Лекарь в мире ЗОМБИ 5

Глава 13 Гробница Поглощения

Тварь довольно скалилась, размазывая ещё тёплую кровь Дианы по своим мерзким жвалам, будто наслаждаясь вкусом. С её когтей медленно капала алая жижа, разбиваясь о бетон мелкими брызгами. Следом эта уродливая хрень повернула свою башку ко мне, и фасеточные глаза засверкали в полумраке лаборатории, как в каком-то ебаном дешёвом ужастике.

В тот момент что-то внутри меня словно оборвалось и умерло. Человечность, сострадание, все человеческие чувства — всё полетело к чёрту. Остался только ледяной, кристально ясный расчёт и ярость такой силы, что её хватило бы на целую атомную боеголовку.

Сафар врубился на полную катушку, словно почуял мою ярость. Синие узоры под кожей загорелись, как гирлянда на Новый Год, только ярче. Они поползли по всему телу, пульсируя вместе с сердцем, которое долбилось как отбойный молоток. По венам будто напалм пустили — всё тело стало таким заряженным, что казалось, сейчас просто взорвётся к чертям от переизбытка силы.

В голове щёлкнуло, и перед глазами возник знакомый полупрозрачный интерфейс — такой же, как всегда при прокачке ветки Тёмного Лекаря. Только сейчас в центре пульсировала цифра «10» — десятый уровень, мать его! — а под ней мерцала надпись: «Получена способность: Гробница Поглощения».

Я даже не успел осмыслить новую способность, как тело уже само рванулось вперёд, словно дикий зверь, сорвавшийся с привязи. Я двигался на такой скорости, что профессиональные спортсмены просто сдохли бы от зависти. Монстр только начал поворачивать свою гротескную голову, а я уже оказался вплотную к нему, вдыхая отвратительный запах — гнилостное зловоние вперемешку с ядовитыми испарениями, будто эта дрянь разлагалась неделю, а потом выкупалась в токсичных отходах.

— Отправляйся в ад, тварь, — выдавил я, и из моих рук вырвалось нечто такое, что у меня самого челюсть отвисла.

Из ладоней вместо привычных фиолетовых облаков потекла тягучая чёрная масса — густая как смола, но пульсирующая, как что-то живое. Каждая капля этой дряни словно обжигала мои руки изнутри, вытягивая силу прямо из костного мозга. В голове зашумело, как будто кто-то включил помехи на всех частотах разом, а во рту появился привкус металла вперемешку с чем-то древним и затхлым — будто я лизнул пыль с могильной плиты. Эта субстанция двигалась в воздухе с пугающей грацией, формируя жгуты и петли, извиваясь как стая голодных змей, словно обладала собственным разумом и следовала каким-то первобытным инстинктам, лишь частично подчиняясь моей воле.

Я направил этот поток на тварь, и чёрная херня окутала монстра как кокон. Споры впились в каждую щель хитинового панциря, залезли в пасть, в глаза, в каждую дырку, которую нашли. Эта новая способность — Гробница Поглощения — работала как зверь на стероидах. Она не просто сосала энергию, нет… она полностью обездвиживала жертву, запечатывала ее в кокон и выпивала из неё всё до последней капли.

Тварь заорала так, что уши заложило. Её тело выгнулось, как от электрошока, когти молотили воздух, не находя опоры. Жвала щёлкали, откусывая куски собственных зубов. Глаза этой хрени один за другим покрывались чёрной плёнкой и гасли, как перегоревшие лампочки. Монстр ослеп, но всё ещё пытался отбиваться, как подыхающая крыса в капкане.

Энергия существа вливалась в меня пульсирующими волнами, наполняя каждую клетку жидким огнём. Тело впитывало эту силу, как иссохшая земля — долгожданный дождь. Порезы затягивались, переломанные кости вставали на место, истерзанные мышцы наливались новой мощью. На несколько секунд я ощутил себя чем-то большим, чем человек — существом, для которого смерть и боль были лишь абстрактными понятиями.

Постепенно движения твари становились всё более вялыми, как у насекомого, которое медленно умирает в паутине. Конвульсии сменились редкими подёргиваниями, пока наконец монстр не обмяк в чёрном коконе, подобно брошенной марионетке. Я мог бы выпить всю его жизненную силу до последней капли, но что-то остановило меня — холодное любопытство исследователя. Мне нужно было узнать, кем или чем был этот урод до превращения.

Оставив монстра в чёрном плену, я метнулся к Диане.

Её лицо приобрело трупный, пепельно-серый оттенок с мраморными синеватыми разводами, а грудная клетка поднималась так слабо и редко, что приходилось вглядываться, чтобы заметить признаки жизни. Я опустился рядом, погрузив колени в растекшуюся кровь — центр лужи ещё хранил остатки тепла её тела, но по краям уже темнела загустевшая корка.

Прижав ладони к изуродованной груди, я пропустил через неё потоки энергии, проводя быструю диагностику. То, что я увидел, заставило меня выругаться сквозь зубы. Когти твари не просто ранили Диану — они буквально пропахали её тело насквозь, как садовый культиватор мягкую почву. Мышечные ткани превратились в кровавое месиво, осколки сломанных рёбер, словно осколочная граната, разлетелись внутри, пробивая внутренние органы. Селезёнка разорвана на части, печень напоминала дуршлаг, а от правого лёгкого осталась лишь бесформенная масса.

При таких повреждениях и такой потере крови она должна была умереть мгновенно, но живучесть псиоников, особенно высокого уровня, выходила за рамки человеческого понимания.

Я активировал Исцеление, направляя потоки живительной энергии в её истерзанное тело, но результат был ничтожным — как тушить лесной пожар из домашней поливалки для цветов. Повреждения оказались настолько обширными и серьёзными, что целительная сила рассеивалась, не успевая запустить процессы регенерации. Ткани отмирали быстрее, чем восстанавливались, кровопотеря продолжалась, и с каждой секундой жизнь ускользала из её тела, как вода сквозь пальцы.

— Блядь, блядь, блядь! — выругался я, чувствуя, как паника подкатывает к горлу. — Не смей умирать, слышишь? Не сейчас!

Её пульс истончился до едва уловимой нити, которая в любой момент могла оборваться. Дыхание стало прерывистым и поверхностным — редкие, судорожные вдохи с долгими паузами между ними, словно она уже забывала, как нужно дышать. Время утекало не минутами, а секундами, отсчитывая последние мгновения её жизни.

И тут меня пронзила внезапная идея. Мой взгляд инстинктивно метнулся к обездвиженной твари, висящей в чёрном коконе спор. Существо ещё не было мертво. Я забрал лишь часть его жизненной силы, оставив внутри настоящий резервуар, полный энергии, которую можно использовать…

Я подхватил Диану и потащил к твари. Она оказалась лёгкой, словно пушинка, потеря крови сделала её тело почти невесомым. Её голова безвольно моталась из стороны в сторону, как у тряпичной куклы, а конечности болтались, лишённые всякого тонуса. Я аккуратно положил Диану рядом с монстром, который продолжал слабо подёргиваться в своей чёрной тюрьме.

От существа исходило зловоние, сравнимое с запахом канализационного коллектора, отвратительная смесь гнили, химических реагентов и чего-то неопределимо чуждого, от которого к горлу подкатывала тошнота. Но сейчас было не до брезгливости. Я опустился на колени между ними и положил одну руку на грудную клетку Дианы, а другую на тело монстра.

Сконцентрировавшись, я активировал одновременно Поглощение из твари и Исцеление для Дианы, создавая между ними живой канал через собственное тело.

Сначала это ощущалось как тёплый ручеёк, текущий через руки. Но через секунду температура взлетела до невыносимой. Твою мать, как же это было больно! Энергия монстра оказалась не просто чужеродной, она была грязной и токсичной, словно радиоактивные отходы. Она хлынула в меня неконтролируемым потоком, сначала обжигая нервные окончания, затем прожигая более глубокие ткани.

Сначала загорелись руки — будто я сунул их в печь. Боль рванула вверх по предплечьям, мгновенно достигла плеч и взорвалась в груди фонтаном жидкого металла. Дыхание превратилось в пытку, сердце колотилось так, что грозило проломить ребра. Чужая энергия разъедала сосуды, превращая кровь в кипящую лаву.

Когда огненный поток достиг горла, я захрипел, сплевывая кровь — видимо прокусил язык от перенапряжения. Пальцы почернели и начали дымиться. По коже побежали язвы, вскрываясь и обнажая обугленные мышцы. Каждая клетка взрывалась от невыносимой боли.

Но я не мог сдаться. Диана угасала с каждой секундой, и только я стоял между ней и смертью. Стиснув зубы, я продолжал, игнорируя рвущийся из груди крик и желание потерять сознание.

Время застыло. Мир сузился до точки невыносимой боли. Поток становился всё мощнее, словно прорвало плотину. Он заполнял меня целиком — от кончиков пальцев до мозга, который, казалось, вот-вот закипит в черепной коробке.

И вдруг сквозь пелену страдания я начал различать структуру этой дикой силы. В её хаосе проступали закономерности, как рисунок в калейдоскопе. Напрягая последние крупицы воли, я начал подчинять её себе — сначала малую часть, потом больше и больше.

Это было как приручать бешеного зверя — медленно, через боль и сопротивление. Но постепенно мне удавалось трансформировать тёмную, грязную энергию в чистую силу исцеления. Боль не исчезла, но стала осмысленной — как мучительная, но необходимая работа.

И результат стоил каждой секунды агонии. Под моими пальцами разорванные ткани Дианы срастались на глазах. Переломанные кости вставали на место, внутренние органы затягивались, как при ускоренной съёмке. Даже кровь, уже впитавшаяся в бетон, словно возвращалась в её тело. Кожа приобретала здоровый оттенок, а дыхание становилось глубже.

С монстром тоже происходила какая-то дичь. По мере того, как я высасывал из него энергию, тварь… менялась. Хитиновые пластины отваливались со звуком, как будто отдираешь засохший пластырь, и падали на пол. А под ними показалась обычная человеческая кожа — бледная, в шрамах, но человеческая.

Жвала этой твари начали втягиваться в череп, как задвигается швейцарский нож. Клешни съёживались, превращаясь в обычные руки с пальцами. Глаза, эти мерзкие фасетки, затянулись плёнкой, а потом прорвались изнутри, являя нормальные человеческие глаза — карие, слезящиеся, но обычные.

«Примитивная версия Сафара,» — всплыли в памяти слова синекожего урода. Теперь я начинал понимать, что он имел в виду. Эта хрень не просто трансформировала людей — она полностью перестраивала их на клеточном уровне, превращая в оружие, инструмент, ходячую машину для убийства. И если то, что варил старик в своих котлах, было лишь «жалкой имитацией», то какого хрена творил настоящий Сафар?

Трансформация продолжалась, кажется, целую вечность. Боль не отпускала — наоборот, становилась сильнее с каждой секундой. Мои вены почернели и вздулись, как будто по ним гнали горячий битум. Голова раскалывалась, словно внутри бил молот. Перед глазами всё плыло, уши заложило, а изо рта и носа текла кровь.

Но я не останавливался. Целительный поток должен был завершить свою работу — одно неверное движение, и всё пошло бы прахом.

Пока энергия текла через меня к Диане, её тело восстанавливалось на глазах. И вот наконец она вздрогнула всем телом и открыла глаза. Грудь поднялась в глубоком вдохе, она закашлялась, отхаркивая тёмные сгустки запёкшейся крови.

— Какого хрена? — прохрипела она, моргая и пытаясь сфокусировать взгляд на моём лице.

Я прервал контакт, и силы оставили меня, как вода из пробитого ведра. Всё тело превратилось в сплошной комок боли, руки тряслись, словно у старика с Паркинсоном, а в голове гудело, как на вокзале в час пик. Перед глазами плясали чёрные мошки, но я всё равно улыбался. Дело было сделано — Диана выжила. Её внутренние органы восстановились, кости срослись, раны затянулись. Она всё ещё была слаба от потери крови, но смертельная опасность миновала.

— Не дёргайся, — сказал я, помогая ей сесть. — Ты почти умерла…

— Я помню… удар, — она недоуменно разглядывала своё тело. — А где раны?

— Залечил, — выдохнул я, чувствуя, как меня самого вот-вот вырубит. — Вытянул энергию из этой твари и закачал в тебя.

Диана повернула голову и уставилась на то, что осталось от монстра.

— Это… человек? — в её голосе смешались удивление и недоверие.

Я тоже посмотрел на существо и замер. Там, где минуту назад билась в агонии хитиновая тварь, теперь лежал обычный парень — худощавый, с тёмными волосами и бледным лицом. Его грудь едва заметно поднималась и опускалась в такт слабому дыханию.

— Погоди-ка… — Диана пристально всмотрелась в его черты. — Кажется, я его знаю. Это парень с Академической. Андрей, если не ошибаюсь. Видела его несколько раз в патрулях.

Я напрягся, почувствовав, как по спине пробежал холодок. Академическая. Там должна быть Виталина, моя сестра. И если этот парень здесь, превращённый в монстра…

— Что могло случиться с поселением? — я произнёс вслух то, о чём мы оба подумали. — Если Андрей здесь, возможно, старик и до остальных добрался? До Виты?

Диана сжала мою руку, пытаясь успокоить.

— Не спеши с выводами. Может, его одного схватили во время вылазки.

— А может, эта сволочь и на Академическую напала, — я опустился рядом с парнем и проверил пульс — слабый, но ритмичный. — Эти культисты с чёрными венами… они могли проникнуть и туда.

— Он бы не стал экспериментировать только с одним человеком, — Диана нахмурилась, глядя на парня. — Судя по его лаборатории, там целый конвейер. Твою мать, только бы с Академической всё было в порядке.

Мысль о том, что Виталина могла оказаться среди жертв безумного старика, сдавила горло ледяной рукой. Я представил её — привязанную к одной из тех коек, с чёрными венами под кожей, или того хуже — превращённую в такое же чудовище, как был этот парень. Диана поняла мои мысли без слов — она всегда умела читать меня как открытую книгу.

— Нужно допросить этого психа, — процедил я сквозь стиснутые зубы, чувствуя, как ярость поднимается изнутри горячей волной. — Выяснить, что случилось с Академической и была ли там Вита.

Я помог Диане сесть и придержал за плечи, когда она пошатнулась от слабости. Тело её ещё не восстановилось полностью после ранений, хотя внешне раны затянулись.

— Забираем обоих с собой, — решил я, кивнув сначала на парня, потом в сторону двери, где должен был находиться старик. — Этот, если очнётся, расскажет про станцию. А тот ублюдок — про свои эксперименты. И не по своей воле, если потребуется.

Диана слабо кивнула, но её внимание уже переключилось. Она завороженно смотрела на чёрные споры, которые медленно кружились над телом Андрея, постепенно тая в воздухе, как дым от костра.

— Никогда раньше не видела твои споры такими, — произнесла она, осторожно протягивая руку и касаясь пальцем тёмной субстанции. — Они всегда были фиолетовыми, полупрозрачными. А сейчас как живая тьма.

— Гробница Поглощения, — название само всплыло в голове, хотя я понятия не имел, откуда оно взялось. — Новая способность. Появилась, когда достиг десятого уровня.

Силы медленно возвращались. Сафар продолжал действовать, восстанавливая измученное тело. Синие узоры под кожей постепенно тускнели, но не исчезали полностью — напоминание о том, что я уже давно не совсем человек.

Краем глаза я заметил движение у дальней стены. Повернув голову, увидел, как старик, пытаясь не привлекать внимания, крадётся к боковой двери. В руках он сжимал потрёпанный портфель, прижимая его к груди, будто величайшее сокровище.

— Стоять! — рявкнул я, делая шаг в его сторону.

Старик застыл, словно кролик перед удавом, и медленно обернулся. В его глазах плескался ужас пополам с фанатичным блеском — гремучая смесь, характерная для истинно безумных. Его руки тряслись, но он прижимал к груди свой портфель так, будто там лежали все сокровища мира. Тонкие губы непрерывно шевелились, бормоча что-то вроде молитвы или заклинания — обрывки слов о «великом единении» и «высшей эволюции».

По подбородку стекала тонкая струйка слюны, а взгляд метался между мной и какой-то точкой за моим плечом, словно он видел там нечто, недоступное обычным людям.

Я преодолел расстояние между нами в несколько широких шагов и схватил его за горло, впечатывая в стену. Его ноги беспомощно болтались в воздухе, не доставая до пола.

— Никуда ты не денешься, ублюдок, — прорычал я ему в лицо. — Пока не расскажешь всё. Как остановить твою заразу? Как её лечить? Что случилось с поселением на Академической? Как их человек у тебя оказался?

Старик захрипел, цепляясь тонкими пальцами за мою руку. Глаза вылезли из орбит, а лицо начало синеть от нехватки воздуха.

— Отпусти… — еле слышно просипел он. — Я… всё скажу…