Лекарь в мире ЗОМБИ 5

Глава 19 Восхождение монстра

Лёха стоял на краю заброшенной стройки, наблюдая за копошением мертвецов внизу. Тридцать, может, сорок ходячих трупов бесцельно слонялись между бетонными блоками и ржавой арматурой. Типичное зомби-стадо — бессмысленное, но смертельно опасное для обычного человека.

Для обычного. Но не для него.

Лёха достал из рюкзака потрёпанный блокнот и карандаш. Придерживая блокнот металлическим протезом, он активировал телекинез. Карандаш плавно поднялся и завис над бумагой, подчиняясь невидимой силе. Открыв чистую страницу, он сконцентрировался, и на бумаге начали появляться аккуратные строки — его телекинетический контроль был настолько точен, что почерк оставался идеальным:

День 57. Испытательный полигон: стройплощадка на Приморской.

Субъекты: стандартные ходячие (35–40 единиц).

Цель: проверка эффективности «Гравитационной сингулярности» в полевых условиях.

Лёха мотнул головой, стряхивая прядь грязных волос с глаз, и снова склонился над записями. Аналитический ум бывшего ботаника требовал системности даже посреди апокалипсиса. Особенно посреди апокалипсиса.

— Пора, — пробормотал он, закрывая блокнот.

Он вытянул руку над толпой мертвецов. Сосредоточился. Воздух между его пальцами сгустился, закрутился водоворотом, формируя крошечную чёрную точку. Зародыш гравитационной сингулярности — способность, которую он открыл в себе совсем недавно, когда достиг седьмого уровня.

Лёха до сих пор помнил тот момент кристальной ясности, когда после убийства особенно мощного зомби-псионика перед его глазами возник полупрозрачный интерфейс с мигающей надписью: «Уровень 7 достигнут. Разблокирована способность: Гравитационная сингулярность». Он думал, что сходит с ума, но новая сила оказалась более чем реальной.

Ещё два месяца назад его телекинез едва справлялся с подъёмом небольших предметов. Теперь же он мог искривлять само пространство, создавать миниатюрные чёрные дыры, способные поглотить всё на своём пути.

Лёха мысленно толкнул сингулярность вниз, в самую гущу зомби. Те не сразу заметили аномалию. Но когда чёрная сфера размером с грейпфрут зависла над землёй, мертвецы инстинктивно отшатнулись. Что-то в их примитивных мозгах распознало угрозу.

Слишком поздно.

Лёха сжал кулак, и сингулярность начала расти, втягивая в себя всё больше материи. Ближайшие зомби словно споткнулись на ровном месте — их ноги больше не слушались, тела наклонились к центру аномалии под неестественными углами.

А следом начался сущий кошмар.

Сила притяжения нарастала с каждой секундой. Один за другим, зомби отрывались от земли, безвольно зависали в воздухе, и затем втягивались в гравитационную воронку, словно мусор в водосток.

Когда первые тела достигли границы сингулярности, Лёха почувствовал их сопротивление. Плоть и кости, как бы гнилы они ни были, сопротивлялись сжатию. Но он лишь усилил давление.

И тогда всё перестало быть просто зрелищным и стало по-настоящему кошмарным.

Тела мертвецов начали сжиматься, их конечности искривлялись под немыслимыми углами. Кости трескались с отчётливым хрустом, слышным даже на вершине стройки. Плоть морщилась, сминалась, как бумага в кулаке. Черепа сплющивались, глаза лопались, выбрасывая фонтанчики гнилой жидкости. Внутренности выдавливались через естественные отверстия.

Лёха наблюдал за этим, не испытывая ни отвращения, ни жалости. Только холодный научный интерес. Часть его сознания отмечала, что раньше такое зрелище вызвало бы у него рвоту. Теперь — лишь удовлетворение от эффективного эксперимента.

Когда последний зомби был втянут в сферу, Лёха усилил концентрацию. Сингулярность начала сжиматься, уплотняя материю внутри до невозможной плотности. Тридцать пять трупов превратились в шар размером с баскетбольный мяч, затем — с теннисный, потом — с мраморный. И, наконец, с последним усилием воли, Лёха схлопнул сингулярность в точку.

Секунда тишины — и мощный хлопок сотряс воздух. Взрывная волна от коллапса разнеслась по стройке, поднимая облака пыли и мелкого мусора. Там, где только что стояла толпа мертвецов, теперь зияла идеально круглая воронка диаметром около пяти метров.

В её центре лежал странный объект — абсолютно чёрный шар размером с грецкий орех. Сверхплотная материя, состоящая из останков тридцати пяти мертвецов, спрессованных до субатомного уровня.

Лёха едва удержался на ногах, когда волна истощения накрыла его. Гравитационная сингулярность такого масштаба выкачала почти всю энергию — перед глазами плыли чёрные пятна, конечности дрожали, в висках стучала кровь. Он сделал глубокий вдох, борясь с подступающей тошнотой.

«Одноразовый приём», — подумал он. — «По крайней мере, пока».

С трудом спустившись с высоты, он неуверенно приблизился к воронке. Каждый шаг требовал усилий, словно на плечах лежала невидимая плита. Присев на корточки, он достал блокнот и карандаш. Его телекинетический контроль заметно ослаб — карандаш дрожал в воздухе, почерк стал неровным, буквы расплывались:

Результаты: полная аннигиляция всех субъектов.

Время операции: 47 секунд (улучшение на 22% по сравнению с предыдущим экспериментом)

Затраты энергии: 94% (критический уровень)

Период восстановления: ≈6–8 часов (предварительная оценка)

Радиус воздействия: 15 метров

Конечный продукт: сверхплотная материя.

Примечания: ИСПОЛЬЗОВАТЬ ТОЛЬКО В КРАЙНЕМ СЛУЧАЕ. Запредельные энергозатраты.

Он с трудом спрятал блокнот в рюкзак и, собрав остатки сил, подобрал чёрный шар. Тот оказался неожиданно тяжёлым — как кусок свинца того же размера. Объект содержал остаточную псионическую энергию, но слишком слабую для поглощения. Обычные зомби были бесполезны в этом плане.

Лёхе нужны были другие, более сильные и более ценные источники энергии. И он знал, что рано или поздно найдёт их.

Две недели спустя, прочёсывая город в поисках новых жертв, Лёха наткнулся на нечто, заставившее его немного напрячься. В заброшенном супермаркете «Лента» обосновалась целая стая Отожравшихся — но поведение этих тварей разительно отличалось от того, что он видел раньше.

Присев на краю крыши соседнего здания, он достал бинокль и присмотрелся внимательнее. «Что за хрень?» — пробормотал Лёха, наблюдая непривычную картину. Отожравшиеся всегда были опаснее обычных зомби — массивнее, сильнее, с более плотной кожей. Но главное, они обычно охотились поодиночке, как территориальные хищники.

Эти же действовали… стаей. Слаженно. Согласованно. Один, особенно крупный самец с мощными руками, явно занимал позицию вожака. Он перемещался между остальными, и — Лёха протёр линзы бинокля, не веря глазам — остальные реагировали на его рычание, словно получали команды.

«Коллективное поведение?» — карандаш завис над блокнотом, когда Лёха делал пометки. — «Раньше такого не наблюдалось. Они были полуразумными, но агрессивно-индивидуальными.»

Два дня он не спускал с них глаз, игнорируя голод и усталость. Поведение Отожравшихся становилось всё более жутким в своей неестественности. Утром второго дня наблюдений Лёха стал свидетелем сцены, перевернувшей все его представления о зомби.

Трое Отожравшихся вернулись в супермаркет, волоча между собой молодую женщину — живую, кричащую, отчаянно сопротивляющуюся. Обычные зомби мгновенно растерзали бы добычу, но эти… они протащили её через всю парковку к вожаку, как подношение.

Несколько обычных ходячих, привлечённых запахом живой плоти и отчаянными криками, начали сползаться к пленнице с разных концов супермаркета. Реакция Отожравшихся была мгновенной и… совершенно неожиданной.

Массивная туша метнулась вперёд и ударила ближайшего зомби с такой силой, что череп разлетелся фонтаном костей и гнилой плоти, забрызгав весь асфальт вокруг. Другого схватили и буквально разорвали пополам — внутренности выплеснулись на бетон вместе с потоком чёрной жижи, когда-то бывшей кровью.

Отожравшиеся растоптали, раздавили, разорвали каждого ходячего, посмевшего приблизиться к их добыче. Весь этот жестокий хаос длился не больше минуты, но когда закончился, площадка перед супермаркетом превратилась в скользкое месиво из разорванных конечностей, раздавленных черепов и ошмётков плоти.

— «Они защищают добычу от других зомби,» — записал Лёха.

Вожак приблизился к женщине, которая к тому моменту обмякла от ужаса, лишь тихо скуля. Лёха ожидал, что сейчас начнётся пир, но вместо этого увидел нечто иное. Огромный Отожравшийся склонился над ней, принюхался… и оставил нетронутой, рыком приказав отнести пленницу в дальний угол супермаркета, где уже содержались, как Лёха теперь видел, ещё несколько выживших.

«Они создают… запас? Живой провиант?» — рука Лёхи с карандашом на мгновение замерла над блокнотом. Но даже это не объясняло логику их действий. Почему не съесть сразу? Зачем убивать других зомби, защищая добычу? Что-то здесь не так.

На следующий день Лёха стал свидетелем картины, которая полностью перевернула его представления о поведении мертвецов. Вожак Отожравшихся вернулся к загону с пленниками. На этот раз он выбрал мужчину средних лет, поманил когтистой рукой, и двое подчинённых вытащили жертву наружу.

Вожак медленно обошёл трясущегося от ужаса человека. Затем, без всякого предупреждения, схватил его голову обеими руками и одним движением оторвал, как крышку от бутылки. Кровь хлынула фонтаном из разорванной шеи, заливая асфальт. Вожак поднёс голову к своей пасти и жадно впился в неё зубами, разгрызая череп, высасывая мозг.

Тело несчастного, ещё подёргивающееся в конвульсиях, вожак небрежно отбросил остальным Отожравшимся. Те накинулись на угощение, разрывая плоть, выдирая внутренности, жадно пожирая ещё тёплую плоть.

Он задумчиво постучал карандашом по странице. Странно, что вожак целенаправленно пожирал мозг жертвы — обычные зомби никогда не проявляли таких избирательных предпочтений. Они просто рвали и глотали всё, до чего могли дотянуться. Эта избирательность указывала на какой-то новый, более сложный характер мутации. Возможно, существовала связь между пожиранием мозга и псионическими способностями вожака?

Но затем случилось нечто, заставившее Лёху напрячься. Один из пленных попытался сбежать, воспользовавшись отвлечением охраны. Он уже почти добежал до угла здания, когда вожак повернул голову и взмахнул рукой в его сторону.

Беглец внезапно отлетел назад, словно получил мощный удар в спину, и врезался в стену супермаркета. Затем его тело неуклюже, рывками поползло по земле к вожаку, как будто его тащили за невидимую верёвку. Конечности пленника бессильно волочились по асфальту, оставляя кровавые полосы.

Телекинез. Примитивный, звериный, больше похожий на грубую силу, чем на контролируемую способность, но определённо телекинез.

Вожак поймал подлетевшего к нему человека, как хищная птица — полевую мышь, и с хрустом откусил верхнюю часть черепа. Выпил содержимое, как из чаши, а остатки снова отшвырнул подчинённым.

Лёха прищурился, внимательно наблюдая за происходящим. Отожравшийся с телекинезом — это что-то новое. Обычные зомби-телекины, с которыми ему приходилось сталкиваться, всегда обладали точечным контролем — могли с хирургической точностью манипулировать предметами, создавать невидимые лезвия, дробить кости на расстоянии.

Этот же… швырял тела как мешки с песком, полагался на грубую силу вместо точности. Его телекинез был примитивным, почти животным, как у существа, впервые получившего эту способность и не знающего, как ею пользоваться. Но при этом вожак обладал достаточным разумом, чтобы командовать целой стаей. Опасное сочетание.

Слабый жужжащий звук заставил Лёху поднять голову. Над супермаркетом висел дрон — небольшой, почти незаметный на фоне серого неба. Он уже встречал такие — металлические стрекозы с камерами, патрулирующие город. Кто-то следил за происходящим. Кто-то достаточно технологически продвинутый, чтобы поддерживать дроны в рабочем состоянии.

Лёха всегда избегал контакта с этими наблюдателями. Организация, способная поддерживать такую сеть наблюдения, наверняка располагала серьёзной силой. Может, военные, может, какая-то другая структура. В любом случае, связываться с ними пока не входило в его планы.

Он открыл новую страницу блокнота:

День 60. Локация: супермаркет «Лента»

Субъекты: Отожравшиеся (11 единиц) + зомби-телекин (Отожранный⁈ Вожак)

Особенности: Телекинетические способности вожака, организованная группа, иерархическое распределение пищи

Наблюдение: Охота ведётся на моей территории

Лёха закрыл блокнот, решение созрело. Эта стая с псиоником-вожаком представляла угрозу. Они охотились на его территории. К тому же, Лёхе было любопытно проверить свой текущий уровень сил.

Лёха приблизился к супермаркету, не скрываясь. Холодный расчёт в его глазах контрастировал с рёвом, который издал вожак, заметив чужака на своей территории.

Массивный Отожравшийся выпрямился во весь свой двухметровый рост, раздув грудную клетку. Рваные лохмотья, когда-то бывшие человеческой одеждой, натянулись на бугрящихся мышцах. Он издал резкий рык и махнул рукой — не просто жест, а приказ, который его подчинённые поняли без слов.

Стая рванулась вперёд единой волной. Асфальт задрожал под тяжёлыми шагами одиннадцати массивных тварей. Воздух наполнился зловонием гниющей плоти и утробным рычанием. Клацали зубы, скрипели когти по бетону, хрипели пробитые гнилостью лёгкие.

Лёха не дрогнул. Он оскалился в жестокой улыбке, глядя на приближающуюся стаю. Его металлические протезы с выдвижными кинжалами ловили блики тусклого солнца — смертоносное оружие, ставшее частью его тела. Он сконцентрировался, направляя телекинетическую энергию, которая собиралась вокруг него невидимым ореолом силы.

Первый Отожравшийся атаковал с фланга — огромная туша с серой кожей, покрытой язвами и шрамами, с выпирающими рёбрами и оскаленной пастью, полной гнилых зубов. Лёха зафиксировал на нём взгляд, концентрируя телекинез через зрительный контакт. Тварь внезапно взмыла в воздух, беспомощно дрыгая конечностями. Секунда телекинетического давления — и грудная клетка твари схлопнулась внутрь, превращая внутренности в кашу. Кровь и желчь хлынули из разорванного рта, когда лёгкие монстра сжались до размеров теннисного мяча. Он ещё был жив, когда Лёха швырнул его в двух других атакующих, сбивая их с ног.

Следующий Отожравшийся, массивный, с бычьей шеей и гигантскими бицепсами, почти добрался до Лёхи. Взмах руки — и его голова развернулась на 180 градусов, ломая позвоночник с треском сухого дерева. Хруст позвонков эхом отразился от стен супермаркета. Тело монстра ещё бежало по инерции, когда Лёха телекинезом вырвал ему гортань — она вылетела вместе с кадыком, оставив зияющую рваную дыру, из которой хлестала тёмная жижа.

Двое Отожравшихся попытались зайти с разных сторон — тактика, слишком сложная для обычных зомби. Лёха ухмыльнулся. Левую тварь он просто поднял телекинезом и с размаху ударил о землю, как молотом — череп разлетелся вдребезги, забрызгав асфальт серым веществом и осколками костей. Правую он схватил телекинетической хваткой за голову и сжал, словно спелый арбуз. Глаза монстра вылезли из орбит, а затем лопнули, заливая лицо кровавыми слезами. Когда давление достигло предела, голова просто взорвалась, оставив на плечах кровавое месиво с торчащими обломками костей.

Кровь и гниль брызнули фонтаном, когда он буквально вывернул наизнанку следующего нападавшего — телекинез разорвал брюшину, и тёмно-бурые внутренности вывалились на асфальт дымящейся кучей. Тварь ещё пыталась ползти, волоча за собой собственные кишки, когда Лёха небрежным движением пальцев отделил её верхнюю половину от нижней.

Мясорубка продолжалась. Лёха двигался сквозь толпу Отожравшихся, как жнец через пшеничное поле. Телекинетические удары кромсали плоть и кости. Он отрывал конечности, сминал черепа, выворачивал суставы, превращая некогда могучих тварей в кучи мяса.

Одному Отожравшемуся удалось подобраться достаточно близко, чтобы замахнуться когтистой лапой на Лёху. Молниеносная реакция — и рука монстра застыла в воздухе, схваченная невидимыми тисками. Лёха улыбнулся и сжал кулак. Телекинетическая сила прошла вдоль руки зомби, отделяя плоть от костей, выворачивая её, как перчатку. Содранная кожа свисала лохмотьями, обнажая мышцы, которые тут же скрутились узлами, а кости превратились в осколки, торчащие из окровавленной массы.

Вожак наблюдал за бойней с расстояния, оценивая противника. Его жёлтые глаза сузились от ярости, когда последний из рядовых Отожравшихся рухнул с проломленным черепом и вырванной нижней челюстью.

Огромный монстр взревел и поднял руку. Телекинез вожака не обладал точностью Лёхи, но силы в нём было предостаточно. Ржавый седан, стоявший на парковке, взмыл в воздух и понёсся прямо на Лёху. Тяжёлая масса металла прорезала воздух со свистом, грозя расплющить его в кровавый блин.

Лёха встретил атаку собственным телекинезом — невидимые силы столкнулись, скручивая металл и выбивая из него искры. Кузов автомобиля смялся, как бумажный, стёкла брызнули осколками. Лёха перенаправил летящую груду металла в стену супермаркета. Грохот разнёсся по окрестностям, когда бетон треснул и осыпался от удара.

— Слабовато для настоящего мастера телекинеза, — процедил Лёха, глядя на вожака.

Тот ответил звериным рыком и перешёл в наступление. Теперь вокруг него кружилась целая карусель из предметов — куски арматуры, оторванные дорожные знаки, мусорные баки, битое стекло, металлические прутья. Примитивный телекинез вожака не мог управляться с таким количеством объектов точно, но в этом и не было нужды — он просто создавал вихрь из смертоносного хлама и направлял его на врага.

Смертоносная карусель устремилась к Лёхе, грозя превратить его в кровавое решето. Он создал перед собой телекинетический барьер, о который разбилась первая волна атаки. Металл скрежетал о невидимую преграду, оставляя в воздухе искры и визг. Но вожак не останавливался. Он ревел, раз за разом обрушивая на Лёху всё новые снаряды.

Бетонная плита едва не задела голову Лёхи — он успел уклониться в последний момент. Дорожный знак полоснул по плечу, разрезав куртку и оставив кровавую полосу. Град битого стекла осыпал протезы, оставляя на металле глубокие царапины.

Лёха атаковал в ответ — телекинетическая волна врезалась в вожака с силой товарного поезда. Но тот выдержал, лишь слегка покачнувшись. Он ответил собственным телекинетическим ударом — мощным, животным, безжалостным. Две силы столкнулись в воздухе, создавая видимые глазу искажения, будто пространство трещало и выгибалось от их противостояния.

Они были равны. Этот факт ударил Лёху как пощёчина. Его, опытного псионика, уравновешивал какой-то грёбаный Отожравшийся с примитивными инстинктами вместо разума. Невозможно. Недопустимо.

Снова обмен телекинетическими ударами — снова ничья. Асфальт трескался под ногами, окна супермаркета вылетали от волн давления, но никто не мог получить преимущество. Вожак с каждой секундой двигался всё увереннее, словно привыкал к своей силе прямо в процессе боя.

«Он адаптируется,» — с ужасом понял Лёха. — «Учится у меня.»

Решение пришло мгновенно. Пора задействовать козырную карту. Он не хотел тратить столько энергии на одного противника, но выбора не оставалось.

— Хватит играть, — процедил Лёха, вытягивая руку и концентрируясь на своей главной способности.

Между его пальцами возникла крошечная чёрная точка, которая за секунду разрослась до размеров теннисного мяча. Гравитационная сингулярность — оружие последнего шанса, способность, которая выкачивала почти всю его энергию, но гарантировала уничтожение цели. Воздух вокруг чёрной сферы искривлялся, создавая радужное гало из преломлённого света.

Вожак замер, словно почувствовал смертельную угрозу. Он попытался отступить, затем попробовал сбить сингулярность телекинезом — бесполезно. Чёрная сфера была невосприимчива к такому воздействию.

Лёха направил сингулярность прямо на противника, и она неумолимо двинулась к вожаку, словно голодный хищник, учуявший добычу.

Когда чёрная сфера коснулась груди Отожравшегося, он издал вопль, от которого задрожали стёкла в окнах супермаркета. Его тело начало деформироваться, втягиваясь в точку соприкосновения. Плоть закрутилась спиралью, а кожа натянулась, как у воздушного шара, который сжимают невидимые пальцы.

Кости начали ломаться одна за другой. Сначала рёбра — они сдавливались к центру грудной клетки с хрустом, похожим на звук ломаемых веток. Затем позвоночник — он сложился внутрь, вдавливая позвонки друг в друга, пока не смялся гармошкой. Тазовые кости треснули, расколовшись на острые фрагменты, которые впились во внутренние органы. Конечности выкручивались, принимая невозможные формы — кости превращались в осколки, мышцы перекручивались и рвались.

Глаза вожака вылезли из орбит, налились кровью и лопнули, выплеснувшись на искажённое агонией лицо. Рот раскрылся в беззвучном крике, когда нижняя челюсть отделилась и исчезла в сингулярности. Язык втянулся следом, исчезая в чёрной дыре. Плоть лица сморщилась, как пергамент, натягиваясь на череп, который затем смялся, как яичная скорлупа.

Тело продолжало скручиваться, сжиматься, уплотняться. Внутренние органы схлопывались, превращаясь в плотную массу, а кровь вскипала и испарялась от чудовищного давления. Конечности сложились внутрь, как у сломанной куклы. Кожа, мышцы, кровеносные сосуды — всё превращалось в сверхплотную материю, засасываемую в точку коллапса.

Спустя несколько мучительных секунд от огромного монстра осталось лишь тёмное пятно на асфальте и крошечный чёрный шарик — размером с чупа-чупс, но такой тяжёлый, словно был сделан из чистого свинца.

Лёха рухнул на колени, сотрясаемый дрожью. Создание и управление сингулярностью высосало почти всю его энергию. В висках стучало, перед глазами плыли чёрные пятна, изо рта текла струйка крови. Он судорожно хватал воздух, борясь с подступающей тошнотой и головокружением.

«Слишком… много… сил,» — подумал он, пытаясь подняться и падая снова. Конечности дрожали и не слушались, словно после сильнейшего электрического разряда. Даже пальцы не удавалось согнуть без мучительного усилия.

Но хуже физического истощения была ментальная усталость — сознание будто расплывалось, мысли путались, ускользали, как рыбы в мутной воде. На создание сингулярности ушли не только физические, но и психические резервы. Лёха чувствовал себя выпотрошенным, пустым, как оболочка без содержимого.

Через мутную пелену он заметил дрон, зависший над полем боя. Маленький, почти незаметный на фоне пасмурного неба, он кружил над парковкой, бесстрастно фиксируя произошедшее побоище. Красный огонёк камеры горел, не мигая, словно искусственный глаз какого-то древнего божества.

«Наблюдают… суки…» — подумал Лёха. Кто-то изучал его методы, его способности, его слабости.

Собрав последние крохи сил, Лёха пополз к месту, где лежал чёрный шарик — всё, что осталось от вожака. Каждое движение давалось с невероятным трудом, словно его тело весило тонну. Но он должен был добраться до трофея. Должен был использовать его.

Когда пальцы сомкнулись вокруг крошечной сферы, он ощутил странное тепло, исходящее от неё. Несмотря на миниатюрный размер, шарик был неожиданно тяжёлым, словно держал в руке кусок нейтронной звезды. Тёмная материя пульсировала едва заметно, словно в ней ещё теплилась какая-то жизнь.

Действуя инстинктивно, Лёха поднёс шарик к губам и проглотил его.

Эффект был мгновенным и ошеломляющим. По телу прокатилась волна жара, заставляя каждую мышцу напрячься. На мгновение мир вокруг окрасился в ярко-красный, а затем вернулся к нормальным цветам, только более насыщенным, чётким, словно кто-то подкрутил контрастность в его глазах.

Энергия, заключённая в шарике, хлынула по венам, достигая каждой клетки. Порезы на руках затягивались на глазах, синяки бледнели и исчезали, истощение сменялось чувством невероятной силы. Мир вокруг словно замедлился, давая возможность видеть каждую деталь с невероятной чёткостью.

Лёха поднялся на ноги, чувствуя, как новая мощь наполняет его тело. Он чувствовал себя… не человеком., а чем-то намного большим, сильным, почти бессмертным.

— Браво, — раздались аплодисменты за его спиной. — Просто чертовски впечатляющее представление.

Лёха резко обернулся, готовый к новой атаке. В десяти шагах от него стояла женщина. Высокая, с длинными тёмными волосами и взглядом, в котором плескалось безумие пополам с восхищением. За её спиной, неподвижно, как статуи, застыли шесть мертвецов с пустыми глазами.

— Кто ты, блядь, такая? — Лёха выставил руку, готовый мгновенно создать сингулярность.

Женщина улыбнулась. И было в ней что-то хищное, опасное и одновременно странно притягательное.

— Меня называют Эхо, — сказала она мелодичным, почти гипнотическим голосом. — И знаешь что? — она облизнула губы, не сводя с него глаз. — Я почти уверена, что хочу тебя трахнуть…