Лекарь в мире ЗОМБИ 5

Глава 14 Формула избранных

Я швырнул старика на металлический стол. Его тощее тело глухо ударилось о холодную поверхность, выбив из лёгких остатки воздуха. Портфель, который он так отчаянно прижимал к груди, выскользнул из ослабевших пальцев и с грохотом рухнул на пол, разбрасывая пожелтевшие бумаги.

— Сейчас ты заговоришь, мразь, — я наклонился к его перекошенной от страха роже. — Только попробуй мне заливать про эволюцию. Выдавлю глаза и заставлю их сожрать. Ясно?

Мои пальцы сжались на его костлявом горле. Сафар внутри меня рвался наружу, требуя крови этого куска дерьма. Одно движение — и всё, что останется от старика — это горстка пыли на полу.

Диана встала по другую сторону стола, активировав силовое поле. Её пальцы светились голубоватым свечением, а на лице застыло выражение холодной решимости. Она не была склонна к пыткам, но сейчас я видел, что она бы с удовольствием размазала бы мозги этого психа по стенке.

— Чёрные вены, — она надавила старику на трахею. — Что это такое? Откуда эта болезнь?

Старик захрипел, его выцветшие глаза метались от меня к Диане и обратно. Жалкое зрелище. Всего пару часов назад он чувствовал себя богом, вершащим судьбы людей. Теперь он превратился в обычного старикашку, который не мог сдвинуться с места.

— Формула… — выдавил он, когда Диана чуть ослабила хватку. — Она просто появилась в моей голове. Я пытался воссоздать её, но не хватало компонентов.

— Что ты несешь? — я схватил его за редкие седые волосы, заставляя смотреть мне в глаза. — Откуда ты вообще узнал про эту дрянь?

Его взгляд на мгновение прояснился, и в нём промелькнуло что-то вроде гордости, перемешанной с религиозным экстазом.

— Они выбрали меня, — прошептал он с блаженной улыбкой, от которой меня передёрнуло. — Вживили знания прямо в мозг. Я не химик, не биолог… был обычным сторожем в этой психушке до апокалипсиса. Никому не нужный старик с образованием ПТУ. А потом… — он судорожно сглотнул, кадык дёрнулся под моими пальцами. — Потом пришло озарение. Голоса, формулы, знания, которых у меня никогда не было!

Диана недоверчиво фыркнула, но я вдруг вспомнил синекожего урода из моего видения. Тот говорил, что старик «каким-то образом узнал о формуле Сафара».

— Кто «они»? — надавил я сильнее, чувствуя, как под моими пальцами хрустят хрящи гортани. — Кто дал тебе эти знания?

— Не знаю, — старик покачал головой. — Проснулся однажды с жуткой головной болью, а в мозгу — формулы и структуры, о которых раньше понятия не имел. Просто возникли из ниоткуда. Будто кто-то влил эти знания прямо мне в голову.

Диана недоверчиво глянула на меня, но я коротко кивнул. После встречи с синекожим его бред уже не казался таким безумным.

Глаза старика вспыхнули фанатичным огнем.

— Я избранный! — он дернулся под моей хваткой. — Я несу человечеству новую ступень эволюции! Эта формула изменит мир! Превратит людей в высшие существа! Вы еще поблагодарите меня!

— Заткнись и отвечай по существу, — рыкнул я, сильнее вдавливая его в стол. — Как ты распространил эту дрянь?

— Через зараженных, — выдавил он, когда понял, что сопротивление бесполезно. — Мои последователи проникали в поселения и заражали других. Красное Село, Академическая, еще несколько небольших общин.

Значит, вот почему в Красном Селе столько заболевших. И Академическая тоже…

— Моя сестра была в Академической, — я надавил сильнее, пережимая ему горло. — Что с людьми оттуда?

Старик захрипел, лицо налилось кровью от нехватки воздуха.

— Привезли группу неделю назад, — прохрипел он. — Экспериментальный материал.

— Девушка, — я ослабил хватку, чтобы он мог говорить. — Светлые волосы, зеленые глаза, зовут Виталиной. Что с ней?

Он всмотрелся в мое лицо, что-то соображая.

— А, помню такую. Интересный случай, — сказал он с неуместным воодушевлением ученого. — У нее… произошло несколько нестандартная реакция на формулу.

Споры Поглощения сами потекли из моих пальцев, обвивая его шею тонкими нитями.

— Что ты с ней сделал? — мой голос стал ледяным.

— Не навредил! — прохрипел он, лицо начало синеть. — Клянусь! Она… проводник. Редкий случай! Большинство мутируют, как этот парень, — он кивнул в сторону лежащего Андрея. — Или становятся частью общего сознания. Но некоторые… некоторые развивают особые способности.

— Говори яснее, — Диана угрожающе нависла над ним. — Что значит «проводник»?

— Она может передавать способности! — выпалил старик, глаза лихорадочно блестели. — От одного псионика к другому! Представляете потенциал? Танк, способный использовать Поглощение! Телекин с регенерацией Лекаря! Переносчик генетического кода! Это следующий этап! Я до последнего не верил, что такое возможно…

Мои пальцы сами собой сжались на его тощей шее, перекрывая доступ кислорода полностью. Он захрипел и забился, а глаза налились кровью. Только свалившаяся на плечо ладонь Дианы заставила меня немного ослабить хватку.

— Где. Она. Сейчас? — каждое слово падало тяжёлым молотом.

— Ушла, — выдавил он, жадно хватая воздух. — Вся группа из Академической. Три дня назад. Ушли на рассвете, все вместе.

— Куда? — заорал я, приподнимая его над столом. — Куда, сука, они пошли?

— На север! — взвизгнул он, болтаясь в моих руках, как тряпичная кукла. — Они… они услышали зов! Я не мог их остановить!

— Какой, блядь, ещё зов? — рявкнул я, швыряя его обратно на стол.

Старик затрясся и захихикал, как ребёнок, нашедший новую игрушку. Безумие в его глазах окрепло, превратившись в фанатичную убеждённость.

— Тот же, что слышу я! — он сделал попытку сесть, но Диана вдавила его обратно. — Голоса! Великий Улей зовёт нас… всех нас… к единению! К слиянию разумов! К новой форме существования! Они первыми услышали призыв… и ответили на него! Разве это не прекрасно?

Диана прервала его истерику хлёсткой пощёчиной. Звук вышел таким, будто кнутом щёлкнули. На щеке старика мгновенно расцвёл багровый след.

— Антидот, — отчеканила она с ледяным спокойствием. — Есть способ вылечить заражённых?

Старик застыл, облизывая разбитую губу, с которой стекала тонкая струйка крови.

— Зачем лечить то, что не является болезнью? — пробормотал он, с обожанием разглядывая тёмную каплю на своих пальцах. — Эта формула не убивает. Он преображает. Те, у кого чёрные вены, становятся первым поколением нового человечества! Вы должны понять…

Диана ударила его снова, сильнее. На этот раз что-то хрустнуло — скула или челюсть.

— Антидот. Сейчас же, — её голос мог заморозить лаву. — Или я проверю, сколько пальцев нужно сломать, прежде чем ты начнёшь говорить нормально.

Он сжался, как побитая собака. Фанатичный блеск в глазах померк, уступив место животному страху.

— Есть… есть формула, — он прижал руки к груди, словно защищаясь. — Ингибиторы плюс нейтрализаторы. Сложный процесс, очень сложный, — он судорожно вздохнул. — Требуется семьдесят два часа капельницы. Медленное введение, иначе шок убьёт пациента. Но… — он замялся, с опаской глядя на мои руки, — обратная трансформация возможна только на ранних стадиях. Когда пройдена точка невозврата… — он развёл руками, — организм слишком сильно меняется. Нейронные связи перестраиваются необратимо.

— А Виталина? — я встряхнул его. — Её тоже можно вылечить?

Старик дернулся, на его лице отразился ужас.

— Вылечить⁈ — он смотрел на меня, как на святотатца. — Она избранная! Выше болезней! Проводники — элита нового человечества! Ты должен гордиться сестрой, а не пытаться ее «лечить»!

Долбанные фанатики… что в прошлой жизни с ними намучился, что в этой. Как же мало нужно людям, чтобы съехать с катушек…

— Формула антидота, — я сжал его горло. — Где?

Старик указал дрожащей рукой на угол лаборатории.

— В сейфе за тем шкафом. И там же компоненты для синтеза. Но нужно оборудование… здесь такого нет…

Диана без лишних слов направилась к шкафу. Обхватив пальцами край металлической дверцы сейфа, она рванула на себя с такой силой, что петли с протяжным скрипом вырвались из креплений. Тяжелая стальная дверца отлетела в сторону, обнажив стопки бумаг и ряд запечатанных пробирок, аккуратно выстроенных на полках.

— Тут что-то есть, — она перебирала листы. — Вот, смотри… это записи по какому-то «Нейтрализатору».

Я быстро пробежал глазами по формулам и схемам синтеза. Тут нужна не просто лаборатория, а целый исследовательский центр — центрифуги, хроматографы, стерильные боксы. То, что было в этой захудалой психушке, даже близко не подходило для такой работы.

В голове сразу возникла мысль о Сфере — исследовательском комплексе на Васильевском острове. Единственное место в радиусе сотни километров, где могло сохраниться нужное оборудование. Мы потратили два месяца, пытаясь наладить с ними контакт. Посыльные возвращались ни с чем, радиосигналы оставались без ответа. Сфера полностью закрылась от внешнего мира сразу после нашествия на Академку.

— Нам нужно в Сферу, — я сложил бумаги и спрятал их во внутренний карман. — Только у них есть все необходимое для синтеза.

— После того, как они расстреляли наших последних посыльных? — Диана скептически покачала головой. — Они ни с кем не выходят на связь.

— Теперь у нас есть то, что им понадобится, — я похлопал по карману с формулами. — А если не договоримся — прорвёмся силой.

В этот момент со стороны выхода раздался слабый стон. Андрей приходил в себя, медленно поднимаясь на локтях.

— Что… что произошло? — прохрипел он, ощупывая своё лицо. — Я снова… человек? Как?

Старик расхохотался — пронзительно, с истерическими нотками, запрокидывая голову.

— Временно, мой мальчик! Временно! — выкрикивал он, давясь смехом. — Трансформация необратима! Ты эволюционировал, и это навсегда! Ты стал выше примитивного человеческого состояния! Рано или поздно твоя истинная природа возьмёт верх!

Я с удивлением наблюдал, как руки Андрея начали меняться. Сначала это была едва заметная рябь под кожей, словно мышцы перестраивались под ней. Затем кожа потемнела, приобретая сначала серый, а затем глубокий антрацитовый оттенок. Пальцы медленно вытягивались, суставы перестраивались с тихим хрустом. Под преображающейся кожей проступали хитиновые пластины — вначале тонкие и полупрозрачные, будто рыбья чешуя, постепенно твердеющие, темнеющие, сливающиеся в гротескный панцирь. На кончиках пальцев начали формироваться когти — изначально тупые и короткие, они вытягивались на глазах, заострялись, становились изогнутыми, блестящими от выделяемой слизи.

Андрей завороженно смотрел на это превращение, и в какой-то момент я увидел в его глазах не только ужас, но и странное удовлетворение. Он глубоко вдохнул, зажмурился, и трансформация начала обращаться вспять. Когти втянулись, хитиновые пластины словно растворились под кожей, которая постепенно возвращала человеческий оттенок. Через минуту перед нами снова были обычные человеческие руки.

— Я могу это контролировать, — прошептал Андрей, сжимая и разжимая пальцы, словно заново учился ими пользоваться. — Чувствую, как переключаться… это будто внутренний рубильник. Сложно объяснить.

Старик вытянул шею, его глаза горели маниакальным восторгом.

— Это лишь начало твоего пути! — выпалил он с придыханием. — Тело адаптируется, учится! Скоро ты сможешь трансформировать не только руки, но и всё тело целиком! Представляешь? Полная боевая форма за считанные секунды!

— Заткнись, — я отпихнул его в сторону и повернулся к Андрею. — Что произошло на Академической? Как ты оказался здесь?

Андрей медленно поднялся на ноги, опираясь о стену для равновесия. Его лицо исказилось от наплыва воспоминаний.

— Началось это несколько недель назад… сначала как обычная болезнь, — он потер висок, словно пытаясь вытащить образы из глубин памяти. — Люди жаловались на головную боль, слабость… Потом появились эти черные вены. Некоторые умерли к вечеру первого дня. Другие держались дольше, но бредили, говорили о голосах в голове.

Он сделал несколько неуверенных шагов, держась за стену. Каждое движение, казалось, причиняло ему боль.

— На третий день всё изменилось. Те, кто пережил лихорадку, стали… другими. Спокойными, отрешенными. Они собирались группами, говорили о каком-то зове с севера. О бункере, где их ждет что-то важное. — Андрей остановился, переводя дыхание. — Твоя сестра была среди первых, кто услышал зов.

— А Рогов? — я невольно сжал кулаки при упоминании кукловода. — Что делал этот ублюдок, пока люди сходили с ума?

— Ничего, — Андрей горько усмехнулся. — Сказал, что это хороший способ избавиться от зараженных. Что для него главное — чтобы поселение выжило… — он покачал головой. — Он даже не попытался их остановить.

Я почувствовал, как внутри закипает ярость.

— А что случилось с тобой? — спросил я, заметив, как Андрей потирает шрам на шее.

Он опустил взгляд, пальцы нервно забарабанили по колену.

— Я тоже услышал его… зов, — в его голосе прозвучал стыд. — Сначала слабо, будто шепот на грани слышимости. Потом всё громче и чётче. Обещание избавления от боли, новой силы, бессмертия… — он поднял руки перед собой, разглядывая их, будто они принадлежали кому-то другому. — Я ушёл с последней группой. Но вместо бункера на севере почему-то оказались здесь…

Андрей задрожал, обхватывая себя руками.

— Дальше помню обрывками. Сначала была невыносимая боль. Моё тело менялось, кости ломались и срастались заново, кожа рвалась, когда из-под неё прорастал хитин… — он замолчал, глаза застыли, глядя в пустоту. — А потом я стал… тем, что ты видел. Чудовищем. Монстром. И самое страшное… мне это нравилось. Сила, скорость, новые чувства… Я охотился, убивал… и наслаждался этим.

Я посмотрел на Андрея. Мы оба стали чудовищами. Разница только в форме.

— Если на Академической это началось на третий день, — я повернулся к Диане, — то в Красном Селе скоро может произойти то же самое. Эта дрянь действует по одному и тому же сценарию.

Диана кивнула, сжимая в руках добытые из сейфа бумаги.

— Нужно срочно связаться с ними. Предупредить.

— Здесь рация не возьмёт, — я посмотрел на голые бетонные стены подвала. — Слишком глубоко под землёй. Нужно подняться наверх.

Краем глаза я заметил, как старик жадно вслушивается в наш разговор. Его глаза лихорадочно блестели, а на губах играла сумасшедшая улыбка. Вся его поза выражала почти сексуальное возбуждение от происходящего.

Я подошел к нему вплотную. Он не отпрянул — наоборот, подался вперёд, словно в экстазе.

— Ты видишь? — прошептал он, не обращаясь ни к кому конкретно. — Это происходит! Великое слияние начинается! Преображение человечества! Высшая эволюция!

— Сначала разберёмся с этим ублюдком, — я схватил его за тонкую шею, ощущая под пальцами хрупкие позвонки. — Посмотрим, как ему понравится быть частью его собственного эксперимента.

Я схватил старика за тощую ногу и рванул на себя. Он рухнул на пол, ударившись затылком о бетон. Не давая ему опомниться, я поволок его по полу, как дохлую крысу. Голова подпрыгивала на стыках бетонных плит, оставляя кровавые мазки. Старик визжал и цеплялся за все подряд — за ножки столов, за трещины в полу, за провода. Ногти ломались, кожа на пальцах сдиралась.

Я тащил его к тяжелой металлической двери в дальнем углу лаборатории. За ней находился загон с обычными зомби — десяток голодных мертвецов, которых я видел через смотровое окошко, когда мы впервые спустились в подвал.

— Нет! Только не туда! — завизжал старик, когда я дотащил его до двери. — Они же сожрут меня заживо!

— В этом вся суть, — я схватился за массивный железный засов, перекрывающий дверь. — Ты так хотел единения с новым миром. Вот и получишь его.

Ржавый металл поддался с противным скрежетом. Старик заскулил, пытаясь отползти на локтях, оставляя под собой влажный след из смеси крови и мочи — обоссался от страха. Я распахнул тяжелую дверь. Она ударилась о стену с грохотом, от которого посыпалась бетонная крошка.

Из темноты камеры хлынула волна смрада — концентрированная вонь разложения и экскрементов ударила в нос как кувалда. В полумраке я разглядел не меньше дюжины зомби. Некоторые почти свежие, с еще розоватой кожей, другие — разложившиеся до костей, с клочьями гниющего мяса, свисающего с черепов. Они все как один повернули головы на звук и свет, жадно щелкая челюстями.

— Господи, нет! — старик извивался на полу, пытаясь ухватиться за мои ноги. — Я все расскажу! ВСЁ! Я знаю, где твоя сестра! Я могу помочь!

Я наклонился к его перекошенному от ужаса лицу.

— Я уже знаю достаточно.

Рывком схватив его за шиворот, я швырнул старика в камеру как мешок с мусором. Он пролетел несколько метров и врезался в ближайшего мертвеца, сбив его с ног. Остальные зомби мгновенно развернулись к новой добыче. Старик попытался вскочить, но поскользнулся в луже чьей-то крови.

Первый зомби — огромный мужик в остатках военной формы — вцепился ему в ногу. Челюсти сомкнулись на икре, с хрустом перемалывая мышцы и сухожилия. Старик завопил, пытаясь отползти, но сзади на него уже навалилась полуразложившаяся женщина. Ее почерневшие зубы впились в его шею, вырывая кусок плоти размером с кулак. Кровь хлынула фонтаном, заливая пол и стены.

Другие мертвецы присоединились к пиршеству, раздирая его живот, выдергивая петли кишок, жадно запихивая их в раззявленные пасти. Один зомби — совсем свежий подросток — вцепился в лицо старика, отрывая нижнюю челюсть.

Я захлопнул дверь и задвинул тяжелый засов. Последние вопли старика постепенно стихли, сменившись мокрым чавканьем и треском ломаемых костей.

Андрей стоял позади, бледный как мел.

— А что будем делать с другими? — он кивнул в сторону оставшихся камер.

Мы молча двинулись по коридору. За каждой дверью открывалась своя история ужаса. В первой камере женщина средних лет билась в конвульсиях, черные вены расползались по ее телу как паутина. Во второй — мужчина с наполовину трансформированным лицом: одна сторона еще человеческая, вторая покрылась хитиновыми пластинами. В третьей — что-то, в чем с трудом угадывались человеческие черты: конечности удлинились, позвоночник искривился, глаза мутировали в фасеточные.

— Им уже не помочь, — я покачал головой, вглядываясь в лица за решётками. — По-крайней, пока не сможем синтезировать антидот.

Диана сжала в руке найденные формулы.

— Но мы можем спасти других. Тех, кто ещё только заразился.

— Именно, — я кивнул. — Нам нужно срочно связаться со Сферой.

Мы поднялись наверх по бетонной лестнице. Дождь прекратился, и сквозь разрывы облаков пробивались лучи осеннего солнца. Лес вокруг психбольницы казался вымершим — ни птиц, ни насекомых, только шелест ветра в кронах деревьев.

Я включил рацию, настраиваясь на частоту Красного Села.

— Красное Село, приём. Макар на связи, — мой голос звучал напряжённо, но чётко.

Тишина, затем лёгкий треск помех. Ни голоса Нины, ни других знакомых. Только белый шум.

— Красное Село, ответьте, — повторил я настойчивее, чувствуя, как напрягается каждый мускул в моём теле.

Треск стал громче, потом внезапно прекратился. И в наступившей идеальной тишине раздался голос — женский, но совершенно не похожий ни на один человеческий голос, что я слышал раньше. Слишком мелодичный, слишком правильный, с неестественной интонацией, словно каждый слог был тщательно взвешен и отмерен.

— Принимаю ваш сигнал, Тёмный Лекарь, — произнёс этот странный голос. — Меня зовут Ксалфа. Я Арбитр. И у нас к вам очень много вопросов.