Крылья Тьмы

ГЛАВА 25

Когда Моргавр обнаружил, что Арен Элессдил исчез, он велел привести к нему Райер Орд Стар. Она заявила, что ей ничего об этом не известно, зная, что он может прочесть ложь в глазах и почуять ее в дыхании. Уже испытывая подозрения по поводу ее неудач, как в поисках следов «Ярла Шаннары» и его команды, так и ведьмы Ильзе и ее брата, он без промедления решил, что она помогла сбежать эльфийскому принцу. Какой бы полезной ни была провидица, она более не представляла для него интереса.

Он отдал ее Кри Бега и его мвеллретам, которые раздели и жестоко избили ее. Они сломали ей все пальцы и изрезали ступни. Они мучили ее, пока она не потеряла сознание. Когда она вновь очнулась, они подвесили ее за запястья на нок-рею и отхлестали бичом из сыромятной кожи, а затем оставили ее сгорать под палящим полуденным солнцем. Они не дали ей ни воды, ни одежды, не обработали ее раны. Она висела, покинутая всеми, сознание ее было затуманено болью и жаждой, погрузившей ее в забытье.

Лишь однажды Моргавр заговорил с ней.

— Используй свой дар, маленькая провидица, — посоветовал он, стоя прямо под ней и с интересом прикасаясь к ранам на ее теле. — Найди тех, кого я просил тебя отыскать, и я дам тебе умереть быстро. В противном случае я сделаю так, чтобы твоя агония длилась до тех пор, пока я сам не обнаружу их. Я могу сделать и кое-что еще, и тебе будет гораздо больнее, чем до сих пор.

Сознание в ней еле теплилось, когда он произносил эти слова, но разум еще не покинул ее. Она знала, что если даст ему то, что он хочет, если скажет, где найти ее друзей, он не убьет ее быстро, как сказал, но сделает то, что сделал с Аденом Кеттом. Ему хотелось бы этого — поглотить ее мозг, разум провидицы, чтобы узнать, каково это. Он до сих пор не сделал так только потому, что все еще надеялся добраться с ее помощью до тех, за кем охотился. Если бы он настолько повредил ее, она не смогла бы оказать ему никакой помощи. С этим он мог и повременить несколько дней. В этом плане он был терпелив.

День клонился к сумеркам. Веревки, на которых она висела, разрезали ей запястья почти до кости. Кровь заливала ей руки и плечи. Она больше не чувствовала своих рук. Ее незащищенное тело обгорело под солнцем и пульсировало от неутихающей боли.

Страдания вызвали у нее видения, некоторые из них были узнаваемы, другие — нет. Она видела своих спутников, как живых, так и мертвых, но, казалось, не могла различить их. Они то появлялись перед ее взором, то исчезали. Иногда они говорили, но она редко понимала их слова. Райер чувствовала, как разум постепенно покидает ее, по мере того как жизнь уходит из ее тела, соскальзывая в бездну темного, милосердного забытья.

«Странник», — воззвала она мысленно, прося его прийти к ней.

Спустилась ночь, и мвеллреты уснули, все, за исключением стража и рулевого. Никто не пришел к ней. Никто не заговорил с ней. Она свисала с нок-реи, изломанная и умирающая. Она больше не ощущала боли. Боль не исчезла, но настолько слилась с нею, что больше не воспринималась ею как нечто необычное. Райер облизывала свои потрескавшиеся губы и с облегчением вдыхала прохладный ночной воздух. Завтрашний день вернет палящее солнце и резкий ветер, но она надеялась, что к тому времени умрет.

Она надеялась, что Арен уже далеко. Моргавр и его воздушные корабли безуспешно искали его весь день, поэтому были основания полагать, что эльфийскому принцу удалось исчезнуть. Он, должно быть, ожидал, что она присоединится к нему, прикидывал, скоро ли это произойдет. Но она никогда и не думала покидать «Черный Моклипс». Она знала о своей судьбе, о смерти на борту этого судна, и была не настолько глупа, чтобы верить в возможность избежать этого. Как Странник узрел свою судьбу в ее видениях, так и она увидела свою. Видения провидицы являлись непрошеными. Как и те, кому она вещала, Райер Орд Стар могла лишь принять то, что ей открывалось, но не изменить.

То, что она рассказала эльфийскому принцу о его будущем, было правдой, его ждала куда более многообещающая судьба, чем ее собственная. Будущее ожидало его в Четырех Землях через много лет после ее смерти, через много лет после того, как это странствие станет далеким воспоминанием.

Конечно, он будет думать о том, что же с ней стало. Он узнает, когда пройдет достаточно времени, и она не появится. Но Арен никогда не узнает о том, как она спрятала эльфийские камни от Моргавра и мвеллретов. Эта тайна останется ее достоянием. Она мгновенно забрала их у Арена, когда его сбили с ног, притворившись, что занялась его раной, склонившись, чтобы скрыть свои движения. Она знала, что ее обыщут, поэтому спрятала их в трещину в стене, пока мвеллреты толпились вокруг Арена. Простая, но действенная уловка. Ее обыскали разок, и проблема была решена. После этого ей нужно было лишь подняться на борт «Черного Моклипса», чтобы найти новое потайное место, где она и оставила эльфийские камни, пока не пришло время Арену покинуть корабль.

Она солгала бы себе, не признав, что хотела бы отдать ему камни раньше, чтобы он смог использовать эльфиниты против Моргавра. Но Арен был новичком в магии, а Моргавр был стар и слишком могуществен, чтобы юноша мог его превзойти. Лишь Странник мог бы противостоять ему, и, несмотря на то, что ей хотелось жить, как и любому живому существу, она не была готова рисковать жизнью и судьбой Арена в азартной игре, которая почти наверняка была обречена на проигрыш. Она поклялась защищать его, сделать все, что сможет, чтобы искупить то зло, что она причинила, служа ведьме Ильзе. На этом пути не было никаких полумер. Ей многое нужно было искупить, и смерть была ничтожной платой за ее грехи.

Райер подняла голову и попробовала губами ночной воздух. Ей хотелось умереть, но, казалось, она была далека от этого. Она жаждала освобождения от боли, от своей беспомощности, но не могла достичь его в одиночку. Ей нужна была помощь друида. Она нуждалась в нем.

Она то и дело впадала в состояние полудремы, осознавая, что настоящий сон не придет к ней и лишь смерть даст ей отдохновение. Она плакала по себе и своим неудачам, ей было жаль, что она так и не стала достойной женщиной. В другое время и в другом месте это, может быть, произойдет.

Это случилось в ранние утренние часы, когда небо приняло цвет чистого индиго, а звезды расположились яркой полосой на небосводе, он наконец появился в мягком сияющем свете, омывшем ее надеждой.

— Странник, — прошептала она.

— Я здесь…

Сбежав с «Черного Моклипса», Арен Элессдил летел сквозь ночь на север, весь его план сводился к тому, чтобы убраться от Моргавра как можно дальше. У него не было ясного представления ни о том, где он находится, ни о том, куда ему следовало направиться. Он знал, что ему надо искать дождливый лес где-то в горах, но не было никакой надежды заняться этим, пока не станет светло. Можно было бы установить направление по звездам, но в этой части света звезды располагались иначе и были частично закрыты крылом, поэтому применить свои знания навигации было сложно.

Он отнюдь не был напуган этим. Арен был так счастлив оказаться на свободе, что в этом приподнятом настроении любая проблема казалась ему разрешимой. Лишь бы снова не попасться. Легкий, но устойчивый ветер, дующий с Синего Раздела, уверенно нес вперед одиночное крыло. Сначала он беспокоился, сможет ли удержать крыло в воздухе, но, как оказалось, управлять им было легко. Стропы на крыльях позволяли ему закладывать виражи в любую сторону и менять направление полета, а брус, который шел вдоль всей рамы, открывал и закрывал клапаны в парусине, благодаря чему он мог набирать высоту либо спускаться. Так что, был бы ветер, и, держась в стороне от нисходящих воздушных потоков и сильных штормов, он справится.

У него было время для раздумий во время полета, и он думал о Райер Орд Стар. Чем больше он размышлял о ее положении, тем грустнее ему становилось. Она играла в опасную игру, и у нее не было никакой возможности защититься, если бы все открылось. Как только мвеллреты обнаружат, что он исчез, она будет первой, кого заподозрят. Не был он уверен и в том, что она сможет удрать с корабля. Было ли там где-нибудь спрятано второе одиночное крыло? Она сказала, что последует за ним позже, но он сомневался в том, что это правда.

Теперь он сожалел, что слишком быстро согласился с ней. Ему было жаль, что он не заставил ее отправиться с ним, что бы она ни думала об этом, чего бы ни хотел от нее Странник. Но Арен так стремился убраться оттуда, что не настоял на этом. Принц вспоминал, как она смотрела на него, прощаясь, и теперь ему это очень не нравилось. Она глядела — как в последний раз, словно знала, что больше никогда не увидит его вновь.

Она, в конце концов, была провидицей, и вполне возможно, что в одном из своих видений она узрела свою судьбу. Но если она знала, что должно было случиться, не могла ли она предпринять что-либо, чтобы предотвратить это? Арен не знал и через некоторое время прекратил думать об этом. Он ничем не сможет помочь, пока не найдет остальных, а затем они могли бы вернуться за ней.

Но в глубине души, там, где хранятся такие истины, он знал, что будет поздно.

Встало солнце, а он продолжал полет. При свете дня можно было детально разглядеть ландшафт, над которым он пролетал, и он принялся за поиски знакомых мест. Очень скоро стало очевидным, что это невозможно. Сверху все выглядело одинаково, а он запомнил не так уж много со времени полета над побережьем на борту «Ярла Шаннары», чтобы знать, что именно следует искать. Ему следует повернуть к горам, но как долго ему нужно лететь на север, прежде чем изменить направление? Райер Орд Стар сказала, что она указывала Моргавру неверное направление по просьбе друида, поэтому ему не стоило находиться на побережье. Надо искать дождливый лес. Но где? Он не видел ни начала, ни конца горному хребту, который пересекал полуостров. Облака окутывали горные вершины и напрочь закрывали горизонт, создавая ощущение, что в пяти милях отсюда мир заканчивается. Невозможно было судить о том, как далеко простираются горы. Без компаса он не был уверен даже в направлении своего полета.

Арен мог применить эльфийские камни. Это были камни поиска, и они могли найти все, что угодно, скрытое от глаз. Но их использование насторожило бы Моргавра, а юноша был уже достаточно знаком со способностями мага, чтобы понимать: тот пойдет по следам магии, как охотник по следам дичи. Применение эльфийских камней могло также навести чародея и на его друзей, если Арену удастся найти их. Он не хотел нести за это ответственность, каким бы отчаянным ни было его собственное положение.

Солнце засверкало еще ярче, и последние ночные тени стали исчезать с земли. Воздух немного прогрелся, хотя был все еще достаточно холодным, чтобы Арен не сожалел о том, что одет недостаточно тепло. Он поежился и повернул крыло в противоположную от побережья сторону, подальше от холодных морских ветров. Может быть, ему удастся обнаружить дождливый лес и своих друзей — только бы хватило времени.

Целый день он летал все расширяющимися кругами, исследуя небо и землю, пока у него не заболела голова. Он так ничего и не обнаружил: никаких следов «Ярла Шаннары», или своих друзей, или тропического леса. Лишь несколько ястребов и чаек да стадо оленей — вот и все движущиеся объекты, что встретились ему за это время. По мере того как солнце клонилось к западу, и завершался день, его уверенность иссякала. Он направился было дальше в горы, но чем глубже он забирался, тем хуже ему становилось. Арен летал уже восемнадцать часов без еды и питья и начинал ощущать головокружение. Он уже не помнил, когда в последний раз спал. Если ему не удастся что-нибудь обнаружить в ближайшее время, то придется приземлиться. Он вовсе не был уверен, что сможет потом вновь подняться в воздух.

Юноша оставался в воздухе, несмотря на приближающуюся темноту, упрямо отказываясь сдаться. Вскоре он вообще ничего не сможет разглядеть. А если он не приземлится, то придется летать всю ночь, поскольку было слишком облачно для того, чтобы луна и звезды могли обеспечить ему достаточно света для нормальной посадки. Вскоре ему придется применить эльфийские камни. У него не останется другого выбора.

Он подвигал плечами и выгнул спину, чтобы снять напряжение от неизменного в течение долгого времени положения. Сумерки спускались на землю, а он все еще продолжал летать.

Арен почти уже решил приземлиться, когда его обнаружили сорокопуты. Он был уже довольно далеко от берега моря и не ожидал встречи с этими береговыми птицами, чувствуя себя в этом отношении в безопасности. Однако не могло быть никакой ошибки ни в том, что это были за птицы, ни в том, что они явились сюда за ним. Они охотятся за ним. Осознав это, Арен похолодел. Посланы Моргавром, чтобы выследить и уничтожить его. Он понял это инстинктивно. Семь птиц летели к нему в серебристом отблеске угасающего заката: длинные крылья, вытянутые шеи, изогнутые клювы, поднятые, как клинки.

Он тут же развернулся и направил крыло вниз, не в состоянии ни ускорить его медленное скольжение, ни маневрировать с большей гибкостью. Это было подобно плаванию на челноке по стремнине: приходилось плыть по течению. Если бы он полностью открыл клапаны, то камнем рухнул бы вниз. Одиночное крыло не было спроектировано для быстрых маневров. Оно не было приспособлено для того, чтобы удирать от сорокопутов.

Арен планировал вниз по спирали, к горным вершинам и утесам, ущельям и теснинам, лежавшим под ним, уже видя, что безопасного места для посадки нигде нет. Но волноваться об этом не было времени, он ничего не мог сделать, чтобы изменить ситуацию. Лучшее, на что он мог надеяться, — это приземлиться, прежде чем его достанут сорокопуты. Его полет подошел к концу. Оставалось лишь увидеть, чем он закончится.

Он был еще в тысяче футов над землей, когда первый сорокопут промчался мимо него, разодрав когтями парусину и деревянную раму и отправив его в скольжение вниз с головокружительным креном. Арен выровнял крыло и заложил резкий вираж, ища глазами других атакующих. Если до этого он был просто напуган, то теперь он пришел в ужас. Здесь, в небе, он был совершенно беспомощен, привязанный к своему хрупкому летательному устройству, не в состоянии ни оставить своих преследователей позади себя, ни спрятаться от них.

Второй сорокопут атаковал, врезавшись в крыло Арена с такой силой, что у него застонали кости. Он потерял несколько десятков футов высоты, пока ему удалось выровнять крыло, которое стало теперь содрогаться и рыскать в воздухе, хлопая разодранной парусиной.

Сорокопуты кружились прямо над ним, с поднятыми клювами и выпущенными когтями, хищные глаза сверкали пятнами холодного света.

Используй эльфийские камни!

Но он не мог достать их, не отпустив рычага управления крылом, а если бы он сделал это, то мог бы тут же рухнуть вниз. Он также мог уронить камни, вытаскивая их. Несмотря ни на что, он пошел на риск, уверенный, что в противном случае он обречен. Арен оставил рычаг и запустил правую руку в тунику, рванув шнуры мешочка, чтобы вытащить оттуда камни.

Одиночное крыло тут же перешло в резкое пике. Сорокопуты атаковали со всех сторон, но крыло так кренилось в сторону, что им не удавалось вцепиться в него. Издавая пронзительные крики, они пикировали рядом с Ареном, вспенивая крыльями воздух и вытягивая когти, их огромные черные тени то неслись вниз, то вновь поднимались вверх. Арен закрыл глаза, чтобы лучше сосредоточиться, нащупал и сжал пальцами эльфийские камни и вытащил их из мешочка.

Он вытянул руку с камнями перед собой, воззвал к силе магии и послал ее во тьму стеной голубого огня.

Это возымело неожиданные последствия. Внезапная ослепительная вспышка магии ярко озарила все вокруг, испугав сорокопутов, но не причинив им вреда. Сам же Арен штопором полетел вниз, ибо отдача от вспышки магического огня почти вдавила крыло в его тело. Тут он вспомнил, что магия эльфийских камней была бесполезна против существ, которые сами не зависели от магии. Сорокопуты были неуязвимы к единственному оружию, которым он обладал.

Все еще сжимая эльфиниты, он пытался маневрировать, пикируя между утесами, такими отвесными, что если бы он ударился об один из них, то беспрепятственно скользил бы до самого его основания. Сорокопуты следовали за ним, издавая вопли разочарования и ярости, пикируя на него и промахиваясь на доли фута раз за разом, а воздушные потоки, разбуженные их крыльями, швыряли его из стороны в сторону, так что, в конце концов, он потерял всякую ориентацию в пространстве.

С ним было кончено, он понимал это. Он был уже покойником. Непрестанное вращение земли и неба превратилось в безумный калейдоскоп индиго и ртути, звезды и тьма слились воедино, пока он отчаянно пытался замедлить свое падение. Стойка сломалась с резким треском, как кость. Крыло задрожало и обмякло.

Затем уголком глаза Арен заметил нечто крупнее сорокопута, но тут же потерял это из виду, так как крыло развернуло его в другую сторону. Сорокопуты опять закричали, но на этот раз эльфийский принц почувствовал страх в их криках. Мгновением позже они понеслись прочь, и их черные тени исчезли так же быстро, как и их вопли.

Что-то огромное нависло над ним, тень закрыла все небо. Он попытался взглянуть вверх, чтобы увидеть, что это, но оно столкнулось с его крылом, опять послав его по наклонной, а затем присоединилось к раме. Арен попробовал высвободиться, чтобы восстановить управление, но ничего не вышло.

«Это Моргавр, — подумал он в ужасе. — Моргавр вновь нашел меня!»

Затем появилась вторая тень, распахнув между утесами сильные крылья и сияя пронзительным взглядом своих огромных глаз.

— Спокойно, принц эльфов, — крикнул восседавший на спине Обсидиана Предд, потянувшись к его качавшимся в воздухе ногам.

Арен перестал дергаться и, сделав, как было велено, развязал сначала ремешки управления, а затем расстегнул пряжки, которыми скреплялась экипировка. Он скользнул вниз, прямо в руки Крылатого Всадника, все еще не веря, что он действительно здесь, рядом с ним.

— Держись крепче, — шепнул ему на ухо Предд, лицо которого, обрамленное жесткой бородой, тесно прижалось к лицу Арена, а сильные руки затянули ремень. — Нам предстоит долгий путь, но ты теперь в безопасности.

«В безопасности», — безмолвно, с благодарностью повторил про себя Арен, и его затрясло.

Сильные руки эльфа-охотника успокаивающе обняли его, и вместе с По Келлесом, который летел впереди на Нициане, они унеслись в ночь.

За много миль оттуда, в той же тьме, что укрыла Крылатых Всадников и эльфийского принца, Райер Орд Стар висела на нок-рее «Черного Моклипса», слегка покачиваясь на веревках, которыми были связаны ее запястья. Кровь, текущая из глубоких ран под веревками, залила ее руки, а лицо и тело были обильно покрыты потом, несмотря на прохладный ночной воздух. Ожидая смерти, она испытывала страшную, всепроникающую боль, терзавшую ее от макушки головы до пальцев ног, захлестывавшую ее равномерными волнами.

— Странник, — тихо просила она, — прошу, помоги мне.

Она взывала к нему всю ночь, но на сей раз он ответил. Он появился ниоткуда, возникнув перед ней в воздухе, его темное лицо было бледным и измученным, но это было для нее таким утешением, что она приветствовала бы его, даже если бы оно было всего лишь миражом. Друид был призраком, вернувшимся от врат смерти, в большей степени принадлежавшим тому миру, нежели этому, и, тем не менее, в его глазах она нашла то, что искала.

— Позволь мне уйти, — с трудом прошептала она. — Освободи меня.

Он протянул свою здоровую руку и провел ею по изможденным щекам девушки, само звучание его голоса было поистине целебным.

— Пойдем со мной.

Она беспомощно покачала головой:

— Я не могу. Веревки удерживают меня.

— Только потому, что ты крепко держишься за них. Отпусти их.

Она так и сделала, не понимая, как именно, а зная лишь, что, поскольку он так сказал, она могла сделать это. Она выскользнула из своих оков, как если бы их вовсе не было, и пошла по воздуху, став невесомой. Ее боль и страх остались позади, будто старые одежды, которые она отбросила в сторону. Ее страдания закончились. Она встала рядом с ним, и он взял ее за руку.

Странник улыбнулся и притянул девушку к себе:

— Пойдем.

Она последовала его приглашению, не оглядываясь назад, обретая покой и искупив свою вину, прощенная и вновь обретшая целостность благодаря своей жертве.