Крылья Тьмы

ГЛАВА 32

Если бы Грайан уже не воспользовалась магией песни желаний, чтобы скрыть свое присутствие, она бы не выжила. Моргавр оказался прямо над ней, когда она повернулась, его рука рванулась вперед, чтобы схватить ее и сжать смертельной хваткой. Но ее защита уже была приведена в действие, и магия изменила направление его движения. Грайан отпрянула в сторону, и его тупые когти задели ее шею, разодрав кожу. Она воздвигла между собой и колдуном стену звука, пронзительно крича в гневе и потрясении, но и его магия также оказалась наготове, вся его фигура в черном плаще была как должно защищена ею. Грайан рассчитывала застать Моргавра врасплох, когда отделила его от мвеллретов, но он был слишком опытен. Чародей подставил ей для атаки свой иллюзорный образ, и она чуть было не поплатилась за свою неосмотрительность.

Рванувшись от него в сторону в вуали звука и движения, она, тяжело дыша, припала к земле у противоположной стены. Моргавр оставался на месте у входа в залу, наблюдая за ней и оценивая впечатление от своего появления.

— Неужели ты думала, что я не буду ожидать твоего появления, моя маленькая ведьма Ильзе? — тихо спросил он. Эти слова прозвучали плавно и почти нежно. — Для этого я слишком хорошо знаю тебя. Я слишком хорошо обучал тебя, чтобы ты не пришла искать меня.

— Ты лгал мне, — ответила она, едва сдерживая свою ярость. — О друиде, о моих родителях и Беке, обо всей моей жизни.

— Ложь иногда необходима для достижения наших целей. Ложь делает возможным то, в чем в противном случае нам было бы отказано. Ты ощущаешь, что тебя неверно использовали?

— Я чувствую, что меня превратили во что-то омерзительное.

Она шагнула влево, пытаясь отыскать слабое место в его защите. Грайан чувствовала, как нарастала его мощь, это было подобно жару от пламени. Вскоре он бросится на нее. Она действовала слишком медленно, была чрезмерно уверенной в себе и утратила преимущество неожиданности.

— Ты сама сделала себя тем, что ты есть, — сказал он ей. — Я лишь предоставил тебе возможность осуществить это. В любом случае ты впустую потратила свою жизнь. Твой отец предпочитал держать тебя подальше от друида, и за это я был благодарен. А вот пытаться держать тебя подальше от меня было ошибкой.

— О тебе он ничего не знал! Ты убил и его, и мою мать без всякой причины! Ты выкрал меня, чтобы сделать своим орудием! Ты использовал меня в своих целях, и продолжал бы делать это всегда, если бы я не открыла правду!

Он слегка приподнял плечи, как будто отрицая свою вину. Его высокая фигура наклонилась к ней, будто для того, чтобы накрыть ее своей тенью, как сетью.

— Как же друиду удалось убедить тебя в этой правде, маленькая чародейка? Прежде ты бы ни за что не поверила ему. Или это твой брат рассказал тебе?

Ей не хотелось ничего ему объяснять, не хотелось даже говорить с ним. Она хотела, чтобы он исчез из ее жизни, с земли, по которой она ходила. И из ее памяти, если бы это было возможным. Грайан так страстно ненавидела Моргавра, что ей казалось, будто находясь с ним в этом пространстве, она ощущала его зловоние, — но это был не запах его тела, а смрад, исходивший от зла. Все, что имело отношение к нему, было для нее столь отвратительным, что она просто не могла думать о чем-то ином, кроме как желании оставить его далеко позади любым способом.

— Тебе не следовало приходить за мной, — сказала она ему, делая еще один шаг в сторону, наращивая свою магию в ответ на воздействие его волшебства.

— Тебе не следовало предавать меня, — ответил он.

Могущество песни желаний было порождено земной магией, впитанной из эльфийских камней ее предком, Вилом Омсвордом, и переданной его потомкам. Для носителя магии песни желаний, полностью овладевшего ею, почти не было невозможного: он мог и отнять, и вернуть жизнь. Но Моргавр обладал подобной же магией, которая была столь же могущественной. Его магия скорее основывалась на самой его сущности. Ей было положено начало при его рождении в темных пределах Диких Дебрей. Его и его сестер — чародеек Малленрох и Мораг. Эта магия подпитывалась жаждой власти и оттачивалась экспериментами над живыми существами. Принуждаемый особой формой безумия, он искал способ приумножить могущество, которым обладал с рождения, и таким образом продлить годы своей жизни.

Он нашел этот способ довольно рано, когда был еще молод, обнаружив, что, пожирая жизни других, он вбирает в себя их жизненную силу. Похищая души, он увеличивал свою жизнестойкость и утолял голод. Это довольно легко, давным-давно сказал он ведьме Ильзе, стоит лишь однажды преодолеть свое отвращение к этому процессу.

Все эти годы она терпела его безумие, потому что считала его союзником в достижении своей величайшей цели — уничтожении друида Странника. Она понимала, что он собой представляет, и тем не менее позволила себе стать его марионеткой. Она разрушала себя ради него, хотя разум говорил ей, что этого не следует делать. В самом начале это казалось ей единственным выбором: она осталась сиротой, а он обманул ее. Но она быстро повзрослела, и ее сиротство уже давно не оправдывало их союза. Она все еще была бы с ним, если бы не Бек. Не могла она и утверждать, что была ребенком и у нее не было другого выбора, кроме как стать тем, кем он сделал ее. На самом деле она охотно приняла его усилия, усвоила его образ мыслей и методы и возжаждала стать частью его безумия, могущества, которого он домогался. Это делало их виновными в равной степени.

— Я забираю свою жизнь назад. — Напряжение, которое она ощущала, вызвало у нее дрожь. — Я беру назад то, что ты украл.

— Я никому и ничего не позволяю у себя брать, — отвечал он. — Твоя жизнь принадлежит мне, и я откажусь от нее тогда, когда таков будет мой выбор, и не ранее.

— На сей раз тебе не придется выбирать.

Он тихо рассмеялся, и темная ткань взметнулась в воздух, когда он сделал в ее сторону презрительный жест.

— Выбор всегда принадлежит мне. Предъявлять притязания на свою жизнь было пристойно, маленькая чародейка, пока ты не устремилась к могуществу, которое тебе не пристало. Ты будешь делать вид, что лучше меня, но это не так. На тебе не меньше вины, твоя цель не более благородна, и ты не превосходишь меня по уму. Ты чудовище. Ты так же холодна и безнравственна, как и я. Если ты думаешь по-другому, ты просто глупа.

— Разница между нами, Моргавр, не в том, что я считаю себя лучше. Разница в том, что я осознаю, что представляю собой, и понимаю, насколько это ужасно. Ты же будешь продолжать в том же духе и не станешь сожалеть об этом. Даже если я смогу измениться, я буду оглядываться назад и всегда сожалеть о том, что я была такой.

— В таком случае тебе недолго придется сожалеть об этом. Твоя жизнь почти окончена.

Его голос зазвучал по-новому, в нем явно слышалось предвкушение. Моргавр готовился к нападению. Она чувствовала это в движении воздуха, в его потрескивании и шипении, по мере того как вызванная им магия начинала высвобождаться.

Поэтому Грайан не оказалось там, где он ожидал и куда направил атаку. Она легко ушла из-под удара, оставив позади лишь свою тень. Ощущая завихрения воздуха от воздействия его магии, видя, как раскололась стена позади нее, она нанесла Моргавру удар грудой осколков, которые разнесли бы его на клочки, если бы он не ответил упреждающим маневром.

Обмениваясь безжалостными атаками, они быстро превратили залу в дымящуюся, заваленную обломками печь, где стояли удушающая жара и оглушительный шум. Однако они оказались равными противниками, чего ни один из них не ожидал, и никто не мог добиться превосходства.

Затем Моргавр просто исчез. Он только что был еще здесь, его огромная фигура, призрачная и изменчивая за стеной пыли и пепла, — и вот его нет. Грайан скользнула вправо, не желая предоставить ему возможности напасть на нее с другой стороны. Она втянула в себя воздух, ища его след, и он подсказал ей, что колдун покинул залу.

Она сразу же бросилась за ним. Если он удирал, значит, терял уверенность в себе. Грайан не собиралась давать ему шанс восстановить свои силы. Ее охватило яростное предвкушение. Быть может, теперь она сумеет положить конец его существованию.

«Черный Моклипс» приближался к флоту Моргавра, когда Редден Альт Мер решил кое на что взглянуть, будучи уверенным в том, что этого на борту нет. Он сделал это, повинуясь какому-то внезапному порыву. Альт Мер вспомнил о том, что ему рассказывал Арен Элессдил.

Итак, он спустился из кабины пилота, задав кораблю курс и зафиксировав рычаги управления, прошел мимо живых мертвецов из команды Федерации, спустился в боевой пост на корме рядом с левым понтоном. Там, где начинался изгиб тарана, он снял планку корпуса и заглянул внутрь.

Оно было там. Один шанс на тысячу. В отличном состоянии, тщательно свернутое и готовое к использованию.

«Вот даже как бывает», — удивился Рыжий Верзила.

Он вытащил его и разложил на палубе, в два счета собрав как надо, удивляясь, почему это пришло ему в голову. Потому что оно было там, предположил он. Потому что он жил в таком мире, где судьбу человека зачастую определял случай, а он верил в важность случая всю свою жизнь.

Снова вернувшись в кабину пилота, он увидел, что мачты кораблей Моргавра начали разрастаться перед ним, словно деревья в зимнем лесу. Немногие паруса оставались раскрытыми, что позволяло кораблям парить в воздухе, но большая часть была свернута и подтянута. Мвеллреты толпились у поручней, напряженно всматриваясь в приближающийся корабль, пытаясь понять, почему «Черный Моклипс» возвращается и почему не видно ни Моргавра, ни их собратьев — ретов. Они, однако, еще не были обеспокоены. Корабль, казалось, не представлял для них угрозы. Он не летел непосредственно на них, его курс пролегал левее и был направлен в море.

«Черный Моклипс» летел очень быстро и продолжал набирать скорость. Он делал уже более тридцати узлов, пролетая по чистому утреннему небу будто снаряд, выпущенный из катапульты, гладко и легко скользя по южному ветру. Морские птицы подлетали к нему и закладывали вираж в сторону, будто чувствуя, что корабль обречен, но Альт Мер лишь усмехнулся этой мысли.

Когда скорость достигла сорока узлов и «Черный Моклипс» оказался менее чем в четверти мили от левого фланга армады, Альт Мер вернулся на главную палубу и перебросил тяжелые канаты с абордажными крюками через борта. Они потянулись за судном, будто гигантские рыболовные крюки. «Удачное сравнение», — подумал Альт Мер и вбежал в кабину пилота. Он ухватился за рычаги управления, открыл правые парсовые трубы, и «Черный Моклипс» резко свернул влево. Этот неожиданный маневр расшвырял большую часть команды по палубе, люди остались лежать, уставившись в никуда. Альт Мер, не обращая ни них внимания, выровнял корабль и вновь набрал скорость, направляясь прямо на флот Моргавра. Зазубренные концы абордажных крюков ярко блестели в солнечном свете, болтаясь из стороны в сторону, словно приманка. Осознав, что их атакуют, мвеллреты носились подобно испуганным муравьям. Поднимались паруса, закреплялись лини, снимались с якорей. Командиры лихорадочно пытались расставить ходячих мертвецов по местам. Но, лишив их жизни, Моргавр также лишил их возможности быстро реагировать. Они не поспеют вовремя.

«Черный Моклипс» был настоящим зверем среди боевых кораблей Федерации, не то чтобы особенно большим, но массивным и мощным. Он прошел сквозь флот Моргавра, словно это была горстка щепок, его тараны и корпус ломали мачты, абордажные крюки разрывали паруса и кромсали лини. Половина флота сразу потеряла мощность и попадала в океан. Остальные поврежденные суда, описывая круги, боролись за то, чтобы остаться в воздухе. Будь реты поумнее, они сразу же спустили бы свои корабли на воду, но у них не было опыта, который подсказал бы им этот выход.

Многочисленные столкновения сотрясли «Черный Моклипс» до верхушек мачт, оставили огромные отверстия на корпусе судна и разрушили передние тараны. Оба абордажных крюка оторвались где-то по пути, превратив целые секции палубы и поручней в кучу дров. Альт Мера отшвырнуло на заднюю стенку кабины пилота, и он полностью утратил контроль над судном. Капитан сильно ударился головой, и в глазах у него плясали яркие световые пятна. Но он вновь поднялся на ноги и вцепился в рычаги управления.

В считанные секунды он развернул «Черный Моклипс», намереваясь еще разок проутюжить врага. Теперь он мог ясно видеть, какой урон нанес флоту Моргавра. Обломки воздушных кораблей плавали в воде, некоторые из них горели. Повсюду были разбросаны доски и тела. Выжившие цеплялись за обломки, но таких было немного. Большая часть людей погибла. Он старался не думать об этом. Альт Мер думал о тех жизнях, которые он спасал, о друзьях и товарищах по экипажу и своем обещании защищать их.

Он направлялся назад, к уцелевшей части флота, набирая скорость по мере приближения. Один или два корабля шли на полном ходу, и он пошел к ним. Его цель была ясна. К тому времени, как с ним будет покончено, ни один из них не должен уцелеть. Он намеревался потопить их всех и оставить Моргавра и иже с ним на Мефитике.

Разумеется, он не достигнет этой цели, если останется хоть какая-то возможность отремонтировать атакованные им корабли. Он должен был уничтожить их полностью. Стереть с лица земли.

Существовал только один способ сделать это.

Он пожалел, что Рыжая Крошка не видит этого. Она бы оценила красоту идеи. Альт Мер бросил через плечо взгляд на остров, но Мефитик был слишком далеко, чтобы ясно разглядеть, что там происходит. Дым и пепел поднимались от поврежденных судов. Грязно-серая дымка затянула ясную голубизну утреннего неба, и свежий соленый воздух пахнул горящим деревом и нагретым металлом.

Скорость «Черного Моклипса» превысила тридцать узлов, когда он устремился на остатки флота Моргавра. Альт Мер подкорректировал курс, чтобы добиться того, что задумал: пройти между ними, но на этот раз пониже. Лишь одно судно из оставшихся смогло поднять все свои паруса и сняться с якоря, но оно с трудом двигалось в мертвом штиле и дымилось. Дым поднимался и с палуб трех остальных кораблей.

Альт Мер сбросил свой плащ и отвязал страховочный трос. Подвижность была теперь его лучшим союзником. Он прикрыл вытяжные отверстия парсовых труб, переведя вперед до упора рычаги двигателей, чтобы поступление энергии от световых парусов было максимальным. Ни один капитан воздушного корабля не сделал бы этого, если бы не хотел разнести свое судно на куски. Энергия, генерируемая радианными тягами, должна была выходить через вытяжные отверстия, в противном случае корабль взорвется.

И взорвется все, что находится вокруг в пределах слышимости.

Он держал «Черный Моклипс» на выбранном курсе, давая энергии накопиться в трубах, пока не увидел, как дым и пламя вырываются из стыков. «Нужно, чтобы они продержались еще немного», — подумал Альт Мер и сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Корабли Моргавра были прямо перед ним.

— Время двигаться, — прошептал он.

Через несколько мгновений «Черный Моклипс» прорвался сквозь корпуса остававшихся в воздухе кораблей, подобно тому, как взбешенный бык проносится через кукурузу на осеннем поле, и превратился в огненный шар.

Бек Омсворд мчался через развалины в поисках своей сестры, пренебрегая шумом, который он при этом производил. В любом случае никто не смог бы его услышать из-за звуков сражения, кипевшего где-то впереди. Пронзительный треск и низкий гул отдавались эхом в каменных коридорах древнего замка, нарушая вековую тишину и разрушая стены, то были отзвуки поединка двух магий, столь могущественных, что под ударами дрожала земля. Грайан нашла Моргавра или, быть может, наоборот, но в любом случае сражение между ними началось, и ему нужно было принять в нем участие.

Помимо этого, Бек не имел никакого понятия о том, что же именно ему делать, когда он туда доберется. Решение этой задачи он не мог откладывать надолго. Отыскав сестру, он должен будет что-то сделать, чтобы помочь ей. Но какую помощь он мог предложить? Его мастерство в обращении с магией песни не шло ни в какое сравнение с мастерством Грайан. Она уже предупреждала его, что у него нет никаких шансов против Моргавра, что опыт и мастерство колдуна слишком велики.

Как ему изменить это положение? И при этом не помешать Грайан, не отвлечь ее внимание.

Бек не знал. Он понимал лишь, что не может оставаться в стороне и позволить ей противостоять Моргавру в одиночку. Он отдал слишком многое, чтобы позволить колдуну отнять у него Грайан.

Звуки сражения утихли, и Бек замедлил свое продвижение, внимательно прислушиваясь. Он находился в сумрачных залах замка, коридоры были узкими, а комнаты — похожи на пещеры. Сводчатые многоярусные потолки отбрасывали мрачные тени, полные необъяснимого движения. Бек легко продвигался вдоль стены, идя очень тихо, стараясь скрыть свое приближение. Повсюду струился дым, и в воздухе стоял запах гари.

Бек затаил дыхание. Тихо. Что, если все кончилось? Что, если Моргавр победил и Грайан мертва? Он похолодел при этой мысли и отбросил ее от себя, словно ядовитую змею, не желая прикасаться к ней. «Этого не произошло, — твердо сказал он себе. — С Грайан все в порядке».

Тем не менее, он пошел быстрее, стремясь убедиться в этом. Юноша был поражен тем, что эта колоссальная битва не пробудила обитателя замка. Притом, что его уединение было нарушено с таким шумом и яростью, а замку нанесен такой ущерб. Бек подумал, что дух придет в неистовство и заставит дорого заплатить за это. Однако никаких признаков хранителя не было, в воздухе не витало никакого предупреждения, в камне не появилось ощущения грозящей опасности. Бек был озадачен. Может, дух реагирует только на попытки унести что-нибудь? Возможно, его беспокоило только это — сохранение своих сокровищ. А то, что стены и башни, из которых состояло его владение, рушились, не имело для хранителя никакого значения, не в большей степени, чем их разрушение от времени.

И тут у него появилась мысль, внезапная и неожиданная. Он сможет использовать свою магию против Моргавра. Но сначала надо найти колдуна, а Бек чувствовал, что время уходит.

Но ему не потребовалось много времени, чтобы найти колдуна. Через несколько мгновений тишина была нарушена резким, скрежещущим звуком, который пронзительным эхом отразился от каменных стен. Бек пошел на звук. Он добрался до трещины в стене и сквозь нее увидел сестру и Моргавра, сцепившихся в схватке. Колдун поймал ее в ловушку и крепко держал силой своей магии. Она боролась, чтобы вырваться из этих тисков, — Бек видел, как напряглось ее лицо, — но, судя по всему, ей не удавалось воспользоваться своей магией, чтобы освободиться. Моргавр сжимал, сокрушал ее, преграждая доступ воздуху, пространству и свету, обволакивая ее тьмой.

Бек видел, как рука Моргавра потянулась к Грайан, растягивая ткань ее защитной магии, чтобы прикоснуться к ее лицу. Она дернула головой, попыталась вырваться из оков, что держали ее. Моргавр был слишком силен, Бек видел это. Даже для нее, для ведьмы Ильзе, он был слишком могуществен. Пальцы мага стали вытягиваться, и Бек увидел, как его плечи внезапно подались вперед, он весь напрягся, стремясь добраться до Грайан. Его намерение было очевидным. Он собирался поглотить ее.

Грайан!

У Бека не оставалось времени, чтобы обдумать свои действия, не было времени ни на что, кроме самого действия. Он направил на Моргавра магию песни желаний, сотворив из нее окутывающую мантию, которая нависла над чародеем, как паутина, так, что он почти не заметил ее появления. Но глубоко в сердце развалин, куда не мог проникнуть даже Моргавр, обитатель замка тут же зашевелился от мгновенного узнавания. Он воспрял ото сна, очнувшись в считанные мгновения, почувствовав, как нечто считавшееся им навсегда утраченным вновь оказалось в пределах досягаемости. Сквозь рушащиеся стены в заваленных обломками коридорах и пустых дворах прогремел его ужасающий рев. Дух не обратил никакого внимания ни на «Ярла Шаннару», ни на живых и мертвых людей, что окружали его, ни на то, что происходило возле острова над Синим Разделом. Его интересовало единственное существо, то, которое пробудило его.

Моргавр.

Правда, обитатель замка видел его не тем, кем он был на самом деле. Он видел его так, как представил его Бек, применив магию песни желаний. Дух увидел юношу, который похитил у него ключ, который дразнил его и обманул с помощью магии.

Он видел в нем вора, у которого все еще был тот ключ.

А у Моргавра было лишь мгновение, чтобы осознать: что-то пошло совершенно не так, как надо. Дух оказался прямо над ним. Он ворвался в Моргавра как ураган, оторвав чародея от его жертвы, отбросив его назад к ближайшей стене и пригвоздив к ней. Моргавр пронзительно завопил в ярости и нанес ответный удар своей магией, обрушившись на ветер, на воздух, на магию обитателя замка, обезумев от бешенства. Сквозь громоподобный рев Бек прокричал Грайан, чтобы она убегала. Чародейка собралась с силами и бросилась к нему.

Затем — это было почти непостижимо — она повернула назад.

Взяв себя в руки, она направила свою магию в Моргавра, присоединившись к усилиям обитателя замка, чтобы сокрушить его. Раздавшиеся звуки были столь ужасными, столь мучительно всепроникающими, что Бек закрыл уши руками, а лицо его исказилось от боли. Рептилья морда чародея перекосилась от потрясения и неистовства, руки молотили по воздуху, Моргавр бился в конвульсиях под воздействием атакующих его объединенных магий. Какое-то мгновение ему удавалось удерживать их обоих, и духа и девушку, его темное сердце уже давно обратилось в камень, а мозг — в железо. Нет, им его не одолеть, казалось, говорил яркий блеск зеленых глаз колдуна. Не сегодня.

Затем камень позади него раскололся, и мага втолкнуло в образовавшуюся трещину. Она была глубокой и длинной, проходившей через многочисленные ярусы валунов, уложенных строителями много веков назад для того, чтобы создать несущую стену для башен и бастионов, ныне уже почти исчезнувших. Отчаянно борясь против этого заточения, Моргавр прилагал все усилия, чтобы вырваться оттуда, но давление, оказываемое объединенными магиями, было необоримым.

Он не мог освободиться. Бек видел это по его лицу и в его глазах. Он попался.

Камень начал медленно закрываться. Моргавр завизжал, нанося по нему удары своей магией, осколки летели от стен под воздействием могучего волшебства. Но Моргавр не мог совладать со всем этим огромным камнем, и трещина продолжала сужаться. Постепенно его сдавливало так, как он хотел сдавить Грайан. Мало-помалу колдуна сжимало все сильнее в сокращающемся пространстве. Он уже не мог шевелить руками, чтобы творить заклинания, чтобы приводить в действие свою магию. Его тело неистово изогнулось, и визг перешел пределы, доступные человеческому уху.

Когда стены окончательно сомкнулись, пальцы его руки все еще высовывались из небольшой трещины. Они судорожно подергивались во внезапно наступившей тишине. Когда они наконец застыли в неподвижности, трещина исчезла, а из стены просочилась кровь.

Взрывы, доносившиеся с земли и моря, заставили Крылатых Всадников выйти из своего укрытия на отдаленном атолле. Они полетели на птицах рок к острову в чистом утреннем воздухе и спустились к темным клубам дыма, поднимавшимся над руинами замка, затем вновь повернули к морю, увидав еще больше дыма, клубившегося над Синим Разделом. Всадники увидели загоревшийся флот Моргавра и были потрясены тем, как у них на глазах в корабли врезался «Черный Моклипс». Затем все исчезло в колоссальном взрыве, наполнившем воздух огнем и дымом и создавшем чудовищную ударную волну, которая, должно быть, разнеслась на многие мили вокруг.

Предд с трудом понимал, что происходит. Было очевидно, что спрятаться от Моргавра не удалось, но в чем суть сражения, представшего их взорам, было неясно. Заметив Спаннера Фрю и двух скитальцев, стоявших на берегу, он направил Обсидиана к ним; По Келлес на Нициане летел следом. Раздавались взрывы, парсовые трубы не выдерживали давления перегретых диапсоновых кристаллов, и уничтожение флота Моргавра было очевидно. Крылатые Всадники снизились над островом, приземлились возле скитальцев, спрыгнули со своих птиц и подбежали к товарищам.

— Что случилось? — спросил корабела Предд. Увидев его изумленный взгляд, он схватил его за руку и повернул к себе. — Скажи мне!

Спаннер Фрю с недоверием покачал головой:

— Он полетел прямо в них, Крылатый Всадник. Он зачехлил кристаллы, накопил достаточно энергии, чтобы уничтожить дюжину кораблей, и полетел прямо в них. Все это в одиночку, он уничтожил их. Я не могу поверить в это!

Предд, не спрашивая, понял, что корабел говорил о Редден Альт Мере. Он бросил взгляд на Синий Раздел, где вздымались клубы дыма. На воде плавали обломки кораблей, изуродованные и почерневшие. Казалось, горит сама вода. Не было ни одного корабля в воздухе и никаких признаков жизни на поверхности океана.

Он стоял с По Келлесом и скитальцами и в молчании созерцал это побоище. «Рыжий Верзила нашел в конце концов способ остановить их», — подумал он с восхищением и печалью.

— Может быть, он убрался оттуда вовремя, — сказал он спокойно.

Никто не ответил ему. Они знали правду. Ни один человек не мог пережить подобный взрыв. Даже если бы удалось выпрыгнуть, его убило бы падение.

Остолбенев, они вглядывались в тяжелые облака дыма. Никто не хотел верить, что Редден Альт Мер действительно погиб. Никто не хотел верить, что для него все кончено.

Все снова стало спокойным, утро было мирным и безмятежным. Взрывы прекратились, в том числе и в замке позади них. Какие бы ни шли там сражения, все было кончено. Предд подумал о том, кто же победил. И вообще победил ли кто-нибудь.

— Надо посмотреть, что с остальными, — сказал он.

Они уже собирались направиться в замок, когда что-то появилось в клубах черного дыма. Сначала Крылатый Всадник подумал, что это птица рок или боевой сорокопут, и не мог представить, откуда же он взялся. Но силуэт был не похож на птицу и не так летел. Это было нечто совершенно другое.

— Черная Борода, — тихо прошептал Предд.

Летящий предмет начал обретать форму, по мере того как выходил из дымки, мало-помалу становясь узнаваемым. Летел он с трудом, но оставался в воздухе.

— О боги! — прошелестел Спаннер Фрю.

Это было одиночное крыло.

Человеку, который летел на нем, по-прежнему везло.