский.

- Так это твой сукин сын на меня там напал, - сквозь зубы процедил я и удобнее перехватил катану.

- Какой?

- Не придуривайся! Мужик в плаще, шляпе и с собачьей мордой. Твой?

- М-мой, - промычал парень.

- Так ты хотел меня убить все время!

- Нет, погоди, - сказал Кирсновский и повернулся к челмедведосвину, - свали в берлогу!

Химера с недовольным бурчанием скрылась в проходе, из которого вылезла.

- Я не хотел тебя убить, ты чего, Костя.

- Как объяснишь, что твой зверек следил за мной? И почему он напал?

- Да черт его знает. Пса переклинить могло. Я сам до конца не знаю, что у них на уме. Ты успокойся, Костя, не горячись!

Звучит неубедительно. Ничего не мешает ему свистнуть, когда я уберу катану в ножны. Челмедосвин выбежит и порвет на куски своими лапами. Сомневаюсь, что меня мой самурайский меч спасет. Если выберусь отсюда живым, то ни на минуту больше не расстанусь с Кольтом Иствудом.

- Объяснись тогда, старый друг, почему он ходил ночью за мной? Да еще и с топором!

- Не знаю, Костя, честно. Пес обладал нюхом хорошим. Я отправлял его по городу, чтобы он выискивал и следил. Не за тобой, Костя.

И про театральные паузы он тут же забыл. Как же смешно лопочут люди, когда у их собеседника в руках что-то длинное и острое.

- А за кем?

- Знаешь, почему я жгу тут всюду лампы? Почему я на время смотрю? Почему я ушел с вечера, когда он считай только начался?

- Почему? – Спросил я, хотя его ответ был очевиден.

- Потому что в этом городе есть что-то черное. И оно охотится за мной. А эти лампы должны отгонять злых духов, как мне сказали в лавке у местных. Суеверия суевериями, а он сюда до сих пор не пришел.

Я медленно опустил катану. Кирсновский облегченно выдохнул. Он погладил дрожащую девушку по пушистому загривку, отчего та успокоилась и вернулась к готовке пищи.

- Не знаю, почему он на тебя напал, - хмуро сказал парень, - может учуял чего-то не то.

У меня появилась догадка, что именно. В том мире я привык с собой в кармане штанов таскать всюду телефон. Потому у меня не вызвало никакого диссонанса наличие под рукой небольшой прямоугольной вещицы.

- Может это? – Сказал я, протягивая Кирсновскому табличку.

Он с интересом вертел кусок дерева в руках. Почему-то надписей и рисунка оленьего черепа на ней больше не было. Быть может оно за все время стерлось или смылось. Чернила без лакового покрытия на дереве должны плохо держаться. Хотя может там магическая надпись и появляется она не всегда.

- Может и это, - пожал плечами парень, отдавая ее обратно, - а что это?

- Деревяшка, - относительно честно ответил я, - осталась после одной ночи на моей одежде. Не знаю, чья она.

Кирсновский еще раз пожал плечами. Вид у него сейчас был сейчас такой жалкий, что девушка положила голову ему на плечо. Парень с грустной улыбкой потеребил ее за лисье ухо.

- Извини еще раз за Пса. Ты ж его убил, да?

- Этой катаной, - сказал я с гордостью.

- Если просьба какая будет – обращайся.

- Вообще есть у меня одна, - недолго думая сказал я, - ты же слышал о вчерашнем вечере в особняке Лазарева?

- Слышал, - кивнул Кирсновский.

Ну конечно же он слышал об этом. И я даже знаю его источник информации.

- От Самуила?

- От Самуила!

- Откуда он мог об этом знать, если его там не было? – Задал резонный вопрос я.

- Да пес… Кхм, не знаю. Всем подряд рассказывал на вечере в ателье. Полгорода уже знает об этом.

- Ладно, сам у него потом спрошу. В общем, на том вечере один из офицеров превратился в химеру. Я правильно понимаю, что ты в этом не замешан?

- Если посреди вечера, то уж точно не я. У меня процесс перерождения людей занимает несколько часов в лаборатории.

- В общем, мне поручили выяснить истинную причину обращения того офицера в змееподобную тварь. У тебя есть догадки, что это может быть?

Кирсновский задумчиво побродил вдоль шкафов. Его рука ходила от одного тома к другому. Со вздохом он отошел от книги обратно к столу, где девушка крошила морковь.

- Я бы высказал догадки, но их слишком много. Навскидку ничего не могу с уверенностью сказать.

- А если я дам тебе осмотреть тело?

- Вот это уже другой разговор будет, - Кирсновский почти закричал от предвкушения, - я бы посмотрел на ту химеру просто из интереса. Это уж точно будет мне не в тягость.

- Хорошо, я зайду к тебе завтра.

Вот это я загнул с планами. Мне бы сначала узнать, куда то тело унесли. А потом еще попасть бы к нему. В этом магическом мире должна быть не менее магическая русская бюрократия со всеми вытекающими. Я не удивлюсь, если мне завтра скажут оставить заявку на осмотр тела, а разрешение выдадут через неделю.

- Жму вам руки, Константин Георгиевич, - Кирсновский тряс с улыбкой мою ладонь, - да вы, быть может, сами от него узнаете больше, когда спросите.

- Спрошу? – Переспросил я, не понимая в чем шутка.

- Да как же, Костя, ты же сам хвалился всем на вечере у Михайловых, что у вас, Любомирских, все в роду умеют с мертвыми общаться.

- Чего?

Я от удивления даже рот открыл. Зато Кирсновский в ответ на мою реакцию закричал громче свистка с парахода.

- Так и знал, что ты мне тогда наврал! – Кричал он, пугая девушку с лисьими ушами, - а я ведь до сих пор в это верил. Какая же ты сволочь, Костя!

Вот и думай теперь: наврал тогда Константин или сказал правду. Хотя это бы многое сказало о моей роли в экспедиции. Если уж Любомирские обладают такой способностью, то меня чуть ли не на руках должны носить эти профессоры. С другой стороны, а не является ли это старой шуткой? Возникшая сама по себе гадкая ухмылка подрывала у меня уверенность в наличии такой способности у меня.

- Не пугай девочку, - сказал со смехом я, - какой же ты смешной, Кирсновский. Всегда одна и та же реакция.

- Да ну тебя, - зло сказал он.

- Кстати, пока не забыл, тебя там мужик с внешностью как у местных, одной рукой и длинными волосами искал. Он говорил, что убить тебя хочет. Знаешь такого?

Кирсновский неопределенно пожал плечами. Его мои слова совершенно не удивили.

- Может и догадываюсь. Меня много кто убить хочет. Я же должен на жизнь кое-как зарабатывать. За новость спасибо, конечно.

- Я слышал, что у него та рука иногда отрастает и становится как у ящерицы.

- Говорю же, догадываюсь, - он опять пожал плечами, - но это уже мои проблемы. У меня на такой случай всегда есть козырь в рукаве.

Задерживаться я у него не собирался. Жалко только, что не довелось попробовать еды той лисодевочки. Выглядел тот салат очень аппетитно. Но от красного света ламп у меня уже глаза начинали болеть.

Опять ночь. Хоть бы только челмедведосвина на меня не травил этой ночью. Мало ли чего у этих полоумных гениев-творцов на уме. Не хотелось бы ни с кем драться без Кольта Иствуда.

К счастью, за ночь на меня никто так и не напал. Я опасался заблудиться в неизвестном городе. Потому путь мой лежал сначала в сторону ателье, а только потом к моему отелю. Уже чувствовал, как зелье памяти утрачивало свой эффект. Должно быть, на следующее утро действие прекратиться. Воспоминания займут свои места в долгосрочной памяти.

Ночная прогулка прошла без происшествий. Хоть и не быстро, но добрался до своей комнаты. Раздевшись перед сном, я положил под кровать катану, а под подушку – револьвер.

Посреди ночи меня разбудило странное чувство. На меня смотрят. Опять. Кто-то сверлит меня взглядом. От волнения у меня даже перехватило дыхание. Я вскочил на кровати, вскидывая револьвер, однако темной сущности в этот раз не увидел. Дышать сразу стало легче. Зато на стуле сидел мужчина со шляпой-котелком в руках и моноклем на глазу.

И чего вам вечно надо от меня посреди ночи? Мне хоть раз дадут нормально поспать в этом городе?