Озеро горных духов. Кукла наследника (СИ)

Глава 2. Два слова. Ад пуст

Сказки нужны не для того, чтобы верить в драконов, когда тебе пять. Они нужны, чтобы помнить, как с ними справляться, когда тебе за тридцать, монстры сменили клыки на костюмы, враньё и тишину, которая слишком долго молчит в ответ.

А драконов рядом не наблюдается. Но я верю в то, что светлая будет полоса.

Хель

Ну что могу сказать за свой возраст? Не девочка, принца на белом коне уже давно не жду. Но к цокоту копыт ещё прислушиваюсь. Это я к тому, что в своей жизни я видела многое, но вот брюхо дракона, который несет меня в своих лапах, мне видеть не приходилось.

Самое обидное, что я с гораздо большим удовольствием рассмотрела бы, что подо мной. Потому как летели мы долго, а кроме равномерно покачивающихся крыльев дракона и его довольно объемистого животика, мне и видно ничего не было.

Вот интересно, дракон толстый? А человек? Человека-то я и не увидела. Меня прямо с прозрачной крышкой подхватили в когтистые лапы и взмыли в воздух. Учитывая, что я глаза так и не научилась поворачивать, не говоря уже о шее, то и видно мне кроме животика, покрытого чешуей, и не было ничегошеньки.

Дракон, как его называли, был из правящего Огненного дома. Не могу сказать, что его чешуя была вот прямо огненной. Красная и красная. Где они тут огонь нашли? Или может, я докапываюсь? По мне огненный дракон должен был пылать. А не вот это бледно-красное, или скорее уж розовое брюхо. Вот скажите мне, где вы видели у огненного дракона такой неподобающий розовый живот? И мне совершенно все равно, что драконов до этого я не видела. Не должно быть, и точка!

Одно радовало. Крышка, в которую он меня упаковал, и в самом деле была довольно прочной, но самое главное, защищающей от холода. А вот звуки! Звуки было слышно. Я различала и шум ветра, и взмахи могучих крыльев. Но и в этом были свои минусы. Я отчетливо услышала, как дракон взял и пукнул! Вот принято считать, что это единороги естественные нужды справляют радугой. А драконы, как я была свято уверена, из всех мест изрыгают огонь. Ага! Счаз! Миазм был такой, что я чуть было не задохнулась. Ну еще бы, с таким вот животом! Может, он газами мучается? Но мне почему-то животинку было совсем не жалко. Ну не внушал он мне с его газами и объемистым розовым животом ни чувства страха, ни умиления. Только брезгливость. Какой-то неправильный мне дракон попался. Жирный, противный и вонючий.

А вообще, я как-то начала смиряться с ролью куклы. И даже вспомнила стоящих в магазине упакованных красавиц из моего детства. У них коробки были из картона, но вот лица были открыты. Иногда там даже пленка была. А еще были такие сумочки. А в них спереди прозрачные кармашки, в которые я девочкой засовывала куколок-пупсов. Кармашки были полностью прозрачными, и я теряла пупсов и засовывала туда уже других. Иногда пупсы не подходили по размеру и были или больше, или меньше, что меня, девочку, очень расстраивало.

Вот я сейчас была как тот пупс из сумочки за прозрачным кармашком.

Состояние мне это очень не нравилось. Они, казалось, делали все, чтобы я забыла, что я личность. Что я гражданка! Что я человек! Что я Марья Афанасьевна Колыванова! Тьфу ты, господи! И имя мне изменили, и волосы эти дурацкие синего цвета, как у куклы Мальвины из театра Карабаса-Барабаса. Но надо как-то попытаться выруливать из этой сложной ситуации и не поддаваться. Поэтому я половину полета пыталась наладить связь с собственным телом. Получалось плохо.

Периодически я проваливалась в сон и будила сама себя словами старой песенки про памяти туман, сон и дельтаплан, который мне поможет. Спала я при этом с открытыми глазами, потому что панически боялась, что если они закроются, то открывать мне их никто не станет. Той сердобольной девчушки рядом больше не будет.

Когда мой дельтаплан… ну в смысле, огненно-красный дракон, пошел на посадку, я была этому несказанно рада, потому как смотреть на его брюхо мне порядком надоело. И вот опять это не мои чувства. Мне вообще не свойственно пресыщение и нетерпение. Я могу по двадцать раз перечитывать один и тот же текст, пока не получу полного удовлетворения от прочитанного. А тут мне приелся вид из окна? Даааа. Что-то явно не то со мной происходит.

И тут, когда шум крыльев стал реже и дракон явно пошел на посадку, этот… чешуйчатый паразит взял меня и бросил.

Вот нарочно разжал лапы, и я полетела вниз. Если бы могла, то я непременно бы заорала. Но все же эмоций я отхватила. Ударившись о землю, моя коробка подпрыгнула, и я успела увидеть довольно симпатичный, типично средневековый замок с большими стенами и круглыми башнями. Замок был окружён буйной растительностью всех цветов. Видимо, цвело сразу много плодовых деревьев. А потом я рухнула, перевернулась и теперь лицезрела круглую гальку дороги.

Я отчетливо услышала шум приближающихся шагов, а потом меня принялись переворачивать, и мужские голоса стали озабоченно переговариваться:

‒ Зачем он так?

‒ Мог бы аккуратно поставить.

‒ Так не будет же с ней ничего.

‒ Ну все равно. Нехорошо!

‒ Не своё… Ему куклу не отдадут. Вот и швырнул.

Меня аккуратно перевернули, и я увидела рыжих мужиков с бородками и конопушками. Лица у всех были благодушные и простые. При этом круглые лица выражали искреннюю озабоченность.

‒ Вот от такого отношения они и сгорают за месяц. Слышали? Ходят слухи, что Вулканический наследник свою спалил. Это уже вторая за год.

‒ За год? Он, стало быть, на новую претендовать не может? Только в будущем году?

Меня подняли на руки и перенесли в довольно красивые узорчатые носилки с резными ножками и прозрачной крышей. Я почетный трофей? Ну или это похоже на кровать с балдахином, на которой спала Спящая красавица. А потом меня понесли куда-то. Опять было видно голубое небо, правда на этот раз все же мелькали и ветви деревьев с самой различной окраской. Цветение было в самом разгаре, и все переливалось от ярко-малиновых оттенков до кипенного-белого цвета.

‒ Обидно, что сами драконы зависят от кукол напрямую. И меняют их при этом как перчатки, которыми работаешь в саду, и те быстро пачкаются и изнашиваются.

‒ Вот, вот. А они не думали, что будет, если однажды куклы на озере Горных духов перестанут появляться?

‒ Да! Вот что будет тогда?

‒ Тогда, по всей видимости, драконы сгорят.

‒ Если драконы сгорят, остужать огненные вулканы и тушить всплески огненного вихря станет некому.

‒ Тогда весь наш мир зальет огнем, и мы все погибнем.

‒ Но пока куклы появляются с завидной регулярностью, их никто не бережёт и не думает о последствиях.

‒ И не говори, хотя на мой взгляд это очень хрупкий и ненадежный союзник.

Так меня несли и переговаривались эти мужчины, давая мне хоть какую-то информацию о том, во что я собственно говоря влипла… вляпалась… плюхнулась… свалилась…

А потом меня внесли в замок, который я мельком умудрилась увидеть, и едва мы только вошли, к нам тут же подскочила какая-то женщина и распорядилась:

‒ Приказано доставить в спальню наследника!

‒ Так не по правилам это. Ее в тронный зал нужно нести? Она же пока ничейная.

‒ Наследник распорядился! ‒ припечатала она. ‒ И да. Он распорядился накрыть ее тканью, чтобы никто не видел!

‒ Что за глупости? Не накрывали же никогда. Наоборот, всегда старались показать как можно больше.

‒ Ну да, пробудить от стазиса. А то она так никогда и не очнется.

«Вот разумные же вещи говорят. Но хоть бы кто, как обычно, прислушался!» ‒ пронеслось у меня в голове, потому как ничего не видеть перспектива так себе.

‒ Ничего не знаю! Так велено! ‒ продолжил голос и меня опустили вниз и сняли с плеч мужчин.

И почти тут же меня затянули в некий чехол. Как мебель накрывают, так и меня накрыли. Приятно, конечно. Так бережно относятся только к дорогой мебели. Вон для роялей чехлы на заказ шьют. Но ощущать себя «роялем в кустах», если честно, не очень приятно. Да и обычно этот термин употребляют всегда в негативном смысле. Подстава или заготовка. Я сейчас видимо и то, и другое. Меня подставили и заготавливают, как банки с огурцами впрок. Только пока не понятно, для кого.

Меня накрыли этим чехлом и толком разглядеть, куда меня несут, мне не дали. Да и замок посмотреть изнутри так и не удалось. А очень хотелось, потому что все, что я слышала, меня совсем не радовало. Ни тебе розовых единорогов, ни тебе магического потенциала, ни, на худой конец, кольца всевластия. Во всех хороших сказках у героини есть суперспособности, и она умеет плеваться ядом или извергать огонь из… ну откуда-нибудь извергать. У меня же отняли все. Даже способность говорить и ходить.

Вот, казалось бы, перенесли в другой мир с драконами. А получалось, что я как тот воздушный шарик, который тоже думал, что в него вдохнули жизнь. А его просто надули. Но… С другой стороны, никто не может грустить, когда у него есть воздушный шарик.

‒ Аккуратно. Ставьте вот сюда, ‒ послышалась команда.

Меня поставили. При этом радовало, что и в самом деле аккуратно поставили, а не положили или уронили. В перспективе можно было бы хоть что-то увидеть. А не только лицезреть один потолок.

‒ Свободны! ‒ отдавал распоряжения все тот же женский голос.

Послышался топот множества ног и хлопок двери. Я же могла наблюдать только простую ткань, немного похожую на обычную холстину, грубую и сероватую. То есть ее даже не отбелили.

‒ Милая, как же это неправильно, ‒ раздался шепот, а потом с меня сдернули чехол.

Я увидела перед собой довольно богато обставленную спальню. На заднем плане стояла огромная кровать, все с тем же балдахином. Мою упакованную коробку прислонили к стене, и меня все еще защищал прозрачный купол.

Прямо передо мной стояла женщина невысокого росточка с яркими рыжими волосами и веснушками на милом лице. Она доставала мне едва ли до плеча и, задрав голову, с интересом меня рассматривала. Глаза мои смотрели четко вперед, но угол обзора был довольно большим, и я ее хорошо могла разглядеть.

На женщине был фартук и чепец. Одежда довольно простая и незамысловатая, коричневых и бежевых тонов. Она напоминала горничную в богатом доме. Хотя, судя по тому, что мужчины ее слушались, скорее экономка?

‒ Мы сделаем вид, что чехол сам слез. Ты ведь никому не скажешь? ‒ и она как-то очень грустно улыбнулась. ‒ Красивая. Жалко тебя очень.

«А мне-то как себя жалко! Вот зарыдала бы. Да голоса нет, и слез по всей видимости тоже. А очень бы хотелось! Ни что так не помогает, как пореветь всласть над своей незавидной долей» ‒ мелькало у меня в голове, пока женщина меня рассматривала.

‒ Наследник, он в целом неплохой, ты не думай. Иногда конечно перегибает палку. Наверное, потому что молод пока. Но может быть, все образуется? Ты раньше времени не расстраивайся, ‒ продолжала меня утешать добрая женщина.

«Не расстраиваться?! Да я в панике! Забросили в непонятный мир! Грозят меня отдать на съедение дракону! Так еще и голоса лишили! А между прочим, давно всем известно, что любой плохой день… ну и другой мир, наверное, можно исправить сном, вкусной едой и алкоголем! Есть еще конечно секс, но это для продвинутых. Мне же сейчас ничего из этого вообще не светит!» ‒ про себя сообщила я ей.

‒ Да и вряд ли кто позволит ему оставить тебя себе. За тебя такая битва жаркая будет. Уже предвижу, ‒ хмыкнула она. ‒ Наверняка Огненные и Вулканические схлестнутся не на шутку.

«Вот вообще не успокоила! Мне-то от этого что причитается? Какое мне дело до этих треклятых драконов? Это прям как в том стишке «Татарский хан сурово крикнул: Славяне! Заплатите мзду! Ему ответили красиво, но рифма здесь запрещена». Вот я сейчас тут единственный представитель этих самых славян. И очень хочется послать оба дома, и Капулетти, и Монтекки, куда-нибудь на дальний хутор!»

‒ Я пойду. А ты присмотрись. Все не так уж плохо! ‒ сказала она и пошла куда-то в сторону.

«Ага, все не плохо! Все еще хуже!» ‒ ответила я ей, но увы, она меня не слышала, да и ушла к тому же.

Выход из комнаты и саму дверь мне видно не было, я стояла у той же стены.

Я принялась осматривать комнату. Ну что сказать. Неплохо, неплохо. Дорого, богато. И балдахин, и мебель. Все тяжеловесно и монументально. В цветах преобладал красный цвет и золотой. Впрочем, кто бы сомневался, учитывая, что это, как я поняла, замок правящих драконов.

Я успела рассмотреть и вышивку на диванных подушках, и завитки, вырезанные на деревянных ножках стульев. А еще у меня стало получаться двигать глазами. Я сразу и не поняла, как это случилось, но вышло как-то само собой. А потом я попробовала закрыть глаза. И, о чудо! Снова вышло! И я даже их снова открыла! Никогда бы не могла подумать, что одно это может привести меня в такую почти дикую первобытную радость. Была бы я сейчас в состоянии, пустилась бы в пляс от эйфории!

Но я взяла себя в руки и решила пока не демонстрировать появившиеся возможности. И вовремя я пришла к этой мысли. Потому что услышала, как дверь открылась, а потом с громким хлопком закрылась.

В комнату стремительно вошел мужчина. Вернее, скорее юноша. На меня он не обратил никакого внимания и сразу же прошел к небольшому столику, на котором стоял графин с темно-вишневым напитком.

Юноша налил себе темной жидкости, которая даже отсюда мне показалась тягучей и сильно алкогольной. И только потом нехотя обернулся. Взгляд его скользнул по мне лениво и незаинтересованно. Он посмотрел на валяющийся у моих ног чехол, но видимо и это не сильно его озаботило.

Он уселся в кресло у столика и отсалютовал мне бокалом, продолжая лениво меня разглядывать.

Я же в свою очередь, стараясь держать взгляд неподвижно, принялась рассматривать наследника. Ну потому что кто бы еще ворвался в комнату без стука и сразу же принялся уничтожать хозяйские запасы алкоголя?

«Я бы вот тоже не отказалась от глоточка. А то, как говорится, я сегодня ни капли не завтракала!»

Наследник был красив. Тонкие черты лица, длинный нос, пухлые губы, густые брови вразлет и ямочка на подбородке. При этом у него были светлые глаза и длинные белокурые локоны, как у девчонки. Я бы позавидовала такой густой блондинистой шевелюре, но скосив глаза пока его ждала, и у себя обнаружила длинные синего цвета густые пряди, перекинутые мне на грудь.

Фигура у него была сильная, мощная, да и рост был достаточно высок. Я уже сравнила, он определенно был выше меня.

Да, безусловно блондинистый наследник был бы очень привлекателен, если бы… Во-первых, не люблю блондинов. Во-вторых, такие молодые экземпляры меня вообще никогда не привлекали. Я предпочитала мужчин постарше. Но и это полбеды. Все портило слегка надменное и пренебрежительно выражение лица наследника, с которым он взирал на меня. Впрочем, мне почему-то казалось, что это выражение лица у него постоянно.

И тут дверь снова стремительно отворилась в комнату вошел почти точно такой же экземпляр. Даже ямочка на подбородке была похожей. Единственное, он был несколько моложе, и выражение лица было не такое надменное.

«Они тут что, клонируют друг друга? Или это близнецы? А может быть, почкованием размножаются? Хотя где драконы, а где почкование?» ‒ скривилась мысленно я, потому что мне очень не понравилось то, с каким жадным нетерпением посмотрел на меня вошедший. Как будто я была тортом, и он готовился меня сожрать. И даже без пресловутого индийского чая со слоном, которым меня одно время поила незабвенная Зинаида Мафусаиловна, да пошлет ей богиня юриспруденции Фемида доброго здоровья!

‒ Тангнир! Брат! ‒ громко поприветствовал скрытого алкоголика вошедший.

‒ Тангрис, ‒ лениво кивнул старшенький, делая глоток.

Впрочем, голос у него был тоже красивый. Глубокий и сильный. И я узнала его. Именно он летал за мной, а потом швырнул на дорожку, не позаботившись должным образом меня приземлить. И если дракон был грузный и с толстеньким животиком, то у человеческой ипостаси животика не было и в помине.

‒ Можно посмотреть? ‒ кивнул на меня младшенький.

‒ Смотри. Она всё равно не моя. Да и вряд ли мне кто ее отдаст. Тебе, впрочем, тоже не светит. Ее заграбастают Вулканические, ‒ скривился тот, что постарше.

«Ну и имена у них. Зубодробительные какие-то. Понятно, почему мое неправильно прочли!»

И словно подтверждая мои мысли, младший шутовски мне поклонился и громким голосом сообщил:

‒ Тангниостр и Тангриснир Илдрейдж. Огненные правящие драконы приветствуют тебя, кукла Марика.

«Что за имена такие? Козлиные*!» ‒ братцы нравились мне все меньше и меньше.

‒ Не паясничай. Она все равно тебя не слышит. Её глаза были закрыты, когда ее выловили. Внутри, как обычно, пусто. Сгорит за месяц, ‒ скривился старший. ‒ Так этим Вулканическим и надо.

‒ Да, я слышал. А может, дашь тогда и потрогать? ‒ попросил младшенький.

«Что?! Меня нельзя трогать! Я неприкосновенна!» ‒ с ужасом подумала я. Прикосновения от мужчин я не очень любила. И от чужих рук старалась уклоняться. Нет, у меня не было каких-то там фобий. Я не боялась инфекций или бацилл и не мыла по сто раз с антисептиком руки. Мне просто не нравились чужие прикосновения, и я старалась их избегать. И уж тем более я никогда не обнималась при встрече, считая эту традицию дурацкой и неправильной.

«Даже не думай ко мне подходить! ‒ мысленно орала я. ‒ Хотя у меня же вот эта пленка? Не должен же он…»

И тут старший, к моему ужасу, отвечая на мои мысли взмахнул рукой и кинул пренебрежительно:

‒ Да на здоровье! Можешь всласть насладиться.

От взмаха его руки защитный барьер вокруг меня истончился и пропал, оставляя меня совершенно беззащитной.

‒ Не по правилам же?

‒ Я никому не скажу, братец!

‒ Она нам не принадлежит. А только хозяин куклы может отдать разрешение на прикосновение, ‒ с жадностью рассматривая меня, сказал младшенький.

«Отличное же правило? Не следует им пренебрегать!» ‒ но кто бы меня слушал и услышал.

‒ Давай! Не трусь! ‒ отсалютовал старший бокалом.

«Алкоголик!» ‒ орала я.

Но младший уже развернулся и сделал ко мне решительный шаг. Если бы могла, я бы еще сильней прижалась к моей «двери от Титаника». Я бы в нее вжалась и слилась бы с ней. Но увы. Я даже пальцем пошевелить не могла и с ужасом смотрела, стараясь не двигать глазами, как ко мне идет младший блондинистый братец.

«Жители метеорита с ужасом наблюдали приближение Челябинска» ‒ мелькнуло у меня в голове.

Блондин подошел ко мне и встал очень близко. Его рука прикоснулась к моей щеке и он провел по лицу вниз, спускаясь на обнаженную шею. А потом осторожно провел по груди и потрогал край лифа, скрывающий соски. Я все это чувствовала и содрогалась от отвращения. Его прикосновения были горячие. Почти огненные и… неприятные. Мне не нравились его руки, и я бы оттолкнула, если бы смогла. Я бы все его блондинистые вихры повыдергивала. Но увы! Сдвинуться я не могла.

‒ Я бы взял ее себе. Ну и что, что пустая? За месяц я бы успел насладиться ею, ‒ прошептал он почти мне в губы.

Меня передернуло от отвращения.

‒ Нет. Я предпочитаю живое тело. А не вот эту каменную истуканшу. Да, она красива, но крестьянские девочки реагируют и так громко визжат! ‒ противно осклабился старший «козел».

‒ Ты не прав. В этой красоте есть что-то величественное и чуточку божественное, ‒ продолжил младший «козел», гладя меня по щеке.

«Дай ему волю, он и в постель меня затащит! Извращенец!» ‒ мысленно ругалась я.

‒ Фу…‒ скривился старшенький. ‒ Статуя. И что хорошего?

‒ Нет, ты не прав. У нее тёплая кожа и мурашки ‒ вот сейчас по ней бегают. Как думаешь, она меня хочет? ‒ выдал младший, отлипая от меня и поворачиваясь к брату.

«Чего? Да как тебя вообще можно хотеть?!» ‒ задохнулась я от возмущения.

‒ Вряд ли. Это же кукла! Она только и может, что служить ключом к холоду, что скрыт в нас. И делать нас на время ледяными драконами. Всё. На большее они не способны, ‒ пренебрежительно ответил старший.

«Так. Выходит, куклы инвертируют, или проще говоря, переводят в противоположное состояние драконов. Остужая их и давая им возможность что-то самим остужать? Те мужички, что тащили мои балдахинистые носилки, говорили что-то про извержения и огненные смерчи. Мило. Я, выходит, нужный предмет. Без меня никак. Но с другой стороны, вот есть у вас ключ. Вы его взяли и потеряли. Так пошли и сделали дубликат. И нет проблем. Видимо, никто тут особенно сильно не заморачивается нашей сохранностью» ‒ осмыслила я все услышанное.

‒ Она красивая. Я хочу ее себе! ‒ вдруг решительно заявил младшенький.

«Только вот этого мне и не хватало!» ‒ панически пронеслось у меня в голове.

______________

*Тангниостр и Тангриснир — в скандинавской мифологии козлы, которые тянут колесницу бога грома Тора. Они упоминаются в Старшей Эдде, составленной в XIII веке на основе более ранних источников, и в Младшей Эдде.

В Младшей Эдде рассказано о том, что Тор каждую ночь убивает своих козлов, варит их мясо и потребляет в пищу, оставляя нетронутыми кости, но после с помощью своего молота воскрешает их к жизни на следующий день; таким образом, козлы являются для него неисчерпаемым источником пищи.