Крылья Тьмы

ГЛАВА 14

Бек Омсворд, Трулз Рок и Грайан, все еще пребывающая в бессознательном состоянии, покинули руины Погребенного Замка прямо под носом у мвеллретов и их кауллов и скрылись в прилегающем лесу. Их преследователи были так близко, что было слышно, как они пробираются между деревьями, рассыпавшись веером, подобно загонщикам. Их близость вселяла в Бека чувство беспомощности, и даже присутствие оборотня не могло его полностью рассеять. Он сравнивал себя с животным, которого преследуют люди с собаками из спортивного интереса, хотя в том, что реально происходило с ними, не было ничего от спорта. Лишь непрестанное движение сдерживало его панику.

Им вообще не удалось бы скрыться, если бы Трулз не взялся нести Грайан. Лишенная собственной воли, способности управлять собой, она не могла двигаться в таком темпе, который позволил бы им, по крайней мере, сохранять дистанцию, отделявшую их от преследователей. Только неожиданное решение оборотня понести ее дало им хоть какой-то шанс. Но даже при том условии, что Трулз нес Грайан, а Бек бежал вслед за ними, в течение первых двух часов им не удавалось достаточно оторваться от погони.

В конце концов налетевшая буря, та самая, которая опрокинула на землю «Ярла Шаннару», дала им возможность путем невероятного напряжения увеличить отрыв. Шторм примчался с побережья огромной черной стеной и разразился, когда и преследуемые, и преследователи углубились в лес, примыкающий к горам Алётра Арк. От него не было никакого укрытия. Шторм обрушился на них потоками дождя и почти непрерывными раскатами грома. Удары молний поражали деревья, превращая их в ослепительные факелы и осыпая все вокруг мириадами искр. Бек крикнул Трулзу, что им следует найти убежище, но тот проигнорировал этот призыв и продолжал бежать, даже не оглянувшись. Бек следовал за ним, главным образом потому, что у него не было выбора. Над ними неистовствовал яростный шторм, а они продолжали мчаться по лесу, непрерывно пронзаемому молниями, увертываясь от падающих горящих деревьев.

Когда они наконец остановились, шторм уже отбушевал, а они насквозь вымокли и промерзли до мозга костей. Температура воздуха значительно упала, и зелень леса приняла зимний оттенок. Небеса были все еще темными, затянутыми облаками, но в то же время ночь стала отступать, и на горизонте забрезжил серебристый рассвет нового дня. Солнце все еще скрывалось за черной стеной прошедшего шторма, но уже скоро оно поднимется достаточно высоко в небе, чтобы залить землю своим ярким светом.

Задыхаясь, Бек взглянул в глаза Трулза:

— Мы не можем поддерживать этот темп. Во всяком случае, я не могу.

— Слабеешь, парень? — Смешок его собеседника напоминал саркастический лай. — Попробуй понести свою сестру и посмотри, каково это.

— Думаешь, мы оторвались от них? — спросил Бек, поняв уже, почему они продолжали движение.

— Сейчас — да. Но они найдут следы достаточно быстро. — Оборотень опустил Грайан на бревно, где она сидела безвольно, не проявляя никакого интереса к окружающему, с отсутствующим взглядом и изможденным лицом. — По крайней мере, мы купили себе немного времени.

Бек с минуту смотрел на Грайан, пытаясь найти в ее лице хоть признак мысли и не находя его. Он физически ощущал, как ее неспособность нормально действовать, отзываться на действительность, давит на него тяжким грузом. Они не могут позволить ей оставаться в таком состоянии, если хотят получить хоть какой-нибудь шанс на спасение.

— Что будем делать? — спросил он.

— Бежать и бежать.

Бек чувствовал, что Трулз Рок смотрит на него из черного овала своего капюшона.

— А что бы предложил ты?

Бек покачал головой и ничего не ответил. Он ощущал себя оторванным от мира. Он чувствовал себя покинутым, сиротой, которому предстоит заботиться о себе, не имея ни малейшего шанса осуществить это. После того как умер Странник и оставшихся в живых членов экспедиции «Ярла Шаннары» разбросало по чужой земле, в его жизни не осталось других целей, кроме как попытаться спасти свою сестру.

— Пора идти, — сказал, поднимаясь, Трулз Рок.

Бек тоже поднялся.

— Я готов, — провозгласил он, чувствуя все, что угодно, кроме этой готовности.

Оборотень неопределенно хмыкнул, уложил Грайан в колыбель своих могучих рук и пустился в путь.

Они шли весь остаток ночи, продвигаясь главным образом по таким местам, где земля была достаточно мокрой, чтобы их следы наполнялись влагой и исчезали прямо у них за спиной вместе с их запахом. Это был самый трудный день из всех, что когда-либо выпадали на долю Бека. Они останавливались лишь для того, чтобы перевести дыхание, глотнуть воды и немного поесть из тех небольших запасов, что нес Трулз. Они не снижали темпа, и это было жестоко. Но более всего Бек страдал от постоянного ощущения себя загнанным зверем, оттого, что они просто удирали, а не шли в какое-то безопасное место, зная, что им неоткуда ждать помощи. Бек держался лишь благодаря силе своих воспоминаний о доме, о семье, о жизни в горах с Квентином и его родителями, о тех днях, которые столь далеко затерялись во времени и пространстве, что казались сном.

Они уже не слышали своих преследователей. Приласканный солнцем после бури лес притих, и земля обрела спокойствие. Бек и Трулз сидели в тишине и поедали свой ужин, состоявший из сушеной солонины, черствого хлеба и сыра. Грайан ничего не ела, хотя Бек неоднократно пытался заставить ее поесть. Безрезультатно. Если она сама не станет есть, он не сможет ее принудить. Ему удалось заставить ее проглотить немного воды, с ее стороны это было рефлективное действие, столь же бессмысленное, как и его усилия. Он беспокоился, что она потеряет силы и умрет, если не проглотит что-нибудь, но не знал, что ему делать.

— Оставь ее, — таков был ответ оборотня, когда Бек спросил его мнение. — Она поест, когда будет готова к этому.

Бек так и сделал. Он съел свою долю, уставившись в темноту, погруженный в свои мысли.

Когда они закончили ужин, Трулз встал и потянулся:

— Укрой свою сестру и отправляйся спать. Я вернусь назад и посмотрю, не приблизились ли реты и их псы. — Он помолчал. — Я имею в виду именно то, что говорю, мальчик. Отправляйся спать. Забудь об опасности и прекрати думать о своей сестре. Тебе необходимо отдохнуть, если ты хочешь поспеть за мной.

— Я смогу держаться, — выпалил в ответ Бек.

Трулз Рок тихо усмехнулся и растаял между деревьями. Бек с минуту смотрел ему вслед, затем подошел к сестре и вгляделся в ее холодное, бледное лицо — лицо ведьмы Ильзе. Она выглядела такой молодой, ее черты излучали детскую невинность. Не было видно никаких признаков того чудовища, которым она была внутри.

Его охватило чувство безнадежности. Он ощущал такое отчаяние при мысли о том, что она сотворила со своей жизнью, о тех ужасных деяниях, что она совершила, о жизнях, которые она погубила. Она знала, что делала. Она избрала такой образ действий и нашла способ оправдать его. Надеяться, что она избавится от своего прошлого, как змея — от своей кожи, было смешно. Трулз, вероятно, прав. Грайан никогда не станет тем ребенком, которым была когда-то. Она никогда не вернется.

Повинуясь внутреннему порыву, Бек прикоснулся к ее щеке и медленно провел пальцами по гладкой коже. Он даже не мог вспомнить ее ребенком. Ее образ был создан лишь его воображением. Она помнила его, но в основе его воспоминаний были смутные надежды и желание обрести сестру. Поэтому созданный им образ Грайан был в значительной степени проекцией его собственного. Думать о ней так же, как он думал о самом себе, было глупой игрой.

Бек потянулся к ней и нежно привлек к себе. Она подалась безвольно, позволив ему обнять себя. Он попытался представить себе, что она должна чувствовать, будучи загнанной в ловушку своего разума, не имея возможности вырваться оттуда на свободу. А чувствовала ли она что-нибудь? Осознавала ли она вообще, что происходит? Он прижался щекой к ее щеке, ощутив ее тепло, погружаясь в него. Бек не мог понять, почему она вызывала в нем столь сильные чувства. Он едва знал ее. Она была чужой, и до недавнего времени врагом. И тем не менее то, что он чувствовал, было настоящим и подлинным, и он был вынужден признать это. Он ни за что не оставит ее, даже если это будет стоить ему жизни. Бек был так же уверен в этом, как и в том, что ничто в его жизни уже не будет прежним.

Отчасти его чувство ответственности за нее было вызвано потребностью чувствовать себя полезным. Его жизнь выходила из-под контроля. С ней же, как ни с кем другим, включая и самого себя, он был в положении сильного. Он заботился о ней и был ее защитником. У нее было множество врагов повсюду. Грайан была куда более одинока, чем он. Принимая ответственность за нее, он получал достойную цель, в противном случае ему пришлось бы думать всего лишь о самосохранении.

Бек уложил ее на сухую землю, защищенную от дождей кроной дерева, и тщательно укрыл плащом. Он долго смотрел на нее, на ее ясные черты и закрытые глаза, на пульсирующую вену на шее, на ее грудь, поднимающуюся и опускающуюся при каждом вдохе. Его сестра.

Затем он стоял и смотрел в темноту, усталый, но не сонный, вновь и вновь перебирая все свои злоключения, пытаясь решить, как помочь себе и Грайан. Разумеется, Трулз сделает все, что сможет, но Бек понимал, что нельзя слишком уж полагаться на своего загадочного защитника. Прежде этого оказалось недостаточно. В конце концов, оборотни в горах предупреждали его, что он должен полагаться на самого себя. Он так и делал. Он дождался Грайан, встретился с ней лицом к лицу и изменил и ее, и свою жизни.

Но он еще не мог сказать, что эта перемена к лучшему. Бек надеялся, что это так. По крайней мере, Грайан не была более ведьмой Ильзе, его врагом и соперником. По крайней мере, они были вместе и вдали от Погребенного Замка, и «Черного Моклипса», и мвеллретов. По крайней мере, они были свободны.

Юноша присел, закрыл глаза, чтобы дать им отдых, и почти мгновенно уснул. Его сон был глубоким и нетревожным, сказывались предельное изнеможение и желание уйти хоть ненадолго от кошмарной яви. Укрытый прохладным, тихим одеялом темноты, он смог заставить себя поверить в то, что он в безопасности.

Он не знал, как долго он спал, но был уверен в причине своего пробуждения. Это был голос, позвавший его из снов.

Бек.

Голос был ясным и уверенным. Его глаза открылись.

Бек.

Это был Странник. Бек поднялся и стоял, оглядывая пустую поляну, чистое и яркое небо над головой, наполненное тысячами звезд, свет которых лился на лес. Он посмотрел вокруг. Его сестра спала. Трулз Рок еще не вернулся. Он стоял в одиночестве в таком месте, где могли говорить призраки и могла быть открыта истина.

Бек.

Голос взывал к нему не с поляны, но откуда-то рядом, и он последовал за ним, углубившись в лес. Он не боялся за свою сестру, хотя и не мог объяснить почему. Может быть, причиной тому была уверенность, что Странник не стал бы взывать к нему, если бы это угрожало ей опасностью. Само звучание голоса друида принесло Беку ощущение спокойствия, что не поддавалось объяснению. Голос мертвого человека, дающий спокойствие, — как странно.

Он прошел совсем немного и оказался на поляне, в центре которой было глубокое черное маленькое озеро, берега которого заросли водорослями, а водная гладь была усеяна плавающими листьями светло-лиловых кувшинок, цветущих ночью. Запахи воды и ароматы леса смешивались в пьянящий коктейль: запахи влажной и сухой земли, медленного разложения и цветущей жизни. Огоньки светлячков мерцали над озерцом, как крошечные маяки.

Друид стоял над озером, ни в воде, ни на берегу, но в ночном воздухе. Прозрачный бесплотный дух, очерченный тенями. Его лицо было скрыто капюшоном, но Бек узнал его. Никто другой не мог так держаться. Странник и в жизни, и в смерти был совершенно необыкновенным.

Друид заговорил с ним, и голос его звучал будто из глубокого, пустого колодца.

— Бек. Мне отпущен лишь краткий миг, когда я могу свободно пройти по этой земле, прежде чем Хейдисхорн призовет меня. Время уходит. Слушай внимательно, я больше не приду к тебе.

Голос был спокойным и убедительным, по ощущениям и резонансу это было похоже на эхо, но с более мрачным оттенком. Бек кивнул в знак того, что он понял, затем добавил:

— Я слушаю.

— Твоя сестра — это моя надежда, Бек. Я верю в нее. Я отдал эту надежду тебе, живому, поскольку я умер. Ее необходимо сберечь целой и невредимой. Необходимо дать ей возможность стать цельной личностью.

Бек хотел сказать, что для него это непосильная задача, что ему не хватает необходимого опыта и силы. Но он ничего не сказал, предпочтя вместо этого выслушать Странника.

Но друид, казалось, предугадал его возражения:

— Сила — это не то, в чем нуждается твоя сестра, Бек. Ей необходима помощь твоего разума и сердца. Ей нужна твоя решительность и преданность, чтобы благополучно вывести ее оттуда, где она прячется.

— Прячется? — выпалил Бек.

— Глубоко за стеной отрицания, во тьме разума, в безмолвии мысли. Она ищет способ примириться с тем, что она сотворила. Примирение приходит с прощением. Прощение начнется, когда она сможет примириться с самым низким из своих деяний, с тем, что она считает самым непростительным, с тем, которое преследует ее неотступно. Когда она сможет смело взглянуть на этот подлейший из поступков и простить себя, она вернется.

Бек покачал головой, перебирая про себя то немногое, что он знал о ее жизни. Как может одно деяние быть более низким, чем любое другое? Что это за поступок?

— Это одно деяние… — начал он.

— Известно только ей, и она на нем зациклилась. Только она одна знает, что это.

Бек поразмыслил.

— Но как много времени потребуется, чтобы это случилось? Как это вообще произойдет?

— Время.

«А вот времени-то у нас и нет», — подумал Бек.

— Должно быть что-то, чем мы можем помочь! — воскликнул он.

— Ничем.

Юношей овладело отчаяние, лишая его надежды. Все, что он мог делать, — не допускать, чтобы Грайан попала в руки Моргавра и его мвеллретов. Удирать. Терпеливо ждать. Надеяться, что она найдет путь из своей тюрьмы. Это было немного. Это было ничто.

— Трулз хочет оставить ее, — сказал он спокойно. — Что если он сделает это?

— Его судьба не твоя. Даже если он уйдет, ты должен остаться.

Бек сделал громкий выдох.

— Помни свое обещание.

— Я никогда не забуду его. Она моя сестра. — Он помолчал, вытирая глаза. — Я кое-чего не понимаю. Почему она столь важна для Вас, Странник? Она была Вашим врагом. Почему Вы так стараетесь спасти ее? Почему Вы говорите, что в ней — Ваша надежда?

Осколки лунного света пронзали прозрачную фигуру, заставляя ее перемещаться и изменяться. Под ней воды озерца покрылись легкой рябью.

— Когда она очнется, она будет знать.

— А что если она не очнется? — спросил Бек. — Если она не вернется оттуда, где она спряталась от себя?

— Она будет знать.

Призрак стал удаляться в темноту.

— Странник, подождите! — Бек внезапно ощутил отчаяние. — Я не могу выполнить это! У меня нет ни навыков, ни опыта — ничего! Как я могу добраться до нее? Она даже не будет слушать меня, когда придет в себя! Она ничего мне не скажет!

— Она будет знать.

— Как она узнает, если я не смогу объяснить это ей? — Бек сделал несколько шагов вперед, остановившись на берегу озерца. Друид исчезал. — Кто-то должен сказать ей, Странник!

Но призрак исчез, и Бек остался наедине со своим смятением. Он долгое время стоял не шевелясь, глядя на то место, где стоял Странник, вновь и вновь повторяя его слова, пытаясь постичь их смысл.

Она будет знать.

Грайан Омсворд, его сестра, ведьма Ильзе, смертельный враг друидов и, в частности, Странника.

Она будет знать.

В этом не было никакого смысла.

И все же в глубине сердца, подобно радуге после бури, появилось знание, что это правда.