Кровавая весна 91-го продолжается

Глава 17

Владимир Александрович терпеливо подождал, пока за Андреем закроется дверь, и шаги парня затихнут вдали, вопросительно глянул на брюнетку.

— Что скажешь?

— Как психолог? — усмехнувшись, уточнила женщина.

Следователь кивнул.

— Очень интересный парень. Умен, уверен в себе, любой бы подросток на его месте в кабинете следователя чувствовал себя не в своей тарелке, этот же общается свободно, непринужденно даже шутит, будто разговаривает с ровесниками. Странное впечатление производит, будто не школьник, а зрелый мужчина.

— У меня тоже такое мнение сложилось: умён и хладнокровен не по возрасту, — признался «важняк».

Помолчал и добавил:

— Как думаешь, он может быть причастен к преступлениям?

— Навряд ли, — с нотками сомнения ответила психолог. — Я внимательно за парнем следила — говорил он искренне, но может быть, чего-то не договаривал. Это вполне нормально, и может быть не связано непосредственно с маньяком, а например, с его ощущениями, чувствами или фактами биографии. А что, вы его подозреваете?

— Нет, — вздохнул следователь. — Просто странно получается. Он в каждой бочке затычка. Сам на след маньяка в Митяевке вышел, в Строгово его логово нашел, схрон лесной неподалеку — тоже. Потом убийцу преследовал, не дал забрать девчонку, вступил с ним в рукопашную, поранил. Вещественные доказательства из огня спас. А ранее, по его словам, с профессором психологии пообщался, у бабки литературу по психиатрическим патологиям изучал. И уже нам советы дает, план предлагает, как маньяка поймать. Это, в любом случае, подозрительно — слишком много Воронова и совпадений, связанных с ним. Я тоже наблюдал за пареньком, у меня сложилось впечатление, что он хочет нам помочь, но и какие-то свои цели преследовал. Четких аргументов нет — всё на уровне опыта и интуиции.

— Вот и я так думаю, — кивнула психолог. — Если у двоих опытных взрослых людей, следователя прокуратуры и психолога сложилось одно мнение, то с высокой долей вероятности оно правильное. Я еще справки наведу, насчет Льва Моисеевича и этого Стаса Максимова. Как всё разузнаю, отчитаюсь.

— Только не затягивай, Вика, — попросил Владимир Александрович. — Сама понимаешь, вопрос важный. Дело даже не в этом Воронове. Если Максимов такой гений, как говорил старый профессор, возможно, он также сможет нам помочь. Одна голова хорошо, две — лучше, а три, совсем замечательно.

— Не волнуйтесь, как только приедем обратно в Москву, сразу займусь, — пообещала брюнетка.

* * *

Почти у самого выхода Максимова перехватил Дима.

— Пошли ко мне в кабинет, поговорить надо, — предложил опер.

Андрей молча последовал за Громовым. У кабинета Дима достал связку ключей, нашёл нужный. Через пару секунд щелкнул замок, дверь приоткрылась. Опер посторонился, жестом приглашая Максимова заходить.

Старлей зашел следом, аккуратно закрыл дверь.

Повернул рычажок, пару раз дернул за ручку, удовлетворенно кивнул, убедившись, что дверь надежно заперта.

Максимов тем временем, уселся у стола Громова.

— Ну как, поговорил с Одинцовым? — прищурился Дима.

— Это с прокурорским, что ли? — уточнил Андрей, дождался утвердительного кивка и ответил:

— Конечно, там ещё женщина была психолог, Виктория Алексеевна.

— Знаю, я эту, — опер сделал многозначительную паузу, — столичную штучку. Она, кстати, тебя не подозревала, но постоянно кидала намеки, насчёт нетипичного для школьника поведения.

— Да я уже понял, — усмехнулся Максимов. — По разговору.

— Пыталась нас расспросить о тебе, — добавил старлей. — Ничего интересного не услышала, да обычный парень, смелый, мозги варят, спортсмен и всё. Сразу поскучнела и сменила тему.

Андрей помолчал, ожидая продолжения.

— Ты оказался прав, — заявил Дима. — Я был в Лисово в составе следственной группы. Все материалы у важняка, но кое-что интересное я достал.

Старший лейтенант подошел к сейфу. Широкая спина опера заслонила замок. Через пару минут раздались два щелчка, и толстая железная крышка чуть отъехала в сторону.

На стол перед Максимовым легли две фотографии: черно-белая и цветная.

— Смотри.

Помещение, похожее на заброшенный склад, с обрывками мусора. Чуть вдали за нагромождением бетонных плит, в луже засохшей крови виднелось лежащее девичье тело.

— Ты не туда смотри, а сюда, — опер показал взглядом на стену. На ярко освещенной фотовспышкой поверхности виднелась идущая чуть наискосок надпись. Аккуратно выведенные печатные буквы внизу расплывались кровавыми потеками, усиливая зловещее впечатление.

'«Мы ещё встретимся, тварь! Жди!» — буквы сложились в слова, выплескивая бушевавшую ярость убийцы. Осознание кувалдой ударило Андрея по мозгам, заставив грудь похолодеть в предчувствии неминуемой беды.

— Вижу, ты уже всё понял? — хмыкнул Дима, внимательно наблюдающий за Максимовым.

— То, что это послание адресовано мне? — уточнил политтехнолог, и, увидев кивок опера, ответил:

— Да.

— Не знаю, как это у тебя получилось, но ты был абсолютно прав, — буркнул опер. — Он никуда отсюда не уедет. А если уедет то ненадолго, переждёт и вернется. Будет мстить. Тебе, возможно, и Лере. Получается, твой план, заманить его в ловушку — рабочий. Что сказал Одинцов? Одобрил план?

Одобрил, — подтвердил Максимов. — Но добавил, всё будет зависеть от родителей. Я завтра должен с ними поговорить, а послезавтра, если дадут согласие, прийти к Владимиру Александровичу на прием.

— Неправильно, — вздохнул опер. — Я Светлану Аркадьевну отлично знаю. Николаю Ивановичу можно ситуацию разложить по полочкам и уговорить. С ней будет трудно. Надо твоих родителей не в райотдел приглашать, а поговорить по душам у тебя дома. Там обстановка более располагающая, посторонних ушей нет, и Светлана Аркадьевна спокойнее будет. В кабинете она может такой скандал устроить, так следователя вздрючить, что Одинцов проклянет тот миг, когда в голову пришла сумасшедшая мысль использовать тебя в поимке маньяка. Сначала тебе надо с матерью пообщаться, найти слова, чтобы её убедить. Это нелегкая задача и я заранее тебе сочувствую.

— Я разберусь, — тихо, но твердо пообещал Андрей. — К каждому человеку можно найти свой подход.

Скорее, Светлана Аркадьевна к тебе подход найдёт, — усмехнулся Громов. — Тем более, она ещё о доброй половине подвигов сыночка ещё не знает. Оздоровительный массаж полупопий ремнем с большой пряжкой, взрывающие мозг нотации на повышенных тонах творят чудеса и наставляют заблудшее чадо на путь истинный.

— Да, ладно, — недоверчиво фыркнул Андрей. — Какой ремень, ты чего? Мне уже семнадцать. А к нотациям я привычный, переживу как-нибудь.

— Ну-ну, — саркастично ухмыльнулся опер. — Надежды вьюношей питают.

— Я этот вопрос решу, — отмахнулся Максимов. — Вот увидишь.

Дима несколько секунд помолчал и неожиданно сообщил:

— Маньяк опять оставил записку возле жертвы.

Старший лейтенант вытащил из внутреннего кармана куртки блокнотик, раскрыл, полистал, остановился на одной из страниц.

— Вот. «Женщина есть тварь хилая и ненадежная. Сосуд греха, вместилище порока». Это тоже из «Молота Ведьм»?

— Не знаю, — честно признался Андрей. — Думаю, необязательно оттуда. Надо у человека знакомого с подобной литературой проконсультироваться. Судя по содержанию и тону изречения, может быть взято из речи другого средневекового монаха или священника. Я бы на вашем месте нашел специалиста среди церковников, разбирающихся в подобной тематике.

— Я уже об этом думал, — кивнул опер, пряча блокнот обратно. — Поищем.

Помолчал и продолжил:

— Олегович поговорит с важняком, чтобы за тобой и Леркой постоянно присматривали. К Маркову идти, смысла нет. Он нас пошлёт, да и дело с концом. А вот от московского следователя да ещё с Генеральной прокуратуры отмахнуться не получится. Кстати, вопрос с твоими обвинениями по превышению необходимой самообороны решен. Георгардзе с Лесиным уже и судью зарядили и адвокатов: зареченским рассказали, какие показания давать для суда. Теперь всё переиграли. Зареченские получат сроки, но не на полную катушку, условные и небольшие. Дело с алкоголем, и участием в нём Хомякова и Лесина замнут. Но и тебя в нанесении телесных повреждений, минимум, средней тяжести никто обвинять не будет. Надеюсь, без претензий?

— Да какие там претензии, перестань, — попросил Андрей. — Наоборот, огромная благодарность, что так всё решили. Хомяков, как организатор своё получил. Лесин… Думаю, тоже ещё получит, но для меня это непринципиально.

— Вот и замечательно, — опер поднялся и протянул руку. — Ты сам старайся по городу особо не ходить. Только в компании друзей. Лерке тоже скажи, пусть брат сопровождает. Держитесь людных мест, не лазьте по улицам поздним вечером, мало ли чего. Сам понимаешь, маньяк настроен серьезно, он умеет импровизировать, нестандартно мыслит. Вполне может переиграть всех и неожиданно нанести удар, если подставишься.

— Я знаю, — вздохнул Максимов, пожимая ладонь Димы.

На улице, напротив райотдела, на скамейках сидели Лера и Рудик с Жанной.

— А вы чего тут? — удивился Андрей, подходя к компании. — Вроде, все уже по домам разошлись.

— Лера захотела тебя тут подождать, на всякий случай, — сообщил Вернер. — А когда расходились, Жанка позвонила. Мы и решили вместе прогуляться, дождаться тебя, а потом пройтись по парку. Ты против?

— Нет, конечно, только за, — улыбнулся Максимов. — Пошли.

Солнце игриво стреляло лучиками, заливая серую асфальтированную дорожку ослепительно белым светом. На скамейках по краям дороги сидели отдыхающие пожилые люди, оживленно гомонили стайки молодежи, весело кричали дети. У конца аллеи громыхал бархатистыми басовитыми переливами аккордеон. Старик музыкант с залихватски сдвинутой набекрень кепочкой, блаженно прикрыл глаза, порхая морщинистыми пальцами по кнопкам и клавишам. Гремел вальс и на небольшой площадке у переплетения дорог, кружились пенсионеры, мужчины и женщины «за сорок», и даже парочка перешагнувших тридцатилетний рубеж. А вот молодежи, в толпе, сгрудившейся возле баяниста и танцующих, почти не было.

— Ты вальс танцевать умеешь? — Максимов глянул на девушку.

— Умею, — призналась Валерия.

— Она на танцы несколько лет ходила, — сообщил Рудик, прижимая к себе светящуюся от радости Жанну. — Преподаватель на неё нарадоваться не мог. Потом он в Москву уехал, и кружок закрылся.

— Тогда может, попробуем? — Андрей светло улыбнулся и протянул Валерии руку.

— Неудобно как-то, — чуть смутилась девушка. — Здесь все уже в возрасте и тут мы…

— Да плевать, — резко ответил Максимов, — пусть думают, что хотят. Молодость, это недостаток, который быстро проходит. Я хочу наслаждаться каждым счастливым моментом, последними беззаботными деньками, перед взрослой жизнью. Через месяц-другой получим аттестаты, пойдем поступать в ВУЗы, начнётся взрослая жизнь со своими трудностями и заботами. А мне вдруг, прямо сейчас, захотелось вздохнуть полной грудью и закружиться в весеннем вальсе под бархатные октавы аккордеона с красивой девушкой. Потанцуем? И пусть всё остальное подождёт.

— Потанцуем, — алые губы Леры начали расползаться в улыбке.

Аккордеон гремел бархатным баритоном, жалобно стонал высокими нотами, задавая темп движений. Маленькая ручка Валерии доверчиво лежала в крепкой пятерне Максимова, изгиб грациозно выгнутой тонкой спинки обжигал ладонь, легкое невесомое дыхание щекотало шею. Танцевать с девушкой было невероятно легко. Валерия чувствовала каждое движение партнера,позволяя себя увлечь ритму танца и синхронно выполняя танцевальные «па». Русоволосый парень и белокурая красотка слились в одно целое, кружились в вальсе, никого не видя вокруг. Под ногами хрустели ветки и мелкие камешки, все фигуры людей вокруг расплылись и исчезли. Осталось только белое личико Леры напротив, овеянное ослепительным ореолом солнечного цвета. Бездонные синие глаза девушки сияли мечтательными золотистыми искорками, белоснежные локоны, задорно взлетали в воздух и обессилено опадали при каждом резком пируэте, заставляя Максимова забыть обо всем. Весь окружающий мир сузился до двух фигур, слившихся в страстном быстром танце…

Аккордеон замолчал, очарование момента, волшебство, накрывшее Леру и Андрея, исчезло, испарилось призрачной дымкой, растаявшей в синеве весеннего неба. Максимов разочарованно отпустил запыхавшуюся раскрасневшуюся Валерию и перевел дух. И сразу же толпа, освободившая пространство, чтобы не мешать увлеченно кружившейся под ритмы вальса парочке, зааплодировала.

— Молодцы, молодежь, — задорно воскликнул полный мужчина лет сорока пяти. — Дали жару.

— Вы замечательно танцевали, — поддержала его женщина в легком беретике и сером пальто. — Никогда не думала, что в обычный вальс можно было вложить столько чувств.

— Спасибо, — Максимов отпустил полушутливый поклон аплодирующим людям. — Мы старались.

Лера сверкнула белозубой улыбкой и тихонько потянула Андрея в сторону.

Аккордеон снова взорвался басовитой задорной мелодией, внимание толпы переключилось, разгоряченные люди снова пустились в пляс. Максимов с Лерой отошли к поджидающим друзьям.

— Пойдем, газировки выпьем, — Рудик показал взглядом на серые прямоугольники автоматов, выстроившихся у развилки. Там уже стояла очередь желающих.

— Давайте лучше кваса, — Жанна кивнула на стоящую в отдалении желтую бочку, с сидящей рядом толстой одышливой теткой в белом халате и шапочке-колпаке.

— Я тоже за квас, — поддержал девчонку Максимов. — А ты Лера, что хочешь квас, лимонад или газировку?

— Квас, — сразу откликнулась Валерия. — Он вкуснее.

— Принимается, — притворно вздохнул Рудик. — Я угощаю.

Пришлось отстоять небольшую очередь. Вернер сунул тетке рубль, получил горсть мелочи сдачи. Парням достались две огромные пивные чашки кваса, а девушкам граненые стаканы с темно-коричневым, пенящимся напитком.

Ледяной квас обжег горло. Максимов довольно крякнул, ощущая как прохладный напиток живительной волной, растекается по телу.

— Мне Олег звонил, — сообщила Лера, пригубив из стакана.

— Он твой телефон знает? — удивился Максимов.

— У меня с братом общий, — лукаво напомнила Валерия. — Помнишь, когда я его настраивала на нужный лад? Сказала, обращайся, если помощь понадобится. Теперь он переживает, что тогда в кафе, наш план не сработал, из-за этой истории со спиртным. Спрашивает, что дальше делать?

— Странно, — фыркнул Андрей. — А мне чего не позвонил?

— Боится, — улыбнулась девушка. — Не хочет тревожить своими проблемами. Считает, что у тебя и так неприятности. А у меня можно тихонько узнать, всё ли у тебя в порядке, поинтересоваться, что делать дальше.

— Понятно, — вздохнул Максимов. — Ладно, займемся завтра и его делами. Сейчас надо придумать, как всё-таки реализовать наш план с песней. Надо показать Гринченко Лене под другим углом, придать ему ореол романтичности — это важно.

— Я уже придумала, как реализовать, — весело сообщила Валерия. — У меня в следующую субботу день рождения. Кстати, ты обязательно приглашен. Сбор в четыре часа у нас на квартире. А в воскресенье я хочу всех забрать на дачу, родители предварительное согласие уже дали. Придумай, как сделать, чтобы ваши Лена и Инга познакомились со мной и тоже поехали. Вот там будем лепить из Олега сказочного принца.

— Так и сделаем, — согласился Андрей. — Я подумаю, как привлечь Лену и Ингу.

— Разработаешь очередной гениальный план? — иронично усмехнулась Лера. — Бедные наивные девочки попадутся в расставленные сети опытного интригана.

— Я не волшебник, я только учусь, — Максимов скромно потупился. — Не корысти ради, а токмо волею возжелавшего счастья в любви друга.

— Значит, лед тронулся, господа присяжные заседатели? — невинно хлопнула ресничками девушка.

— Конечно, — шутливо задрал нос Андрей. — Командовать парадом буду я.

Девушка звонко расхохоталась, Максимов отхлебнул кваса из пузатой пивной кружки и спросил:

— Лер, к тебе есть отдельное предложение.

— Какое? — в синих глазах засветилось любопытство.

— У меня с Владом один проект есть, Гринченко я тоже припашу, будет объявления по общагам раскидывать, хочу и тебя задействовать.

— Задействовать в чём?

— Будешь мне помогать выбирать персонал, реализовывать идеи. В накладе не останешься. Нужны твои связи и предложения. Согласна?

— Сколько заработать сможем? — деловито поинтересовалась девушка. — Если что, что-то подсказать, с кем-то познакомить, я и так помогу — бесплатно. В крайнем случае, мороженым меня угостишь и нормально. Если хочешь, чтобы я на постоянной основе пахала, в свободное от школы время, тут разговор другой. Мне вообще-то деньги нужны, нам с Рудиком летом в Москву ехать поступать, а от родителей сильно зависеть не хочется.

— Сколько не заработаем, всё наше будет, — весело пообещал Максимов. — Договоримся.

— А я? — скорчил плаксивую гримасу Рудик. — Мне что-то заработать можно? На подарки Жанке.

Брюнетка захохотала, прижавшись к заулыбавшемуся Вернеру.

— Подумаем, — дипломатично пообещал Максимов. — Пока ещё рано о чём-то разговаривать. Мы ещё толком ничего не сделали. Я с Лерой начну подбором продавцов заниматься, Гринченко объявления расклеит, а там по ходу дела и ты с парнями присоединишься. Годится?

— Годится, — печально вздохнул Рудик. — Буду ждать.

— О, тебя мы и искали, — раздался нагловатый голос.

Максимов повернулся, к нему подходило пятеро. Лопоухий Слава, хмурый Боря и трое каратистов из группы.

Обступили Андрея и Рудика полукругом. Сэмпай энергично работал челюстями, перекатывая по щекам жвачку. Его брат скривился, будто лимон проглотил. Трое по бокам ухмылялись.

— Здорово, — буркнул лопоухий. — Когда думаешь проводить поединок? Московские пацаны уже заждались, постоянно Евгеньичу звонят, спрашивают, а от тебя ни ответа, ни привета.

— Привет передавайте, — согласно кивнул Максимов. — Пусть не скучают. А ответ дам, когда буду готов.

— Вообще оборзел, что ли? — Слава демонстративно выплюнул жвачку. — Говори, когда им подъехать, чтобы тебе рожу набить, съезжать не надо, ты слово дал.

Рудик выдвинулся вперед, отодвигая Жанну назад, парни напряглись. Лопоухий хищно оскалился, стоящий сзади крепкий паренек выдвинул вперед ногу, готовясь стать в стойку.

— Андрей, эти ребята из интерната для умственно отсталых? — громко поинтересовалась Лера. — Хотят стать героями криминальных сводок, совершить увлекательное путешествие в «обезьянник», познакомится со статьями уголовного кодекса и раздраженными милиционерами? Здесь людей много, свидетелей будет хоть отбавляй, скандал выйдет серьезный — тут же дети играют, женщины, пенсионеры отдыхают. Если драку начнут, им отбрехаться не получится. Придется на пару ближайших лет в колонию переселяться, учиться шить варежки, или чего там шьют. Неужели они этого не понимают?

Лица каратистов, живо представивших грядущие перспективы, поскучнели.

— Пацаны, а ну пропустите, — огромный здоровяк, весящий далеко за сотню кэгэ, небрежным движением могучих шарообразных плеч, легко раздвинул обступивших Рудика и Максимова парней, протиснулся вперед и протянул лопатообразную ладонь.

— Рудик, Андрюха, а что тут происходит? — поинтересовался Сеня Слон, пожимая руки Андрею и Вернеру и обводя грозным взглядом притихших каратистов. — Проблемы?

Из-за спины великана выглянул улыбающийся Марат Сабиров. Ритуал рукопожатий повторился.

Каратисты ещё больше поскучнели, узнав чемпиона Пореченска по кикбоксингу.

— Никаких проблем, — поспешно заявил лопоухий, немного отодвигаясь назад. — Мы вас знаем пацаны. Вы — кикбоксеры, а мы карате занимаемся в группе Владимира Евгеньевича. Просто подошли знакомому напомнить об одном обещании.

— Напомнили? — прогудел Сеня. — Идите тогда своим карате заниматься, подальше отсюда, чтобы я сегодня вас больше не видел.

Лопоухий вспыхнул, хотел что-то ответить, но глянул на могучие формы Слона и передумал.

— Пошли ребята, — он махнул рукой и развернулся.

— Секунду, — остановил Славу и уходивших за ним каратистов, Максимов. — Скажи, пусть Артур или Никита через пару деньков подъедут. Я от своего слова не отказываюсь. Но у меня есть встречное предложение, которое хочу обсудить. После этого определимся с датами боя.

— Передам, — буркнул лопоухий, и каратисты быстро двинулись прочь.

— Может вас проводить? — спросил Сеня, провожая задумчивым взглядом удалявшуюся компанию.

— Они не будут устраивать драку, — успокоил здоровяка Андрей. — Попугать хотели, морально надавить, да, но драться да ещё при таком скоплении народа, дурных нема. Это не шпана.

— Ну смотри, — пожал плечищами здоровяк. — Моё дело — предложить.

Когда Слон и Сабиров удалились к поджидавшей их компании парней и девушек, Лера поднялась на цыпочки, ухватила Андрея за воротник, притянула и шепнула на ухо:

— Сейчас мы вернемся к нам домой, возьмем кассету, которую Вадик принес, и заскочим к Петру Ефимовичу. Я сама его попрошу, чтобы тебе помог. Мне он не откажет. Только не спорь — возражения не принимаются.

— Ладно, — пожал плечами Максимов. — Пошли.