Конвой

Глава 11. Контакт

Сумерки сгущались над южными воротами Форт-биржи, где уже ждала разношёрстная публика: представительница Детей Мешка в сером балахоне с двумя охранниками-тенями, трое "наблюдателей" от фракций и настороженная группа Кардинала.

Рядом стоял бронированный Урал — настоящая крепость на колесах. Усиленная броня, пуленепробиваемые стекла, турель на крыше. Кардинал заметил дополнительные крепления под днищем и по бортам — словно кто-то готовился не к обычной вылазке, а к штурму форта.

— Все в сборе? — Кремень с удовлетворением похлопал по борту бронированного монстра. — Машина готова. Хорошую работу проделали ребята, такая броня и от зелёных спасёт.

— Кто поведет? — спросила представительница, оглядывая группу.

— У нас есть профессиональный водитель, — Кардинал кивнул на Егора. — Броня управлял и не такими машинами.

Егор обошел Урал, оценивающе осматривая. Машина была в идеальном состоянии — свежая броня без единой царапины, новые шины, усиленная подвеска. Кто-то очень серьезно готовился к этой поездке.

— Отличная машина, — он похлопал по массивному бамперу. — Три силы не поскупились.

— Это инвестиция в успех миссии, — сухо заметил Кремень. — Западный сектор слишком важен, чтобы экономить на транспорте.

Гадюка появилась последней, с обычной ленивой грацией закидывая рюкзак в кузов.

— Не опоздала?

— Едва. — буркнул Кремень, но взгляды их встретились на долю секунды дольше, чем следовало.

Абак молча проверял снаряжение, методично осматривая каждую деталь. Болт устроился в кузове, выбрав место у борта — с хорошим обзором, заметил Егор.

Залезли в машину. Егор устроился за рулем, представительница Детей Мешка — рядом как штурман, один из ее охранников втиснулся между ними. В кузове расположились остальные — места хватало всем.

— Трогаемся, — Егор повернул ключ.

Мощный дизель заурчал ровно, без перебоев. Выехали из Форт-биржи без проблем — охрана у ворот даже не стала проверять документы, увидев эмблемы трех сил на бортах.

Первый час ехали молча. Дождь барабанил по броне, дворники мерно скрипели. В зеркало заднего вида Егор видел, как в кузове расположилась его расширенная команда. Что-то в атмосфере было не так — слишком уж ровно все дышали, слишком расслабленно сидели. Как перед грозой, когда воздух застывает.

— Поворот через километр, — сказала проводница. — На юго-запад.

Местность менялась — промзона, жилые кварталы, снова промзона. Обычный хаос Мешка, где эпохи и стили перемешались в безумный коктейль.

На второй час пути сделали остановку — размяться и проверить машину. Остановились у укрепленного поста — один из опорных пунктов на подходах к территории Детей Мешка.

— Десять минут, — объявила проводница.

Все вылезли, разминая затекшие мышцы. Кардинал подошел к Егору.

— Как машина? Не барахлит?

— Всё в порядке. Тянет хорошо.

Егор хотел было поделиться странным ощущением, но посмотрел на команду — Болт проверял крепления на турели, Кремень осматривала подвеску, Гадюка что-то обсуждал с наблюдателями. Обычная картина.

— Что-то тревожит? — Кардинал проследил его взгляд.

— Да нет... — Егор покачал головой. — Показалось.

Химера молча подошла к ним, окинула взглядом периметр стоянки — профессиональная привычка.

— Всё чисто, — коротко сообщила она.

— Десять минут и выдвигаемся, — объявила женщина в балахоне.

Егор ещё раз оглядел своих. Всё как всегда — сосредоточенные лица, отработанные движения, каждый занят делом. Наверное, просто напряжение перед необычной миссией. В конце концов, Дети Мешка — не самые обычные заказчики. — Пойду масло проверю, — сказал он и направился к капоту. Кардинал кивнул, отходя к наблюдателям обсудить детали маршрута. Химера осталась на месте, продолжая сканировать окрестности.

Поехали дальше. Еще через час местность начала меняться. Граффити на стенах стали организованнее, улицы — чище. Территория Детей Мешка.

— Скоро будет наш пост, — сказала проводница. — Оружие придется сдать.

— Все? — уточнил Кремень.

— Все до последнего патрона. Таковы правила святилища.

В кузове послышалось недовольное ворчание, но возражать никто не стал.

***

Блокпост Детей Мешка появился внезапно — замаскированный среди руин, он выдавал себя только вооруженными часовыми в серых балахонах.

— Стой! — один из часовых поднял руку.

Егор затормозил. К машине подошли несколько сектантов, внимательно осматривая пассажиров.

— Носитель камня с нами, — сказала проводница. — Мать-Настоятельница ждет.

Часовой кивнул, но продолжал осмотр. Его взгляд задержался на накрытых брезентом ящиках.

— Что в ящиках?

— Припасы для похода, — ответил Кремень. — Медикаменты, сухпайки, вода.

Часовой прищурился, но проводница вмешалась:

— Они с нами. Все проверено.

После недолгого колебания часовой махнул рукой. Баррикады разобрали, пропуская Урал.

Дальше ехали по территории Детей Мешка. Все больше людей в серых балахонах, все больше странных символов на стенах. Воздух казался гуще, тяжелее.

— Приехали, — объявила проводница, когда впереди показалось массивное здание.

Святилище Детей Мешка было впечатляющим — помесь собора и крепости, с толстыми стенами и узкими окнами-бойницами. У входа дежурили вооруженные охранники.

— Оружие сдаем здесь, — проводница указала на длинный стол.

Процедура прошла на удивление быстро. Сектанты были вежливы, но тверды — проверили каждого, забрали все оружие. Болт сдал пистолет и нож, но Егор заметил, как тот незаметно ощупал голенище сапога.

— Ящики? — спросил один из охранников.

— Остаются в машине, — ответил Абак. — Они понадобятся позже.

Охранники переглянулись, но спорить не стали.

Внутри святилище поражало размерами. Огромный зал с уходящими в темноту сводами, колонны, покрытые теми же символами. В центре — постамент из черного камня с углублением.

Из бокового прохода вышла молодая женщина с белоснежными волосами и фиолетовыми глазами. Двигалась она с неземной грацией, и от нее исходила странная аура силы.

— Мать-Настоятельница, — проводница и охранники склонили головы.

— Егор Крылов, — девушка улыбнулась, и в этой улыбке было что-то нечеловеческое. — Носитель камня. Я ждала тебя.

— Откуда вы знаете мое имя?

— Мать рассказала. Она чувствует камень даже на расстоянии. — Настоятельница говорила медленно, словно пробуя каждое слово на вкус. — И какая необычная компания собралась. Каждый из вас пришёл сюда со своей целью, не так ли? По залу прокатилась волна напряжения. Кто-то дёрнулся, кто-то замер, но ни один не остался равнодушным к её словам.

— Мы здесь по делу, — сказал Кардинал. — Камень нужно вернуть, чтобы восстановить баланс.

— Да, баланс... — Мать-Настоятельница подошла к постаменту, провела рукой над пустым углублением. — Месяц назад здесь лежало око Матери. Часть ее сущности, позволяющая видеть и направлять детей. Без него она слепнет.

— Мы вернем его, — сказал Егор, нащупывая камень в кармане.

— Не все так просто. Камень связался с тобой. Нужен ритуал передачи. — Она повернулась к нему. — Мать должна принять тебя. Готов встретиться с ней?

— Готов.

— Тогда пойдем. Только ты и... — ее взгляд скользнул по присутствующим, остановился на Химере. — И ты, дочь "Террариума". В тебе есть сила, которая может понадобиться.

— Почему она? — резко спросил Кремень.

Мать-Настоятельница посмотрела на него с легким удивлением.

— А почему это тебя волнует, посланец Торгового союза? Разве твоя задача не просто наблюдать?

Кремень промолчал, но челюсти сжались.

— Остальные подождут здесь, — продолжила Настоятельница. — Располагайтесь. Встреча с Матерью может занять время.

Она повела Егора и Химеру к боковому проходу. Остальные остались в зале — пятеро наблюдателей и два охранника Детей Мешка.

Кардинал устроился на каменной скамье, внимательно изучая символы на стенах. Кроха бродил по залу, разглядывая колонны. Болт, Кремень, Гадюка и Абак держались порознь, но Кардинал чувствовал растущее напряжение.

Что-то должно было произойти.

***

Спуск в логово Матери был долгим. Древние туннели уходили все глубже под землю, температура росла с каждым шагом. Стены покрывала органическая слизь — следы проходов Матери.

— Не бойтесь, — сказала Мать-Настоятельница, заметив, как Химера старается не касаться стен. — Это просто выделения. Безвредные для людей.

— Как давно она здесь? — спросил Егор.

— Столетия. Может, больше. Мать старше первых поселенцев Мешка. — Настоятельница вела их уверенно, знала каждый поворот. — Она помнит времена, когда здесь не было людей. Только твари и тишина.

Коридор вывел в огромную пещеру. Подземное озеро черной воды отражало биолюминесцентные грибы на потолке. И там, на дальнем берегу...

— Матерь моя... — выдохнула Химера.

Матка была невероятной. Размером с трехэтажный дом, она возлежала на каменном ложе как древняя богиня. Хитиновый панцирь переливался в слабом свете, множественные конечности были сложены с почти человеческим изяществом. Голова, увенчанная костяным гребнем, покоилась на передних лапах.

И она не спала. Шесть огромных глаз следили за приближающимися людьми.

— Не бойтесь, — прошептала Мать-Настоятельница. — Она не причинит вреда. Она ждала вас.

Они подошли ближе. Матка не двигалась, только глаза следили за каждым их шагом. Когда они остановились в десяти метрах, воздух вокруг словно загустел.

И тогда в сознании Егора расцвели образы.

Долгое ожидание. Пустое гнездо, где было око. Слепота расползается. Дети теряются в темноте.

Чувства, а не слова. Тоска древнего существа, потерявшего часть себя.

Ты. Носитель. Чужой-но-не-чужой. Подойди.

Егор сделал шаг вперед, потом еще один. Черный камень в кармане стал горячим, пульсирующим.

Покажи мне себя-меня. Покажи изменённое.

Он достал камень. В полумраке пещеры тот казался дырой в реальности, кусочком абсолютной темноты.

Матка медленно подняла голову. Движение было величественным, полным древней мощи. Новые образы хлынули в сознание — удивление, смешанное с... восхищением?

Око-не-око. Изменилось. Срослось с тобой-чужим. Новое. Непредвиденное. Интересное.

— Я готов вернуть его, — сказал Егор.

Вместо ответа — калейдоскоп ощущений. Сомнение. Любопытство. Древняя мудрость, взвешивающая возможности. И вопрос, сотканный из образов: Понимаешь ли, что предлагаешь? Видишь ли путь, который открывается?

Вот продолжение в том же стиле:

Образы хлынули в сознание. Он видел мир глазами Матки — тысячи тварей, ее детей, рассеянных по западному сектору. Видел их инстинкты, их голод, их преданность Матери. И видел, как без ока эта связь слабеет.

Нити рвутся. Дети-потерянные блуждают. Забывают когда-охотиться-когда-прятаться. Голод затмевает разум. Хаос растёт.

Тревога древнего разума пронизывала каждый образ. Страх не за себя — за детей, которые без направляющей воли превратятся в бессмысленных убийц.

Но ты-с-оком... Новая возможность. Не видела такого прежде.

Новые образы. Егор видел себя со стороны — человека с черным камнем, способного направлять тварей. Видел возможности, которые это открывало.

Мост-между-мирами. Понимание-где-не-было-понимания. Дети узнают тебя-человека как узнают меня-Мать. Новый путь. Опасный. Неизведанный.

— Я не понимаю.

Вместо слов — приглашение. Образ протянутой конечности. Доверие, смешанное с надеждой.

Прикосновение покажет. Но больно-будет. Изменение всегда больно.

Матка протянула переднюю конечность — медленно, осторожно. Коснулась камня в руке Егора.

Мир взорвался.

Он был везде и нигде. Тысячи перспектив одновременно — маленькие голодные разумы, простые и яростные. Синий-быстрый мчится по улице, радость охоты. Красный-сильный ломает стену, удовольствие от разрушения. Желтый-хитрый прячется, ждёт добычу. И в центре всего — Матка, древний разум, удерживающий эту орду от хаоса любовью и волей.

Видишь-теперь? Чувствуешь-моих-детей?

— Невероятно... — услышал он голос Химеры словно издалека.

Вот продолжение в том же стиле:

Видение прошло. Егор обнаружил себя стоящим на коленях, тяжело дыша. Химера поддерживала его, в глазах — восхищение и страх.

— Что ты видел?

— Все, — прохрипел он. — Я видел все.

Матка смотрела на них, и в её многочисленных глазах мерцало нечто тёплое. Образы-чувства: Одобрение. Надежда. Осторожный оптимизм.

Понимаешь теперь. Два пути. Око возвращается — я снова вижу, дети успокаиваются. Или... новое. Ты-мост. Человек-который-говорит-с-детьми. Невиданное.

— А что будет с Егором? — резко спросила Химера. — Если он выберет второй путь?

Матка повернула голову к ней. Долгая пауза, затем образы, более мягкие, предназначенные для человеческого понимания.

Человек-но-больше. Слышит-детей-моих как я-слышу. Дети узнают-его как часть-меня. Не теряет себя. Добавляет к себе.

— Это опасно?

Рождение опасно. Рост опасен. Но без опасности — застой-смерть.

Мать-Настоятельница, молчавшая все это время, заговорила:

— Есть пророчество среди нашего народа. О том, кто соединит два мира. Человек с даром зверя, зверь с разумом человека. Может быть, время пришло.

Егор поднялся, все еще чувствуя отголоски видения.

— Если я соглашусь... смогу контролировать тварей?

Неодобрение волной прокатилось от Матки. Образы: Мать-не-контролирует-детей. Любит-направляет-защищает. Не рабы. Семья.

— И они не будут нападать на людей?

Если просишь-правильно. Если чувствуют твою-заботу как мою-заботу. Учиться придётся. Язык-без-слов.

Егор посмотрел на Химеру. Та кивнула — доверяла его решению.

— Я согласен.

Облегчение и решимость от Матки. Начинаем. Будет больно-но-быстро.

— Нападение! — Настоятельница бросилась к выходу. — Но кто посмел?!

Третий взрыв сотряс пещеру. В озере пошли волны.

— Нужно наверх! — крикнул Егор.

Образы от Матки — срочные, требовательные: Нет-времени-мало! Связь-сейчас-или-никогда! Дети погибнут-без-проводника!

Матка резко двинулась — с неожиданной для такой туши скоростью. Ее конечность обхватила Егора, притянула к себе.

Прости-за-боль. Необходимо. Сделаю-быстро.

И впилась жалом ему в плечо.

Боль была невыносимой. Хуже любого ранения, хуже любой пытки. Словно жидкий огонь влили в вены. Егор закричал, но Матка держала крепко.

Образы сквозь боль: Терпи-храбрый. Почти-готово. Связь-формируется.

Черный камень в его руке вспыхнул. Не светом — темнотой, такой абсолютной, что поглощала свет вокруг. И эта темнота потекла в рану, смешиваясь с кровью.

— Егор! — Химера бросилась к нему, но Мать-Настоятельница удержала.

— Не мешай! Связь устанавливается!

Наверху грохотали взрывы, слышались автоматные очереди. Битва разгоралась.

И вдруг — все кончилось. Матка отпустила Егора, он упал на колени. Но боль ушла, оставив странное ощущение... расширения? Словно его сознание стало больше.

Готово-проводник-мой. Чувствуешь? Дети-теперь-знают-тебя. Иди-защищай! Покажи-врагам-силу-единства!

Матка издала рев — низкий, вибрирующий, от которого дрожали стены. Но теперь Егор понимал его смысл: Дети-мои! Проводник-с-вами! Защищайте-святилище!

Ответные крики донеслись сверху — десятки, сотни голосов. И Егор чувствовал каждый из них, как эхо в собственном сознании.

— Наверх, быстро! — Мать-Настоятельница помогла Егору встать.

Они бежали по туннелям. С каждым шагом грохот битвы становился громче. Егор чувствовал что-то новое — присутствие тварей наверху. Их страх, их ярость, их готовность защищать.

Выскочили в зал — и попали в ад.

Стены были пробиты в нескольких местах. Через проломы вливались отряды в броне с эмблемами Торгового союза, Триад, гильдии наёмников. Святилище подвергалось массированной атаке.

Защитники отчаянно оборонялись. Сектанты в серых балахонах дрались с фанатичной яростью, но их было слишком мало.

— Кардинал! — крикнула Химера.

Караванщик прижался за колонной, отстреливаясь из отобранного пистолета. Рядом Кроха под красной пылью швырял обломки.

— Где остальные?! — крикнул Кардинал, оглядываясь.

Егор тоже искал своих. Где Болт? Где Гадюка? В хаосе битвы трудно было разобрать...

И тут он увидел их. В центре зала, спиной к спине — Гадюка, Кремень, Абак и Болт. Целые, вооружённые, сражающиеся. Егор почувствовал облегчение.

— Там наши! — указал он Кардиналу. — Нужно к ним!

Но что-то было не так. Почему у их ног валялись вскрытые ящики из Урала? Почему они стреляли не в нападающих, а прикрывали тех, кто эти ящики тащил?

— Стой, — Химера схватила его за руку. — Посмотри, куда они целятся.

И Егор увидел. Болт — их Болт, хладнокровно расстреливал сектантов. Гадюка прикрывала бойцов Торгового союза. Кремень командовал погрузкой оружия.

— Нет... — выдохнул Егор. — Не может быть.

— Предатели, — процедила Химера. — Все четверо. Это была подстава с самого начала.

Кроха замер с поднятым обломком: — Они нас продали?

В этот момент Кремень заметил их, оскалился: — А вот и главный приз! Эй, Броня! Как тебе наш сюрприз?

Болт обернулся. На лице — никаких эмоций, словно смотрел на незнакомцев.

— Болт! — крикнул Егор. — Какого чёрта?!

— Бизнес, Броня, — спокойно ответил тот. — Ничего личного. Лёгкая работа в Форт-бирже, никаких больше караванов и рисков. Спокойная сытая жизнь. Ты бы сам не отказался.

— Мы же спасли тебя, через столько прошли!

— И я благодарен, — Болт пожал плечами. — Но благодарность не стоит такой жизни. Гадюка, твоя работа!

Гадюка развернулась, в руках — спаренные узи. Но увидев Химеру, замерла.

— Химера...

— Давай, стреляй! — крикнула та. — Ты же за этим здесь!

Гадюка прицелилась, палец на спусковом крючке. Но краем глаза заметила движение — девочка лет десяти в сером балахоне пряталась за разбитой колонной, прижимая к груди окровавленную куклу.

Мир дрогнул. Наложился.

Москва. Ей одиннадцать. Мама кричит, чтобы она пряталась. Выстрелы. Кровь на паркете. Тряпичная кукла, которую подарил папа, теперь красная от крови.

Гадюка моргнула. Девочка в сером смотрела на неё огромными глазами — такими же, как у неё самой тогда. Полными ужаса и непонимания.

— Стреляй же! — голос Химеры долетал словно сквозь вату.

Это Мешок делает. Место показывает тебе правду. Ты стала тем, кого ненавидела.

Узи задрожали в руках. Гадюка посмотрела на Химеру, потом на девочку, потом на трупы вокруг. Родители в серых балахонах, защищавшие своих детей. Как тогда. Как её родители.

— Не могу... — оружие опустилось. — К чёрту приказы, не могу. Не снова.

— Сука предательская! — Кремень направил на неё ствол.

Егор всё ещё не мог поверить. Новая связь пульсировала в висках. Он чувствовал тварей далеко за стенами поселения. Послал зов — отчаянный, полный ярости предательства.

Далеко... бегут... спешат...

Но им нужно время. Слишком много времени.

Стены содрогнулись от нового взрыва. В зал ворвалась ещё одна группа штурмовиков.

— Зачищаем всех! — рявкнул их командир. — Никто не должен уйти!

Битва разгоралась. Защитники святилища гибли под перекрёстным огнём.

— К проходу! — крикнула Мать-Настоятельница, появляясь из бокового коридора. — Вниз, к Матери! Она защитит!

Егор снова послал зов, сильнее, отчаяннее. Чувствовал — твари бегут, прорываются через лес, через руины. Но слишком медленно...

Они начали отступать к проходу, ведущему в подземелье. Кремень под красной и зеленой пылью двинулся перерезать путь: — Никуда не уйдёте!

Химера достала портсигар — смесь синей и красной пыли. Её атака была молниеносной, но Кремень был готов. Выждал момент, поймал её руку.

— Попалась!

Швырнул Химеру через весь зал. Она врезалась в стену.

— Химера! — Егор рванулся к ней.

— Стой, Броня, — Болт преградил путь, автомат направлен в грудь.

Ближе... почти... бегут-спешат!

И тут случилось невероятное. Пол задрожал. Не от взрыва — от чего-то поднимающегося снизу. Плиты треснули, разошлись.

И ОНА появилась.

Матка, древняя и огромная, прорвалась в зал через пол. Её рёв сотряс стены. Образы хлынули в сознание Егора: Чувствую-смерть-каждого! Ярость-боль-ярость! Уничтожить!

— Твою мать... — выдохнул кто-то из нападающих.

Матка двигалась с невероятной для её размеров скоростью. Хитиновые конечности крушили всё на своём пути. Кислотная слюна плавила броню. Десятки нападающих погибли в первые секунды.

Но тут Абак сделал шаг вперёд.

Молчаливый, незаметный Абак вдруг оказался в центре зала. Достал портсигар — но не обычный. Древний, нефритовый, покрытый иероглифами.

И вдохнул.

Пыль. Все цвета одновременно.

Изменение было мгновенным. Абак поднялся в воздух (жёлтая), его тело замерцало, становясь полупрозрачным. Движения стали быстрее глаза. Вокруг него вспыхнул зелёный щит.

— Невероятно... — прошептала Мать-Настоятельница. — Истинный мастер...

Абак атаковал. Нет — он БЫЛ атакой. Невидимые удары чудовищной силы обрушились на Матку. Её хитиновый панцирь, способный выдержать прямое попадание снаряда, трескался как яичная скорлупа.

Матка ревела, пыталась достать его, но Абак был везде и нигде. Телекинез швырял её собственных детей-тварей в неё как снаряды. Его разум давил на её древнее сознание.

Проводник. Твой долг. Исполни.

Егор чувствовал её агонию как свою. Но что он мог против такой силы?

— Пять стихий в гармонии, — говорил Абак, продолжая атаку. — Инь и ян в балансе. Старое должно уйти, чтобы новое могло родиться. Таков Путь.

Последний удар. Прямо в головной сегмент. Матка содрогнулась и начала падать.

Проводник... последний дар... прими...

И в момент смерти она отдала ВСЁ. Всю свою силу, всю ярость, всю древнюю мощь хлынула в Егора через их связь.

Мир взорвался болью. Но за болью пришло понимание. Он видел Мешок — ВЕСЬ Мешок. Каждую тварь, каждый камень, каждую песчинку. И видел нити — нити силы, связывающие всё.

Включая пыль в крови Абака.

— Нет, — сказал Егор, и его голос был не только его.

Он потянулся к нитям. И ОТМЕНИЛ их.

Абак замер в воздухе. Непонимание в глазах сменилось ужасом. Вся пыль, сила — исчезла. Просто перестала существовать.

Он рухнул с трёхметровой высоты. Обычный человек. Смертный.

— Как?.. — прохрипел он.

— Она отдала мне всё, — ответил Егор. — А ты забрал у неё всё. Баланс, как ты и хотел.

Синяя тварь — одна из тех, что прорвались в зал — метнулась к упавшему Абаку. Один удар. Конец мастера Триад.

Тело Матки дрогнуло и начало исчезать. Огромная туша таяла как мираж — без следа, без остатка. Там, где секунду назад лежала гора плоти, теперь был только чёрный камень размером с фасолину.

— Химера, — позвал Егор, всё ещё ощущая отголоски божественной силы. — Возьми его. Быстро.

Финал битвы

Она подползла к месту, где секунду назад лежала Матка. Огромное тело уже таяло, растворяясь без следа. На чистом полу остался только чёрный камень размером с фасолину.

Химера подняла его. Камень был неожиданно тяжёлым для своего размера, словно в нём сконцентрировалась масса исчезнувшего существа.

Вокруг продолжалась битва. Нападающие были дезориентированы смертью Абака, но всё ещё превосходили защитников числом.

И тут стены содрогнулись от рёва. Твари, которых Егор призвал в начале битвы, наконец добрались до святилища.

— Невозможно! — заорал кто-то из атакующих. — Ещё ночь!

Синие врывались через ворота. Красные проламывали стены. Жёлтые обрушивались с крыш. Древние законы были нарушены призывом через проводника.

Твари атаковали в слепой ярости — смерть Матери лишила их направляющей воли. Но Егор всё ещё чувствовал связь, мог частично направлять их безумие на врагов.

Враги-здесь. Те-кто-убил-Мать. Уничтожить.

Нападающие дрогнули под натиском обезумевшей орды.

Гадюка всё ещё стояла в центре зала, не примкнув ни к одной стороне.

— Решай! — рявкнул Кремень, отстреливаясь от тварей. — С нами или против!

Она посмотрела на Химеру с чёрным камнем Матки, потом на него. И сделала выбор.

Бросок ножа был идеальным. Лезвие усиленное красной пылью вошло Кремню под лопатку, в сердце.

— Прости. Но я устала быть инструментом.

Кремень упал на колени, не веря. Кровь пузырилась на губах.

— Медяк... убьёт тебя...

— Пусть попробует.

Кремень рухнул. Мёртв.

— Предательница! — Болт направил на неё автомат.

Но Кроха был быстрее. Молодой парень бросился на Болта со спины. Они покатились по полу.

— Кроха, нет! — крикнул Кардинал.

Выстрел. Ещё один. Кроха обмяк.

— Сопляк, — Болт оттолкнул тело.

Но Кроха улыбнулся окровавленными губами.

— А я... нашёл выход из Мешка...

И активировал гранату под курткой.

Взрыв разметал обоих. Кроха погиб мгновенно. Болта отбросило к стене, изрешечённого осколками.

Битва достигла апогея. Твари рвали нападающих на части. Немногие выжившие атакующие пытались прорваться к выходу, но безуспешно.

— Отступаем! — крикнул чей-то командир. — Всем отступать!

Но было поздно. Егор направлял тварей, отрезая пути к бегству. Началась бойня.

Мать-Настоятельница пошатнулась. Под серым балахоном расплывалось красное пятно.

— Нет! — уцелевшие сектанты бросились к ней.

Она упала на колени, кашляя кровью.

— Матерь мертва... но вы... — она посмотрела на Егора. — Проводник жив... В Пустоши... молодая Матка... отнесите камни... Но спешите... у вас всего пять дней...

— Пять дней? — переспросила Химера.

— Молодая Матка... без поддержки... не удержит контроль дольше... всё падёт...

Последний вздох. Мать-Настоятельница умерла.

Гадюка подошла к ним, придерживая рану.

— Простите, — сказала она Химере. — За всё.

И упала. Химера подхватила её.

— Зачем? Зачем ты помогла?

— Устала... всю жизнь делала что приказывали... Хотела хоть раз... сама выбрать...

Она посмотрела на Химеру помутневшими глазами.

— Меня звали... Лена... Дурацкое имя...

И затихла. Ещё одна смерть в эту кровавую ночь.

Битва закончилась. Твари добили последних нападающих и теперь бродили по залу, дезориентированные без Матери. Егор с трудом удерживал их от нападения на выживших сектантов.

Но инстинкты брали своё — до рассвета было еще несколько часов, и твари начали уходить. Медленнее обычного, словно не понимая зачем, но древний ритм дня и ночи всё ещё властвовал над ними.

— Нужно уходить, — сказал Кардинал тихо. — Скоро рассвет. А когда он наступит и твари выйдут снова... без Матери западный сектор обречён.

— Куда? — спросила Химера, сжимая чёрный камень Матки.

— В Пустошь, — ответил Егор, нащупывая свой камень в кармане. — Нужно найти молодую Матку. Отдать ей оба камня. Иначе все эти смерти будут напрасны.

***

Последние твари исчезали в темноте улиц, уползая в свои норы. Но Егор чувствовал — что-то изменилось. Без Матери их пробуждение с восходом солнца будет другим.

Они вышли из разрушенного святилища. Повсюду лежали трупы — сотни тел атакующих, разорванных тварями. Из нападавших не выжил никто.

Урал уцелел, но был изрядно потрепан.

— В путь, — сказал Кардинал. — В Пустошь. У нас есть время до рассвета.

Егор сел за руль. Химера — рядом. Кардинал — в кузове.

Их осталось трое. И впереди — самое опасное место Мешка.

Мотор взревел. Урал тронулся, оставляя позади дым, кровь и разрушенное святилище.

В кармане Егора чёрный камень излучал странное тепло, словно живое сердце. У Химеры — камень Матки. В сознании Егора ещё звучали отголоски древней силы. Он изменился. Стал больше, чем человеком. Но какой ценой?

У них есть пять дней. Может, меньше.

Пять дней, чтобы пересечь Пустошь, найти молодую Матку и спасти тысячи жизней.

Время пошло.