Конундрум

Глава 6

"Несокрушимый" много дней и ночей шел на север с наступающим морем и попутным ветром. Гора Неверминд, Родина гномов, удалялась вдаль, и ее огромная вершина - последняя часть острова Санкрист-все еще была видна на закате Третьего дня их путешествия. Когда наступило утро, гномы и их спутник-Кендер обнаружили, что плывут по открытому океану.

Многие гномы, включая нескольких членов Гильдии морских наук, никогда не покидали пределов видимости земли. Они по очереди, когда позволял долг, поднимались на палубу и с благоговением взирали на огромное серое волнующееся море. Сэр Грумдиш бросил один взгляд на вздымающиеся волны и непрерывный горизонт и пожелтел, как лист пергамента. Профессор Хэп-Троггенсботтл много раз бывал в море, пытаясь выяснить природу плавучести очень больших камней, так что зрелище это не представляло для него ничего удивительного. Но его часто видели на верхней палубе, где он собирал ведра с морской водой, которую брал с собой вниз, чтобы продолжить свои эксперименты в своей каюте. Что именно он делал, оставалось загадкой.

Размоус был везде, буквально по всему кораблю в эти волнующие первые дни, настолько сильно и часто, что некоторые члены экипажа начали предполагать, что на самом деле на борту было три одинаковых Кендера. В первые дни плавания он падал за борт, и его приходилось спасать столько раз, что ему приказали носить под каждой рукой по паре больших раздутых акульих пузырей, а вокруг пояса-пятидесятифутовую веревку, которая крепилась к мачте всякий раз, когда он выходил на палубу, под угрозой бессрочного заточения в трюме. В следующий раз, когда он упал за борт, они подняли его на борт без необходимости опускать паруса и останавливать корабль. Он был мокрым и перепачканным, но жаждал еще одной попытки.

Коммодор Бригг и штурман Снорк проводили большую часть своего дежурства в боевой рубке, управляя курсом корабля, снимая навигационные показания с Солнца и звезд и отдавая приказы о подгонке парусов, как того требовали обстоятельства и ветер. В свободное от дежурства время они (с помощью Размоуса) прокладывали свой будущий курс под Ансалоном. Конундрум был приглашен присутствовать на этих заседаниях высокого уровня, поскольку его обучение в Гильдии головоломок Riddlesenigmasetcetera включало изучение лабиринтных документов. Во время этих сеансов он показал себя ценным компаньоном, так как ему не раз удавалось разобрать ненумерованные и немаркированные карты Кендера.

Карта Размоуса, нарисованная навигатором злополучного МНС Поливога, была чудовищно сложна-многоголовая гидра туннелей, проходов, тупиков, переходов, колодцев и пещер, трехмерный кошмар, который навигатор изобразил на серии двумерных страниц, достаточных, чтобы заполнить целую книгу. Несмотря на то, что ориентиры были тщательно отмечены по строгим стандартам, навигатор не смог точно определить истинный курс "Поливога" под континентом, что, по-видимому, указывало на то, что карта была всего лишь копией оригинала. Это также означало, что если Снорк и Конундрум не смогут распутать двухсотстраничную карту до начала подводного этапа путешествия, то они будут почти так же потеряны, как если бы у них вообще не было никакой карты. Итак, когда они пересекли Северное Сиррионское море и на двенадцатый день увидели Северный Эргот, Конундрум, уже проявивший свои способности, был повышен с должности старшего офицера, отвечающего за посадку, до первого помощника картографа. У него была важная задача, и он чувствовал себя счастливым и довольным. Он перенес свою койку в каюту двоюродного брата, и они не спали много ночей с кендером Размоусом, блаженно изучая путаницу карт при свете лампы, раскачивающейся из верхней паровой трубы.

Далеко за морем, в городе Флотсэм, посреди общей комнаты отдыха моряков, одной из лучших гостиниц города, двое мужчин напали друг на друга с ножами. Бой только начался, и люди все еще прыгали через столы и ломали стулья, пытаясь уйти с пути двух сверкающих клинков. Трактирщик все еще был на кухне, поднеся к губам половник, чтобы попробовать суп, и удивленно повернул голову, услышав шум за дверью.

Город Флотсэм был построен на утесе, возвышавшемся над кровавым морем Истара, Великим красным океаном, созданным, когда огненная гора обрушилась на Кринн, уничтожив город Истар и его короля-жреца, который в своей гордыне требовал от богов того, что герой Хума получил в смирении. Город и вся земля вокруг него были разрушены гневом богов, и море хлынуло, чтобы заполнить пустоту, создав кровавое море. Когда-то в его центре крутился водоворот, огромный водоворот, который засасывал любой корабль, проплывавший слишком близко. Некоторые говорили, что на дне этого водоворота лежит разрушенный храм короля-жреца и бездонная пропасть, открывающаяся прямо в бездну. Но водоворот был остановлен почти сорок лет назад, когда бог Хаоса был изгнан с Кринна, забрав с собой всех остальных богов.

Флотсэм был построен в начале глубокой бухты Кровавого Моря, в том месте, где кораблекрушения и все остальное водоворот-или, если уж на то пошло, остальная часть Кринна-вырвало, выбросило на берег. Когда-то это был свободный город, но теперь Флотсэм лежал во владениях Великого Красного Дракона Малистрикса, самого могущественного дракона во всем Кринне. Несколько лет назад она разрушила Старый город, спалив большую его часть дотла. То, что осталось, было лишь ветхой тенью прежнего города, трущобами, состоящими по большей части из приколоченных друг к другу лачуг и лачуг, а кое-где из отбросов поднимались более постоянные здания. Улицы и переулки Флотсэма были заполнены всевозможными негодяями, разбойниками, пиратами и головорезами, которых только мог породить Кринн. Наемники из Керна, людоеды из Бледе и Эрготианские пираты искали работу на галерах и судах, которые платили соответствующие взятки соответствующим людям, и поэтому им разрешалось швартоваться рядом с теми самыми торговыми судами, которые они грабили и топили, если встречались в открытом море. Все это было очень хорошо организовано, все балансировало на острие ножа страха.

Тем не менее, будучи одним из самых прочных строений в более респектабельной части города, "Отдых Моряка" редко испытывал подобные нарушения спокойствия. Это был постоялый двор, часто посещаемый теми, кто становился несколько более респектабельным благодаря богатству, независимо от того, насколько плохо было нажито их богатство, людьми, которые подписывались на притворство цивилизованных манер, хотя на практике они использовали тех же самых головорезов (и те же самые головорезы), столь распространенные в других частях города. Драка на ножах здесь, среди спасенного и потускневшего в море серебра и награбленной пиратами посуды, была действительно редким явлением.

И все же большинство посетителей гостиницы проявляли сверхъестественную и неожиданную ловкость в своем бегстве от опасности. Только один из них остался сидеть, и его удовольствие от великолепной запеченной камбалы, казалось, не было потревожено борьбой не на жизнь, а на смерть, происходившей всего в нескольких футах от его стола. Двое мужчин рычали и кружили вокруг друг друга, перекладывая свои ножи из руки в руку, ища какой-то выгоды, а он наблюдал за ними, как будто наблюдал какой-то фарс, устроенный для его собственного развлечения.

Один из обладателей ножа был полууспешным экспортером кипарисовых пиломатериалов, другой-официантом с многолетним опытом работы и безупречной репутацией осторожного человека. Природа их спора была неизвестна, так внезапно он разразился. Только что официант подавал экспортеру его распаренные креветки, а в следующее мгновение он уже выливал масло на рубашку этого человека. Она так же быстро переросла в ножи. Рукав рубашки официанта был разорван на плече, пальто торговца кипарисами было аккуратно разрезано по спине от воротника до подола, так что обе половинки свободно раскачивались, когда он делал выпад или уклонялся, оскалив зубы.

Мужчина за столом отложил вилку и спокойно пригубил вино. Он был одет в серую мантию, украшенную по подолу герметическими символами, вышитыми красной и золотой нитью. Несмотря на то, что он сидел, он явно был высоким человеком, так как его руки торчали из рукавов мантии, когда он опирался локтями на стол. Его волосы, черные как смоль и коротко подстриженные, дополняли темноту его глаз.

Двое мужчин продолжали осторожно кружить, толкаясь и делая обманные движения, проверяя друг друга в поисках выхода. Внезапно официант споткнулся о перевернутый стул и на мгновение ослабил свою защиту, чтобы схватиться за стол. Торговец лесом бросился вперед с победным криком, но спотыкание официанта было ловко скрытой уловкой, потому что он немедленно отступил в сторону и приготовился поймать невольного торговца лесом на острие своего ножа.

В этот момент в дело вмешался трактирщик с толстой дубовой палкой, выбив из руки официанта нож быстрым ударом по запястью. Затем он повернулся к торговцу и ударил его дубинкой по лбу, сбив с ног Прежде, чем тот успел оправиться от своего летящего прыжка. Третий удар сзади по коленям сбил официанта с ног, как раз когда он нагнулся, чтобы поднять упавший клинок. Его голова ударилась о деревянный пол.

Человек в сером халате положил салфетку на тарелку и встал.

“Прошу прощения, сэр Танар, - сказал трактирщик со странным акцентом. Он сверкнул маслянистой улыбкой из-под тонких черных усов. “Я не знаю, что случилось с этими двумя. Они ведут себя так, словно их охватило какое-то безумие.”

“Не беспокойтесь об этом,-сказал человек в сером халате. “Я бы вмешался, но не хотел портить великолепную обстановку вашей столовой.”

“Благодарю вас, - сказал трактирщик. - Он яростно указал на двух мужчин, распростертых на полу. Три официантки и повар выскочили и потащили их в вестибюль. “Конечно, сегодняшняя вечерняя трапеза будет данью уважения всему дому.”

- Благодарю вас” - сказал Сэр Танар, небрежно облизывая зубы.

“Это наше удовольствие, Мастер, - признал хозяин гостиницы. Еще раз поклонившись, он поспешил прочь, чтобы поприветствовать и успокоить тех гостей, которые осторожно входили в комнату. Официанты и другие сотрудники сновали туда-сюда, расставляя столы, убирая пролитые блюда и наполняя бокалы бесплатным вином.

Сэр Танар прошел из общей комнаты в вестибюль, затем поднялся на четыре лестничных пролета и свернул в длинный холл, украшенный красными коврами и картинами с изображением океанских пейзажей. В конце коридора было окно, выходящее на доки внизу. Слева от окна была дверь. Когда сэр Танар приблизился к двери, его шаги замедлились, потому что из-за двери послышался тихий звенящий звук.

Некоторое время он слушал, с любопытством склонив голову набок. Звонок зазвонил снова, настойчиво.

- Черт возьми!- он выругался и бросился к двери. Он замер на коврике перед дверью, уже роясь в карманах в поисках ключа. Расстроенный, он приложил ладонь к двери, произнес одно-единственное загадочное слово и выломал дверь из рамы, оставив ее висеть на одной перекрученной петле.

Он бросился в комнату, когда звон стал громче и настойчивее, чем прежде.

Порывшись в комоде рядом с богато украшенной кроватью, он рывком выдвинул ящик и извлек оттуда широкий плоский деревянный контейнер, похожий на шкатулку для драгоценностей. Он повернулся и смахнул беспорядочное содержимое со своего стола, прежде чем осторожно поставить коробку на кожаный коврик, затем придвинул стул, сел на его край и открыл коробку.

Мягкий черный войлок покрывал внутреннюю часть дна коробки и откидную крышку. Войлок мерцал, как ночное небо, усыпанное звездами, потому что в эбонитовую ткань были вшиты многочисленные маленькие прозрачные хрустальные камни, красные гранаты, зеленые перидоты и синие аквамарины. В крышку шкатулки была вставлена волшебная серебряная пластинка, которую он получил примерно месяц назад. С тех пор с ним еще никто не связывался, как было обещано, хотя он использовал магию объекта, чтобы хоть немного улучшить свое положение.

Как только он взглянул на тарелку, призрачный образ его отражения исчез, и последние звенящие звуки исчезли. Черная тьма появилась в центре вертикальной пластины, медленно растекаясь, как масло. В этой темноте ничего не было видно, но он чувствовал, что кто-то смотрит на него. Он нахмурился и неловко заерзал.

“Я ждал, когда ты ответишь на мой зов” - произнес голос, полностью сформировавшийся в воздухе. Хотя он был глубок, как корни горы, его интонации, ритм и требовательный тон были женскими. Но он был странным, искаженным, как будто говорил на большом расстоянии или из глубины глубокого колодца.

“Твое прощение. Госпожа, - сказал Сэр Танар, слегка наклонив голову в знак приветствия.

“Ты же знаешь, как я не люблю ждать, - продолжал голос Ночи.

“Меня не было в моей комнате, госпожа. Я хотел немного освежиться... - начал он.

“Отныне ты будешь обедать в своей комнате” - перебила она его. “Я не хочу, чтобы меня заставляли ждать.”

“Да, Госпожа” - неохотно согласился он.

“Я рад видеть, что ты пережил моего гонца. Скоро ты мне понадобишься, Танар, - продолжала она.

“Как вам будет угодно, - сказал он.

- Ты рыцарь Нераки, Танар, и все же служишь мне. Какова Ваша преданность темной Королеве?”

- Богини Такхизис больше нет ни с этим миром, ни с нами, - ответил Рыцарь Шипов. “Я предан самому себе.”

Темнота на блюде, казалось, стала еще темнее, если это вообще было возможно. Чувствуя, как из него вырывается гнев, Танар добавил: - а также тем, кому я поклялся повиноваться.”

- Очень хорошо, Танар” - сказал голос Ночи. “Вы еще можете доставить мне некоторое удовольствие. И все же ты должен подчиняться приказам своего начальства. Вот почему я связалась с тобой. Через несколько дней вы будете получать заказы от своих обычных контактов. Я свяжусь с вами в это же время. А пока я напоминаю вам, чтобы вы не злоупотребляли силой этого магического устройства связи.”

- Да, госпожа, - сказала Тамара, кланяясь, когда темнота в тарелке рассеялась. Через несколько мгновений он поймал себя на том, что снова смотрит на свое искаженное изображение, тускло отражающееся в сияющей поверхности пластины.