Озеро горных духов. Кукла наследника (СИ)

Глава 18. Восемнадцать слов

Восемнадцать слов. Не в деньгах счастье — человек, имеющий десять миллионов долларов, может быть ничуть не счастливее человека, имеющего девять миллионов.

— А, чёрт побери, господа, я здесь видел английского посла! Мне необходимо выяснить, кто у них победил на выборах: лейбористы или консерваторы. — А разве это имеет значение? — Для англичан — никакого, они даже не заметят. Но это беспокоит французов, у которых трения с итальянцами, которые могут отразиться на шведах. И тогда Австралия сойдётся с Японией, а Турция разойдётся с Бразилией. Вы понимаете, кто тогда останется в дураках? — Понятия не имею! — Я тоже. Но я не могу допустить, чтобы это опять были мы!

Художественный фильм «Сильва» Яна Фрида по сценарию Михаила Мишина и Яна Фрида, по мотивам либретто Лео Штайна и Белы Йенбаха

‒ Что здесь происходит?! ‒ раздался над нашими с Сольвейг головами грозный рык.

Не то чтобы мы его не ждали и не готовились к нему. Но одно дело готовиться, а совершенно другое услышать его над своей головой…

…. Мы тогда с Сольвейг долго не обсуждали наш план. Просто потому, что самого плана как такового и не было. У нас были цели и задачи, которые нужно было осуществить. А вот как это сделать, решили додумать потом.

‒ После того, что мы творим, меня явно не пощадят, мне уже все равно! ‒ гордо сообщила мне подруга.

‒ Все будет нормально!

‒ То есть не хорошо?

‒ Ну… выкрутимся! ‒ бодро сообщила я, наматывая веревку вокруг талии и пряча ее под юбками.

‒ А ты не могла раньше это все осуществить? До того, как к тебе Сигурд охрану приставил? Хотя… он и так с тебя глаз не спускал, и они все равно дежурили где-то рядом. Просто на глаза тебе не попадались.

‒ Да? ‒ удивленно вскинулась я.

‒ Угу. Или под дверью нашей комнаты сидели, или под дверями библиотеки. Но одну тебя не оставляли. Я еще удивлялась вначале. Но потом все же сообразила, что к чему. Хотя твоя кукольная магия все время из меня эту память как будто стирала мылом.

‒ Ладно, пошли! ‒ поторопила я подругу, зная, что болтать она может без умолку.

Мы вышли из нашей в прошлом общей комнаты и направились в сопровождении моей охраны в башню, где были покои главы Вулканических драконов. Мы с Сольвейг шли и нервно хихикали. Ну просто отчетливо понимали, что творим явно то, за что нас по головке не погладят.

Добрались мы до покоев главы без приключений, и я убедилась, что охрану и в самом деле добавили. Я тут толком никогда не была, но перед массивной дверью стояли и отчаянно скучали три стражника.

‒ А вы можете к ним присоединиться! ‒ с безмятежным и глупым выражением лица сообщила я своей охране.

‒ Да. Мы вот тут побудем. Вот в этой комнате. Мы тут… шить будем! ‒ закивала, поддакивая мне, Сольвейг.

Все же отсутствие плана операции сильно сказывалось. У нас с собой и не было ничего. Ни рукоделия, ни корзинки с нитками. Но к нашему огромному облегчению, стражники нам поверили. У них видимо в голове не укладывалось… Ничего у них в голове не укладывалось. Или это тоже кукольная магия так работает? Словом, они и вообразить не могли, что кто-то рискнет причинить вред кукле главы Вулканических драконов. А еще у них не складывалось, что это можем быть мы с Сольвейг. Она была все же его дочерью. Да и вообще, самоубийц тут не водилось. Ну, это пока я тут не появилась. Это они просто с представительницами моего мира ни разу не сталкивались. По части сумасбродных идей мы впереди всей вселенной стоим!

Мы с ней ввалились в комнату, которая относилась к покоям главы Вулканических драконов и соседствовала с его спальней.

‒ Я первая полезу! ‒ вдруг заявила Сольвейг.

‒ Это почему еще ты? Я же придумала. Я тебя вовлекла! Я должна и лезть. И вообще, твоя помощь на этом этапе заканчивается. Дальше я сама! ‒ яростно воспротивилась я.

‒ Марика! Даже и не думай! Я уже ходячее привидение. Папа меня убьет за то, что я полезла к его кукле. А Сигурд меня убьет за то, что я подвергла тебя опасности. И там и там верная смерть. Так что первой полезу я.

‒ Сольвейг, не говори ерунды. Никто тебя не убьет. Ну… поругаются.

‒ Марика! Ты не видела просто папу и Сигурда в гневе. С тобой они всегда добрые и ласковые. Ну точно овечки, а не драконы. А гнев дракона ‒ это пострашнее узкого парапета, по которому нужно пройти до соседнего окна, ‒ и Сольвейг принялась обвязывать свою талию веревкой, которую решительно отобрала у меня.

‒ Карниз.

‒ Что?

‒ Не парапет, а карниз. Но не в этом суть. Сольвейг, ты уверена? Давай я! Я не боюсь высоты.

‒ Уверена. Я дочь дракона. Я тем более высоты не боюсь. Просто не забывай. Я в курсе, как окно открывается. А ты нет. Ты дольше провозишься. К тому же, если вдруг там магия, меня точно пропустит. Я член семьи. А вот тебя, несмотря даже на то, что ты кукла, может и задержать. И что тогда? Нет! Решено. Я иду первая, ‒ привела она новые доводы, и я вздохнула, но кивнула в знак согласия.

‒ Ты тяжелая. Я могу не удержать, ‒ сказала я.

‒ Привяжем второй конец веревки к ручке этого вот сундука. Он здоровенный, и с места его не сдвинешь. Тут латы старинные. Но вообще, я не собираюсь падать. Тут идти-то три шага, ‒ и Сольвейг привязала веревку к стоящему у окна сундуку.

‒ Сольвейг? ‒ остановила я ее и схватила за руку в тот момент, когда она уже села на подоконник и свесила ноги с окна башни. ‒ А почему ты вообще мне поверила и помогаешь?

‒ Потому что отец все равно тебе никогда не позволит и приблизится к своей кукле. Если не я, то кто? Я верю тебе. Ты не причинишь зла. Ты хочешь помочь. Да и доказать папе, что и дочери что-то могут, а не только сыновья, тоже хочется. А еще без меня ты бы все равно полезла одна, и тогда точно бы разбилась, ‒ светло улыбнулась мне подруга.

‒ Нда… Сколько причин, однако. Ладно, ‒ и я взялась за веревку, страхуя Сольвейг. ‒ Давай! Вперед!

Сольвейг действовала быстро и ловко. Она спустилась и достала ногами до узкого карниза, выступающего на несколько камней и окаймляющего всю башню по кругу. И начала медленно, но уверенно двигаться, прижимаясь к стене. Просто кошка, а не дочь дракона. Когда я смотрела на нее, мне казалось, что проделать такое легко, но как представлю, что сейчас пойду я, становилось страшновато. Все же, когда подобные трюки смотришь на экране, все совершенно по-другому.

В прошлой жизни я бы ни за что и никогда не позволила никому в моем присутствии совершить подобное, и уж тем белее не полезла бы сама. Я всегда была уверена, что за тушение пожара отвечают пожарные, за высоту верхолазы, а за трюки каскадёры. Словом, профессионалы. И не понимала, почему кто-то, рискуя, перебирается с балкона на балкон, если забыл ключи. Ну вызови специальную службу! Они замок вскроют. Дорого? Ну не дороже твоей жизни. А сейчас сама собираюсь проделать этот трюк и не сомневаюсь в успехе. А еще говорят, что люди не меняются. Просто нужно подружиться с сумасшедшей бабкой и оказаться в другом мире.

Сольвейг с успехом дошла до окна и принялась открывать створку. Справилась она на удивление быстро, а потом и сама нырнула в комнату.

‒ Давай, Марика! Я привязала веревку к сундуку, и сама страхую. Отвязывай свой конец и лезь, ‒ высунувшись в окно, громко сообщила она мне.

Я выдохнула и, обвязав веревку вокруг талии, перекинула ноги через подоконник. Что я творю? Тут, между прочим, высоко! Но я не дала себе времени на раздумья. Здесь нет службы спасения. И пожарных тоже нет. Есть только узколобые драконы, которые не видят дальше своего носа. Поэтому я не могу никому позвонить и попросить о помощи. Так что давай! Делай уже первый шаг.

Как говорят, труден только первый шаг? Я в этом убедилась на практике. А еще вспомнила, как на полном серьезе жена моего старшего сына при мне звонила няне, чтобы попросить ее посидеть с ее младшим братом, которому девять лет, потому что ей нужно было сбегать в соседний магазин. И это у ребенка есть телефон и доступ в интернет. А в моем детстве мама уходила на сутки и просила никому не открывать дверь, иначе придут злые воры и меня убьют, а квартиру обворуют. А в детстве моей мамы бабушка видимо говаривала: «Я в город на две недели. Еда в лесу, ружье в сарае». И сейчас я, вся такая изнеженная, все же смогла выбраться и сделать первый шаг на узком карнизе. А вот получится ли это у моей невестки? Потому что есть подозрение, что однажды сумасшедшая старушка придет и к ним. Мир движется вперед и не стоит на месте. И старушки приходили и будут приходить. И не важно, как их зовут, Баба-Яга или Зинаида Мафусаиловна.

И я верю, что они справятся! Потому что герои будут всегда!

Вот какая чушь только не лезет в голову, пока делаешь маленькие шажочки, прижавшись к каменной кладке башни. Осторожно, шаг за шагом, двигаясь вперед над пропастью. И я шла бы еще и дальше, но вдруг почувствовала, как рука Сольвейг схватила меня за плечо и втащила в окно.

‒ Как же я испугалась, ‒ выдала мне Сольвейг, пока мы с ней, тяжело дыша, сидели под подоконником.

У подруги стучали зубы, ходили ходуном руки, и вообще ее всю потряхивало. Я же, несмотря на то, что по пути от соседнего окна погрузилась в какое-то странное медитативное состояние и в голову лезла чушь, была в лучшем состоянии. У меня руки не тряслись, я только дышала часто, приходя в себя от пережитого. И только я уже было хотела спросить, что это с ней? Ведь она дочь дракона и высоты не боится, как тут же похвалила себя, что не обидела подругу и удержала язык за зубами.

Потому что следующие ее слова и меня из колеи немного выбили.

‒ Ты такая белая была, когда шла по этому дурацкому уступу, и взгляд такой направленный не вниз на камни, на которые в теории можешь упасть, а вообще в никуда… И я вдруг представила, что ты упадешь. Упадешь и разобьёшься. А ты же уникальная! Ты такая одна! От тебя, может быть, зависит жизнь и Сигурда, и всей остальной нашей семьи. Да что нашей семьи, вообще выживание всех драконов! А я стою, вцепившись в эту дурацкую веревку, и подвергаю тебя такому риску! Я, по-моему, чуть не описалась от страха!

‒ Ой… ‒ до меня вдруг и до самой дошло, что мы только что натворили.

‒ Марика, папа меня точно убьет!

И я вдруг поняла, что наказание за такое может быть и в самом деле суровое. Это еще повезет, если Сигурд ничего не узнает…

‒ Мы ему не скажем!

‒ Ага! А то он сам не догадается.

‒ Не догадается! Как?

‒ Так я сама и проболтаюсь! Ты же знаешь, какая я болтушка! Я и тебе все выбалтывала по дороге! И вообще!

‒ Тааак! Клянись! Клянись, что ни за что и никогда не расскажешь никому, как мы сюда попали! Живо! ‒ я встряхнула за плечи подругу, у которой стучали зубы, а глаза были немного безумные.

‒ Клян-нусь! ‒ немного заикаясь, покивала она.

‒ Если что, так и говори. Я дала клятву! Вот о том, что мы с его ненаглядной куклой будем делать, можешь смело рассказывать. Это только на пользу пойдет! А о том, как шли по карнизу, ни единой живой душе! Поняла меня? ‒ и я снова ее встряхнула.

Сольвейг кивала и ее взгляд становился все более и более осмысленным, из него уходили страх и паника.

‒ Кстати, о кукле. И где она? ‒ решила я переключить подругу на насущные проблемы.

‒ Во-о-н! ‒ все еще немного заикаясь ответила она и показала пальцем на стоящий в углу шкаф.

‒ Отлично! А теперь вставай и пошли ее осматривать! Зря, что ли, мы лезли и так рисковали? ‒ я встала и отвязала от талии веревку. ‒ Сольвейг! Пошевеливайся! ‒ и я протянула ей руку.

Сольвейг приняла мою руку и кое как поднялась с пола, а я огляделась.

Покои главы Вулканических драконов и в самом деле впечатляли. Та комната, из которой мы перелезли, была чем-то вроде второй спальни. Или покоями бывшей жены? Я не сильно вникала и не рассматривала ее. Меня волновало только окно и то, что нам предстоит. А вот спальню главы я уже оглядела с большей тщательностью. Да и посмотреть было на что. Огромная кровать под узорчатым балдахином, большой старинный резной шкаф, несколько сундуков, ковры, кресла и диван. И огромный камин почти во всю стену. Все было очень красиво и богато. Не то чтобы покои Сигурда в чем-то уступали, но все же здесь чувствовался сильный и мощный рык старого и опытного дракона.

‒ Впечатляет, ‒ протянула я.

‒ Потом посмотришь! Пошли! ‒ и пришедшая в себя Сольвейг потянула меня к шкафу.

Вообще шкафы тут были редкостью. В основном вещи было принято хранить в сундуках, а шкаф был скорее предметом роскоши. И теперь я поняла, почему. Створки открылись, и моим глазам предстала просто огромная коробка для хранения куклы.

Сольвейг осторожно коснулась руки куклы и проговорила:

‒ Марика, думаешь, она живая? Но это же ужасно, стоять вот так в шкафу годами, все чувствовать, но не иметь возможности говорить и двигаться! — и ее глаза наполнились слезами. ‒ И ты тоже так же стояла? Бедная…

‒ Да уж, приятного мало, ‒ я вспомнила свои первые дни в этом мире, аукцион и пребывание в замке Огненных драконов.

‒ Не волнуйся, мы хотим тебе помочь! ‒ обратилась Сольвейг к кукле. ‒ Мы знаем, как! Ну, вот Марика знает… Нда! А чего это папа не укрыл ее своей магией? ‒ озадаченно спросила уже полностью пришедшая в себя Сольвейг.

Хорошо, что она у меня такая легкая на подъем и отходчивая. А то другую откачивай, отпаивай и обмахивай полдня.

‒ Вообще, укрытие магией дракона не сильно полезно для куклы. Но и в шкафу ее запирать не следовало, ‒ ответила я, рассматривая стоящую передо мной девушку. ‒ Она так никогда из стазиса не выйдет. Ей эмоции нужны, встряски.

И меня даже передернуло, как только я вспомнила братцев-козликов и встряски, что они мне устроили.

Кукла была безусловно очень красива. Длинные белокурые волосы, точенное личико, изящные ручки. Глаза у куклы были закрыты, и она никак не отреагировала на то, что мы открыли дверцы шкафа. Но смущало меня не это. На кукле было богатое платье, расшитое почти полностью золотой нитью. А еще просто огромное количество драгоценностей! Она была ими усыпана. Не кукла, а ходячая сокровищница.

‒ Это неправильно! ‒ заявила я, рассматривая куклу.

‒ Что неправильно?

‒ Вот смотри. Вот это парагон. Это мой жемчуг. И он мне подходит, ‒ и я указала подруге на свое кольцо. ‒ Потом я, помнишь, вместе с тобой выловила кулон? У него свисала тоже жемчужина с парагоном. А вот тут у меня пинг… орел, и цыпленок на браслете. Вот глаза у змеи на самом деле скорее похожи на мелкий речной жемчуг, но на самом деле жемчужины неровные, если присмотреться, и форма у них неправильная.

‒ Поняла. А на ней, смотри, вот оранжевая жемчужина, и вот фиолетовая! А вот и колье с крупным, почти идеальным ровным круглым жемчугом. Папа, видимо, одел на нее весь жемчуг, что нашел? ‒ ухватила мою мысль Сольвейг.

‒ Да. Похоже, слышал звон, да не знает где он. Немудрено, что у нее идет такая нестыковка и они все входят в резонанс, ‒ закивала я.

‒ Куда входят? ‒ не поняла Сольвейг.

‒ Ну вот почему армии нельзя строем идти через мост? Он рухнет! Вот так же и тут. Если мост может разрушиться, ты понимаешь, что и здесь все очень непросто! ‒ сбивчиво пояснила я.

‒ Какой еще мост? Какие солдаты? Ты о чем вообще? ‒ и Сольвейг озадаченно уставилась на меня.

‒ Не важно! ‒ отмахнулась я. ‒ Нам нужно узнать, с каким жемчугом она сюда попала. Сольвейг! Вспоминай давай! Какая драгоценность у нее была изначально? И кстати, зовут ее как?

‒ Зовут ее Янина, ‒ задумчиво протянула Сольвейг.

‒ Это точно? Янина? ‒ усмехнулась я. ‒ Золушка?

‒ Да. А при чем тут Золушка?

‒ Да, ‒ снова отмахнулась я. ‒ Была такая актриса. Она гениально сыграла Золушку.

‒ Да? А вот у нас эта сказка плохо ставится. Дракона трудно подобрать к ней. И…

‒ Сольвейг! Сосредоточься! Потом обсудим репертуар вашего бродячего театра. С какой драгоценностью она прибыла в замок? Это важно!

‒ Она прибыла к нам, когда я была еще девочкой. Отец лично ее купил и принес в лапах. Уже тогда он над ней трясся. Но я точно помню. Попала она к нам с браслетом! Все служанки и кухарки судачили о нем. Вот только я его так и не видела и не знаю, как он выглядел, ‒ ответила Сольвейг.

‒ Так! ‒ и я решительно взяла безвольную руку куклы. ‒ Ты бери ее за вторую руку и снимай все браслеты. Нам нужно все осмотреть и найти тот, самый первый. На нем должно быть ее имя, Янина!

Мы с Сольвейг принялись снимать многочисленные браслеты, унизывающие руки куклы почти до локтя. Рядом в шкафу висело несколько платьев, очень похожих на то, что сейчас было на кукле. А вот с другой стороны от куклы располагался еще один встроенный шкафчик с кучей ящичков. Видимо, в них лежали другие драгоценности. Мы с Сольвейг закопались в этом богатстве. В итоге мы складывали все просмотренные браслеты в ящичек и перебирали оставшиеся.

‒ Вот! Нашла! ‒ и Сольвейг протянула мне очень красивый, тонкий браслет из белого металла.

Браслет был украшен белыми камнями, возможно, это были бриллианты. Я не ювелир и отличить их от других камней не смогу вот так, за один взгляд. Это нужно провести по стеклу, ну и еще там парочка способов на ум приходят. Но сейчас меня больше всего занимала огромная оранжевая жемчужина, что венчала этот браслет. Я перевернула браслет и в самом деле отчетливо увидела буквы, складывающиеся в имя.

‒ Жемчужина Мело. Пламенный жемчуг, ‒ прошептала я, рассматривая браслет.

‒ Неудивительно, что папа не смог подобрать такой жемчуг. Он очень редок. У нас кажется в сокровищнице были серьги с ним. Но и все, ‒ протянула Сольвейг.

‒ Так! Быстро ищи их. Перерой все ящики. Именно эти серьги и ищи. А я пока снимаю с нее все остальные неподходящие драгоценности.

Мы быстро и слаженно работали, и в результате Сольвейг нашла именно эти серьги с оранжевым жемчугом. Мы вдели их в ушки кукле, и в награду ее глаза открылись.

‒ Ну наконец-то! Отреагировала, ‒ выдохнула я. ‒ Сольвейг, возьми ее за руку и покрути браслет! А я потереблю ее за уши! Это тоже помогает!

‒ Ты уверена? ‒ с недоверием переспросила подруга.

‒ Да, действуй! Дергать за уши вообще тема!

Но больше никаких эмоций нам от куклы добиться не удалось.

‒ Фух. Мне кажется, она за нами наблюдает? ‒ спросила Сольвейг, когда мы с ней устали и уселись напротив куклы.

‒ Мне тоже так кажется. И это определенно прогресс, ‒ кивнула я.

‒ Эх, нам бы побольше этого жемчуга, ‒ протянула Сольвейг.

‒ Да жемчуг есть! Только нам его не вставить. Ювелир нужен, ‒ вздохнула я и извлекла из кармашка горсть жемчуга, который так и таскала с собой.

‒ Ух ты! ‒ удивленно протянула подруга, рассматривая богатство на моей ладони.

Тут вперемешку был и розовый, и оранжевый жемчуг разных размеров. Я высыпала его в один из пустых ящичков, что мы выдвинули из шкафа. И принялась быстро перебирать. Я складывала розовый жемчуг обратно в карман, а вот оранжевые оставляла. Зачем? Я пока и сама толком понять не могла и полагалась на свою интуицию.

‒ Вот смотри. Эта вот большая оранжевая жемчужина хорошо бы смотрелась вот на этом кольце! ‒ и Сольвейг протянула мне жемчужину и кольцо.

Я покрутила в руках и то и другое и вдруг вспомнила, что в книге говорилось про замену одного жемчуга другим. Что в случае, если кукла хочет уйти от дракона, ей достаточно заменить жемчуг в своих драгоценностях, чтобы разорвать эту связь. И что, она должна где-то искать ювелира? Вряд ли. Магия? И я сжала кольцо и жемчуг в руке, а потом взяла и выпустила холод из пальцев, как я тогда делала у озера, когда спасала Стейна. И у меня получилось! Белая круглая жемчужина в кольце поменялась местами с оранжевой.

‒ Кукла должная в случае чего о себе позаботиться. И если дракон ее предаст, заменить его! ‒ выдала я ошарашенной происходящим Сольвейг.

‒ Ты кого это менять собралась? ‒ вдруг зашипела подруга, пришедшая в себя.

‒ Я образно, ‒ поспешила я ее уверить.

‒ Ты это брось! Даже образно не вздумай никого менять! Давай лучше вот с этим кулоном попробуем и вот с этими браслетами? ‒ и Сольвейг протянула мне украшения.

Мы справились быстро. Увы, жемчуг, который я добыла из картины, быстро закончился, но и того, что мы сделали, на мой взгляд вполне должно было хватить. У меня самой и то драгоценностей получалось меньше, чем сейчас красовалось на Янине.

Мы с Сольвейг еще раз посмотрели на нашу работу и одновременно воскликнули:

‒ Она рукой дернула!

‒ Она повела глазами!

Мы с ней удовлетворенно переглянулись. И я потерла руками.

‒ Так! Следующий шаг. Где у твоего отца ванная?

‒ А что ты задумала?

‒ Мы ее сейчас разденем до белья, оставив только драгоценности, и засунем в холодную воду! На мне этот способ хорошо сработал! Ты меня все время то в озеро, то в ручей запихивала. Это бодрило! Значит, и на ней сработает. А потом напоим ее тем жутким зельем на травках по рецепту твоей бабушки, которым ты меня тогда в кибитке поила. Ты его взяла? ‒ и я встряхнула снова застывшую Сольвейг.

‒ Папа меня убьет, ‒ прошептала она одними губами.

‒ Ну… В любом случае, отступать уже поздно! ‒ философски заметила я и пожала плечами. ‒ Сольвейг, давай, за работу! И флягу мне отдай! Я сама поить ее буду!

Дальше мы слаженно работали в четыре руки и с удовлетворением следили, как глаза куклы смотрят на нас, она явно понимала все, что мы говорили и собирались сделать. Мы ее раздели, сняв и в самом деле богатое платье и не менее драгоценные туфельки, и вместе с Сольвейг отнесли в ванную. Ванная комната отличалась роскошью и была довольно просторной. Холодная вода имелась, так же, как и лед. Оказывается, у каждого дракона в ванной стоял такой бочонок со льдом, сохраненный магией самого дракона, чтобы в случае чего высыпать его в ванну с холодной водой.

Когда мы опустили куклу в ванну, мне показалось, что я увидела, как ее алые губки приоткрылись в пока безмолвном крике. Ну… Шоковая терапия в действии. У меня и в самом деле не было сейчас другого выхода. Некогда мне было с ней церемониться. И так сколько в шкафу простояла. В любой момент может прийти владелец этих хором и… Даже думать не хотелось о последствиях!

‒ Высыпай лед, ‒ сказала я подруге, которая стояла сейчас с бочонком и явно не решалась.

‒ Я не могу, ‒ покачала она головой. ‒ Папа меня убьет!

‒ Так! Держи ее голову, чтобы она в воду не опустилась. А я лед высыплю. Как меня, значит, в ледяной ручей толкать, так она может! ‒ и я схватила бочонок, доверху наполненный ледяными кубиками.

Грозный рык, раздавшийся от входа в ванную, прозвучал как раз в тот момент, когда последний ледяной кубик упал в воду.

‒ Ой, ‒ прошептала я одними губами.

‒ Началось, ‒ выдохнула, вторя мне, Сольвейг.