Кровавая весна 91-го продолжается

Глава 22

Дима поджидал его за рулем старенькой белой «копейки». Увидел, выходящего из подъезда Максимова, приветственно взмахнул рукой. Андрей помахал в ответ, обошел машину, передняя дверца «ВАЗа», щелкнув замком, приоткрылась. Максимов скользнул на сиденье рядом с водителем, пожал протянутую руку.

Спросил:

— Едем?

— Готов к разговору с московским следователем и психиатрами? — поинтересовался старший лейтенант.

— Готов, — подтвердил Андрей.

— Тогда в райотдел.

Дима нажал на педаль, повернул руль, тихо гудящий мотор взревел, машина двинулась вперед, с каждой секундой набирая скорость.

Райотдел встретил Максимова привычной суетой. Туда и обратно сновали в холле пэпээсники, опера, какие-то взъерошенные тетки, потасканные девицы, хмурый мужик, по виду типичный работяга.

— Это со мной, — авторитетно заявил Дима, подталкивая Андрея вперед.

Лейтенант, сидевший за стеклянной оградой с надписью «Дежурная часть», равнодушно кивнул и отвернулся.

— Какой-то он у вас не очень бдительный, — заметил Максимов, когда они с опером оказались в коридоре первого этажа. — А вдруг я террорист, взял тебя в заложники, чтобы пройти в райотдел и перестрелять начальство?

— Ага, сейчас, размечтался, — усмехнулся опер. — Будь бы ты террористом, я бы привез тебя прямо под райотдел, только тапки переобул по дороге. Не фантазируй, Андрюха. У Коли уже опыт имеется, четыре года в «дежурной части» сидит. Тут каждый день такая чехарда происходит. Буйную алкашню, шпану, отмороженных уркаганов привозят. Мат, разбитые головы, попытки сопротивления, угрозы — Николай каждый день с пострадавшими и преступниками общается. Ему достаточно одного взгляда, чтобы все понять о человеке.

Пока они разговаривали, дошли до кабинета следователя. Первым к двери подошел опер. Аккуратно постучался и негромко спросил:

— Можно?

— Заходи, Громов, — раздался уверенный голос Александра Ивановича. — И парня с собой захвати.

В кабинете сидело четверо. Во главе стола расположился следователь, справа от него брюнетка-психолог, слева — улыбнувшийся и дружелюбно подмигнувший Андрею Максим Олегович, а вот за ним…

Максимов рассмотрел паренька, устроившегося за начальником ОУР. В груди на мгновение похолодело, сердце замерло, пропустив удар, а потом заполошно забилось испуганной птицей о грудную клетку. Перед ним находился старший брат Станислав. Только моложе на добрых тридцать лет: густая черная шевелюра без малейших залысин, аккуратно подстрижена, в выразительных карих глазах сияет задорная искорка, худая нескладная фигура, выражение усталого циника, давно перешагнувшего шестой десяток, сменилось лицом молодого ученого, искренне увлеченного своим делом. Вместо гусиных лапок у глаз и мелких морщинок — упругая молодая кожа, наметившееся пузико, которое Станислав Владимирович Максимов шутливо называл: «мои запасы на голодный год», превратилось в подтянутый плоский живот.

Лицо политтехнолога на мгновение дрогнуло, уголки губ предательски поползли вверх. Максимов стоически подавил желание подскочить и обнять старшего брата, такого близкого, молодого, родного и снова принял невозмутимый вид. Станислав колебание мимики уловил, изумленно поднял бровь. Следователь и начальник ОУР остались спокойными, никак не отреагировав.

— Здравствуйте, — вежливо поздоровался Андрей.

— Здравствуй, — ответил «важняк» и глазами указал на свободный стул рядом с Викторией Алексеевной. — Присаживайся. А ты Громов, можешь идти к себе.

Дима молча развернулся и скрылся за дверью.

Максимов устроился возле психолога.

— Это Станислав, ученик профессора Янкелевича, о котором ты рассказывал, — сообщил Александр Иванович.

Брат улыбнулся и приветливо кивнул.

— Очень приятно, — вежливо ответил политтехнолог.

— Взаимно, — откликнулся Стас. — У нас с тобой разница в возрасте не такая большая, будем на ты, хорошо?

Максимов кивнул.

— Можно просьбу?

— Конечно, — политтехнолог с интересом ждал продолжения.

— Андрей, мне рассказали план поимки маньяка. Я понял, генератором идей был ты, правильно?

Политтехнолог чуть помедлил и еле заметно кивнул.

— Товарищи из милиции и прокуратуры могли что-то исказить или не так понять. Хотелось бы послушать твои идеи из первых уст, чтобы не играть в «испорченный телефон». Тебе же не трудно повторить свои предложения в деталях?

Не трудно, — вздохнул Андрей.

— Тогда я тебя внимательно слушаю, — Стас задумчиво подпер ладонью щеку и замер.

Пришлось в очередной раз рассказывать. Брат не перебивал, если хотел уточнить, поднимал ладонь вверх, и когда Максимов делал паузу, задавал короткие уточняющие вопросы.

Когда Андрей закончил, Стас поджал губы и хмыкнул:

— Удивительно. Будто ты мою диссертацию изучил от корки до корки. Точно с Янкелевичем встречался только один раз во дворе?

Андрей улыбнулся:

— Да. И общались не долго, полчаса, максимум.

— Прямо не верю, что он тебе столько рассказал за короткую встречу. Пусть даже подвыпившим был, и вообще, у него давление из-за лишнего веса, он даже двигается с трудом, поэтому постоянно мрачный и не в духе. С посторонними держится отстраненно и высокомерно. А тут ещё пошел куда-то один сел с бутылкой в пакете в подъезде. Как-то не очень на Льва Моисеевича похоже.

— Там лишнего веса и близко не было, — весело сообщил Максимов. — Высокий, худой, ростом выше, чем я сейчас, с длинными седыми волосами. Что касается распития бутылки и посиделки во дворе, можно у него спросить. Ты же с ним отношения поддерживаешь?

Стас и московский следователь быстро переглянулись.

— Нет, — братец поджал губы. — Мы с ним немного поругались, когда он уезжал. А своего нового адреса в Израиле он не оставил.

Станислав помолчал и неожиданно выстрелил вопросом:

— Скажи, Андрей. По твоей характеристике маньяка, он очень продуманный, артистичный, изобретательный. Склонен к импровизации, основательно подходит к подготовке преступлений, созданию убежищ и путей отходов. Так?

Максимов кивнул.

— Тогда почему ты решил, что маньяк попадется в расставленную нами ловушку? Она ведь не шедевр изощренности и если честно, достаточно грубовато сделана. Если логически мыслить, и при соответствующей подозрительности можно заподозрить капкан, в который его последовательно заманивают. Что-то в твоей схеме не сходится.

— Если логически мыслить, все эти убийства девочек не стоило и начинать — можно попасться и быть расстрелянным, — спокойно ответил Андрей. — Маньяк думает по-другому. Логика и рациональность у него работают не так, как у обычных людей. Доминирует звериная сущность. Главная цель у таких убийц-психопатов — утолить жажду крови, реализовывать садистские желания, ощущать себя Богом, способным вершить людские судьбы, играть с преследователями и оставаться неуловимым. Он получает от этого мощнейший заряд адреналина и удовольствие, сопоставимое с сильным оргазмом. А я, грубо говоря, поломал этот кайф, нарушил планы убийцы, впервые заставил его ощущать себя не представителем высших сил и охотником, а загоняемой дичью. Этого маньяк мне никогда не простит. И судя по надписи, которую мне показали, желание расправиться со мною, взять реванш, стало у него идеей фикс. Меня он не воспринимает как серьезного противника, моя связь с милицией тоже сомнительна, в силу возраста и учёбы в школе. А захлестнувшая его ненависть мешает мыслить рационально. Вот на этом и надо сыграть.

Максимов замолчал. Наступившую тишину разорвали три громких хлопка, похожих на выстрелы.

— Потрясающе, — громко заявил Стас. — Аплодирую стоя. Великолепный анализ. Если я бы знал этого юношу, то обоснованно заподозрил, что он читал мою диссертацию. В жизни не поверю, что Андрей построил все свои умозаключения на основе учебника психологии бабушки и разговора с Янкелевичем.

— Ладно, давайте перейдем к делу, — включился в разговор «важняк». — Андрей, разрешение сверху на операцию получено, поэтому начинаем её запускать. Завтра в Пореченск, как я и обещал твоей маме, приедут двое московских оперативников. Вместе с ребятами Максима Олеговича будут за тобой присматривать в городе. Руководством серьезно рассматривалась возможность обращения к первому заместителю председателя КГБ Виктору Федоровичу Грушко с просьбой выделить для операции специалистов Седьмого управления для организации наружного наблюдения. Потом посовещались, решили обойтись своими силами. Рассказываю тебе это, чтобы понимал уровень операции и задействованных лиц. Натворишь глупостей, подставишь всех нас.

— Не натворю, — пообещал политтехнолог. — Александр Иванович, я же не маленький, всё понимаю.

— Вот и отлично, — следователь улыбнулся одними губами, глаза остались серьезными. — Значит, давай пройдемся по плану. Завтра в четыре у тебя встреча с телевизионщиками. Сценарий посмотрел и чуть подкорректировал Станислав Максимов. Интервью в газету мы уже отправили, с небольшими коррекциями, внесенными им и Викторией. Теперь нашу следственную группу будут консультировать два специалиста-психолога. Ещё один важный нюанс — для срочных контактов, если понадобится выехать за пределы Пореченска, обязательно уведомляй Громова. Он к тебе официально прикреплен, будет сопровождать в поездках, пока эта история с маньяком не закончится. Без него никуда из города не выезжать.

— Ладно, — пожал плечами Максимов.

— По последнему пункту твоего плана сделать ответные послания-надписи в местах убийств у нас возникли серьезные разногласия. Виктория считает, что ими можно отпугнуть убийцу, Станислав готов рискнуть, но только, если появится информация, что маньяк в Пореченске и будет необходимо подстегнуть ситуацию.

— В моем плане отмечено — этот пункт дополнительный, — пожал плечами Андрей. — Тоже считаю, если появится информация, что убийца в городе, такой вариант можно попробовать.

— Договорились, тогда и рассмотрим этот вариант. На сегодня пока всё, — следователь хлопнул ладонью по столешнице. — Андрей, я тебя больше не задерживаю. Старший лейтенант постоянно будет с тобой на связи, если появятся изменения или срочные вопросы, он проинформирует.

* * *

До дома Максимова подвез Дима. «Белая копейка» опера стояла возле входа в райотдел. Сидевший за рулем старлей, как только Андрей появился, помахал рукой и открыл переднюю дверцу.

— Мы теперь с тобой повязаны как нитка с иголкой, — сообщил опер. — Максим Олегович дал команду за тобой присматривать. Если нужно куда-то поехать, обращайся. Из города без меня — ни ногой.

— Знаю, — невесело усмехнулся Андрей. — Предупредили.

— Я временно из общаги к родителям переселяюсь, буду рядом, на всякий случай. Мне даже оружие разрешили постоянно держать под рукой, в виде исключения. Максим Олегович даже маленький сейф свой дал на время, я его уже поставил в своей комнате. По любым вопросам звони, не стесняйся.

— Даже ночью? — усмехнулся Максимов.

— Даже ночью, — серьезно подтвердил старший лейтенант. — Только если, действительно, что-то важное. Будешь трезвонить по пустякам, приду и уши надеру. Усёк?

— Усек, — кивнул Андрей. — Дим, по пустякам беспокоить точно не буду, можешь не переживать. Только если что-то серьезное случится.

— Вроде всё обсудили, — на минуту задумался Громов. — Тогда поехали.

Громов высадил Максимова у подъезда, и когда тот выбрался, напомнил:

— Звони, если что, как договорились.

— Обязательно.

За дверью требовательно звенел телефон. Андрей торопливо открыл ключом замок, заскочил в прихожую и сразу схватил трубку.

— Да, слушаю.

— Привет, — пробурчал в трубке недовольный голос Влада. — Ты там обо мне не забыл, случайно?

— Не забыл, — подтвердил Максимов. — Ты же мне месяц дал, правильно? Подготовили объявления, ведем работу. Скоро начнём набирать новых продавцов. Только надо некоторые рекламные моменты утрясти. Я к себе в команду Валерию Вернер взял. Будет мне помогать проекты реализовывать.

— Только за свой счёт, — сразу ответил кооператор, — или в пределах выделенного бюджета. Больше пока ничего не дам.

— Естественно, — подтвердил Андрей. — Всё в рамках нашего договора. И Гринченко привлеку, пусть объявления по набору продавцов в общагах и на проходных расклеит, когда у тебя занят не будет. Пусть в десять часов утра в понедельник собираются для собеседования. Там я и Валерия с ними побеседуем, подберем подходящих. Годится?

— Годится, — одобрил кооператор. — Выделим вам кабинетик на первом этаже. Раньше там бухгалтерша сидела, потом переселилась на второй.

— Как, кстати, Гринченко работает? Замечаний и претензий нет?

— Пока нет, даже лучше чем ожидал, — сообщил Влад. — Старается. Тюки тащит, надрывается, но пока все не перенесет, не остановится. Я парочку приходящих грузчиков уволил, когда его взял — бухают, опаздывают. Твой одноклассник пашет как стахановец в шахте. Никогда не откажет, надо — на большее время останется, на выходные или утром придет, правда, я редко его об этом прошу, понимаю — учится. Так что парень работящий, я доволен. И с Саней общий язык нашли быстро, подменяют друг друга, поддерживают, когда надо.

— Значит, не зря его к вам отправил, — удовлетворенно заметил Максимов.

— Не зря, — подтвердил коммерсант. — Ладно, я тебе чего звоню? В четверг с утра еду в Москву в свой магазин. Надо посмотреть как там дела, бабки забрать. Можешь составить компанию, и Леру с собой взять, раз она в твоей команде. Посмотрите всё, возможно, новые идеи по продажам появятся. Да и вчетвером веселее будет.

— Кто четвертый? — с интересом спросил Максимов.

— Петр Ефимович Смирнов. Будущий директор нашей охранной фирмы. Документы уже готовы, пора работать начинать. Посмотрит московский магазин, прикинет, как охрану организовывать. Впрочем, ты его не знаешь.

— Прекрасно знаю, — усмехнулся Андрей. — Даже тренируемся вместе. И с Лерой он тоже хорошо знаком.

— Вот как? — удивился Русин-старший. — Замечательно. Дорога будет веселее.

— Мне только один момент надо уточнить, сегодня вечером. Когда будет ясность, позвоню. Хорошо?

— Хорошо, — согласился кооператор.

Андрей дождался, когда в трубке раздадутся первые короткие гудки, нажал на рычаг и снова набрал номер Громова.

Трубку взял Вадик.

— Алло. Я вас слушаю.

Максимов улыбнулся, слыша юношеский басок друга.

— Привет, как жизнь молодая? Братишка тебя уже со своей кровати согнал?

— Здорово, Андрюха, — прогудел Громов-младший. — Не дождешься. На своей сплю, а он диван оккупировал, гад. Большой и мягкий.

— Бедняга, как же ты страдаешь, — посочувствовал Максимов.

— Не подкалывай, — прорычал Вадик.

— Не буду, — покорно согласился Андрей. — Будь другом, брата позови. Мне надо ему кое-что сказать.

— Минутку.

— Что-то произошло? — в голосе подошедшего Димы звучали нотки беспокойства.

— Мне в четверг утром надо в Москву ехать. По делам кооператива Влада, — сообщил политтехнолог. — Если Лера согласится и поедет, в машине будет четверо — Влад, Петр Ефимович, она и я.

— Так вы же с Леркой учитесь, — удивился опер. — Будете в школе занятия прогуливать?

— Отпросимся, — лаконично ответил Максимов. — У меня с учителями и директором хорошие отношения, на день могут отпустить. Лерка, вообще, отличница. Найдем подходящий предлог, они не откажут.

— Понятно, — вздохнул опер. — Придется командировку оформлять. Ладно, это не вопрос. Впятером в «восьмерке» Влада тесно будет. Я, пожалуй, свою «жульку» к поездке подготовлю и следом двинусь, так, чтобы вас из виду не терять.

Дима помолчал немного, хмыкнул и добавил:

— Ты все равно рядом с Ефимовичем будешь, а он таких маньяков десятками на завтрак жрёт…

— Ладно, — Максимов озабоченно глянул на часы. — Уже без десяти четыре. Мне, как раз на тренировку с Петром Ефимовичем бежать пора. Что-то ему передать?

— Нет. Я сам с ним поговорю.

— Тогда пока.

— Пока.

Трубка шлепнулась на рычаги, Андрей метнулся к шкафу, на ходу вытаскивая заранее приготовленные вещи. Через семь минут Максимов в теплом трикотажном костюме и легкой куртке, с закинутым на плечо ремнем спортивной сумки, в которой лежало постиранное и отглаженное кимоно, выходил из подъезда.

Стоящая недалеко белая «пятерка» мигнула фарами. Андрей увидел сидящего за рулем, Петра Ефимовича, улыбнулся и прибавил шаг.