Глава 14

Я привык больше к больницам современного типа с бледными однотонными стенами, жестяными сваренными стульями вдоль всего коридора и небольшими кабинетами со злыми тетками. Кругом вечно сновали кашляющие бабки и мужики в кожаных куртках с потертыми джинсами. Всякие поликлиники и больницы доводилось посещать редко и только ради справок, благо что болел очень редко чем-то тяжелее насморка.

Местная боратовская клиника серьезно отличалась от того, к чему я привык. Клиникой я окрестил ее по привычке. Не знаю, как именно это здание называется у местных, так как на моих глазах табличку возле входа сорвали с идиотским смехом мальчуганы и забросили на дерево. Старый дореволюционный двухэтажный дом с тяжелыми широкими лестницами и покрытыми коврами полами. Людей здесь было немного, в основном читавшие свежие газеты мужчины в костюмах. Я уже более-менее ориентировался в местной одежде и сделал вывод, что люди были среднего достатка. Аристократы, должно быть, вызывали в случае чего докторов прямо на дом.

Сначала были попытки своими силами отыскать нужного мне врача, но пришлось столкнуться с полным отсутствием названий кабинетов и отделом. Пришлось вернуться к небольшому оконцу у входа. Почтенного вида женщина с кудрявыми волосами и очками на тонкой серебристой цепочке указала номер нужного мне кабинета. Пошлепал в свеженачищенных и нагуталиненых ботинках по красному ковру в конец второго этажа.

Никого возле кабинета не наблюдалось, а внутри была полнейшая тишина, что служило приглашением войти. Стукнул по своей старой привычке пару раз перед входом с целью скорее просто привлечь внимание и вошел внутрь.

Я оказался в не столько медицинском кабинете, сколько в комнате психолога. Письменный стол с бумагами и куча шкафов с обилием книжных томов разных размеров и расцветок. Даже вместо кушетки здесь был мягкий на вид диван с покрывалом зеленого цвета.

В небольшой комнатке сидел старичок в коричневом костюме-тройке с бабочкой и небольшой книжечкой в руках. Густая полностью седая шевелюра была зачесана назад. Из нагрудного кармана пиджака торчала ложка. Не такая как у врачей, а обычная столовая ложка с цветочными узорами.

Моему появлению старичок очень обрадовался. Едва я сел к нему за стол, он начал заваливать меня разными вопросами об этом мире. Мои попытки объяснить истинную цель визита к доктору тут же решительно отметались. Вдоволь помучив меня вопросами о фамилиях членов правящей семьи, количестве армейских чинов, типах банковских операций, прозвищах героев бульварных романов, доктор многозначительно откинулся на своем стуле.

- Вы, верно, даже не запомнили половину заданных мной вопросов?

- Я потерял память и к вам пришел по этой причине. Мне в справочной сказали, что нужно идти сюда… - В который раз пытался донести до этого старикана мысль, но тут же получал жест с поднятым вверх указательным пальцем.

- Погодите, - раз примерно в двадцатый сопроводил этим словом жест, - вы не запомнили все вопросы?

- Честно? – Меня этот доктор начинал раздражать, - два вопроса помню только.

- Но что если я вам кое-что выпить и вы вспомните все, сопровождая их ответами и, если вам хватит красноречия, небольшой характеристикой и оценкой?

Теперь я хотя бы понимаю, к чему он ведет. Выпей волшебный эликсир и сними разблокируй новые навыки и умения.

- А вы не хотите спросить причины, по которым я потерял память? – Недоверчиво покосившись на торчащую из его кармана ложку, спросил я.

- Вы помните?

- Вообще-то нет.

- Ну так зачем вы задаете глупые вопросы? – Чуть ли не закричал доктор, подскакивая на стуле. – Пить будете?

- Если есть чем закусить, - съязвил я.

- Очень смешная шутка. Вот вам за нее награда – самый гадкий состав.

На стол опустился маленький флакончик с мутной белой жидкостью. По загривку пошла цепь мурашек. Разум решительно отмалчивался, а вот тело определенно что-то знало.

- Может хоть осмотрите меня или анализы возьмете?

- Я – старый лекарь. У меня есть дар видеть человеческие недуги. Ты и спросить ничего не успел, а мне уже известна твоя болезнь и готов план лечения. Так что пе-ей, - доктор вложил флакончик мне в руки.

Доктор доверия мне не внушал, но на что не пойдешь с нашей медициной.

На вкус эта мутная дрянь напоминала коктейль из мыльной воды и сиропа от кашля. Едва сдерживая рвотные позывы, я уставился на довольное лицо доктора.

- Ну, а теперь воспроизводите вопросы, - доктор постоянно переходил с «ты» на «вы» и обратно.

В памяти всплывали давно забытые формулы по физике, этикетки майонеза на казахском, матерные частушки от местных алкашей и много прочей дряни. Даже вспомнил как играть на пианино музыку из сталкера, чему оказался несказанно рад. Вот только это были мои воспоминания, а не Констанина, ничего из прошлого которого вспомнить не получилось.

- Я все равно ничего не помню из прошлого, - я поморщился от внезапно накатившей головной боли.

- Не придуривайся, - доктор сморщил лоб.

- Честно.

- Врешь! У меня дар! Ты все вспомнил.

Слушать меня больше не стали. Стребовав с меня рубль, доктор чуть ли не пинками спровадил из кабинета. Вот вам и сервис. Были бы в этом мире отзывы – поставил бы двойку.

С бухнущей от воспоминаний головой кое-как добрел до отеля. Провалявшись минут пять на кровати в своем номере, я задремал до самого вечера.

Планы в самом начале пошли под откос. Сегодня уже слишком поздно заниматься этим вопросом. Я не сомневаюсь, что зелье доктора в обычных обстоятельствах должно было бы подействовать на разум. В памяти всплыло многое из жизни до и после смерти, а после продолжительного сна оно приобрело четкую структуру и легло в необходимые папочки и сборнички в моей голове. Даже строчки из той недоступной моему понимании книги твердо впечатались где-то в подкорках.

У меня был на памяти какой-то заслон, крепко удерживавший память Константина в забвении. Иначе как еще можно было бы объяснить отдельные отрывки, просачивающиеся понемногу в мозг? В первый день заслон был крепок и плотен. На вторые сутки в нем появилась прореха и первое воспоминание пробралось из заточения. Раз за разом с разной периодичностью отрывки проникают. Я бы поставил руку на отсечение, что и дальше память будет приходить новыми кусками, как ассоциация, как эмоция, как внезапный факт.

Вот только с такими темпами память будет возвращаться слишком долго. По моим подсчетам более-менее полное представление о прошлом Константина я получу где-то через месяц. Мне дали всего лишь неделю.

Оптимистичные прогнозы не учитывают, что заглушка может быть нацелена на что-то конкретное. Кто-то мог попытаться специально скрыть что-то в глубине памяти. Тогда уж мне точно понадобится чужая помощь, чтобы ее снять. Хотя мне в любом случае придется обратиться с моей амнезией к кому-то сведущему в магии, чтобы меня с позором не отправили через неделю в столицу с первым попавшимся кораблем. Не хочется подвести экспедицию.

Хотя кого я пытаюсь обмануть? На успех нашего дела мне в целом все равно. По словам судового врача с «Дуная» Константин Любомирский был очень недоволен своим назначением и не видел в этом никакого смысла. Но раз уж дело поручено, то его надо исполнять. Пацан сказал – пацан сделал. Особенно если этот пацан дворянин.

Хватит с меня размышлений. Думать о возвращении памяти буду завтра. Сейчас надо собираться и ковылять в ателье «Мотылек» на встречу с Кирсновским. Только в этот раз я пойду не один, а с моим верным товарищем Кольтом Иствудом.

Путь к тому злачному заведению был мне уже известен. Я шел в спешке по вечернему Боратовску, особо не вглядываясь в уличные знаки и вывески. Благодаря тому зелью маршрут до ателье я помнил лучше, чем от моего дома до ближайшего магазина. Хотя я и ту дорогу хорошо помнил. Черт, а ведь то зелье действительно очень полезно действовало на воспоминание. Интересно, а эффект временный?

Хвостовицкая улица, ателье, ступеньки, старушка с цветами. Женщина с первого этажа все также занималась поливкой при помощи чайничка.

- Я к хозяйке, - коротко бросил я. Из-за изобилия воспоминаний забыл с этой женщиной в возрасте поздороваться. Грустный вздох давал понять, что она к этому уже была привычна.

- Наверху хозяйка, - сообщила тихо старушка, возвращаясь к поливке цветов.

Звуки со второго этажа говорили о самом разгаре вечернего веселья. Лестница была полна грязных отпечатков ног. Я старался не вымазать свои ботинки об отдельно валявшиеся комья земли на некоторых ступеньках. Старушка будто из принципа вымыла полы ателье, но соваться со шваброй на лестницу не стала, из-за чего следы были исключительно на ступенях.

Из щели под дверью на втором этаже проникал дым. Я принюхался. Пахло не сигаретным табаком, а чем-то более сладким и приторным, очень сильно щекоча в носу. Дым напоминал одновременно и китайские благовония и смог из кальянных. Мне тут же в памяти всплыл аромат свечей, которые одна моя знакомая заказывала доставкой из Китая.

Со стороны я должен был бы выглядеть очень комично. Старушка бы сильно удивилась, если бы увидела, что один из гостей стоял и нюхал дверь.

- Ох не нравится мне этот дым, Константин Георгиевич. Какой-то он нехороший, - качая головой сказал я и распахнул дверь.

Оргию там не устраивали. Я шел через густое облако благовоний, размышляя радоваться мне этому или грустить. В голове от этого приторного запаха тут же немного закружилось.

На втором этаже проходила светская вечеринка, не сильно отличная от увиденной мной ранее. Людей было в два раза больше, как и издаваемого ими шума. Бутылки с вином стояли на столах между прочим алкоголем. Пустой тары почти не было – верный признак того, что вечеринка началась только недавно.

Я продирался между стоящими вразнобой групками людей, то и дело бросавших на меня оценивающих взгляд. Единственной знакомой в этом месте была Лидия, но она как назло куда0то запропастилась.

За широким столом шла жаркая игра в карты, ставки в которой делались настоящими монетами.

- Костя! – С криком подскочил из-за стола один из игроков, чуть не опрокинув несколько початых бутылок вина.

Выглядел он немногим старше меня. На голове парня был целый куст светлых кудрявых волос. Его лицо было покрыто едва заметной щетиной. Он был в пижонских очках с темно-желтыми стеклами, из-за которых едва просвечивались глаза.

У меня возникло стойкое чувство, что мы прежде встречались с ним. Но вспомнить я мог только его фамилию.

- Кирсновский, - лицо непроизвольно скривилось в подобие высокомерной ухмылки.

Память мне ничего больше подкидывать мне не хотела. Зато лицо прекрасно помнило, с каким выражением я обращался к этому человеку в лицо.

- Вот кого-кого, а тебя, Костя, я здесь увидеть не ожидал, - он полез ко мне обниматься, заставляя мои кулаки рефлекторно сжиматься.

За игральным столом сидел Самуил. В одной руке у него был бокал с бурой жидкостью, а в другой – карты.

- Ну что, сейчас сыграем? Я иду ва-банк, а ты, ставишь вот эту катану, - от выпитого алкоголя его ухмылка была как у идиота.

- Нет! – Крикнул Кирсновский, окинув взглядом толпу, внимание который было направлено на нас, - с этим сукиным сыном играть нельзя. Он в картах настоящий демон.

- Да я у него побеждал, да я его играть учил, - попытался возмущаться Самуил, но после укоряющего взгляда моего более старого знакомого замолчал.

- Ты ужасный лжец, Самуил.

Такие очевидные слова почему-то никто не произносил. Самуил казался неплохим парнем, но его вранье и у меня вызывало раздражение. Должно быть это была одна из черт Константина Любомирского, которая таким образом проявлялась. После этих слов Кирсновского я даже немного его зауважал.

- Какими судьбами здесь? – Улыбка у Кирсновского была почти от уха до уха.

- Да так, увидеть старого знакомого захотел. От Лидии услышал, что ты здесь сегодня быть должен.

Интерес у публики остыл так же быстро, как и возник. Продолжал смотреть на нас только Самуил, обиженно сложив на груд руки.

- Я не про это спрашиваю, Костя, - расхохотался мой старый знакомый.

Кирсновский потащил меня за собой. Телосложение у парня было сходным моему, но чуть более жилистое и поджарое. Он с легкостью тащил меня за собой и чуть ли не кинул меня на диван, где уже сидело две девушки.

- Нашел еще одну жертву, - сказала одна, закатывая глаза.

- Сейчас опять про химер начнет, - послышался полный жалости голос ее подруги.

- Слышать уже не могу.

- Пойдем отсюда.

Судя по довольному лицу, мой старый знакомый был несказанно рад удачному рейдерскому захвату дивана.

- Как ты здесь оказался? – С интересом спросил меня Кирсновский.

- Дела у меня государственной важности, - уклончиво ответил я.

- Какие?

- Ужасно тайные.

- Вечно ты, Костя, начинаешь темнить, - покачал головой парень.

- Наверное странно слышать, что в эти места могут люди попадают не только как в ссылку?

После этих слов Кирсновский будто бы запылал изнутри. Он взбудораженно подскочил на диване.

- Да какая это ссылка? – В этот раз ему удалось сдержаться, чтобы не закричать, - это мечта! Здесь можно такое делать и ничего за это не будет. Это у вас там охранка лютует и душит всех амбициозных смелых творцов.

- Ты про химер? – Я пытался направить разговор в нужное мне русло.

- И про них тоже. Здесь к тебе посреди ночи не ворвутся хмыри в черных мундирах за то, что ты занимаешься не той магией.

- А как здесь относятся к этому?

Кирсновский неопределенно пожал плечами.

- Всем плевать. Тут люди какие-то отстраненные все. Жизнь в столице, конечно, повеселее будет. В Боратовске развлечений не особо много. Тут ни оперы нет нормальной, ни филармонии, ни театра… Стоп, я говорил, какой мой любимый театр?

- Нет.

- Кукольный!

Я прыснул со смеху, чем заслужил взгляд осуждения через толстые желтые линзы.

- Чего смешного? Это же самая настоящая магия! Ты управляешь движениями кукол. Тебе нужно еще и через их речь и действия показывать эмоции. Пока обычные актеры играют одну роль, кукольник в одиночку создает целый спектакль самолично.

Кирсновский был очень эмоциональным и говорил с таким жаром, что слюна летела изо рта. Говорил он с чрезмерным количеством театральных пауз, которые использовал практически после каждого третьего слова.

- Я не фанат театра, - честно ответил я, пожав плечами.

- Ипподрома здесь нет, извини, - с улыбкой сказал парень, - зато карты играют часто.

- Лидия говорила, что ты здесь частый гость.

- Есть такой грешок. Как я говорил? В Боратовске мало развлечений. И это место как раз тем хорошо, что здесь есть… - Последовала театральная пауза, пока он обводил взглядом помещение. Внезапно его взгляд остановился на красной от закатного солнца кирпичной стене за окном. Ухмылка сползла с его лица. Резким молниеносным движением он извлек из кармана часы на цепочке. Глянув на время на циферблате, парень облегченно выдохнул.

- Что ты сказать хотел?

- А? – Задумался Кирсновский, пытаясь вспомнить, на чем он остановился.

- И это место как раз тем хорошо, что здесь есть… - Я дословно запомнил сказанное им. Очевидно, что зелье того доктора немного улучшает запоминание. Наверное, оно предназначалось для стариков с деменцией, а не столько для людей с амнезией.

- Ну оно как раз сейчас начнется, - мой собеседник достал из кармана часы, - пару минут и начнется.

- Что именно?

Кирсновский молча указал мне куда-то вправо. В комнате сейчас было непривычно тихо и слышались лишь шлепки босых женских ног. Я обернулся и увидел облаченную в одежды викингов с кольчугой и копьем Лидию. Образ должен был олицетворять валькирию из скандинавских легенд. Хоть женщина и была облачена в стальную броню, шла она с легкостью.

- Ну ясно все с тобой, театрал, - я хлопнул Кирсновского по плечу, чем заслужил непонимающий взгляд.

- Что ясно?

- Мы же в ателье. Значит сейчас начинается показ мод, - предположил я, глядя на проходку Лидии в образе валькирии.

Кирсновский мне ответил просто маниакальным смехом, напугав добрую половину всех гостей. Даже Лидия рефлекторно вцепилась в копье.

- Любомирский, как же я скучал по твоему юмору, - вытирая выступившие от смеха слезы, сказал мой старый знакомый, - ты же будешь участвовать в дуэлях?

Я хотел было отшутиться от слов Кирсновского, но заметил на себе злобный взгляд одного местного дворянина, с которым мне довелось некогда подраться у кабака. На его лице застыла гаденькая ухмылка.

- Придется, дорогой мой Кирсновский, - сказал я и как бы невзначай почесал нос. Мой хулиганский жест не оставил от ухмылки того парня и следа.

Загрузка...