Как я провел лето

XXVI. Нет завтра

Цестия, испуская громовые разряды, устремилась ко мне, замахиваясь для удара кулаком. Я чудом уклонился от ее атаки, а Санктус, восседающий на ее спине, обрушил на меня серию ударов двумя фламбергами.

Почти до основания разрушенный замок обратился мрамором, колонны выросли, цепи натянулись. Я с огромной скоростью врезался в эту парочку, нанося им несколько быстрых атак. Снова и снова. Удар за ударом. Уклонялся от кулаков и мечей, отскакивал назад и бросался в бой снова.

— Муха против слона, — раздражённо цыкнула Цестия, ударяя наотмашь. Ее кулак просвистел прямо над моей головой.

Пройдя в ноги, проскочил прямо под Цестией, обратил рапиру косой и обрушил мощный удар по голеням гигантской вампирши. Лезвие с лязгом ударилось о броню, разрубая металл и показывая черную плоть пол ним.

Цестия, не растерявшись, ударила ногой по земле, выпуская волну электричества, из-за которой пришлось подпрыгнуть. В этот же миг мне прилетел удар кулаком в ухо, из-за чего я пошатнулся и выронил крикет из рук. Сознание помутнело. Не вырубаться!

Отскочив, рывком рванул к крикету, подхватил его и снова бросился в атаку, на сей раз используя модули-дробовики.

Мне просто нужно продержаться, разрушить магический барьер, и все остальное за меня сделает Муна. Я верю, что все получится. У нас нет вариантов проиграть. Проигрыш для всех нас значит лишь отсутствие завтрашнего дня!

Сверкнув глазами, набросился на Цестию снова. Она среагировала мгновенно, примерно понимая, откуда сейчас придет мой удар. Кулак устремился мне в грудь. Я попытался уклониться, но бронированный костяшки все равно коснулись меня, из-за чего моя тушка подобно юле закрутилась. Воздух стремительно вырвался из лёгких вместе с брызгами крови.

Воспользовавшись этой ситуацией, вновь создал косу и вихрем прокатился по спине Цестии, повреждая ее руку, которой она пыталась защитить Санктуса.

Изрубленная броня посыпалась наземь. Цестия мощным ударом по собственному плечу снесла свою конечность и тут же сотворила на ее месте электрическую.

Подняв оба кулака, она подставилась под залпы из дробовиков точно в грудь, а затем, обрушила удар наземь, высвобождая электрический импульс чудовищной силы.

Уклониться я не успею физически. Защитившись руками, почувствовал, как эта безумная мощь расщепляет мое тело.

— Мы только начали сотрудничать, а ты уже собрался сдохнуть? — голос Халифер раздался в голове. Белая пелена полностью закрыла обзор. Боль от того, что меня буквально дезинтегрируют, сошла на нет в одночасье.

Рука Халифер легла мне на щеку. Ее горячее дыхание обожгло ухо.

— Я дам тебе подсказку, раз ты сам не догадался, — промурлыкала она, обнимая меня со спины. — Вспомни свой бой с Рейз.

В голове стали мелькать воспоминания. Самое яркое из них — ее Средоточие. Стиснув зубы, напрягся всем телом, стараясь противиться расщеплению.

Звон в ушах медленно проходил, зрение возвращалось в нормальное состояние. Цестия в своей поврежденной броне совершила меня взглядом алых глаз. Ее кулак упирается в сияющий белый щит, защитивший меня от ее импульса. Мои крылья, которыми были обтянуты руки, повреждены, но стремительно восстанавливаются. Боли не чувствую, уже наступил шок.

— Что это…? — удивлённо спросил Санктус, смотря на меня, закованного в светящиеся белые доспехи, защищающие мои тело, как у Рейз в нашем бою.

— Может быть, вы мне не по зубам… — прохрипел я, смотря на эту парочку. Цестия обрушила на меня стремительный удар, который врезался в мою магическую защиту, висящую передо мной. Импульс разошелся по щиту, молнии пучками устремились в стороны. — Но на моей стороне божество этого мира…

Спасибо, Халифер… Ты меня спасла…

Оскалившись, я бросился в атаку снова, вспоминая все бои, что успел провести в этом мире. В первую очередь — Николас!

Вихрем пронесся мимо Цестии, нанося ей удар по ногам. Расправил крылья, и от меня тут же в сторону вампирши устремились сотканные из белого света бабочки, что полчищами кружились вокруг нее. Белое сияние моих глаз залило Цестию.

— Ниц! — рявкнул я, и удивлённая гигантша, пошатнувшись, сделала несколько шагов. Ее ноги подкосились. С грохотом Цестия упала на колени.

— Что ты за чудовище…? — пробормотала она, смотря на меня с таким неподдельным ужасом, что мне самому стало не по себе.

Сделал резкий шаг вперёд, пригибаясь, а затем, пристегнув клинки к своим оружиям, нанес несколько быстрейших ударов по телу Цечтии. Клинки вгрызались в ее броню, разрывая металл и обнажая черную плоть ее крыльев.

Снова Рейз! Цепи натянулись между колоннами, создавая паутину, из которой невозможно выбраться. Пулей устремился вверх, на самую вершину, а оттуда, перекрутив клинки, кометой обрушился вниз, нанося двойной рубящий удар по груди. Доспех Цестии разлетелся на куски, обнажая ее для удара. Отстегнув клинки, всадил рапиру в грудную клетку чудовища и надавил насколько раз на спусковой крючок, разрывая ее каждым выстрелом. Но повреждения слабее, чем могли бы быть.

— Альпин, в сторону! — голос Муны. Я тут же отскочил на несколько метров. Цепи стремительно натянулись, не позволяя Цестии сдвинуться с места.

— Нет! Не смей! — закричал Санктус, в отчаянии смотря мне в глаза.

Белоснежная луна вспыхнула высоко в небе, заливая всех нас своим светом. Вокруг парящей Муны образовался магический круг и несколько линз, что повисли прямо перед ней. Выставив посох, волшебница громко произнесла:

— Crinita Luna! — чудовищной силы луч вырвался из посоха, прошел через линзы, становясь ещё шире, ещё мощнее, и с грохотом врезался в Цестию.

Истошный вопль расщеплямой вампирши сотряс воздух. Она передала громче, чем ревел поток магии.

Луч стал слабее, стремительно сходя на нет. Муна, израсходовавшая практически всю свою ману, неуклюже приземлилась на крышу здания.

Цестия, от которой остался лишь скелет, с грохотом упала наземь. Санктус же оказался на удивление целым. Видимо, в последний момент перенаправил всю всю свою ману на собственную защиту. Выжить мог только один из них.

Лже-Санктус медленно поднялся на ноги. У него нет руки, крылья изорваны, от доспехов только жалкие останки, но взгляд, полный злобы и ненависти, никуда не делся.

Практически неспособный нормально передвигаться, ослабленный, израсходовавший почти всю ману, Санктус с воинственным воплем бросился на меня, нанося неуклюжий удар фламбергом. Вот же ублюдок!

Я обратил рапиру косой, резким ударом по ногам заставил Санктуса потерять равновесие, а потом подсек его лезвием, сбивая с ног. Не раздумывая, нанес рубящий удар по его голеням, лишая недруга возможности встать вообще хоть как-то. Санктус заверещал от боли, смотря на меня с такой ненавистью, словно я отобрал у него вообще все, что у него было.

— Тебе следовало распорядиться полученной силой по совести, — процедил я, подходя к нему.

Ослабленный вампир, схватив сотканное из крови оружие, попытался меня атаковать, но я резким ударом выбил клинок из его оставшейся руки. Фламберг ударился о пол, разбиваясь на сотни осколков, что тут же стали жидкой кровью, змеёй ползущей в запястье вампира.

— Ты идеалистическая идиотка, — прошипел Санктус, смотря на меня с презрением. — Сила во благо… Какая глупость…

— Меня не интересует мнение ублюдка, который, получив могущество, сразу же начал считать людей слабыми и жалкими, — фыркнул я, подходя ближе. Навел дуло крикета ему точно на лоб.

— Интересно… — Санктус посмотрел куда-то сквозь меня, на темное небо. Искусственная ночь, созданная его Средоточием, вновь обращалась ярким солнечным днём. — Как там Игорь…?

У меня ёкнуло сердце. Руки опустились. Не может быть…

— Леха…? — пробормотал я, смотря на Санктуса, который перед смертью решил всё-таки подумать о чем-то своем, понимая, что неизбежно отправится на тот свет.

— Ха… Ха-ха… Какая ирония… — прошептал Леха, смотря мне в глаза. Он протянул мне руку, растопыривая пальцы. Тьма вновь начала укутывать небеса, гася солнце. — Старый друг…

— Как звали нашу учительницу в началке…? — я не верю. Просто не верю. Это не может быть правдой.

— Зоя Никитична… — устало произнес он, искренне улыбаясь. Я выронил оружие и потянулся к руке Лехи. Нет. Подожди. Вампир похлопал глазами, поняв, что я передумал помогать ему вставать на ноги. — Ты чего, братишка…?

— Мы с тобой вместе кормили кошек за школой. Мы с тобой вместе дрались за гаражами со всякими забияками. Мы не давали девочек в обиду. Мы всегда сходились во мнении, что если ты сильнее кого-то, это не повод для гордости, что нужно защищать слабых. Мы оба в старшей школе, когда читали новости, удивлялись, как люди могут быть такими жестокими. Так почему, Леха, почему здесь, в этом мире… — я стиснул зубы. — Почему, почувствовав силу, почувствовав, что скоро получишь безграничную власть, ты так зазнался?

— Скажи ещё, что никогда не хотел, чтобы у тебя родители были миллионерами… — он смотрит на меня, как на дурака.

— Хотел. Всегда хотел. И всегда завидовал Филиппу, что его папаша депутат, а мой обычный работяга, — честно признался я, смотря старому другу в глаза. — Но не ты ли мне всегда говорил, что надо ценить, что имеешь? Не ты ли говорил, что Филипп козлина и зазнайка?

— Я, — хмыкнул Леха, кажется, предаваясь воспоминаниям. — Но ты же понимаешь, что будь у нас такие возможности и родители, мы были бы такими же? Будь у нас власть, будь у нас столько денег… Этот мир показал мне, каково это. Неужели, получив всю ту силу от Нильдов, ты не почувствовал, что ты на вершине мира?

— Нет, не почувствовал. Потому что, в отличие от тебя, я своими глазами видел, что происходит с людьми за незначительную оплошность. Я видел, как их заживо вороны клюют, как из них высасывают всю кровь. Думаешь, такого будущего я для себя хочу? Жить и знать, что я чудовище? — цыкнул я, не понимая, как вообще можно настолько сильно изменить собственным идеалам.

— Ты наивный дурак. Всегда был дураком, — он раздражённо фыркнул, подёргал рукой и добавил: — Помоги встать…

Я присел на корточки и взял в руки свой крикет снова. Навел дуло на голову Лехи. Тот переменился во взгляде. Страх повис в его глазах.

— Ты чего…? Мы же друзья, ну!

— Прости, Леха. Мы были друзьями, когда ты понимал цену человеческой жизни. Мы были друзьями, когда ты не изменял своим идеалам. Но сейчас, — я стиснул зубы. — Если таким образом ты вернёшься домой, я буду рад встретиться и все обсудить.

— Игорь, ты шутишь…? — пробормотал он, не веря своим ушам. — Ты вот так запросто убьешь друга, с которым за одной партой одиннадцать лет просидел? Это прикол такой…?

— Ты уже был готов умереть, — стараясь не показывать эмоций, тихо ответил я. — Скажи, зная изначально, что я буду не согласен, ты бы решил все так же пользоваться своим положением?

— Кто бы не решил…?

— Встретимся в аду, старый друг, — я надавил на спусковой крючок.

Грохот выстрела ударил по ушам. Запах пороха устремился в ноздри.