Конундрум

Глава 19

- Ну, Шеф, это может завершить ваши Жизненные Поиски” - сказал Коммодор Бригг. “Это поразительно плохое происшествие по любому определению. Я надеюсь, что вы записываете его.”

На верхней ступеньке лестницы показалась голова начальника отдела продуктов. - Спасибо, что напомнили мне! Дай - ка я возьму свою записную книжку.- Он исчез под палубой.

Теперь морская вода полностью заполнила вид из иллюминатора. Они увидели пару огромных ног в сапогах, которые бешено брыкались и медленно поднимались вверх. Из зияющей дыры в боку камбуза вырвался поток пузырьков и тоже исчез наверху. Солнечный свет, пробивающийся сквозь воду, становился все более тусклым и коричневым.

- Как ты думаешь, штурман, насколько здесь глубоко?- спросил коммодор, как будто спрашивал о времени суток.

Снорк покачал головой и пожал плечами, не находя слов, затем снова повернулся к иллюминатору. Постепенно он становился все темнее и темнее, пока не стал похож на большой черный глаз, смотрящий на них. И все же они тонули, два корабля кружились и кружились друг вокруг друга. Коммодор Бригг не высказал вслух своего величайшего беспокойства-что они остановятся на морском дне вверх ногами или, что еще хуже, под камбузом. Вот почему он не приказал затопить балластные цистерны, так как надеялся, что плавучесть Несокрушимого удержит их наверху, если не вытянет полностью.

По мере того как оба корабля погружались все глубже и глубже в Кровавое Море, корпус "несокрушимого" начал трещать и стонать самым тревожным образом. Палуба под их ногами прогнулась, прогнувшись вверх на добрых три дюйма во время спуска. Здесь и там, где корпус был открыт, они заметили капли воды, образующиеся вокруг швов корабля, и воздух стал заметно прохладнее. Время от времени весь корабль содрогался от носа до кормы, стуча зубами и всем прочим, что не было привинчено к палубе. Снаружи корабля море медленно становилось черным, как сердце темного эльфа.

Внезапно раздался стон, и по всей длине корабля прошла дрожь, более сильная, чем та, которую они когда-либо испытывали. Они почувствовали, как корабль замедлил ход, осел и остановился, ударившись о дно Кровавого Моря. Коммодор Бригг оглядел своих офицеров и команду, собравшихся в переднем коридоре и вокруг лестницы, ведущей вниз. Он выпятил подбородок, вызывающе ощетинив бороду, и потянул за низ куртки. - Ну вот, - сказал он. “А вот и мы.”

Размоус стоял перед иллюминатором, его челюсть отвисла, как сломанные ворота, а глаза остекленели. Конундрум коснулся его руки, и голова Кендера медленно повернулась, чтобы посмотреть на него сверху вниз.

“Разве это не фантастика?- мечтательно спросил Кендер.

- Я больше не могу этого выносить, - сказал Сэр Танар голосом, в котором слышались истерические нотки. Похоже, клаустрофобия наконец взяла над ним верх. Он побежал к лестнице, ведущей к люку. “Моя магия спасет меня” - прорычал он. “В Бездну вместе со всеми вами!”

Сэр Грумдиш схватил Рыцаря Шипов за ноги и потащил на палубу, прежде чем тот успел добраться до трапа. Они с профессором уселись на спину сэра Танара, чтобы тот не смог подняться. Волшебник вцепился когтями в пол, изрыгая проклятия и угрожая убить их всех. Доктор Ботхи поспешил из лазарета и ввел успокоительное в основание черепа Рыцаря. Сэр Танар обмяк от удара, хотя продолжал бессвязно стонать и бормотать. Доктор передал свой рефлекторный молоток Конундруму на тот случай, если Рыцарю Шипов понадобится еще одна доза успокоительного, а затем приказал сэру Грумдишу и профессору отнести Рыцаря в его каюту.

Два гнома подняли обмякшие кости сэра Танара и, шатаясь, двинулись вперед, доктор и Конундрум последовали за ними. Они вошли в покои сэра Танара и бросили его в гамак. Сэр Грумдиш отшатнулся назад, тяжело дыша и упираясь костяшками пальцев в поясницу. В голубом свете светлячков его белая борода казалась еще более седой и старой, а под глазами залегли темные круги.

“Зачем, о, Зачем я вообще отправился в это путешествие?- он застонал. “Мне следовало бы охотиться за драконами, а не тащить истеричных волшебников обратно в их каюты. Я скучаю по запаху фельетонов, по ночному потрескиванию костра, по звуку вынимаемого из ножен меча. Чума на ваши морские науки!”

- Ну-ну, - сказали доктор Ботхи. “У меня есть кое-что, что тебя вылечит. Проходите в лазарет, и я дам вам немного укусить.- И двое вышли.

Сэр Танар лежал в гамаке, слабо подергиваясь, веки его трепетали. Конундрум стоял рядом с ним, охваченный беспричинным беспокойством. Он не совсем понимал, почему должен волноваться из-за этого человека, но ничего не мог поделать со своими чувствами. Даже когда он гладил лоб Рыцаря и пытался утешить его, глубоко внутри он чувствовал отвращение при виде неуклюжего, распростертого, бледнокожего человека. Это было довольно загадочно.

Чтобы отвлечься от противоречивых эмоций, Конундрум наблюдал за профессором, который в этот момент стоял перед иллюминатором, держа в вытянутой руке голубой светящийся шар. Сначала Конундрум не был уверен, на что смотрит профессор, но когда он присмотрелся внимательнее, его глаза встретились с поразительным, завораживающим и совершенно ужасным зрелищем.

Они были уже в галере.

Когда "Несокрушимый" протаранил галеру, его подкованный железом нос полностью пробил деревянный корпус галеры и застрял в дыре. Каюта сэра Танара располагалась на носу "несокрушимого", так что свет от Светлячка профессора, проникавшего через передний иллюминатор, фактически освещал внутренность трюма пиратского корабля. Мутная вода, наполненная теперь только что взбаламученной грязью с морского дна, казалась почти такой же густой и непрозрачной, как тарбийский чай, и в ней плавали какие-то предметы, которые трудно было опознать, потому что они парили, а гравитация не придавала им привычных очертаний. То, что поначалу казалось клочком тумана, на самом деле оказалось рулоном прозрачного шелка, частично развернутого, украденного у богов-только-известно-откуда. Повсюду валялись личные вещи-щетки, гребни для карри, кожаные фляги, раздавленные тяжестью воды, треснувшее зеркало, кусок недоеденного мяса с отчетливо видимыми следами зубов".

Но то, что наполняло Конундрума ужасом, были тела, по крайней мере шесть. Все они были минотаврами, но когда он взглянул на их звериные лица, его охватило тошнотворное чувство. В каждом случае рот был открыт, а язык, покрытый серыми пятнами, свисал в сторону. Глаза тоже были открыты и, казалось, смотрели куда-то очень далеко. Их уши, большие бычьи уши, показались ему самыми жалкими. Мягкие, проницательные, умные, они покачивались в мягких потоках и водоворотах, все еще кружащихся в трюме, как будто все еще ждали приказа покинуть корабль.

Конундрум отвернулся, пытаясь прогнать видение из головы. Он стиснул зубы и в отчаянии вцепился в свою курчавую рыжую бороду. Все, что он когда-либо хотел делать, это решать головоломки. Он не был ни воином, ни моряком. Вид утонувших пиратов наполнил его холодной ненавистью, отвращением и жалостью-да, жалостью-даже к врагу, даже к такому чудовищу, как Минотавр.

Доктор Ботхи просунул голову в комнату. “Как поживает пациент?- спросил он.

Конундрум взял себя в руки и посмотрел на сэра Танара. Колючий Рыцарь уже пришел в себя. Он сел и огляделся по сторонам, ощупывая затылок и считая шишки.

- Чувствуешь себя лучше?- с улыбкой спросил доктор. Позади него стоял сэр Грумдиш, щеки его пылали и радостно сияли. “Я могу сделать тебе еще один укол, если ты все еще нервничаешь.”

- Нет!- Крикнул сэр Танар и поморщился. “В этом нет необходимости, - закончил он приглушенным голосом, но его глаза вспыхнули ненавистью.

- Отлично, коммодор хочет, чтобы все были на мостике.”

Офицеры и экипаж МНБ "Несокрушимый" собрались вокруг коммодора. Их дрожащие белые бороды и осунувшиеся лица повернулись к нему в тусклом голубом свете. Он приказал накрыть весь светящийся шар, кроме одного, чтобы затемнить мостик. Это позволяло им видеть через иллюминатор мостика свет профессора, исходящий из носового иллюминатора затонувшей галеры. Это открыло им истинную серьезность их положения.

Они были странно молчаливы-так тихо, как не должен был бы вести себя ни один гном. Обычно, в ситуации, требующей изобретательности и смелости, они все говорили одновременно так быстро, как только позволял их язык, предлагая, обсуждая, споря, опровергая, пересматривая и отбрасывая дюжину идей и теорий одновременно. Но им нужно было, так сказать, заполучить эту проблему в свои руки, а это было нечто совершенно непостижимое. Потому что проблема буквально лежала за пределами их корабля, и это было единственное место, куда никто из них не мог пойти, даже не надев водолазный костюм профессора. Стальную головку тарана нельзя было вытащить из тяжелой балки, в которую он вонзился. "Несокрушимый" и пиратская галера были связаны вместе, казалось, необратимо.

Коммодор собрал их всех вместе, чтобы обсудить возможные варианты, но когда стало ясно, что никто ничего не скажет, не предложит никаких теорий или экспериментов, он повернулся к шефу Портлосту. - Шеф, - сказал он, - сколько времени потребуется, чтобы реверсировать двигатель?”

“Ну, если бы мы были в сухом доке и у меня была бы целая команда инженеров, - задумчиво произнес он, постукивая карандашом по передним зубам, - я бы сказал, по меньшей мере месяц. Конечно, это потребует демонтажа корабля.”

“Это звучит не очень практично, учитывая наше нынешнее положение, - сказал коммодор.

“Да, я согласен” - ответил Шеф. - Вы должны признать, что это, безусловно, замечательный и непредвиденный случай. Вы могли бы подумать, что мы включили бы заднюю передачу в дизайн с самого начала, не так ли? Для этого потребуются месяцы, просто месяцы расследования. Там будут интервью, и комитеты, и комиссии, и, возможно, даже оперативная группа. Мы произведем исследование этих событий, с предположениями и выводами. В нем должно быть не менее десяти тысяч страниц. То есть, если мы будем жить, конечно.”

“Хорошо еще, - сказал Снорк, - что со следующим кораблем мы разберемся лучше.”

Все согласились, что это действительно превосходная точка зрения. - Может быть, нам следует назвать следующий прототип классом D?- спросил коммодор.

“Это было бы логичным развитием событий, - ответил шеф Портлост. Теперь, когда у них появилось что-то позитивное для размышлений-проект следующего корабля, настроение среди членов экипажа несколько улучшилось. Вспыхнуло несколько спонтанных дискуссий и один спор.

Но сэр Танар заглушил все споры, когда закричал, все еще немного истерично: "другого корабля не будет, ВЫ... ВЫ... ВЫ ... гномы! Вы все здесь умрете. Мы в ловушке! В ловушке, как крысы!”

Он дико оглядел маленькие коричневые лица, повернувшиеся к нему, и отступил назад, увидев, что доктор Ботхи крадется к нему с молотком в руке.

“Говорите за себя.- Проявился коммодор. “Ты что, не понимаешь? Люди никогда этого не делают. Вы, люди, смотрите на нас и видите забавный маленький народ, расу нелепых изобретателей. Иногда вы находите наши изобретения полезными, как Гном-Летун, а иногда они кажутся вам смешными, как Гном-летун. Вы всегда готовы принять наши успехи и извлечь из них выгоду, но вы также всегда готовы пренебречь нашими неудачами, не зная, что неудача по крайней мере так же важна, как и успех, если не больше. Ибо только из этого несчастья мы учимся.- Он снова повернулся к экипажу. - Сейчас, - сказал он, и его губы сжались в мрачную линию. - Мы знаем, чего нельзя делать. Скажи мне, что можно сделать.”

“Мы можем сбежать в восходящих котлах, - предложил Конундрум, напоминая им о своем изобретении.

“Возможно, и я уже думал об этом, - сказал коммодор. - Но я еще не готов отказаться от Несокрушимого. Это не идеальный корабль, но он мой. А кроме того, даже если бы мы и сбежим, то только заблудимся посреди Кровавого Моря.”

-А как насчет Восходящего и Нисходящего столпов потока?- Спросил шеф Портлост. “Мы могли бы использовать их, чтобы освободиться.”

“Они закреплены в убранном положении корпусом галеры, - ответил Снорк.

“Но мы все еще можем освободиться, - возразил Шеф Портлост, - если будем постоянно заливать и опорожнять кормовой балластный бак.”

“А что, это мысль, - сказал коммодор.

“Что нам действительно нужно, так это удар сзади, - сказал Конундрум. - Если бы мы могли выставить шест и как-нибудь оттолкнуться от галеры. Может быть, через Пирупитскоп?”

“"УАЭПы!-Воскликнул профессор Хэп-Троггенсботтл.

“А как же они?- спросил коммодор. - Здесь нет места, чтобы ими выстрелить. Стрела, вероятно, даже не сможет полностью выйти из напорной трубы, и что нам это даст?”

“Вы все чувствовали, как корабль качается назад, когда их выстреливают, - взволнованно сказал профессор. "Внешняя сила высвобожденной воды под давлением создает мгновенную обратную силу на корабле.”

“Он прав” - согласился шеф.

“Если мы выстрелим из трубок без находящихся внутри пользователей, то, по моим расчетам, мы сможем генерировать примерно вдвое большую нормальную силу, - продолжал профессор. - Этого в сочетании с положительной и отрицательной плавучестью, вызванной многократным затоплением и эвакуацией кормового балластного бака, может быть достаточно, чтобы освободить нас.”

- Клянусь Реорксом, я думаю, вы что-то нашли, профессор!” командор зааплодировал. “Ладно, гномы, давайте сделаем это. Сэр Танар! Подойдите сюда, пожалуйста, сэр.”

Рыцарь Шипов приблизился, настороженно глядя на доктора Ботхи, который все еще стоял рядом, держа наготове свой обезболивающий молоток. Остальные члены экипажа поспешили к своим обязанностям, за исключением Конундрума и Размоуса, которые стояли рядом, прислушиваясь. Конундрум надеялся, что коммодор не обидит Рыцаря.

- Послушай, ты ведь волшебник, верно?- спросил коммодор.

Глаза сэра Танара сузились, и он выпрямился почти во весь рост, но очень осторожно, чтобы не удариться головой о трубы над головой. “Да, - осторожно ответил он.

“Ну, нам бы не помешало немного света снаружи, чтобы посмотреть, как мы продвигаемся. Я всегда слышал, что волшебники могут заставить свет появиться одним щелчком пальцев. Неужели это правда?”

- Заклинание света - одна из наших самых простых форм магии, - осторожно сказал Танар.

“Ну, как ты думаешь, сможешь ли ты нам его сделать?- сказал коммодор. “Я был бы о тебе лучшего мнения, если бы ты это сделал.”

“Но на кого же мне наложить это заклятие?- Рявкнул сэр Танар. “У меня должна быть цель.”

Коммодор огляделся вокруг на мгновение, размышляя. Наконец его взгляд остановился на Пирупитскопе. - Вот так!- сказал он, указывая на то место, где оптический прицел проходил сквозь корпус корабля. - Произнеси свое заклинание там, а потом мы будем поднимать его, пока свет не выйдет за пределы корабля.”

Сэр Танар признал, что это была неплохая идея. Он медленно приблизился к Пирупитскопу, пригибая голову, чтобы не задеть трубу, и все это время не сводил глаз с ее прохладного блестящего металлического цилиндра. Там, где она проходила сквозь корпус корабля, Черная гибкая печать не давала морской воде хлынуть внутрь. Тем не менее, он заметил несколько капель влаги, собравшихся вокруг печати, и подумал обо всей этой темной массе воды, давящей на них сверху. Это позволило ему приступить к выполнению поставленной задачи.

Он закрыл глаза, успокаивая дикое сердитое биение своего сердца, сосредоточившись на магии, медленно текущей по его венам. Еще несколько лет назад он мог бы произнести это простое заклинание, почти не задумываясь. Теперь же он знал, что это ему дорого обойдется.

Он открыл глаза, поднял одну руку и ткнул похожим на коготь пальцем в верхнюю часть Пирупиескопа. Вспыхнул ослепительный белый свет, резко осветив мостик Несокрушимого и отбрасывая резкие тени в его углах и углублениях. Конундрум прищурился от внезапного света, но Размоус удивленно заморгал, глядя на него с открытым ртом.

Сэр Танар пошатнулся, чувствуя себя опустошенным. Заклинание истощило последние его силы. - Конундрум, - слабо произнес он. Гном бросился к нему, но Размоус был слишком занят, благоговейно глядя на магический свет, чтобы заметить это, а коммодор кричал вниз инженерам, чтобы они были готовы к работе с балластными цистернами.

- Помоги мне добраться до моей каюты. Я... слишком слаб.- Танар вздохнул и осторожно, чтобы не перегружать его, опустился рядом с Конундрумом. Эти двое, шатаясь, двинулись вперед, забытые всеми в своем возбуждении.