Кровавая весна 91-го продолжается

Глава 20

Вернувшись с прогулки, Максимов первым делом перезвонил Громовым. Ему повезло, Дима оказался в гостях у родителей, и уже пришедший домой Вадик сразу позвал его к телефону.

— Да, привет Андрей. Что там у тебя? — раздался в трубке знакомый голос опера.

— Поговорить надо, — тихо, прижав трубку к губам, ответил Максимов.

В гостиной, где устроились родители, по телевизору шел музыкальный концерт, гремели песни, но Андрей на всякий случай, старался говорить не громко, чтобы не беспокоить предков, особенно мать, эмоционально переживавшую возможное участие сына в будущей поимке маньяка.

— Это срочно? — лениво поинтересовался Дима. — До завтра подождать не может? Меня тут матушка варениками с мясом и сметаной от пуза накормила, даже двигаться лишний раз лень.

— Помнишь, мы в Митяевку и Строгово ездили? На эту тему, — намекнул Андрей.

— Понял, — посерьезнел опер. — Через пять минут зайду. Что там Светлана Аркадьевна? Ты с ней уже поговорил? Она меня сковородкой не пришибет?

— Поговорил, — усмехнулся Максимов. — Сначала рвала и метала. Потом немного успокоилась, ждёт московского следователя в гости.

— Мы с Максимом Олеговичем с прокурорским уже предварительно пообщались. Убедили проводить разговор не в кабинете, а у тебя дома. Теперь от тебя отмашку ждём, — сообщил старший лейтенант.

— Вот и отлично, — одобрил политтехнолог. — Приходи смело, никто тебя доставать не будет. Мать отлично к тебе относится, может что-то скажет, но истерик и обвинений точно не будет.

— Ладно, — повеселел Дима. — Жди, через пять минут подскочу.

Максимов дождался, пока в динамике зазвучали отрывистые короткие гудки, и повесил трубку. Затем приоткрыл дверь гостиной.

На экране, похожий на поджарую гончую, пародист Александр Иванов с бесстрастным выражением лица, издевался над очередным стихоплетом, держа на вытянутой руке стопку листов. Родители, раскинувшись на диване, улыбались, вслушиваясь в сочащиеся ядом и сарказмом вирши юмориста.

— Мам, пап, ко мне сейчас Дима Громов зайдет, брат Вадика, на несколько минут. Нам надо поговорить.

Улыбки с лиц родителей моментально пропали, будто их стерли ластиком.

— Это касается ваших дел с поимкой маньяка? — встревожено осведомилась напрягшаяся Светлана Аркадьевна.

— Завтра вечером московский следователь к нам в гости должен прийти, мы же уже это обсуждали, — напомнил Андрей. — Вот и надо кое-что с Димой обговорить перед этим. Чисто технические моменты.

— Ты смотри, технические моменты, — подбоченилась матушка. — А нас в эти технические моменты посвятить нельзя?

— Да там, абсолютно невинные дела, — отмахнулся Максимов, — Внутренняя кухня. Дима мне помогает, подсказывает, как держаться с начальством, что говорить. Вы же знаете, мы с Вадиком дружим, он меня с малых лет знает, не подставит и всегда поможет. А служебную информацию ему перед всеми говорить неудобно. Одно дело с меня слово взять не распространяться, другое перед нами всеми вещать.

— Да что ты говоришь, — начала заводиться Светлана Аркадьевна, но отец успокаивающе накрыл своей огромной ладонью руку матери и она замолчала.

— Хорошо, разговаривайте, — кивнул Николай Иванович. — Только не долго. Мы уже скоро спать ложиться будем.

— Минут пятнадцать, не больше, — пообещал Максимов. — А может и меньше.

Дима примчался, быстро, как обещал. Не прошло пяти минут, как заверещал звонок. Максимов первым метнулся в прихожую, открыл замок и жестом пригласил гостя заходить.

Когда опер снимал кроссовки и передавал куртку хозяину, Светлана Аркадьевна и Николай Иванович появились на пороге прихожей.

— Здравствуйте, — поздоровался старший лейтенант.

— Привет, Дима, — отец шагнул навстречу, протянул ладонь. Мужчины поздоровались.

— Здравствуй, здравствуй — многозначительно протянула Светлана Аркадьевна, облокотившись на дверной косяк гостиной. — Дмитрий, ты ничего не хочешь мне сказать?

— Я думаю, всё, что надо вам уже Андрей сказал, — вежливо ответил опер. — Но если у вас имеются какие-то вопросы, всегда готов на них ответить.

— Дима, вопрос у меня только один, — мать пристально глянула в глаза Громову. — Ты же понимаешь, что если с сыном что-то случится, всем вам мало не покажется?

— Понимаю, Светлана Аркадьевна, — вздохнул старлей. — Я его никуда не тянул. Это Андрея инициатива. Но со своей стороны обещаю, сделаю всё что могу, чтобы с ним ничего не произошло. Завтра же подниму вопрос, чтобы за ним присматривали. Вадька с другими пацанами постоянно рядом будет.

Андрея инициатива, говоришь? — мать прожгла многообещающим взглядом Максимова. — Ладно, мы с ним на эту тему потом пообщаемся. Твоё обещание я хорошо запомнила. Учти, не сбережете сына, пеняйте на себя, ты меня знаешь.

Дима благоразумно промолчал.

— Мам, перестань, я уже взрослый, — попробовал вмешаться Андрей. — Сам хожу в туалет и всё такое.

— Помолчи, — отрезала Светлана Аркадьевна, минуту сурово смотрела на невозмутимого милиционера. Наконец лицо матери чуть смягчилось:

— Ладно, идите, общайтесь. Только не долго. И помни, Дима, я не шучу.

— Буду помнить, — пообещал опер.

Оказавшись в своей комнате, Максимов пропустил гостя, аккуратно закрыл за собой дверь.

— Присаживайся.

Опер плюхнулся на диван.

— Рассказывай, — потребовал он.

Андрей в нескольких предложениях обрисовал встречу с дедом-алкоголиком.

— Ты уверен, что это был маньяк? — после небольшой паузы поинтересовался Дима.

— Уверен, — кивнул Максимов. — Я его по глазам вычислил, иначе бы не узнал. Хорошо гад загримировался, даже меня в заблуждение ввел, когда понял, что это убийца, уже поздно было, удрал зараза.

— Как только домой приду, перезвоню, Максиму Олеговичу, — пообещал Дима. — Будем за тобой приглядывать. И ты один никуда не ходи. Если что-то надо, Вадьку бери с собой, Вернера, Саню Русина. Чем больше вас будет, тем лучше. И по вечерам не шляйся. Понимаю, дело молодое, за Валерией ухаживать надо, но всё-таки пока с вечерними свиданиями лучше повременить.

— Так и сделаю. Только вы запускайте мой план, как можно скорее, — попросил Андрей. — Я уже фразы придумал, и интервью для газет написал. Чем больше будет шума, тем лучше. Маньяк начнёт психовать, суетиться, а значит, на эмоциях совершать ошибки. Я не хочу годами ходить и оглядываться. И за Леркой присмотрите. С ней Рудик теперь постоянно ходит, я с ребятами приглядываю, но этого недостаточно. Мало ли что этому полоумному в голову взбредет.

— Присмотрим, — пообещал опер. — Как только твоя мать даст согласие, сразу процесс запустим.

— Вот и отлично, — одобрительно кивнул Максимов.

Опер встал, протянул руку:

— Тогда до завтра? Максиму Олеговичу я позвоню, как обещал. А ты сегодня не выходи. Завтра в школу и без компании своих парней из дома ни ногой.

— Это понятно, — вздохнул Андрей, пожимая крепкую ладонь Громова. — Так и сделаю.

Когда опер ушёл, Андрей немного почитал «Приключения Томека на Черном континенте», дождался, когда у предков в комнате погаснет свет и в гостиной воцарится тишина, прерываемая еле слышным сонным дыханием родителей. Открыл балконную дверь и тихо прошел на площадку. Отодвинул свернутый пыльный ковер, открыл еле слышно скрипнувшую дверь старого шкафчика. Открыл лежащий внутри пенал с хозяйственными принадлежностями. Вытащил из длинного отделения два гвоздя-сотки. Задумчиво на них посмотрел, закрыл пенал. Отнёс гвозди в квартиру. Сходил в ванную, достал из навесного шкафчика два бритвенных лезвия. Притащил из кухни маленький острый нож, из шкафчика в прихожей — нитки с иголками, куски тканей, клей и большие ножницы. Вспорол внутренний шов в куртке, там, где подкладка соединялась с наружной тканью. Шить Максимов умел и через час удовлетворенно полюбовался на результаты своей работы. Получилось кривовато, но политтехнолога это не смутило — главное, результат. В самодельный внутренний кармашек куртки отправилось одно бритвенное лезвие, в распоротую снизу и заклеенную кожаную ленту ремня — другое. Два гвоздя-сотки легли в самодельные чехлы на петлях, которые легко можно было привязать к поясу или лодыжке. Андрей удовлетворенно усмехнулся: на милицию надейся, а сам не оплошай. Теперь он во всеоружии и готов к встрече с маньяком.

* * *

Сверкающий черным лаком сто двадцать четвертый «мерседес» ждал Максимова недалеко от подъезда. За рулем сидел блондинистый Артур, рядом опрокинувшись на откинутое сиденье, дремал Никита.

— Не понял, — удивился Русин, проследивший за взглядом Андрея. — Это, что к тебе приехали? На такой тачке?

— Москвичи, — вместо Максимова, ответил Цыганков. — Помнишь, я рассказывал, что мы звонили, приглашали тебя к Вернерам видео со столичными каратистами посмотреть, которые нашего Андрюху на поединки вызвали? Тебя тогда дома не было, с очередной подругой загулял. Так вот, это они и есть.

— Понятно, — задумчиво протянул Саня. — И чего им здесь надо?

— Сань, я сам сказал, чтобы со мной связались, — спокойно пояснил Андрей. — Правда, не ожидал, что сюда приедут. Скорее всего, хотят морально надавить «Мол, мы всё о тебе знаем», но мне плевать на эти игры, честно. Драться на улице они навряд ли будут, хотят провести поединки в зале. И я уже согласился.

Пока Максимов общался с друзьями, Артур и Никита вылезли из машины. Никита остался возле «мерседеса», блондин, улыбаясь, пошел навстречу.

— Привет, ребята, — поздоровался Артур, но руку не протянул, и глаза смотрели холодно, оценивающе. — Андрей, мне передали, ты хотел меня видеть.

— Хотел, — согласился Максимов. — Давай так, я сейчас сумку домой заброшу, а потом встретимся в «Холодке» переговорим, через полчасика. И да, ко мне домой больше приезжать не надо, могу неправильно понять, обидеться и разорвать наши договоренности.

— Хорошо, — покладисто согласился блондин. — Больше не будем. Ты не подумай ничего такого, мы тебя пугать не хотели, просто знали, ты в это время возвращаешься из школы и, чтобы потом не искать, подождали тут.

— Вы меня не напугали, — холодно ответил Максимов. — Просто приезд на машине под подъезд, или ваши физиономии во дворе, я справедливо буду расценивать, как давление. В следующий раз, когда здесь увижу, не обижайтесь, но боя не будет.

— Ладно, хладнокровно согласился блондин. Пренебрежительное «физиономии» Артур предпочел не заметить.

— Тогда через полчаса в «Холодке», — Максимов подчеркнуто развернулся спиной к москвичу и направился обратно к стоявшим неподалеку друзьям.

— Мы там будем, — ответилАртур и в свою очередь двинулся к машине.

— С тобой пойдем, на всякий случай, — заявил Русин. Цыганков согласно кивнул.

— Можете пойти, — согласился Андрей. — В качестве моральной поддержки. Драку они там устраивать не будут, это не в их интересах. Все на словах решим.

— Сейчас закинем сумки, быстренько перехватим что-нибудь и будем ждать тебя во дворе, — сообщил Саня.

— Годится…

В «Холодке» Артур и Никита устроились на том же самом месте, недалеко от входа. Зашедшие с Максимовым Русин и Цыганков демонстративно сели за соседний столик.

— Зачем ты их притащил? — удивился блондин. — Боишься нас? Зря. Мы — спортсмены и деловые люди, а не шпана.

— Парни захотели пройтись со мной, — сухо пояснил Максимов. — Вас они не знают, естественно, когда два здоровых бугая приезжают на «мерседесе» ко мне под подъезд, это вызывает вопросы. Вас никто не боится, не обманывай себя. Просто друзья, если они настоящие, никогда не бросают в подобных ситуациях.

— А они настоящие? — усмехнулся Артур.

— Настоящие, — спокойно подтвердил Андрей. — Проверено.

— Ладно, это к делу отношения не имеет. Ты определился с датой? — поинтересовался блондин.

— Через две недели, нормально?

— Нет, — чуть усмехнулся москвич. — После нашего первого разговора уже прилично времени прошло. Давай на следующей неделе, примерно в четверг-пятницу, нормально? Не волнуйся, никто тебя сильно бить не будет. Просто покажем разницу в уровнях и проведем показательный спарринг. Можем сразу, как придешь, двести рублей тебе отсчитать за первый бой, чтобы не переживал.

— Я абсолютно не волнуюсь, и тем более не переживаю, — с бесстрастным выражением лица пояснил Максимов. — Наоборот, предлагаю повысить ставки.

— Это как? — заинтересованно глянул Артур.

— Очень просто. Проведем бой в полный контакт. Будем драться до тех пор, пока можем продолжать, и один из нас не сдастся, до нокаута или полного избиения, когда противник не сможет защищаться. На первый поединок кладу тысячу, вы — такую же сумму. Выигрываю я, забираю вашу тысячу. Побеждает Никита, мои деньги становятся вашими. На следующий бой ставлю уже две — свою и выигранную, и вы — две. Победитель второго боя получает уже двушку. По рукам?

— Ты, что действительно думаешь, что можешь нас победить? — брови блондина изумленно взлетели. Даже невозмутимый Никита оставил стакан с томатным соком и начал с интересом рассматривать Максимова, как какое-то диковинное животное.

— Поживем-увидим, — спокойно ответил Андрей. — Во всяком случае, я готов рискнуть.

— Ты же понимаешь, что пытаешься взять нас на «слабо»?- подал голос Никита. — Допустим, мы согласились. Откуда у тебя тысяча? Таких денег у обычных школьников не бывает. Несправедливо получается, мы тысячу даем, а ты нас кинуть пытаешься. Проиграешь, выплатить не сможешь. Зачем нам этот геморрой?

Андрей молча полез во внутренний карман куртки. Достал тонкую пачку стольников. Блондин изумленно присвистнул. Никита хмыкнул.

— Один, два, три — на стол начали ложиться коричневые купюры с Лениным. — Четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять — тысяча.

Максимов закончил подсчет и предложил удивленным москвичам.

— Можете проверить любую, они настоящие.

Артур молча цапнул одну купюру, потер, посмотрел на свет, удивленно хмыкнул, положил обратно. Сухо подтвердил:

— Настоящие.

Остро глянул на Максимова:

— Откуда у тебя такие деньги?

— Это неважно, — спокойно ответил Андрей. — Важно, что у меня они есть, и я могу их поставить напротив ваших. Деньги абсолютно законные, я их заработал.

— Интересный ты человек, — хмыкнул Артур. — Школьник и тысячу заработал. Фантастика.

— А если проиграешь свою тысячу, что ставить в следующий раз будешь? — насмешливо поинтересовался Никита.

— Ничего, — пожал плечами Максимов. — Мы как договаривались? Я провожу с тобой поединок, если выигрываю, дерусь с Артуром. Если проигрываю, на этом всё заканчивается. Естественно, больше ничего ставить не придется. Но я вообще-то своё предложение не закончил.

— Излагай, — поощрительно кивнул блондин.

— Бабки непосредственно перед матчем мы даем третьему человеку. Он присутствует в зале, а после боя отдает их победителю. Согласны?

Артур и Никита переглянулись, блондин подтвердил:

— В принципе, да. Давай дальше.

— Повторю, я прихожу вместе со своей группой поддержки и видеокамерой, будем снимать бой со своей стороны, во избежание спорных ситуаций. Вопросы?

— Нет вопросов, — мотнул головой Артур. — Дальше.

— Давай сразу обговорим правила. Я свои предложения сделал. Теперь хочу тебя послушать.

— Правила обычные. Запрещены удары в пах, в кадык, колени, глаза. Всё остальное разрешено. В принципе, предлагаю тебе отказаться от формата в полный контакт, можем ненароком сделать больно или сломать что-то, — добродушно предложил блондин. — И если деньги поставишь, они к тебе уже не вернутся.

— Как и к тебе, — ухмыльнулся Андрей.

— Ты что, думаешь, что сможешь выиграть⁈ — взорвался Никита. — Знаешь, я всякое видел, но такое… У тебя явно мания величия. Случайно попал коленом в Славку и возомнил себя Брюсом Ли? Глупо. Ты ещё пацан зеленый, и сам под молотки лезешь. Мы вообще-то с Артуром хотели тебя легонько побуцкать, повалять на татами под камеру и заплатить двести рублей, как обещали. А сейчас ты своими ставками и предложением рубится в полный контакт просто не оставляешь нам выбора. Может, передумаешь, а? Пока не поздно.

— Не передумаю, — твердо заявил Максимов и протянул ладонь. — Так что, по рукам?

— По рукам, — скривился Никита, пожимая руку. — Только не обижайся теперь, сам напросился.

— Тогда деремся вечером в следующую пятницу, — добавил Артур. — Вечером в шесть часов. Знаешь большой зал самбо и дзюдо рядом с вашим каратэшным? У Владимира Евгеньевича уже предварительная договоренность есть, чтобы там бои провести. Соберем побольше народа, пусть все посмотрят. Мы постараемся тебя не калечить, но миндальничать особо не будем. Извини, ты сам напросился. Договорились?

— Да, — коротко ответил Андрей. — Договорились.