Кровавая весна 91-го продолжается

Глава 2

— Понятно, — Андрей задумчиво поскреб ногтем щеку. — Значит, гадость сделать хотят? Что же девчонки, спасибо за информацию.

— Так ты поедешь? — поинтересовалась Лена.

— Теперь -обязательно, — улыбнулся Максимов. — Интересно посмотреть, что они придумали. И пусть этим негодяям будет стыдно

— Кому — Лесину и Хомякову⁈ — фыркнула Колокольцева. — Не придумывай!

— Ну, — усмехнулся Андрей. — Есть много разных способов пробудить у них чувство стыда. Я подумаю, каким из них воспользоваться. Кстати, а почему вы вдруг меня предупредить решили? Интересно, просто.

Девчонки быстро переглянулись.

— Они неправы, — решительно заявила Лена. — Георгадзе и Лесин первые к тебе пристали, спровоцировали. Ещё и гадость какую-то планируют сделать. Поэтому и предупредили.

Аус согласно кивнула.

— Спасибо девчонки, я это оценил, — лукаво улыбнулся Максимов. — Значит, буду должен.

— Будешь, куда ты денешься, — с достоинством кивнула Лена. — Прогуляемся вместе как-нибудь. Мы ещё с тобой не закончили.

— Ладно, — безропотно согласился Андрей. — Конечно, прогуляемся. Как я могу отказать двум самым красивым девушкам школы?

— Вот-вот, Воронов, — надменно задрала подбородок Колокольцева. — Мы сами тебя пригласили — цени.

Инга сверкнула белозубой улыбкой, и, пользуясь тем, что Лена не видела, весело подмигнула.

Девчонки ещё минут десять посидели, попили чай, пожевали приготовленные хозяином на скорую руку бутерброды, немного поболтали о разном и начали собираться. Когда за ними закрылась дверь, Максимов глянул на настенные часы в коридоре:

«12:40, хорошо поспал. Пожалуй, заскочу в райотдел. Девчонки сказали, Лесин в курсе о драке и пообещал, что она мне ещё отзовется. А кто предупрежден, тот вооружен. Пообщаюсь с Димой, послушаю, как всё прошло. Возможно, кто-то копыта откинул, и мне статью предъявят?» — хмыкнул Максимов и тут же отдернул себя. — «Да не, ерунда. Зареченские были помятые, конечно, но все более-менее здоровые, без смертельных травм. Если что могут предъявить, это превышение пределов необходимой самообороны из-за тяжких телесных повреждений. Надо узнать, что там происходило. Потом к Владу зайду, как раз с ним часа на три договорился».

Через пять минут он уже был во дворе. Весеннее солнце слепило глаза. Весело чирикали и прыгали на лужах воробьи, деды и пожилые мужики гремели костяшками домино, рассевшись у столика во дворе. На лавочках у подъездов сидели бдительные бабки.Максимов улыбнулся, поднял воротник пальто и быстро шагал к центральной улице.

В райотделе как всегда было шумно и оживленно. На входе курили и переговаривались ППС-ники и опера, входили и выходили какие-то люди. Андрею пришлось отстоять небольшую очередь к окошку дежурного.

— Чего тебе, пацан? — глянул на него полный мужчина с погонами старлея.

— Я к лейтенанту Дмитрию Громову, — пояснил Андрей. — Вчера драка была, на меня напали, хулиганов в райотдел привезли. Меня зовут Андрей Воронов.

— А, так это ты был? — дежурный с новым интересом глянул на парня. — Сейчас.

Снял трубку, быстро набрал внутренний номер.

— Дима, тут к тебе пацан пришел, лет семнадцати. Говорит, вчера в драке поучаствовал. Да, Андрей Воронов. Хорошо. Передам, — дежурный отодвинул трубку и буркнул:

— Здесь жди, у входа. Он сейчас выйдет.

— Ладно, — пожал плечами Андрей и отошел от окошка.

Через минуту появился Дима, нашел взглядом Максимова и махнул рукой.

— Сюда.

Андрей послушно двинулся за опером.

— Как себя чувствуешь? — поинтересовался Громов-старший, направляясь к своему кабинету.

— Относительно нормально, — вздохнул Максимов. — Все руки в синяках, тело болит, ломит немного, всё-таки пинали меня от души, хоть я и прикрывался. А так более-менее, ничего не сломали.

— Вижу, — усмехнулся опер — Можно сказать, повезло — легко отделался.

— Товарищ старший лейтенант, Дмитрий Алексеевич, почему вы отказываетесь принимать моё заявление? — из поворота неожиданно появилась растрепанная колоритная дамочка лет тридцати. Ярко-красная помада, тяжелые синие тени на веках и густо накрашенные слипающиеся от туши ресницы вместе с напудренным до белизны лицом, растрепанными соломенными волосами напоминали клоунский грим. Проступающий под слоем косметики, небрежно замазанный желто-синий бланш усиливал карикатурный образ.

— Потому что, задолбала, Карасёва! — громовым голосом рявкнул Громов так, что Максимов вздрогнул, а женщина испуганно отшатнулась назад. — Галя, мать твою, я у тебя уже два раза заявления на побои принимал? Принимал! Как дурак бегал, твоего мужа в райотдел отводил, показания у него и соседей брал, кучу бумаги исписал. А ты что потом делала, зараза такая⁈ Бегала за мной, слезами заливалась, у кабинета караулила, орала, что муженек твой ненаглядный не при делах, ты его по злобе оговорила, и вообще вы помирились, и заявление хочешь забрать! На хрен мне нужен такой геморрой⁈ Заявления подаешь, потом забираешь, истерики устраиваешь. Вы между собой сперва разберитесь, а потом ко мне бегайте!

— На этот раз я точно забирать заявление не буду, — тихонько взвизгнула Галя, испуганно пятясь назад. — Достал урод!

— Не верю! — взревел опер. — В прошлый раз ты то же самое говорила. Только время отнимаешь, серьезные преступления расследовать мешаешь! Тогда я тебя пожалел, не стал привлекать по сто тридцатой за клевету, а надо бы! Сгинь с глаз моих долой дура, иначе сама по этапу пойдешь! Пока между собой не разберетесь, ко мне дорогу забудь!

Испуганная женщина улетучилась моментально. Только легкий ветерок пронесся оттуда, где она секунду назад стояла. Максимов вместе с опером последовали до знакомого кабинета, Дима распахнул дверь и жестом пригласил войти.

В помещении всё так же царил творческий беспорядок. На столах, как и в прошлый раз, были разбросаны папки с документами. Правда, горсть патронов на столе, «мосинка» и шашка в углу исчезли.

— Начальство заходило, втык сделало, — довольно ухмыльнулся Дима, увидев выразительный взгляд Андрея. — Вот и прибрались немного, правда, Петя?

Высокий худой парень, сидевший за дальним столом и листавший уголовное дело, поднял голову.

— Правда, правда, — недовольно согласился он. — Только не понятно, чего это ты Громов об этом постороннему рассказываешь?

— Это не посторонний, — отмахнулся Дима. — Андрей нам серьезно помогает. Можно сказать, юный друг милиции. Слушай Петь, ты бы вышел минут на пятнадцать, а? Мне с Андрюхой поговорить надо.

— Ладно, — высокий парень встал, закрыл дело, положил его в ящик стола и запер на ключ. — Общайтесь, а я пока сбегаю в пончиковую, пожру чего-нибудь.

— Это правильно, — весело откликнулся Громов-старший. — И мне парочку пончиков с кремом прихвати. Я тоже жрать хочу.

— Обломаешься, — буркнул коллега. — Она рядом находится. Выйдешь, сам купишь.

— Вредина ты, Петя, — хмыкнул лейтенант, но дальше развивать мысль не стал.

Опер и Максимов уселись за столом. Когда длинный вышел, Дима вскочил, метнулся к выходу, закрыл дверь на замок и пояснил:

— Чтобы никто не помешал. Рассказывай, с чем пришел.

— С вопросами, — хмыкнул Андрей, пока опер усаживался напротив. — Со вчерашней дракой всё нормально? Зареченских раскололи?

— В некотором роде, — криво усмехнулся Дима. — Но вообще-то ты вовремя явился. Кое-что надо обсудить. Начну по порядку: я пообщался с Зямой, Игнатом, Квадратом, Секой и прочими животными. Три придурка сами в нашу районную больничку побежали с травмами. Тут всё очень интересно получается. А ты чего прилетел? Тоже что-то услышал?

— Да так, рассказали, Лесин очень довольный был. Уже в курсе о драке и говорит: мне она ещё аукнется.

— Возможно, — скривился опер. — Я Игната и Сяву и другую борзоту расколол. Мы вместе с Саней Веткиным и Петей, ты его видел, с ними занимались. Подтвердили, что Георгадзе их нанял. Игнат должен был вызвать тебя один на один и искалечить. А если бы тебе удалось чудом уложить такого бугая, как он, все равно целым бы не выпустили. Мы все эти показания запротоколировали. Но вот, что интересно. Прямо с утра примчался Василий Иванович Ивлеев. Слышал о таком?

— Нет, — удивился Андрей. — А кто он такой? Важная птица?

— Лучший адвокат Пореченска, — сообщил опер. — Раньше в прокуратуре работал, потом вышел в отставку, адвокатом стал. Подкованный гад, знает все нюансы, может подловить на любой мелочи. Очень грамотно строит защиту. А из Москвы звонил Моисей Абрамович Минц. Я навел о нём справки. Минц считается одним из лучших и самых высокооплачиваемых адвокатов столицы. Себя не афиширует, лишнего внимания не любит. Защищает только очень денежных клиентов, и имеет репутацию человека, способного вытащить подзащитного из самой дерьмовой ситуации. Завтра после обеда он сюда приедет. Ивлеев будет защищать Игнатова, а Минц — Георгадзе. Миша, кстати, на которого они все показывали, как на заказчика нападения, уехал к родственникам в солнечную Грузию. Ты веришь в подобные чудеса?

— Нет, конечно, — усмехнулся Максимов.

— Вот именно, — опер поднял указательный палец, подчеркивая сказанное. — Зареченских будут отмазывать, и очень хорошо. За Георгадзе даже не говорю, всё понятно. Как думаешь, кого они собираются сделать виноватым?

— Меня? — удивился Максимов. — И что предъявят? Я же только защищался. Есть же свидетели.

— Как минимум, превышение необходимой самообороны, — авторитетно пояснил Дима. — Это ты так думаешь, что «только защищался». Могут всё дело вывернуть так, что ты спровоцировал драку. Например, чтобы покрасоваться перед девушкой.

— Ерунда какая-то получается, — возмущенно возразил Андрей. — Лера всё видела с самого начала. Петр Ефимович — тоже.

— Ну да, — кивнул опер. — Но в том то и дело, Ивлеев такая сволочь, что может попытаться их скомпрометировать как свидетелей. Он уже начал в этом направлении работать. Адвокат со своим подзащитным Игнатом пообщался, и зареченские массово начали отказываться от своих показаний. Утверждают, что дали их под давлением. Выставляют себя невинными овечками, на которых накинулись два бандита, а потом и третий, страшный дядька с двумя палками.

— Значит, решили меня виноватым сделать? — фыркнул Андрей. — Хорошо придумали. А как они со свидетелями решат? Я же говорю: Всё на глазах Леры происходило. Думаю, многие жители дома, чьи окна выходят на спортивную площадку, тоже могли видеть начало драки. Я уже о Петре Ефимовиче молчу.

— На Ефимыче они точно зубы обломают, — ухмыльнулся опер. — Он вояка заслуженный, засекреченный. Подписок на нём, что блох на Жучке. Я слышал, боевые награды тоже имеет, хоть и не афиширует. Его военное начальство не очень любит, но защищать будет как советские солдаты Сталинград — Смирнов один из лучших инструкторов по боевой подготовке и выживанию. В Союзе такими кадрами не разбрасываются. А вот тебя, похоже, хотят потопить. Как максимум, обвинить, что сам ситуацию спровоцировал. Как минимум: в превышении необходимой самообороны. Я тебе сейчас одну вещь расскажу, только ты никому не проболтайся — у меня могут быть неприятности.

— Не проболтаюсь, — серьезно пообещал Максимов. — Слово даю.

— Полковнику Маркову звонили, — сообщил понизив голос опер. — Как думаешь, кто?

— Папуля Лесина или Георгадзе, — усмехнулся Андрей. — Кто же ещё? Скорее всего, всё-таки Лесина. Его папашка первый секретарь. Может на начальника милиции аккуратно надавить.

— Соображаешь, — одобрительно кивнул Громов-старший. — Именно Владимир Петрович Лесин и звонил. После этого, Марков ненадолго куда-то уехал. Потом приехал, Олеговича вызвал. Дал команду: послать оперов в больничку получить заключения о травмах, и у зареченских в обезьяннике показания снять. Мы время максимально потянем, поможем, чем можем, конечно, но ты подумай, что предпринять, как отбиваться будешь.

— Подумаю, — серьезно пообещал Максимов. — За информацию спасибо. А откуда вы узнали, что первый секретарь вашему начальнику звонил? Сомневаюсь, что полковник об этом вам рассказал.

— Правильно сомневаешься, — усмехнулся опер. — Мне, понятно, никто ничего не говорил. А вот секретарша полковника дружит с Максимом Олеговичем. Он Наташу регулярно шоколадками и конфетками задаривает и последние новости узнает. Это нам хорошо помогает в некоторых случаях.

— Понятно. Кстати, что у вас там с маньяком. Нашли? — сменил тему разговора Андрей.

— Какой там нашли, — невесело усмехнулся опер. — Я тебе могу кое-что интересное рассказать, но повторюсь, никому ни слова. Вадьки и всей остальной вашей развеселой компании это в первую очередь касается. Ты же понимаешь, что вы с Валерией чудом спаслись. Если бы не пэпэсники, он бы тебя, скорее всего, легко завалил и с концами.

«Это ещё неизвестно, у меня шансы выжить точно были», — мысленно поправил Андрей.

Вслух же клятвенно пообещал:

— Дим, я — могила.

— Это хорошо, сам понимаешь, если кому брякнешь что-то, крепко меня подставишь, — Громов-старший не сводил глаз с Максимова.

— Я же сказал — ни слова.

— И зачем я тебе это говорю? — вздохнул опер. — Может только потому, что ты уже замазан в этом деле по самые уши, и можешь предложить что-то интересное?

Дима чуть помолчал и деловито продолжил:

— Мы вместе с солдатами, внутренними войсками и ребятами из трех отделений поблизости прошерстили всю местность. Маньяка, естественно, не нашли. Начали проверять всех местных мужиков. Ходили по хатам, предприятиям, смотрели отметины, которые ты оставил — раны на груди и левой лодыжке. Глухо, но одну ниточку всё же нащупали. В колхозе «Красные Зори» пропал один интересный дядька — Виктор Лемешев. Ящики с фруктами, овощами таскал, за теплицами ухаживал. Как говорят, принеси-подай иди на хер, не мешай. Приехал в наши края лет семь назад, сошелся с одной бабой, потом разошелся, так и остался. Бесконфликтный, тихий, всегда готовый помочь, отработать сверхурочно. Начальство в нём души не чаяло. Так вот он сразу после этих событий исчез с концами, будто и не было. Начали копать, подняли данные паспорта. И знаешь, что самое интересное?

— Что? — Максимов подался вперед, жадно ловя каждое слово.

— Паспорт у него поддельный, — торжественно сообщил Дима. — Вернее, настоящий, а фотка — нет. Начали его личность проверять по ЦАБ, нашим базам данных и тут выяснилось, десять лет назад настоящий Лемешев ехал с Крыма, где провел отпуск, познакомился с мужиком одним, соседом по купе. Пообщались, закрылись, раздавили бутылку «беленькой». Лемешев вырубился. Когда проснулся, соседа уже не было. Дома обнаружил потерю паспорта, поскольку ничего больше не пропало, решил, что потерял по дороге. Подал заявление о потере и восстановлении документа. Мы на всякий случай, проверили — он продолжает жить в Самаре, является полной противоположностью маньяку — невысокий, полноватый, круглолицый. Работает токарем на заводе, всё время в городе, изредка ездит в командировки, раз в год отдыхает в каком-то санатории. Такие дела, Андрей. Думаю, маньяка нашего в городе больше можно не искать. Скорее всего, уехал он куда подальше.

— А я считаю, наоборот, — заявил Максимов. — Он будет сидеть где-то здесь поблизости от Пореченска. Судя по заранее заготовленным лежбищам в лесу, мужик продуманный и предусмотрительный. Но главное, у него есть основания остаться здесь.

— Это почему? — прищурился опер. — С чего ты взял, что он никуда не удрал?

— Тут всё просто. Смотри, рядом с каждой жертвой убийца оставляет записку или надпись, правильно?

Дима кивнул.

— Получается, он по собственному убеждению несет определенную миссию. Если судить по содержанию той записки, которую я знаю, она заключается в крестовом походе против девочек или молоденьких девушек. Маньяк считает их сосудами греха и разврата и уничтожает, как он думает «скверну». Плюс, что ещё очень важно, для него это кровавая, страшная, но игра, с целью утверждения своего интеллектуального превосходства. Убийца получает удовольствие, действуя дерзко, на опережение, переигрывая милицию и тех, кто пытается его поймать.

— Почему так думаешь? — поднял брови Дима.

— Это следует из логики событий. Вот смотри, он косит под алкоголика, умело раздраконивает толпу и отправляет её на штурм райотдела. Или засекает нашу компанию, вырубает Леру и нагло вытаскивает её к машине. Кстати, вы её не пробивали?

— Пробили, конечно, — усмехнулся опер. — Дохлый номер. В Касатоновке, через два села от Митяевки, семья одна жила. Мужик развелся, жена уехала в другой город, есть относительно взрослый сын. Папаша умер пару лет назад, сын в Москве, учится в МИСИ, на третьем курсе, а «Победа», запертая в гараже осталась. Покойник свою машину любил, холил и лелеял, так что состояние автомобиля было отличным. Во всяком случае, на момент его смерти. За домом и участком соседка приглядывала. Ну и сын, Коля, периодически на выходные и каникулы приезжал. Подозреваю, убийца вскрыл гараж ночью. Или отмычкой, или замок поменял на аналогичный, подобрал такой же потертый, чтобы в глаза не бросался. Бабке, что за домом присматривает уже восьмой десяток пошел, зрение уже не то. Да и не будет она пристально тот замок разглядывать, у неё своих забот хватает. Думаю, возможна даже такая ситуация, что он брал машину несколько раз для своих потребностей, а потом возвращал. Идеальная схема получается, чужую тачку использовать, а потом обратно в гараж ставить. И хрен, кто что докажет, если с поличным не поймают. Да и номера на ней были другие. Просто местный участковый давно работает, с покойным общался и машину сразу опознал. Ладно, это к обсуждаемой теме отношения не имеет. Так с чего ты взял, что маньяк здесь где-то останется?

— Это просто, — терпеливо объяснил Максимов. — Я тебе привел примеры с подстрекательством толпы к противостоянию с милицией, и попыткой похищения Валерии. И в первом и втором случае, для него это не имело большого смысла. Риска много, толку мало. Да и Валерия уже относительно взрослая, а маньяка по больше привлекают малолетки, хотя на крайний случай и такие сойдут.

— Хм, — нахмурился Дима. — В принципе, да.

— Смысл всех этих телодвижений имеется только в одном случае, — Андрей сделал многозначительную паузу.

— Каком? — насторожился опер и взорвался. — Да говори уже, не томи!

— В комплексе Наполеона у убийцы, — пояснил Максимов. — Он получает удовольствие от игры в «кошки-мышки», ощущения своей дерзости, безнаказанности. Это урод — адреналиновый маньяк, он постоянно проходит по краешку бритвы, и кайфует, когда у него всё получается, а милиция и остальные остаются в дураках. Ещё один существенный момент: для него очень важно ощущение превосходства над жертвами и противниками. А теперь представь, у убийцы в первый раз полностью обломились планы. Девчонку утащить не смог, меня шлепнуть тоже не получилось, его ранили, логово раскрыто, образцы крови получены, приходится покидать насиженное место. Уверен — он просто в бешенстве и хочет отомстить, чтобы доказать своё превосходство. Поэтому никуда маньяк не сбежит. А если и уедет, то ненадолго, пересидит где-нибудь, и снова вернётся завершить начатое.

— Логично, — немного подумав, признал Дима. — Не факт, что так всё обстоит, но очень похоже на правду.

— Так и есть, — авторитетно заявил Максимов.

— Слушай, а ты точно Андрей Воронов, друг моего Вадьки? — остро глянул старлей. — У меня возникает впечатление, будто общаюсь с бывалым зрелым мужиком. Да ещё обладающим специфическими знаниями о маньяках.

— Нет, конечно, я инопланетянин с Альфы Центавра. Прилетел сюда на летающей тарелке и собираю сведения о землянах, чтобы завоевать вашу планету, — насмешливо фыркнул Андрей. — Конечно, Воронов, кто же ещё? А объяснить свои знания могу очень просто. У меня же бабушка медик. В Москве у неё огромная библиотека. В том числе и по психологии книги имеются. Когда последний раз был, увлекся вопросом, перечитал кучу литературы. Да и вообще, мы растём, взрослеем. Появляется тяга к знаниям, новые интересы. Ты этого не замечаешь?

— Ладно, — опер отвел взгляд и устало потер глаза. — Допустим, ты прав. И что это нам даёт?

— Возможность поймать маньяка, — усмехнулся Максимов. — Используя эти черты его личности. Хочешь узнать, как? Готов рассказать.

— Ну расскажи, — усмехнулся Дима. — Послушаю. Может, чего интересного подскажешь.