Лекарь в мире ЗОМБИ 5

Глава 5 Только мертвые свободны

Я вылетел из номера с такой скоростью, что едва не сбил с ног проходящую мимо женщину. Перепрыгивая через ступеньки, я пронесся вниз по лестнице и выскочил во двор гостиницы, сердце колотилось как бешеное. Холодный ночной воздух ударил в лицо, заставив поежиться, но адреналин разогнал кровь настолько, что я почти не чувствовал холода.

Лунный свет заливал пустой двор серебристым сиянием, отражаясь от луж после недавнего дождя. Я лихорадочно вертел головой, вглядываясь в каждую тень, в каждый закуток, но старика нигде не было. Только двое охранников у ворот, несколько припаркованных машин да тревожно шелестящие на ветру кусты.

— Твою мать, — выругался я, пробежав по двору и заглянув за каждую припаркованную машину.

Старик исчез. Просто, блядь, растворился в воздухе.

— Эй, мужик, ты че носишься? — окликнул меня один из охранников. — Проблэмы, да?

Я повернулся к двум кавказцам, подошедшим от ворот. Старший — коренастый мужик с густой чёрной бородой и шрамом через бровь — смотрел настороженно, а его напарник, долговязый парень с бегающими глазами, держал руку на кобуре.

— Вы не видели тут старика? — я пытался отдышаться, оглядываясь по сторонам. — Седой, в рванье, выглядит как бомж. Только что стоял под моим окном.

Кавказцы переглянулись, а потом бородатый усмехнулся.

— А, Шайтан-дэда? — он причмокнул языком. — Этот бэзумный тут иногда бродит, побирается. Хозяин его не гоняет — говорит, бэзобидный, для калорита дэржим. Но сэгодня мы его не видэли, точно. Можэт, приснился тэбе, а?

— Он был здесь, — я сказал это спокойно, глядя бородачу прямо в глаза. — И говорил странные вещи. О вещах, которые не мог знать.

Охранники снова переглянулись. В их взглядах я заметил смесь суеверного страха и презрения.

— Старый хрыч всэгда бормочет што-то про наблюдатэлей и канэц света, — пожал плечами долговязый. — Псих он и есть псих. Но его правда нэ было.

Бородатый сплюнул и поправил автомат на плече.

— Слюшай, уважаемый, шёл бы ты спать, да? Никого тут нэ было.

Я обвёл взглядом двор, выискивая камеры наблюдения.

— У вас хоть камеры есть? — спросил я. — Может, на записи что-то видно.

Бородач переглянулся с напарником, явно не горя желанием помогать.

— Зачэм тебе? — он нахмурился. — Камэра есть, да. Одна, у въезда. Но запись смотрет только хозяин. Это правила.

— Просто хочу убедиться, что мне не показалось, — настаивал я. — Дайте просто взглянуть на запись.

— Нэт, — отрезал бородатый. — Иди спать, гость. Завтра дэла, да?

Я на секунду задумался, а затем расстегнул карман и вытащил горсть патронов — 9-миллиметровых, для пистолета. Штук тридцать, не меньше.

— Просто за просмотр, — сказал я негромко. — Просто за просмотр. Никто не узнает.

Глаза бородача жадно блеснули в тусклом свете фонаря. Он быстро огляделся по сторонам, затем протянул ладонь.

— Двадцат минут, — буркнул он, ссыпая патроны в карман. — И никому ны слова, понал?

Бородач повёл меня в маленькую подсобку возле въезда, где на покосившемся столе стоял древний ноутбук, подключённый к единственной камере. Он уселся на скрипучий стул и начал прокручивать запись.

— Вот, смотри, да, — ткнул он пальцем в экран. — Врэмя савпадает?

Я вглядывался в зернистое изображение. Пустой двор, освещённый тусклым фонарём. Видно только часть территории — угол здания и пятачок земли перед ним. Никакого старика в кадре. Совсем. Хотя именно там он и должен был стоять, если я не ошибался в расположении.

— Проверь ещё раз, — я положил руку на спинку его стула. — Замедли воспроизведение.

Ещё десять минут мы просматривали запись покадрово. Абсолютно ничего. Словно старик был призраком, который увидел только я.

— Даволен? — бородач откинулся на стуле с самодовольной ухмылкой. — Говорыл же, что ныкого ни было.

Я потёр виски, чувствуя, как усталость наваливается неподъёмным грузом. Что за херня здесь творится?

— Спасибо, — сказал я и вышел из подсобки.

Вернувшись в номер, я рухнул на кровать, не раздеваясь. Сон не шел. Я уставился в потолок, наблюдая за тем, как тени от уличного фонаря скользят по стенам, принимая причудливые формы. Слова старика крутились в голове бесконечным, изматывающим хороводом: «Особая лошадь… они ставят на тебя… ты вернулся во времени… только мертвые свободны…»

С каждой минутой эти слова казались все менее бессмысленными и все более зловещими. Старик знал обо мне то, что не мог знать никто. О моем возвращении во времени, о прошлой жизни. Я чувствовал, как мурашки бегут по коже. Если он не галлюцинация и не плод моего воображения, значит… значит, происходит что-то намного более странное, чем просто зомби-апокалипсис.

Утро выдалось пасмурным. Тяжелые свинцовые тучи затянули небо, и дождь барабанил по крыше внедорожника, создавая монотонный шум. Обычно я легко переносил бессонные ночи — способности Лекаря позволяли мне играть с химическими процессами организма, поддерживая бодрость без сна. Но когда дело касалось Тёмных Лекарей вроде меня, длительное бодрствование оставляло свои следы — под глазами залегли глубокие синяки, а кожа приобрела нездоровую бледность с сероватым оттенком.

— Ты хоть час поспал? — Диана повернулась с переднего сиденья, сверля меня взглядом, который мог бы прожечь дыру в броне танка. Ее светлые волосы, собранные в хвост, агрессивно тряслись в такт движению машины по ухабам. — Выглядишь паршиво. Что-то случилось ночью? Видела, как ты выскочил из номера.

Я отмахнулся, не желая рассказывать о старике, пока сам не разобрался во всём. Миша и Лиза сидели на заднем сиденье, молча глядя в окно. Мальчишка нервно теребил рукав сестры, а она положила голову ему на плечо, прикрыв глаза.

Утром перед отъездом я потратил час, расспрашивая про старика. Все говорили, что видели его вчера на рынке, но сегодня он куда-то пропал. Как сквозь землю провалился.

— Кирилл, ты в порядке? — спросил я, заметив его бледное лицо и напряжённый взгляд.

— Странное гудение, — поморщился Ищейка, массируя виски. — Будто какой-то шёпот… на грани слышимости. Сначала думал, что просто устал, но становится все громче и громче.

— Давно это началось?

— Вчера вечером, — Кирилл опустил руки. — Думал, перенапрягся после рынка. Но оно усиливается. Как жужжание пчёл в голове, только… слова. Непонятные, но я почти могу разобрать…

Он оборвал фразу и уставился в окно, словно прислушиваясь к чему-то, чего никто из нас не слышал. Я обменялся быстрым взглядом с Дианой — мы оба знали, что это может означать. То же, что и в Красном Селе. Первые признаки.

— Потерпи, — сказал я Кириллу. — Как вернемся на базу, я тебя посмотрю.

Он молча кивнул и прикрыл глаза, стараясь сосредоточиться на дыхании.

Антон вёл машину медленно, внимательно следя за дорогой. Дождь усиливался, превращая видимость в дерьмо. Через запотевшие стёкла едва можно было различить очертания деревьев по обеим сторонам трассы.

Внезапно впереди показалась сожжённая деревня — несколько почерневших остовов домов у дороги. Ветер гнал по пустой улице обрывки бумаги и пепел, а дождь превратил землю в чёрное месиво из грязи и сажи. Что-то в этом месте заставило волосы на моём затылке встать дыбом. Я инстинктивно замедлил дыхание, как перед боем.

— Тормози, — я тронул Антона за плечо.

— Зачем? — нахмурился он, сбрасывая скорость. Его пальцы барабанили по рулю в нервном ритме. — До Красного Села час езды, дождь усиливается. Лучше, наоборот, ускориться.

— Просто сделай это, — я уже открывал дверь, не дожидаясь полной остановки.

Запах ударил в ноздри, как удар под дых, стоило мне выбраться из машины. Не обычная вонь разложения, которую я научился распознавать за годы апокалипсиса, а что-то сладковатое, почти приторное, от которого першило в горле и к горлу подкатывала тошнота. Смесь гнилых фруктов, озона после грозы и чего-то химического, неестественного.

Я инстинктивно потянулся к ножу, закрепленному на бедре, ощущая его успокаивающую тяжесть.

— Кирилл, — окликнул я, наклонившись к открытому окну. — Чувствуешь что-нибудь? Кого-нибудь?

Ищейка с трудом сфокусировал взгляд, его лицо исказилось от боли.

— Ничего, — он покачал головой. — В такой ливень мои способности почти бесполезны. Как в тумане… Всё размыто.

— Понятно, — я кивнул. — Оставайся с подростками и держи оружие наготове.

Диана выскочила из машины, тут же оказавшись под стеной воды. Ливень хлестал по её светлым волосам, мгновенно превращая их в мокрые сосульки. Куртка потемнела от влаги, но Диана, казалось, не замечала непогоды — всё её внимание было сосредоточено на деревне.

— Ты чувствуешь? — спросил я её.

Она принюхалась, и её обычно бесстрастное лицо на мгновение исказилось отвращением.

— Да, — кивнула она, вытирая дождевую воду с лица. Вокруг её рук уже начало формироваться слабое силовое поле — лёгкая голубоватая дымка, выдающая готовность к бою. — Что-то не так. Совсем не так.

Мы с Дианой и Антоном двинулись между обугленных домов. Дождь усилился, превратившись в настоящий ливень, который смывал пепел с выжженных стен и превращал землю в черную жижу. Мои ботинки увязали в этой дряни по щиколотку, каждый шаг давался с трудом, будто сама земля пыталась удержать нас от того, что мы могли обнаружить.

За разрушенным сараем мы нашли их. Несколько десятков мертвецов, лежащих по кругу, головами внутрь, словно в каком-то жутком ритуале. Дождь барабанил по их серой коже, смывая грязь и обнажая странные синеватые прожилки под поверхностью. В центре круга на выжженной земле виднелся символ — спираль, уходящая против часовой стрелки, словно водоворот, затягивающий в глубину.

Диана присела на корточки, не касаясь тел, изучая странное расположение.

— Это не похоже на случайность, — проговорила она тихо, еле слышно сквозь шум дождя. — Слишком аккуратно, словно по линейке разложили.

Антон держался чуть позади, нервно поглядывая по сторонам, словно ожидая засады. Его ружьё было направлено в землю, но палец застыл в миллиметре от спускового крючка.

В этот момент один из мертвецов дёрнулся. Короткое, судорожное движение, как у марионетки, которую дёрнули за нитку. Диана мгновенно вскочила, окружая руки голубоватым силовым полем, но я жестом остановил её.

— Подожди, — сказал я, вглядываясь в лежащее тело.

Зомби едва шевелился. Его руки и ноги дёргались асинхронно, как у эпилептика в приступе. Но глаза… его глаза светились странным голубоватым светом, будто кто-то вставил в глазницы маленькие неоновые лампочки. Из разбитого черепа сочилась не обычная чёрная жижа, которую я видел сотни раз, а что-то флуоресцентное, синее, пульсирующее в такт с каждым движением трупа.

Я присел рядом, чувствуя, как ледяные капли дождя стекают за шиворот, пробираясь по позвоночнику холодными ручейками. Воздух вокруг тел казался гуще, словно насыщенный чем-то невидимым, тяжёлым.

— Не трогай его, — предупредила Диана, но я уже активировал Поглощение — не полное, только чтобы прощупать — и осторожно коснулся холодной руки мертвеца.

В тот же миг боль пронзила меня, расходясь от руки по всему телу, как удар молнии. Каждый нерв, каждый мускул напрягся до предела. Я не был готов к этому. Обычно тёмная энергия давала ощущение силы, мощи, контроля. Но сейчас она имела какой-то невыносимый «привкус», словно чистый спирт разбавили кислотой.

В голове вспыхнули образы — яркие, чужеродные, непонятные. Бескрайнее море разумов, связанных между собой тончайшими нитями света, пульсирующими в унисон, как нейроны в гигантском мозгу. Миллионы, миллиарды связей, соединяющихся в необъятную паутину, охватывающую… что? Город? Страну? Мир? И в центре этой сети — нечто. Я ощутил его присутствие, хоть и не мог увидеть. Наблюдающее за всеми точками соединения одновременно. Древнее. Холодное. Расчётливое.

А потом это существо заметило меня. Повернуло ко мне всё своё внимание, словно луч прожектора в ночи. Я почувствовал, как оно изучает меня, препарирует, разбирает на составляющие.

Я отшатнулся, разрывая контакт, едва удержавшись на ногах. Колени подогнулись, желудок скрутило. В горле пересохло, несмотря на дождь, заливавший лицо. Сердце колотилось как бешеное, а по спине стекал уже не дождь, а ледяной пот.

Мертвец, которого я коснулся, внезапно изогнулся дугой и издал пронзительный вой — высокочастотный, режущий, как скрежет металла по стеклу. Звук впился в уши, заставляя зубы ныть, а волосы встать дыбом. Остальные зомби в круге одновременно подняли головы — в идеальной синхронности — и повторили этот вой, создавая жуткую какофонию, от которой кровь стыла в жилах.

— Перебить их всех. Сейчас же, — я выхватил нож, чувствуя, как дрожат руки.

Диана мгновенно ринулась в бой, словно только и ждала команды. Её движения были стремительными, размытыми в потоках дождя. Силовое поле вокруг рук пульсировало с каждым ударом, усиливая их мощь. Кулак с хрустом проломил череп ближайшего мертвеца, разбрызгивая синюю жидкость, смешивающуюся с дождём.

Антон очнулся от оцепенения и открыл огонь. Каждый выстрел звучал как взрыв в замкнутом пространстве между домами, эхом отражаясь от обгоревших стен. Дробь разрывала гниющую плоть, но что-то было не так — даже с пробитыми черепами, с размозжёнными мозгами, зомби продолжали издавать этот жуткий вой, как будто источник звука находился не в их телах.

Я вогнал лезвие в глазницу одного из мертвецов, активируя Поглощение на полную мощность. Тёмная энергия хлынула по невидимым каналам, высасывая жизненную силу из трупа. Обычно при этом тела иссыхали за секунды, превращаясь в мумии. Но сейчас, хотя тело зомби действительно мгновенно иссохло, синяя жидкость, вытекающая из раны, обожгла мою руку, как кислота, оставив странный светящийся след на коже.

— Сука! — выругался я, отдёргивая руку, но продолжая удерживать Поглощение активным.

Ливень усилился, словно само небо пыталось смыть то, что мы обнаружили. Вода стекала ручьями по нашим лицам, затрудняя обзор. Грязь под ногами превратилась в скользкое месиво, заставляя нас спотыкаться при каждом резком движении.

Мы методично уничтожили всех мертвецов, не оставляя им ни единого шанса. Диана схватила последнего за голову обеими руками, силовое поле вспыхнуло ярче, и она крутанула его череп на 180 градусов. Хрустнули шейные позвонки, но тварь всё ещё издавала этот невыносимый вой. Тогда она с яростью опустила ногу на его голову, размазывая остатки мозга по грязной земле. Только тогда зловещий звук наконец стих, оставив после себя звенящую тишину, нарушаемую лишь шумом дождя.

Мы стояли среди разорванных тел, тяжело дыша. Дождь смывал кровь и грязь, но тот приторно-сладкий запах всё равно пробивался сквозь пелену воды.

— Нужно сжечь их, — сказал я, разглядывая пульсирующий след на обожжённой руке. — И символ тоже уничтожить. Полностью.

Антон кивнул и побежал к машине, поскальзываясь на размокшей земле. Через минуту он вернулся с канистрой бензина.

— Под таким ливнем вряд ли загорится, — засомневался он, глядя на хлещущие потоки воды.

— Обливай щедрее, — я забрал у него канистру. — Бензин легче воды, будет держаться сверху.

Мы залили тела и символ, израсходовав почти всю канистру. Я достал зажигалку, прикрывая её от дождя ладонью. Пришлось щёлкнуть несколько раз, прежде чем появилось пламя. Подожжённая лужа бензина вспыхнула неохотно, но когда огонь добрался до тел, произошло что-то странное.

Пламя внезапно изменило цвет, став ярко-голубым, и разгорелось с неестественной силой, будто питалось чем-то большим, чем просто бензин. Потоки дождя, казалось, огибали огонь, создавая над ним подобие невидимого купола. Языки пламени жадно пожирали плоть, проникая глубже, чем обычный огонь.

— Что за чертовщина? — пробормотал Антон, отступая на шаг.

Мы наблюдали, как над пожарищем поднимается густой чёрный дым, закручивающийся в спираль — точно такую же, как символ на земле. Он поднимался ровным столбом, не рассеиваясь под ветром и дождём.

Постепенно ливень начал стихать, переходя в мелкую морось. Пламя продолжало гореть, пока от тел не остались лишь почерневшие, обугленные скелеты, а на месте символа — выжженная земля.

— Что это вообще было? — спросил Антон, нервно перезаряжая ружьё. Его руки заметно дрожали, а обычно уверенный голос звучал надломленно.

Я поднял руку, рассматривая странный светящийся след на коже. Он медленно блек, впитываясь внутрь, словно растворяясь в моих тканях.

— Понятия не имею, — ответил я, чувствуя, как внутри нарастает тревога. — Но что-то подсказывает, что скоро узнаем. И нам это совсем не нравится.