Конундрум

Глава 32

Конундрум проснулся в маленькой кроватке, застеленной мягкими белыми подушками, накрытой белым одеялом с синими цветочками. Окно рядом с кроватью было распахнуто настежь, и снаружи нежный Послеполуденный дождь барабанил по стене, тихо падая сквозь голые серые верхушки деревьев, уходящих вдаль. Прохладный ветер врывался в окно, шевеля тонкие белые занавески, висевшие по обе стороны от него. В комнате стояло еще семь таких же кроватей, как и та, на которой он лежал, но все они были пусты, а постельное белье аккуратно сложено и сложено стопкой на углу каждого матраса. Он приподнялся на локтях и удивленно огляделся.

Это был самый обыкновенный лазарет, только здесь не было ни медсестер, ни врачей, ни инженеров, ни офицеров по несчастным случаям, суетящихся вокруг, измеряющих людям температуру и назначающих клизмы с мыльной водой и лечение английской солью. В палате царила странная тишина.

Он встал с кровати и подошел к окну, глядя на серебристо-серые верхушки деревьев, с которых капал дождь. Здесь была зима-где бы она ни находилась. У него был вид и запах Даркембера, как называли его Соламники, Блекколда для Кендера.

На его глазах выступили слезы. Сначала он не понял почему, но потом вспомнил-Кендер, Размоус Пинчпокет. Воспоминание о невозмутимом картографе "Несокрушимого"вернуло ему все воспоминания. Там была битва с великаном И драконом, и огонь на борту, палуба рушилась под его ногами, он падал, падал в свет, который горел, как тысяча солнц. А потом наступила темнота. Незначительность.

Как он сюда попал? Но где же он был? А где же все остальные-Коммодор Бригг, капитан Хавсер, шеф Портлост, Размоус, даже сэр Танар? Он высунулся из окна и внимательно осмотрел землю внизу. Между деревьями вилась узкая тропинка, возле которой через равные промежутки стояли мраморные скамейки, но по тропинке никто не двигался, и все скамейки были пусты.

Он разочарованно отвернулся и еще раз оглядел пустую палату. В дальнем конце комнаты единственная дверь служила единственным выходом. Стены комнаты были сложены из камня, пол выложен полированными каменными плитами, потолок перекрыт толстыми деревянными балками и покрыт деревянными досками. Единственным источником света были три окна.

В комнате царил идеальный порядок и стерильность-ни тепло, ни холодно, ни маняще, ни отталкивающе. Там стояло восемь одинаковых кроватей, по четыре вдоль каждой стены. Под каждой кроватью лежал блестящий металлический горшок, а рядом с каждой кроватью стоял маленький столик, на котором стояла миска для умывания. У стены напротив двери стоял письменный стол, на котором лежали несколько толстых книг, бутылка чернил и перо. Под ним стоял простой деревянный стул. На стене рядом со столом висело высокое зеркало. Конундрум увидел в нем самого себя, но ему потребовалось несколько мгновений, чтобы заметить разницу. Его огненно-рыжие волосы, столь необычные для гномов, стали белыми как кость.

Конундрум в шоке отвернулся. Пока он теребил свою бороду и проводил рукой по тонкой полоске волос, обрамлявшей его блестящую лысину, его взгляд остановился на толстой книге в черном кожаном переплете, лежащей на столе рядом с кроватью. Края страниц казались обожженными, обложка искривилась и потрескалась, как будто ее облили водой, а потом небрежно дали высохнуть, не смазав предварительно маслом. Он поднял ее, и от ее страниц исходил такой запах, что у него перехватило горло от сдавленных рыданий. Он тяжело опустился на край кровати, его пальцы дрожали, когда он поглаживал покрывало, испуганный, боящийся открыть ее, боящийся не делать этого.

Наконец он откинул обложку и внимательно осмотрел первую страницу.

Судовой журнал-МНС Несокрушимый

В течение следующих нескольких часов Конундрум осторожно переворачивал потрескавшиеся и ломкие пергаментные страницы, заново переживая каждый этап своего путешествия, начиная с того дня, когда "Несокрушимый" впервые затонул в гавани Пакса, и заканчивая вторым погружением и последним успешным запуском, через путешествие на север и восток вокруг континента Ансалон. Он читал с некоторой долей гордости и восторга отчет коммодора о своих подвигах с чудовищем хаоса. Он смеялся над выходками Кендера, должным образом записанными грубым мужским почерком коммодора Бригга и бесстрастным научным стилем письма, что делало их только смешнее. Затем он поразился описанию модификаций, установленных во время их пребывания на Флотсэме, и впервые узнал о том, что коммодор опасается брать на Несокрушимый Рыцаря Шипов".

Упоминание о Рыцаре Шипов, казалось, сняло пелену с глаз Конундрума, и он с болезненной ясностью вспомнил тот момент в каюте сэра Танара, когда тот собирался захватить корабль. Тогда он понял, что Рыцарь Шипов убил его двоюродного брата, и что все его собственные показания о “несчастном случае” были ложью, посеянной в его сознании магией сэра Танара. Тогда его сердце наполнила горькая ненависть-ненависть к Рыцарю Шипов за то, что он использовал его для прикрытия своего собственного преступления и помог ему вырвать Несокрушимый из-под контроля коммодора.

Конундрум пролистал последние страницы, лишь бегло просматривая их содержание в поисках ответов, которые теперь горели в его сердце ярко, как драконий огонь. Что случилось после того, как дракон поджег корабль? Как он сюда попал? А где же все остальные? Наконец, ближе к концу, он нашел то, что искал. Он прочел:

Зная, что флоупеллары все еще работают, а трубка находится в открытом положении, я сделал единственную доступную мне вещь. Я затопил балластные цистерны. Корабль сразу же затонул, и вода из открытого шноркеля быстро погасила пламя, как я и предполагал. К сожалению, побочным эффектом было то, что мы тонули. Закрылись шноркель и люк, но корабль уже прошел в бездонную пропасть, ведущую к профессорской нижней части континента. Оставалось только надеяться, что он прав. А пока займусь проверкой выживших членов экипажа и откачкой воды.

Нашли Конундрума сильно обгоревшего, но все еще живого. Энсины Днат, Фелтхаллоу, Руарк и Римборсия сгорели почти до неузнаваемости, но все еще оставались на своих постах в машинном отделении. Рекомендую их для особого признания, если этот корабль выживет. Не в состоянии откачать корабль. Предположим, что на таких глубинах давление снаружи корпуса слишком велико, чтобы вытеснять воду изнутри корабля через трюмные клапаны. Использовали восходящий flowpellar, чтобы замедлить и контролировать спуск, но основные органы управления были сняты. Приходилось все делать вручную.

Наконец они достигли дна континента и обнаружили его почти таким, как описывал профессор-огромная каменная крыша, простирающаяся во все стороны, миллионы и миллионы крошечных светящихся креветок, бьющихся о нее головами. Именно в это время я заметил, что из "Несокрушимого" выходит воздух, так как на скалистой нижней стороне континента образовались пузырьки. Заметил, что пузырьки не задерживаются на одном месте. Вместо этого они двигались, как ртуть, вдоль нижней поверхности камня, указывая на восходящий склон, хотя склон не был обнаружен обычными наблюдениями. Пришли к выводу, что восходящий склон вел к краю континента. Установлен курс и задействован контроль потока.

Прошло уже пять дней с тех пор, как мы затонули, и я сожалею, что оставил своего брата и остальных, хотя сомневаюсь, что кто-то из них еще жив. Размоус Пинчпокет, если он еще жив, - Кендер, и поэтому я мало беспокоюсь о том, что он в конце концов найдет выход. Остальные... я бы предпочел удостовериться в их судьбе перед отъездом, но у меня не было выбора.

У МНС "Несокрушимого" почти закончился воздух, а нижняя палуба полностью затоплена, включая инженерную. Удивительно, но пружинные двигатели продолжали работать, опережая на несколько часов время, необходимое между обмотками. Я приварил рычаги управления, чтобы удержать корабль на курсе, если вдруг упаду в обморок от нехватки воздуха. Мои первоначальные опасения насчет трюма были необоснованны. Я произвел ремонт, и теперь он работает, медленно опорожняя корабль от воды, и он поднимается к поверхности. Прошлой ночью мы вышли из-под материка и теперь плывем по открытому морю, хотя и глубоко под его поверхностью. Я думаю, что это новое море,но я не могу быть уверен, не снимая навигационных показаний.

Я думаю, что корабль будет соответствовать своему тезке, хотя боюсь, что никто из нас не выживет. Конундрум-как-то держится. Его ожоги, похоже, заживают с помощью некоторых мазей, которые я нашел в запасном наборе доктора Ботхи—к счастью для нас, Гильдия медицинских наук уже давно знает лучшие лекарства от ожогов.

Воздуха с каждой минутой становится все меньше. Мы не успеем добраться до поверхности вовремя. Этот журнал будет нашим свидетельством стойкости воли гномов, если он и этот корабль когда-нибудь будут найдены. Я молюсь Реорксу, которого больше нет, что он сделает. Мы не должны умереть напрасно.

Конундрум перевернул последнюю страницу и обнаружил, что она пуста. Он закрыл журнал, вздохнул и медленно поднял глаза от потертой обложки. Перед ним стояла женщина в длинном белом одеянии с символом солнца на груди. Ее длинные темные волосы были зачесаны назад простым серебряным кольцом, открывая печальное, улыбающееся лицо, мягкое и сияющее.

“Я рада, что ты наконец проснулся, Конундрум, - сказала она, - но тебе не следует слишком утомляться. Вы прибыли сюда всего семь дней назад и стояли на пороге смерти.”

- Здесь? А где это здесь?- Спросил Конундрум.

“Это Цитадель света, - тихо ответила она.

“Я слышал об этом месте, - сказал он взволнованно. “Вот где находятся целители. Ты, должно быть, исцелила меня!”

“Только не я, - поправила она его. “Более могущественная, чем я. мы врачевали твое тело, но не твой дух. Вот почему мы оставили вашу книгу здесь, чтобы вы могли найти ее и прочитать. В твоем рассказе много горя и много радости. Тебе нужно было знать его конец.”

“Но я все еще не знаю его конца, - сказал Конундрум. “Как я попал сюда и что случилось с коммодором Бриггом?”

“Мы нашли ваш корабль на восточном берегу этого острова, куда мало кто отваживается заходить, - сказала женщина. “Ты был единственным выжившим на корабле, и только сейчас. К сожалению, Ваш коммодор был не в состоянии исцелить себя.”

Конундрум уныло опустил голову. В его глазах больше не было слез, но тело сотрясали сухие рыдания.

“А тебе помогает это знание?- спросила женщина. - Некоторые боялись открыть тебе все так рано после твоего исцеления. Я подумала, что тебе лучше об этом знать. Видите ли, я родилась на Санкристе и уже знала гномов раньше. Я знала, что ты не успокоишься, пока не узнаешь все.”

- Спасибо, - сказал Конундрум, пожимая ей руку.

Она взяла его и осторожно помогла ему вернуться в постель. Затем она положила судовой журнал на столик рядом с кроватью. “А теперь тебе надо отдохнуть. Скоро совсем стемнеет. Утром вы можете встретиться со своим целителем. Она будет рада услышать о вашем выздоровлении и, возможно, покажет вам место, где мы похоронили вашего коммодора. Гномы построили его пирамиду.”

“Мне бы этого хотелось. Еще раз спасибо, - сказал Конундрум, откидываясь на подушки. “Я даже не знаю, как вас отблагодарить. Я только хотел бы... - но он не закончил свою мысль. Вместо этого он улыбнулся.

Женщина поклонилась и молча вышла из палаты, тихо прикрыв за собой дверь и молча покинув комнату. Снаружи последние капли дождя забрызгали подоконник, затем тучи поднялись и позволили заходящему солнцу осветить комнату глубоким багровым светом.

Конундрум лежал без сна, наблюдая за наступлением темноты. Это была тьма его души. Коммодор Бригг выполнил свой Жизненный Долг, чтобы найти своего брата, так же как и Снорк, чтобы пройти подводное плавание под континентом. Профессор обнаружил, что заставляет плавать континенты. Доктор Ботхи нашел лекарство от икоты. Шеф Портлост был свидетелем того, что должно было стать одним из величайших несчастий в истории-даже нескольких из них. А сэр Грумдиш убил своего дракона.

Он один еще не завершил свой Жизненный Путь. На самом деле, он до сих пор даже не нашел свой Жизненный Путь.

Поднявшись с постели, Конундрум выскользнул из темной комнаты. Дверь вела в длинный гулкий зал, вымощенный блестящим черным камнем. Она уходила в темноту в обоих направлениях. Выбрав одно направление, он пошел по нему, почти не замечая, куда идет. У него было смутное желание увидеть "Несокрушимый", но он понятия не имел, где он лежит, отбуксировали ли его к своим докам или оставили ржаветь на восточном берегу острова.

Он добрался до лестницы, спустился по ней, пересек широкий холл и вошел в высокий дверной проем, который был открыт даже в этот поздний час. Соламнийские рыцари стояли на страже по обе стороны от него, но они не заговаривали с ним, когда он проходил мимо, и он почти не замечал их, только с печальным вздохом вспомнил сэра Грумдиша.

Он вышел на территорию Цитадели Света. Его глаза были опущены вниз, наблюдая, как его тонкие тапочки шаркают по аккуратно подстриженной, мокрой от дождя зимней траве. Он почувствовал озноб и вспомнил, что на нем был только больничный халат, но просто сунул руки под мышки и продолжал идти вперед, склонив голову, погруженный в мрачные мысли.

Через некоторое время он резко остановился, уткнувшись носом в подстриженную живую изгородь. Он отступил назад и осмотрел ее, затем огляделся вокруг. Он очутился между двумя живыми изгородями, одна из которых убегала влево на несколько ярдов, прежде чем снова повернуть налево, а другая тянулась назад тем же путем, каким он пришел, проходя под аркой и выходя на лужайку, где он бесцельно бродил. Пара высоких хрустальных куполов возвышалась над лужайкой, мерцая в свете только что взошедшей луны.

Пожав плечами, Конундрум повернул налево. Он прошел по коридору до следующего поворота, а затем до пересечения четырех путей. Все еще размышляя о своих собственных проблемах, он наугад выбрал проход и продолжил свой путь.

И продолжил свой путь. Он начал дрожать от холода и гадать, как долго он бродил между живыми изгородями. Он быстро огляделся, нашел Луну, сориентировался и отправился обратно в свою больничную палату. Он был уверен, что сумеет ее найти. Если бы только он мог выбраться из этого лабиринта живой изгороди.

На следующее утро целительница Конундрума поспешила в Цитадель, так как слышала, что ее пациент выздоровел. Пересекая лужайку, она заметила толпу студентов, собравшихся у входа в лабиринт живой изгороди. Они над чем-то смеялись, и пока она смотрела, еще больше людей поспешили через лужайку, чтобы присоединиться к веселью. Пожав плечами, она изменила курс, чтобы посмотреть, из-за чего весь этот переполох.

Увидев ее приближение, толпа расступилась, многие прятали смешки и хихиканье за ладонями. То, что она увидела, сначала наполнило ее ужасом, но быстро сменилось облегчением и радостью. Ее пациент был исцелен душой и телом.

Конундрум, все еще одетый в больничный халат, сидел на корточках у входа в лабиринт живой изгороди, деловито рисуя его на простыне куском угля.

“Я заблудился!- сказал он,царапая толстую черную линию на полотне. - Заблудился, если ты понимаешь, что я имею в виду. Мне потребовалась вся ночь, чтобы найти выход, да и то лишь случайно!”

“Ну, конечно, - сказал один из студентов. “Это Магический лабиринт живой изгороди Цитадели Света.”

“Да, я знаю! Разве это не чудесно?- Конундрум сиял, его лысая голова блестела в лучах утреннего солнца.