Лебёдка аэронавта

Глава 25

Монастырь Пути, Хаббл Лэндинг.

Бриджит осторожно шла по тесным переходам хаббла Лэндинг, пытаясь обратить внимание на любые возможные источники потенциальной опасности, но ей казалось, что ее отправили в магазин, и не сказали, что она должна купить. Как будет выглядеть опасность? Она предположила, что, если бы это было неприкрыто и очевидно, то сразу бы бросалось в глаза, но она и понятия не имела, что предшествует нападению из засады. Она не видела никого в огромном черном плаще или подозрительных типов вращающих вощеными усами, которые были у всех злодеев в театре, хотя она предполагала, что настоящие негодяи редко настолько любезны, чтобы позволить идентифицировать себя или заявить о своих намерениях напрямую. В конце концов, это и было одной из отличительных черт преступников.

Она постоянно посматривала на Роула. Никогда бы не призналась маленькому хвастуну вслух, но у него явно было гораздо лучшее представление, где может скрываться угроза. Он и так уже был чрезвычайно доволен собой, гораздо больше, чем обычно, предупредив их сегодня о засаде. Если она признается, он никогда не позволит ей забыть об этом.

Роул, в свою очередь, смотрел, нюхал и двигал ушами так и эдак, впитывая все виды и звуки оживленного, даже маниакально трудолюбивого хаббла.

Многолюдный лабиринт торговых лавок и прилавков рядом с доками всего лишь предварял настоящий хаббл. В одном секторе Лэндинг было больше магазинов, чем во всем Хаббле Монинг! И они разделили все вертикальное пространство наполовину, так что на втором этаже над ними, находилось еще больше предприятий.

Целые отрезки тесных улиц были занятыми определенными ремеслами и предприятиями. В квартале лудильщиков и кузнецов, воздух был горяч и наполнен скрежетом металла о металл. Они прошли целую улицу бумажных мастеров, запах их трудов был настолько ужасен, что Роул засунул нос подмышку Бриджит, пока они не прошли мимо. Рядом с кварталом кожевников был центр чановых дел мастеров, дальше шел квартал красильщиков и абсолютно все, казалось, очень торопились, минуя их медленно передвигающуюся группу, бросали страшные взгляды или ворчали ругательства.

Люди были столь же поразительны в своем разнообразии. Она всегда считала, что хаббл Монинг — самый космополитичный хаббл Шпиля, абсолютный центр культуры Альбиона, и, хотя посетители в нем не были чем-то совершенно неслыханным, многообразие населения здесь просто ни шло ни в какое сравнение.

В течение десяти минут она заметила полдюжины разных групп иностранцев, перемещающихся по улицам Лэндинга. Она увидела группу румяных олимпийцев в традиционных зелено-золотых одеждах, большинство из которых носили лавровый венок, знак своего дома, на груди, в подвесках или на кольцах. Через пять шагов от них, пара женщин с золотисто-коричневой кожей, выдающих в них нефезианцев, прогуливалась, демонстрируя длинные, широкие юбки из полдюжины тонких слоев разноцветной ткани. За ними проследовал высокий воин с почти черной кожей и голубыми глазами атланта, в форменном мундире капитана дирижабля цвета индиго, следом она заметила команду довольно маленьких, худощавых, потрепанных мужчин и женщины, на их лицах были тонкие, спиралевидные ритуальными шрамы пикеров.

— Это ваше первое путешествие за пределы хаббла Монинг, мисс Тагвинн? — спросил Бенедикт.

Бриджет довольно виновато отвела глаза от пикеров.

— Это так очевидно?

— Совершенно понятно, — сказал он. — В конце концов, около семидесяти процентов жителей шпиля Альбион вообще никогда не покидают родных хабблов.

— Думаю, это уменьшает шансы стать жертвой разбойников, — заметила она.

Бенедикт улыбнулся.

— О, разумеется. В такие команды никогда не набирают людей из собственного хаббла. Властям слишком легко вычислить их. А главари никогда не допустят подобного.

— Главари? — переспросила Бриджит. — Разве они не просто… ну, шайки мародерствующих крыс?

— Естественно нет, — сказал Бенедикт. — Слишком грубо и не организовано и потому легко остановить. Все, что они делают, должно быть скоординировано и тщательно организовано.

— Организованное ограбление?

— Да, среди прочего, — подтвердил Бенедикт. — Контрабанда, продажа опасных дурманящих средств, торговля оружием, лекарствами, людьми.

Его глаза слегка потемнели.

— Все контролируется и четко применяется гильдиями.

Бриджит заморгала.

— Гильдиями? Как гильдия чановщиков?

— Сомневаюсь, что это похоже на гильдию чановщиков в хаббле Монинг, — ответил Бенедикт. — Здесь все гильдии конкурируют между собой и большинство из них занимаются той или иной сомнительной деятельностью. Некоторые больше других погрязли в этом, но, как правило, если кому-то в хаббл Лэндинг пробивают голову, это потому, что одна из гильдий решила, что это должно быть сделано.

— Кажется, непросто управлять группой людей, которые занимаются такими вещами, — отметила Бриджит.

— В самом деле.

— Разве не проще им… просто работать честно?

Бенедикт ухмыльнулся.

— Вероятно. Но всегда найдутся те, кто думает, что просто отбирать желаемое силой легче и приятнее, чем работать над его созданием. К тому же остается больше свободного времени.

— Я не понимаю, — удивилась Бриджит. — Почему гильдиям, которые ведут себя таким образом, разрешено существовать?

— Есть много причин, — сказал Бенедикт. — Если есть закон, всегда кто-то будет нарушать его. Это человеческая природа. В гильдиях есть свой определенный кодекс поведения, которого они придерживаются, что делает их несколько менее ужасающим предприятием, чем независимая преступная группировка. Они дьявол, которого мы знаем.

Он поджал губы.

— И они чрезвычайно сильны.

— Конечно не сильнее Гвардии.

— Более мотивированы, чем гвардия, — сказал Бенедикт. — Намного сложнее отыскать, чем гвардию. И, конечно же, они не обременены ограничениями законов Шпиля. Кроме того, они еще контролируют ряд легальных предприятий, и благодаря их влиянию могут значительно изменять политику хаббла. Они умело управляют сочетанием страха, уважения, денег и профессионального мастерства, что делает конфликт с ними сложным и опасным делом.

Бриджит нахмурилась, размышляя.

— Тогда… простите меня, если я не ухватила сути, но разве Гвендолин не дала очевидный публичный отпор этим сильным и опасным людям?

— Да, — спокойно сказал Бенедикт. — Именно это она и сделала.

— О, Боже! — воскликнула Бриджит. — Кажется… неидеально.

Бенедикт пожал плечами, его кошачьи глаза постоянно оглядывали окрестности.

— Может быть. Возможно, они поймут это как демонстрацию силы. Такие люди склонны воздерживаться от нерентабельных предприятий, например как охота на жертву, которая сопротивляется, а Ланкастеры, безусловно, могут сопротивляться.

Как только они свернули с последней тесной улицы, Бриджит увидела, как напряжение покинуло сухопарую фигуру Бенедикта и его лицо расслабилось в улыбке.

— Что только что произошло? — спросила Бриджит.

— Это безопасная территория. Мы близко, — сказал Бенедикт. — Гильдии не имеют влияние в этой части хаббла.

— Почему нет?

— Здесь их научили, что овчинка не стоит выделки, — ответил Бенедикт.

Они прошли через последнюю часть улицы, битком забитой зданиями, и внезапно вышли из суматохи на открытое пространство с обычной для хаббла высотой потолков в пятьдесят футов над головой. Последние здания в стиле Лэндинга — сдвоенные уровни, соединенные тяжелым настилом и несколькими большими деревянными лестницами закончились, как будто их конструкторы попросту забыли перенести перестройку первоначального пространства за границу того места, которую они только что перешли.

Они стояли перед сплошной стеной с кладкой высотой в десять футов, с единственными тяжелыми воротами из оплетенных бронзой деревянных брусков. Перед воротами сидел человек в довольно необычном шафрановом халате. Ткань свободно спадала с плеч, но была закреплена подвязками на предплечьях. Его бледная голова была на лысо выбрита, и он сидел, с закрытыми глаза, скрестив ноги, а ладони легко опирались на колени. Простая палка примерно трех футов длиной полностью покрытая медью лежала на полу рядом с правой рукой.

— Ох, — сказала Бриджит. — Монах Пути?

Роул пошевелилась на ее руках, и посмотрел на мужчину, уши кота поднялись, а его хвост подергивался, выражая интерес.

— О, я не могу этого сделать, — сказал Мастер Ферус. — Сэр Бенедикт, вы не против?

— Конечно, сэр, — сказал Бенедикт. Он повысил голос и сказал: — Это брат Винсент. Он несет дежурство у ворот в наказание за свой ужасный почерк.

Брат Винсент улыбнулся, не открывая глаз.

— Сэр Бенедикт. Вы пришли учить или учиться?

— Давай узнаем, брат, — сказал Бенедикт.

Брат Винсент снова улыбнулся, но глаза так и не открыл.

Бенедикт быстро расстегнул свой пояс с мечом и снял наруч. Он протянул их Бриджит и спросил:

— Вы не против?

Она моргнула, а затем заверила его:

— Совсем нет.

Ей пришлось применить навыки жонглирования, чтобы удержать и оружие Бенедикта и Роула, но она справилась.

— Спасибо, мисс, — сказал Бенедикт. Затем он повернулся и начал по-кошачьи мягко обходить брата Винсента.

— Что именно здесь происходит? — спросила Гвендолин у мастера Феруса.

— Традиция, — ответил Ферус, глядя на Бенедикта сияющими глазами.

Она нахмурилась.

— Что именно это означает?

— Разве не традиционно для Ланкастера знать что-нибудь о традициях? — саркастично поинтересовался мастер Ферус.

Фолли сделала небольшой реверанс в пространство и сообщила своей банке кристаллов:

— Монахи очень серьезно относятся к попечительству над храмом. Они не позволят зайти случайным прохожим. Необходимо доказать монахам, что желание войти искреннее.

Гвендолин подняла аккуратную бровь.

— И как человек должен…

Бесшумный, как сама тьма, Бенедикт напал на брата Винсента.

— О, — произнесла Гвендолин. — Понятно.

Бриджит никогда не видела урожденного воина двигающегося настолько быстро, но монах встретил его уже на ногах, и двое мужчин обменивались шквалом ударов и блоков, заставившие сердце Бриджит замереть на мгновения. Она едва могла уследить за их движениями. Они двигались очень быстро, и было смешно думать, что она смогла бы предвидеть следующий выпад. Она поняла, что ее собственные знания о рукопашном бое были булыжником по сравнению со Шпилем.

И тут случилось что-то ужасно сложное и молниеносное, Бенедикт оказался прижат лицом к полу, а брат Винсент завел одну руку воина назад и вверх под умопомрачительным углом. Нога монаха упиралась в спину Бенедикта, пока тот не поморщился и дважды не ударил свободной ладонью по полу.

Брат Винсент любезно отпустил руку, а молодой человек полежал спокойно, переводя дух, потом поднялся. Он, морщась, размял плечи.

— Что это было?

— Кажется, — сказал брат Винсент, — ты пришел учиться, молодой рыцарь.

— Я был уверен в этом пять минут назад. Ты никогда не показывал мне эту комбинацию.

— Разве? — улыбаясь, спросил брат Винсент. — Боже. Какой недосмотр. Уверен, что не забыл показать тебе что-нибудь другое.

— Уверен, что ты не забыл, брат, — с иронией ответил Бенедикт. — Думаю, ты просто хочешь, чтобы я навещал тебя почаще.

Брат Винсент улыбнулся и схватил Бенедикта за плечо одной рукой.

— Потребовалось время, чтобы немного размягчить твой череп, дабы знания проскользнули внутрь, но, в конце концов, ты оказался хорошим учеником. Рад тебя видеть, сынок.

Бенедикт рассмеялся, и они обменялись поклонами.

— Брат, мы пришли в храм за помощью.

Темные глаза Винсента затуманились.

— Ты же знаешь, мы не вмешиваемся в политику, сэр Бенедикт.

— Ничего подобного я и не прошу, — сказал Бенедикт. — Всего лишь чашку чая и несколько минут разговора?

Брат Винсент некоторое время изучал лицо Бенедикта, прежде чем его взгляд метнулся к его спутникам. Бриджит почувствовала себя немного неуютно под этим взглядом. Казалось, что этот человек видел гораздо больше, чем следовало. Глаза Брата Винсента задержались на мастере Ферусе и он вздохнул.

— Значит, слухи верны. Снова война.

— И у стен есть уши, — сказал Бенедикт.

— Конечно, конечно, — подтвердил Винсент. — Я пришлю кого-нибудь подменить меня на посту. Проводи своих товарищей внутрь.

Бенедикт кивнул и поманил остальных. Бриджит подошла к нему и вернула оружие.

— Это было удивительно, — сказала она.

— Это было обычно, — улыбаясь, возразил Бенедикт. — Удивительно было бы, если бы я победил его.

— Откуда ты его знаешь?

— Он был моим наставником, когда я впервые пришел сюда несколько лет назад, — сказал Бенедикт. — Тогда я рассматривал вопрос о присоединении к монахам.

Гвендолин тихо фыркнула.

— Смешно, Бенни. В оранжевом ты выглядел бы жалко.

— Это не мой лучший цвет, — серьезно кивнул Бенедикт.

— Тогда он в основном носил фиолетовый, — бодро сказал брат Винсент.

— Фиолетовый? — переспросила Бриджит.

— Синяки, — с улыбкой разъяснил Бенедикт. — Я был тем учеником, который испытывает трудности со слухом.

— Учитель всегда может найти другие пути, — сказал Винсент. — Леди и джентльмены, пожалуйста проходите внутрь. Добро пожаловать в Храм Пути.