Кромешник. Том – 2

Глава 5

Как бы следак на меня не напирал, я был непреклонен и вину не признавал.

Оно мне надо, вешать на себя убийство?

Разозленный майор, имени которого я так и не запомнил, захлопнул папку, и бросив короткое: — Увести, — вышел из допросной, хлопнув дверью.

Я же ухмыльнулся, потому как знал кое-что такое, о чём не был в курсе усач.

Как только меня привезли в участок, я заявил Угрюмову, что имею право на один звонок, и Егорыч не стал мне отказывать.

Предчувствуя будущие неприятности, связался с Богдановой, которая даром времени не теряла, и не надеясь на полицию, наняла частного детектива, расследовать смерть моей жены. Об этом я узнал несколько дней назад, когда Анна прислала сообщение, намекая, что появились первые зацепки.

Поблагодарил подругу, при этом поворчав, что не нужно было предпринимать никаких действий. Знал, что убийцу кроме меня самого никто не сумеет найти.

Впрочем, так и получилось. В полиции даже не пытались глубоко копать. Основные улики на лицо, а значит, козёл отпущения найдет, и дело не окажется в висяках.

Сейчас же, услышав голос Анны, очень обрадовался, потому как Грибников — так звали нанятого детектива, нашел кучу доказательств моей непричастности к преступлению.

— Короче. Можешь не париться, Гаврилов. Все обвинения уже сегодня будут с тебя сняты. Пойдешь, как свидетель.

— Вот это хорошие новости, — обрадовался я.

С плеч словно свалился тяжеленный груз, и я свободно вздохнул.

Больше не нужно было прятаться, опасаясь тюремного заключения. Впрочем, сидеть в тюрьме, я, в любом случае, не собирался. Окажись там, я просто-напросто открыл бы проход на Кромку и был таков. Пусть потом ищут. Посмотрел бы я на рожи охранников, когда поутру они не досчитались бы в камере одного заключённого. Хотя, лучше без этого.

Новости меня безмерно порадовали, и я пообещал Богдановой, что возмещу все расходы на детектива, да и вообще, обязательно отблагодарю при первом удобном случае.

Именно поэтому на допросе у следака я сидел с видом пофигиста, не реагируя на его подначки. Информация до Чердыни ещё не дошла, и седой майор не был в курсе, что меня реабилитировали.

А вот визит Московских следователей немного насторожил, но сильной тревоги не вызвал.

Удивительно, что они сами решили прилететь, а не дать приказ коллегам, отконвоировать меня в столицу.

Впрочем, мне это было на руку. Я не собирался в ближайшее время возвращаться в столицу. Слишком много нерешённых дел осталось в Тумановке. Необходимо было закрыть вопрос с Мартой, приструнить наглого кровососа, разобраться с неизвестным Кромешником, который посягнул на мою территорию. Опять же, выполнить обещание, данное Варваре и встретиться с её матерью, а только потом провести ритуал, который сможет навести меня на след убийцы, и после этого приступить к его поимке и нейтрализации. Правда сначала подкопить силёнок. Судя по словам того же Волховца, враг мне достался серьёзный, и почему-то кажется, что это не только мой враг, но и враг многих обитателей Кромки.

Надо будет расспросить об этом неизвестном Ратмира, а то со всей круговертью, данный вопрос совершенно вылетел у меня из головы.

А ещё разобраться с работницей почты и тайным свидетелем. Сдается мне, к этому фарсу причастен либо вурдалак, либо заезжий Кромешник.

Дожидаться Московских представителей уголовного розыска меня определили в другую камеру. Если до этого я несколько часов провёл в одиночке, то сейчас меня засунули в общую. Как только увидел рожи сокамерников, сразу понял, что будут прессовать. Уверен, кто-то из них являлся крысой седого следака, а может — все трое были засланными казачками.

Ретивый попался майор. Его бы рвение, да в другое русло, но нет, вцепился в меня как клещ, впрочем, пофиг, разберусь.

Следак видимо специально подбирал настолько колоритных персонажей, наверняка надеялся, что я испугаюсь и сразу начну стучать в дверь с криками о помощи и согласием подписать что угодно, лишь бы меня отсюда выпустили.

Посмотреть действительно, было на что: один — коренастый, с выбитым зубом и злобным прищуром; второй — худой, нервный, с постоянно дергающимся глазом; третий — крупный, с татуировкой змеи, обвивающей руку. Все они наблюдали за мной холодным, оценивающим взглядом.

И всё же, я оказался прав. Эти трое — не просто уголовники. В глазах коренастого я уловил знакомый блеск — такой же бывает у «крыс», сдающих информацию ментам. Он был спокоен, внимательно изучал меня, словно мышь под микроскопом. Взгляд нервного слишком часто задерживался на моих руках, будто он искал что-то конкретное, а у здоровяка татуировка была слишком свежей, словно он набил её всего пару дней назад.

Вряд ли в СИЗО, где мы сейчас находились имелся свой тату-салон.

Мнимое спокойствие сокамерников было напускной маской, прикрывающей волнение. Они ждали сигнала, или, возможно, того, что я сам начну говорить.

Сел на койку, стараясь выглядеть равнодушным, и решил подождать, посмотреть, что они предпримут.

Откинулся на стену, делая вид, что рассматриваю потрескавшуюся штукатурку. Тишина давила, густая и липкая, как смола. Коренастый, которого я про себя окрестил «Крысой», наконец, нарушил молчание, его голос оказался низким и хрипловатым, как у затянувшегося курильщика.

— Слушай, парень. Мы знаем, что ты не просто так тут оказался. Не хочешь нам ничего рассказать? — с угрожающей интонацией произнёс он.

Ублюдок даже не стал делать вид, что оказался в этой камере случайно. Никакой игры, решил действовать напролом, как дубина, сразу и наповал.

Высокий и худой, нервно теребил край своей рваной футболки. Его взгляд метался по камере, словно он искал выход, но в итоге возвращался ко мне. Здоровяк молчал, наблюдая за нами. Его лицо не выражало никаких эмоций, напоминая гранитную скалу.

— Не понимаю? — спросил я, стараясь, не расхохотаться в голос, — О чём вы говорите?

Крыс усмехнулся.

— Не прикидывайся дураком. Мы знаем, что ты совершил убийство жены. Не надо отнекиваться и строить из себя невиновного. Скажи, тебе было весело, когда ты вспарывал её ножом? Наверняка в тот момент ощущал себя всесильным. Так может и мы сейчас повеселимся? А, парни? Покажем этому уроду, что с жёнами так поступать нельзя.

Он сделал резкое движение, словно собираясь наброситься на меня, но здоровяк его остановил жестом.

— Погоди, Вася, — прорычал бугай глухим голосом, хватая того за плечо, — Давай по-хорошему, — обратился он ко мне, — Скажи, как ты это сделал? Признайся, и мы тебя не тронем.

Делать мне больше нечего, как признаваться в том, чего не совершал, — хмыкнул в ответ, не выказывая ни капли страха.

— Чё, урод, считаешь себя бессмертным? Не боишься, что не выйдешь отсюда живым?

— Нет, — смотря в глаза здоровяку, произнес абсолютно спокойно.

Ну, право слово, как маленькие. Я прекрасно понимаю, что никто меня убивать не станет. Припугнут, намнут бока — это да, но не больше.

Наверняка тут стоят камеры и за всем происходящим сейчас наблюдает седой майор, так что за свою жизнь я не волновался. Если меня в их СИЗО прихлопнут, следаку в жизни не отмазаться перед столичными коллегами, а вот получить признание и преподнести его им на блюдечке с золотой каёмочкой, совершенно другое дело. Почёт и уважение.

Только вот и я не лыком шит. Ничего этот говнюк от меня не дождётся.

Кто-то скажет, что я идиот, и что нужно было сразу сообщить майору, что обвинения с меня сняты, пусть бы проверял, но во-первых — мне было банально скучно, во-вторых — я не собирался облегчать следаку задачу. Пусть повертится как уж на сковородке. Ну и в-третьих — хотел проверить свои силы

А этой троице реально не повезло. Окажись в камере кто-то другой, может быть у них что-нибудь получилось, но не в этот раз.

Выбить силой признание из меня не удастся. Не потому, что я такой хороший боец и могу их раскидать, как кегли в боулинге, отнюдь.

Всё намного проще и прозаичнее. Дело в том, что в камере, кроме нас четверых, находились ещё две личности, правда видеть их мог только я один.

А всё почему?

Да потому — что они были уже давно мертвы и сейчас находились в призрачном состоянии. Не знаю, почему они не могли уйти самостоятельно, но, когда поняли, что я могу их видеть, только и делали, что трещали без остановки.

Им до зубовного скрежета осточертела тюрьма, из которой они не могли выбраться, оказавшись привязанными к месту своей смерти.

Кстати, те ещё кадры.

Уверен, если бы мои сокамерники увидели своих «соседей», то обосрались от страха.

Видок у призраков был ещё тот: один тощий детина с петлёй на шее и высунутым наружу посиневшим языком, второй — здоровяк со сбитыми в кровь костяшками пальцев, фиолетово-серой физиономией и застрявшей в боку заточкой.

Судя по их аурам, погибли они не так давно, ибо случись это пару лет назад или больше, озлобились сильнее. Я не чувствовал от них угрозы, кроме желания покинуть опостылевшую тюрьму. Кроме этого от них чётко веяло жгучим любопытством. Призракам было банально скучно. Не знаю, от чего так вышло, но им не хватало сил воздействовать на людей и предметы, они не могли… ничего, именно поэтому я сейчас напитывал два полупрозрачных тела энергией. Моя руна горела огнем, но я не обращал на боль никакого внимания.

Коренастый, поняв, что их угрозы не подействовали, вновь шагнул вперёд сжимая кулаки.

— Сейчас будет очень больно, — свирепо произнес он.

— Это точно, больно будет однозначно, — усмехнулся в ответ.

— Сам напросился, — добавил здоровяк.

Один тощий ничего не сказал и как-то сжался, продолжая смотреть на мои руки.

Только сейчас сообразил, что он пялился на мою ладонь.

— Оп-па, — а ведь он заметил мою руну.

Не сейчас, а когда я только вошёл в камеру, и что самое интересное, точно знал, что она означает, поэтому старался не отсвечивать.

Присмотрелся внимательнее, пытаясь определись, есть у него способности или нет.

Пусто.

Значит просто посвящённый. Занятно.

Как только Крыс со здоровяком оказались около меня, дал мысленный посыл.

— Фас! Только не убивайте, — прошептал едва слышно, указав на двух уродов, и прикрыл рот ладонью, делая вид, что зеваю.

Не хватало ещё, чтобы кто-то прочитал по моим губам.

Навьи оскалились в жутких улыбках и дёрнулись вперёд, яростно и жадно присасываясь к своим жертвам, тут же начиная тянуть из них жизненную силу. Я же не сдвинулся с места.

Пусть те, кто сейчас наблюдает, знают, что я ни к чему не причастен. Сижу себе, никого не трогаю, а то — что коренастый придурок завалился на пол и захрипел, а бугай схватился за горло, выпучив глаза и раздирая ногтями кожу, так я тут не причём.

Может ещё для наглядности позвать на помощь?

Сказано — сделано.

— Эй! Помогите! — вскочил на ноги, и кинувшись к двери, начал в неё тарабанить, — Здесь парням плохо!

Тощий в это время залез на койку с ногами и в ужасе таращился на всё происходящее.

Послышался лязг замка, и в камеру ворвались четверо охранников. Быстро оглядевшись вокруг, они выматерились, и подхватив незадачливых заключённых под руки, выволокли из камеры, потащив в лазарет.

— Хватит! — произнес тихо, опустив голову вниз, и дернул установленную к этому времени привязку.

Навьи злобно ощерились. Дорвавшись до халявной силы, которую до этого времени не могли поглощать, влача жалкое существование, они не собирались отрываться от своих кормушек. Пришлось надавить.

— Я сказал, достаточно! — повторил твёрдо, опять прикрывая ладонью рот.

— Пш-шшш, — раздалось недовольное, — Ещё-ё-ё! Пища-а! Вкус-с-но!

— На том свете отожрётесь. Ну… или нет.

На удивление, послушались. Сейчас мне было намного проще справиться с призраками, чем когда я избавлял от него работницу почты.

Может потому — что сам стал сильнее, а может — эти два призрака просто хотели уйти за грань. Да и если быть честным с самим собой, они оказались в разы слабее той первой неприкаянной души. Даже сейчас я видел, как только что поглощённая ими энергия вытекала из призрачных тел и рассеивалась в пространстве.

Странно. Так не должно было происходить, но происходило.

Стало очень интересно. Захотелось узнать причину подобного феномена, но я понимал, что банально не хватит знаний. Кто бы ещё подсказал: что к чему. Каркуши со мной не было. Я дал посыл вороне оставаться в деревне. Может, пернатая бестия и навела бы меня на какие-нибудь размышления.

Когда вернусь в Тумановку, обязательно поспрошаю у Марты. Если кто что-то и знает, то — это она.

Тощий всё так же сидел напротив, сверля меня пугливым взглядом.

Усмехнулся, глядя в его глаза.

— Я тут не причём. Я, вообще, не с ними, — проблеял он.

— Мне без разницы.

— Не трогай меня, пожалуйста.

Гляди-ка, какой вежливый.

Развёл руками.

— Разве я кого-то трогал?

— Н-нет, — замотал он головой из стороны в сторону.

— Ну, вот и прекрасно.

Следующий час прошёл в спокойной тишине, за исключением того, что я отправил Навий в загробный мир. Стоило прикоснуться к каждому из призраков, как они рассеялись как дым, словно их не было. Всегда бы так, но я знал, что это всего лишь исключение из правил.

Тощий не мешал, а я пытался прощупать пространство и понять, что не так со зданием тюрьмы.

Ничего… сплошная пустота, за исключением того, что в некоторых камерах находилось ещё несколько призраков, которые, почувствовав чужое вмешательство, ломанулись сквозь стены.

Навьи, напоминающие размытые силуэты бывших заключенных, с провалами вместо лиц, напором ворвались в мое пространство. Они не издавали звуков, но я ощущал их ярость и безысходность от долгого заточения в каменных объятиях тюрьмы.

Попытался сфокусироваться, увидеть что-нибудь более конкретное, но их сущности были слишком расплывчаты, как туманная дымка.

Первый — высокий, худой силуэт в разорванной робе — пролетел мимо, пронзая меня ледяным ветром.

Вторая фигура, более плотная, похожая на грузного байкера с опущенной головой, попыталась ударить. Удар прошёл сквозь меня, и я уловил ощущение железной тяжести и холодного металла на своей коже. Третий призрак, маленький и скрюченный простонал с таким отчаянием, что у меня по телу побежали мурашки.

Пришлось поднапрячься, чтобы охватить всех. Эти, в отличии от предыдущих призраков, уходить не собирались. Их вполне устраивало подобное существование. Да — они были обессилены, но при этом, жутко озлоблены и хотели выместить эту злость на том, кто сумел их увидеть и почувствовать.

С меня даже пот полил, насколько много пришлось приложить усилий, чтобы отправить эти сущности в другой мир.

Медленно, очень медленно, их силуэты стали менее чёткими. Они не исчезли, а как бы отошли в сторону, из тени наблюдая за мной, но я дожал, справился и только после этого вздохнул с облегчением, но расслабляться не стал.

Снова обратил внимание на здание тюрьмы, то — что я сначала посчитал пустотой, ей не было. Это оказалось нечто более глубокое. Ощущение было таким, будто само здание поглощало энергию, но не живых людей, а призраков. Я почувствовал слабый, пульсирующий ритм глубоко под землёй, словно там билось большое, сильное сердце.

— Что за чертовщина? — пробормотал себе под нос.

Прикрыл глаза и попробовал углубиться подальше, но не успел.

Засов на двери в очередной раз скрипнул, и на пороге появился молодой охранник, который тут же посмотрел в мою сторону.

— Гаврилов, на выход, там к тебе гости из Москвы прибыли.

Поморщился.

Не могли приехать хотя бы на полчаса позже?

Поднялся с койки, и задорно подмигнув тощему, потопал вперёд. Хотелось посмотреть на выражение лица майора, когда ему скажут, что с меня сняты все подозрения, да и узнать о ходе расследования тоже хотелось. Надеюсь, со мной поделятся информацией. Вдруг им удалось нарыть что-то интересное, то — что упустил детектив.