Конундрум

Глава 8

Конундрум быстро-или так быстро, как только можно, надев на каждую ногу по тридцатифунтовому башмаку,-прыгнул за борт и последовал за Энсином Джобом на дно. Он боялся, что Овражный гном запаникует и попытается сорвать с себя стеклянный шлем. Но по мере того, как он погружался, он чувствовал, что в его груди нарастает такой же ужас, который он изо всех сил пытался контролировать, в то же время испытывая почти непреодолимое чувство удивления и удивления при виде таинственных глубин моря. Он ожидал, что все вокруг будет тусклым и мутным, и действительно, все вдалеке терялось в серо-голубой дымке, но самые близкие предметы-кружевные ветви кораллов, волнистые облака бледно-белых медуз, кружащиеся облака крошечных серебристых рыбок и даже редкие мрачнозубые акулы, курсирующие по внешним краям рифов,-казались такими отчетливыми, словно были вырезаны из бумаги и приклеены снаружи к его шлему.

Первые двадцать футов своего спуска он затаил дыхание, наполовину от страха, наполовину от благоговения, пока не заметил поднимающийся из-под него след пузырей. Взглянув вниз, он увидел, что Овражный гном по спирали уходит вниз, размахивая руками над головой. Из пузыря овражного гнома поднималось облако пузырей. Конундрум прошел сквозь пузырящееся облако, испытав на мгновение странное покалывание, как будто его погрузили в стакан с трехуглеродистой водой (одна из последних попыток доктора Боти излечить икоту). Фантазия прошла, и тогда он целенаправленно выдохнул и создал свое собственное облако пузырьков. Он высунул голову из-под шлема, чтобы посмотреть, как они поднимаются, и увидел утиные лапы своих четырех товарищей не очень высоко над его вытянутыми руками. Поверхность воды, видимая снизу, мерцала, как лужица ртути, и Несокрушимый парил над ними, как огромный темный кит, остановившийся подышать свежим воздухом.

Глухой удар снизу привлек внимание Конундрума. Это был Овражный гном, неуклюже плюхнувшийся в кучу песка. Конундрум замахал руками, чтобы не упасть на овражного гнома. Он опустился на дно и быстро отошел в сторону, освобождая место для остальных. После погружения его ботинки уже не казались такими тяжелыми, как на борту корабля. Он ободряюще улыбнулся ему и потянулся, чтобы похлопать его по плечу. Джоб, выпучив глаза то ли от удивления, то ли от страха, неуверенно улыбнулся в ответ.

Остальные плыли вокруг него, как множество странных птиц во сне, размахивая руками, чтобы направлять их спуск. Их лица под шлемами казались синими, а на макушке у Размоуса болтался пучок волос. Руководитель экспедиции кендеров пыхтел, дул и косил глазами, но безрезультатно; его волосы настойчиво щекотали нос.

“Интересно, смогу ли я засунуть руку в аквариум, - сказал Кендер, извиваясь и пытаясь засунуть одну руку в свой лягушачий костюм. Как ни странно, все могли слышать его, даже если это звучало так, словно он говорил через подушку. Когда он заговорил,его слова сопровождались потоком пузырей из пузыря.

“На вашем месте я бы этого не делал, - предупредил шеф Портлост. Вождь был более чем слегка зеленоват по краям головы, а его глаза за стеклом шлема казались огромными и выпученными от страха.

- А почему бы и нет?”

“Давай просто доберемся до берега и прекратим эту чепуху” - прорычал сэр Грумдиш, теребя свой ПСНП и глядя на акулу, которая приблизилась, чтобы исследовать странных новых посетителей на своей территории.

- Мы не можем идти без ... - начал было Размоус, но тут ему на ногу упала большая бочка, наполненная балластными камнями. Только его тяжелые, подбитые свинцом утконосы не давали сломать пальцы ног.

Конундрум отцепил веревку, по которой спускали бочку с корабля, а сэр Грумдиш и Энсин Вигпиллоу сняли ее с ноги Кендера. Они перевернули его на бок и сбросили достаточное количество балластных камней, чтобы он плавал, поддерживаемый деревянными планками. Он парил в воде перед ними, словно во сне. Энсин Джоб был назначен толкать его.

Они двинулись в путь, взбираясь по длинной извилистой долине между двумя высокими коралловыми рифами. Пока они шли, на них давило слабое течение, и их тяжелые сапоги были приспособлены к медленному движению. Морское дно здесь было покрыто старыми серыми кораллами, размытыми постоянным течением прибоя, а белый песок заполнял все впадины и расселины рифов. Там, где был песок, были маленькие темные колючие ежи, похожие на маленькие булавки, брошенные какой-нибудь швеей в испуге, и иногда они натыкались на старую голую кость или часть черепа, торчащую из песка. Размоус нашел костлявый палец с мерцающим золотым кольцом, все еще свисающим с него, но у него не было мешочков, чтобы спрятать его на всякий случай.

По обеим сторонам между рифами лежали длинные долины, уходящие в синюю дымку, словно проходы в темном храме. В них они натыкались на обломки кораблей. Некоторые из них были древними и изъеденными червями, наполовину заросшими диким пышным кораллом. Другие казались только что затонувшими. Если бы не зазубренные дыры в их бортах и носу, они могли бы уже сейчас бежать по ветру в каком-нибудь далеком море. Вид темных зияющих смертельных ран этих кораблей наполнил всех, кроме Кендера, странным отвращением и ужасом, как если бы они слишком долго смотрели на бледный холодный труп какого-нибудь обреченного моряка, выглядывающего наружу, его плоть была изрыта рыбами, а глаза все еще смотрели широко раскрытыми на какую-то древнюю опасность. Они поспешили дальше так быстро, как только могли..

Тем не менее, там было много чудес, которые можно было увидеть, и, несмотря на акул, самая большая опасность, с которой они столкнулись, заключалась в потере своего лидера из-за водной версии страсти к путешествиям. К счастью, на Размоусе все еще были свинцовые башмаки, иначе он мог бы вообще сбежать от них и скрыться в какой-нибудь темной коралловой пещере, где его поджидали гигантские угри, чтобы сожрать. Конечно, мало кто из других кендеров когда-либо видел что-то настолько чудесное и выжил, чтобы рассказать эту историю.

И все же все они были наполнены почти кендерским детским восторгом. Они увидели медуз, которые так напоминали нижнюю часть Палантийской леди в ее юбках-обручах и хмурых панталонах, что Конундрум покраснел, увидев их, и почти запотел изнутри своего шлема. В глубоком коралловом гроте Размоус указал на гигантского моллюска, который мог бы легко проглотить его целиком, и почти проглотил. Они видели кораллы и рыб всех размеров, форм и описаний, от огромных актиний-людоедов до креветок длиной с палец, которые несли крошечные молоточки вместо когтей. Креветка била этим крошечным оружием по камню с пугающим треском всякий раз, когда кто-нибудь подходил слишком близко. Цвета были странно приглушенными, но их глаза быстро приспособились и начали улавливать тонкие вариации в серых и синих оттенках кораллов, которые были почти так же прекрасны, как если бы они были живыми и яркими всеми цветами радуги.

Но больше всего их интересовали акулы. Их было несколько десятков, самых разных форм и видов. Они видели длинных, плоских послушных существ, которые были почти невидимы на фоне песка, и только когда вы почти наступали на них, они отскакивали в сторону. Они увидели зубастую тварь с квадратной мордой, которая бесконечно кружила вокруг них, возможно, задаваясь вопросом, годятся ли лягушки для гномов-и кендеров, но, скорее всего, не овражных гномов-в пищу. Но в основном это были маленькие, тонкие существа, которые двигались по воде, как стрекозы на ленивой летней поляне в лесу. У них были белые кончики плавников и длинные изогнутые хвосты, похожие на пиратские мечи. Однажды они заметили чудовищно большую акулу, но она не обратила на них внимания и медленно проплыла над их головами, широко разинув беззубую пасть, как пивная бочка. Она исчезла в голубоватой дымке вдали, направляясь к открытому морю по своим собственным делам.

Тем не менее, несмотря на все отвлекающие факторы, они в конце концов достигли мелководья. Свет постепенно становился все ярче и менее голубым, и все вокруг них начинало приобретать цвет. Песок, как они обнаружили, был не белым, а какого-то особенного коричневого оттенка, похожего на шкуру льва. На мелководье они натыкались на многочисленные коньки и огромные темные лучи, похожие на волшебные подводные ковры-самолеты. Кроме того, здесь было гораздо больше зубастых акул с квадратными носами, и они были более агрессивны или любопытны, чем их рифовые собратья. Они подплыли ближе, и один из них даже толкнул сзади сэра Грумдиша. Возможно, он учуял запах его дыхательного аппарата с рыбьим пузырем. Конечно, шестеро ныряльщиков так и сделали. Все они вдоволь насытились его слабым, но все же рыбным запахом и не слишком обрадовались, когда, благополучно добравшись до берега, расстегнули свои шлемы и снова вдохнули свежий воздух. Они выбрались из прибоя и рухнули на берег, волоча за собой бочку с водой. Джоб споткнулся о свои утиные лапы, упал лицом вниз на песок и не смог подняться. Конундрум попытался помочь овражному гному, но тот выскользнул из его пальцев, как растопленное масло, и упал на спину. Овражный гном лежал там, извиваясь, как перевернутая черепаха.

“А что случилось с Джобом?- Спросил Размоус.

“Он похож на мокрый кусок мыла” - ответил Конундрум, пытаясь поднять овражного гнома на ноги. “Я не могу с ним связаться. Помоги мне.”

Вдвоем им это удалось, но только благодаря тому, что Джоб снял свой шлем. Когда они были мокрыми, их лягушачьи костюмы источали какое-то странное масло без запаха, вероятно, чтобы помочь ныряльщику легче скользить по воде. Но как только скафандры высохли, они вернулись в свое обычное-если это можно было назвать нормальным-резиновое состояние. Конундрум и Размоус помогли Джобу выбраться из свинцовых Башмаков.

Как только все они сняли свои шлемы, утиные лапы и пузыри, пятеро бесстрашных исследователей-и Овражный гном-собрались вокруг перевернутой бочки. В трехстах ярдах от берега "Несокрушимый" казался темным горбом в воде, ползущим от бурной деятельности. В глубине страны безмолвные холмы вздымались волной за волной, покрытой черепицей. Там, где ручей прорезал их, широкая полоса зелени теснилась по обоим берегам, смягчая мрачные коричневые и каменисто-серые тона. На песке пляжа виднелись глубокие раздвоенные отпечатки копыт многочисленных коз, а также что-то похожее на мягкие следы рыскающего леопарда.

“Я считаю, что мы должны получить воду и уйти” - осторожно сказал главный инженер Портлост, беря инициативу в свои руки. - Ручей здесь такой же свежий, как и в глубине страны. Нет смысла тащить эту бочку через холмы и долины, когда вода совсем близко.- Он был недоволен, увидев следы леопарда, и, кроме того, ему все равно не нравилась земля. Он был моряком-гномом и провел последнюю половину своей жизни, бродя по вздымающимся палубам кораблей в море. Пребывание на берегу заставляло его нервничать.

“Нет, мы должны внести лепту исследования, - сказал Сэр Грумдиш, - исследовать местность и искать свежее мясо. У нас впереди целый день, уйма времени, чтобы расставить силки и попытаться поймать пару овец. Я знаю, что не стал бы воротить нос от кусочка жареной баранины, не обижайся на печеное мясо Куки, пусть его ожоги быстро заживут.”

Хотя он не захватил с собой ни меча, ни кинжала, оружие ПСНП давало сэру Грумдишу успокаивающее ощущение безопасности. Он не сомневался в способности этого устройства пронзить зверя с расстояния в сотню шагов, и ему просто до смерти хотелось выстрелить из него во что-нибудь, будь то акула в море или леопард на берегу. Или даже большой и довольно знаменитый синий дракон, если уж на то пошло. Он не забыл, что теперь они находились в пределах владений Келлендроса.

“Согласен” - сказал Конундрум. “У нас действительно есть целый день.”

Размоус улыбнулся, стряхивая с плеч лямки рюкзака с мочевым пузырем. “Ну, вы же знаете, что я чувствую, и поскольку Коммодор Бригг назначил меня командиром этой экспедиции, я предлагаю вам осмотреться. Согласны?”

Шеф Портлост пробормотал какую-то ругань насчет того, чтобы поставить во главе Кендера, и сбросил с себя мочевой пузырь. Остальные последовали его примеру, за исключением Энсина Джоба, который даже не снял свой стеклянный шлем, так как ему, казалось, нравилось вдыхать собственные испарения. Он оставил свой шлем плотно затянутым, обнажая зубы перед каждым, кто предлагал помочь ему снять водолазное снаряжение. Утреннее солнце уже припекало их черные лягушачьи костюмы, и они с тоской смотрели на прохладную тень, обещанную мягко покачивающимися пальмами и высокими живыми изгородями из колючей ивы.

Ручей прыгал и перекатывался через выбеленные солнцем камни холмов, хлестал потоками через небольшие водопады или тек глубоко и холодно через неподвижные леса высокого тростника. Вода в нем была ледяной, что указывало на то, что он, вероятно, появился из какого-то источника глубоко в холмах, поднимающихся на восток. Он вошел в море вниз по длинному бурному водопаду из многих ступеней, так что морские приливы не могли войти и сделать воду солоноватой. Но дальше вглубь острова он остановился, чтобы растянуться в широком зеленом бассейне в форме бобов, окаймленном папирусными камышами вдоль изогнутого берега. С той стороны, где оказались пять отважных исследователей-шесть, считая их овражного карлика,-земля быстро спускалась вниз через ивовые леса к глубоким берегам озера.

Здесь, в укромной, залитой солнцем бухте, они увидели зрелище, которое наполнило их удивлением и любопытством, если не болезненным приступом страха. Высоко в лесу, где они прятались, их не было видно, и поэтому они стояли и смотрели на него, не опасаясь быть обнаруженными. Но все же это было так ужасно, что они не могли не чувствовать, как учащается пульс и сжимается грудь.

За исключением, конечно, Размоуса. Кендеры рождаются без инстинкта самосохранения страха. Такое чудовище было не чем иным, как возможностью для грандиозного приключения. Даже если у него были три больших яйцевидных глаза-самый большой в середине лба-и единственный похожий на косу Рог, уходящий назад из центра черепа. Даже его кожа была огненно-красной, а вокруг бедер, где он стоял почти по пояс в озере, поднимался пар. И все же для Кендера это не было поводом не подкрасться поближе для краткого осмотра существа. Даже если он был почти шестнадцати футов ростом, с ногами, похожими на стволы деревьев, и бицепсами размером со среднего гнома, это не было поводом предполагать, что еще более интересные детали он не мог заметить при ближайшем рассмотрении.

- Пошли, - шепнул Размоус своим спутникам. “Мы будем очень осторожны.”

Он уже крался на цыпочках, прежде чем кто-нибудь успел возразить. Остальные последовали за ним с большим трепетом. Сэр Грумдиш дрожал и стучал зубами, как испуганный ребенок, всякое желание испытать ПСНП исчезло из его сознания-поразмыслив, он понял, что это оружие совершенно не годится. Они слишком близко подобрались к этим огромным налитым кровью глазам (один из которых постоянно осматривал окрестности), хлопающим ушам и поросячьим ноздрям-и особенно к выступающей вперед челюсти с гоблиноидными клыками, с которых капала слюна, шипевшая, когда она ударялась о воду.

Но чудовище не услышало их, не почуяло и не увидело. Возможно, их черные лягушачьи костюмы сливались с тенями леса или достаточно скрывали их запах, а может быть, чудовище было слишком занято своими делами, чтобы заметить их. Казалось, он больше всего сосредоточился на чем-то в воде. Он стоял неподвижно, как камень, только его массивная грудь вздымалась с каждым вздохом, когда он смотрел на что-то в воде.

Внезапно он нырнул вслед за какой-то рыбой или другим существом, гоняясь за ней по всему бассейну с громким шумом и злобным рычанием. Чудовище было так огромно, что от его ярости огромные волны разбивались на полпути вверх по берегу к укрытию исследователей. Он разбил воду своими гигантскими черными когтистыми лапами, прыгнул туда-сюда, сердито щелкнул челюстями и нырнул под воду, обнажив широкую спину, усеянную костлявыми выступами.

“Что это за штука?- Благоговейно прошептал Конундрум.

- Вероятно, это зверь хаоса, - ответил Размоус. "Все виды странных монстров были рождены из Войны Хаоса. Вероятно, его тянет в этот район из-за кораблекрушений. Это факт, что кораблекрушения часто происходят-”

В этот момент зверь вынырнул на поверхность, его три глаза тлели, а когти были пусты. Он свирепо оглядел окружающий лес, его плоские свиные ноздри проверяли воздушные потоки. Гномы затаили дыхание, Овражный карлик съежился позади них. Но бесстрашный вождь подкрался еще на шаг ближе.

Хотя Размоус не издал ни звука, монстр внезапно присел, все три глаза повернулись, чтобы исследовать густой подлесок, где прятались гномы.

“А кто там?- он завыл голосом, который был чем-то средним между рычанием крокодила и ревом Атакующего быка. Деревья поменьше задрожали от громкого звука его голоса. Там, на "Несокрушимом", все вдруг удивленно подняли головы, услышав странный шум.

“Кто там?- снова потребовало чудовище. Он сделал шаг назад и низко пригнулся в воде. “Вы тоже можете показаться. Ты не можешь убежать от меня. Мои три глаза острее, чем у орла, мой нос чувствительнее, чем у собаки, я слышу сердцебиение мыши на расстоянии ста шагов или воду, проходящую через жабры рыбы на расстоянии десяти шагов. В этой бесплодной пустыне нет места, где можно спрятаться, нет камня, под которым можно спрятаться, а я не могу его перевернуть. Выйди, покажи мне свой корабль и расскажи, кто из вас выжил, потому что я съел многих из вашего рода, далеких от соленого моря, но ... - тут он сделал паузу и ощупал воздух своими раздувающимися ноздрями,-я не могу определить твой запах. А ты кто такой?”

- Да никтоо!- Разумно пропищал Размоус своим высоким кендерским голосом. Его слова донеслись из леса, как эхо, разбросанное по стволам деревьев, так что чудовищу было трудно определить их точное происхождение. Однако его товарищи были вне себя от страха и ярости из-за его глупости.

“Кто же ты такой, который еще ничего не ответил на мои вопросы?- спросил монстр, присев немного ниже в воде.

- Никто,” снова проскрипел Размоус, подавляя смешок. Конундрум вцепился в его руку, пытаясь стащить его вниз и заставить замолчать, но Кендер просто повернулся к нему с ухмылкой, растянувшейся от остроконечного уха до остроконечного уха, и вышел из-под прикрытия деревьев.

“Не волнуйтесь, - бросил он через плечо. “Я читал об этом где-то в книге.”