Как приручить дракона 5

Глава 7 Демонстрация

Водяного я ухватил за жабры когтистою рукою и страшно ударил мордой о борт байдарки.

— Ты пошто боярыню обидел?!! — ничего более умного мне в голову не пришло.

Водяной оказался пакостливым хозяином водной Хтони, озерца с названием Чертовский Омут, что располагалось в Столинском уезде около деревеньки Ястребель. Если бы не разлив — мы бы никогда не добрались до него по протокам и мелиоративным каналам от Горыни, а так — запросто. Хтонь тут чувствовалась, но довольно слабенько, так что я решил похулиганить, обратился в чешуйчатое чудо-юдо и отправился чинить произвол, а точнее — защищать честь прекрасной дамы. Подумать только! Он прошлым летом у Яси эхолот экспроприировал, профилограф, флуорометр и еще какие-то штуки с заковыристыми названиями, от которых так и веяло флюгегехайменом.

И вот теперь, после того, как Вишневецкая его вежливо попросила отнятое вернуть, водяной ей показал дулю и более того — высунулся по самые чресла из воды и стал трясти своими скверного вида гениталиями! Гениталии рыболюда — зрелище странное и противоестественное, и терпеть его я был не намерен. Сразу стало понятно — с таким некультурным хозяином Хтони разговоры разговаривать бессмысленно, это вам на Мартышка! Так что я аккуратно снял одежду, оставшись в одних безразмерных шортах, дождался, пока зуд по коже пройдет, сменившись ощущением некой легкой бесчувственности, глубоко вдохнул — и нырнул в Чертовский Омут. Ну, и вытащил его, за жабры. С третьей попытки.

Так-то хозяин Хтони пытался со мной бороться, даже вырвался пару раз, но я насовал ему под водой кулаками по роже, а потом уцепился за брыли с жабрами — и мы всплыли прямо у лодки.

— Блеу-блеу-буль-буль-буль! — он лихо матерился еще минут пять назад, а теперь, кажется, потерял дар речи, издавая звуки, более подобающие горшку с похлебкой, чем хтонической сущности — пусть и весьма посредственного качества.

Я снова крепко приложил его слизкой башкой о борт и спросил:

— Рыба моя, чего ты булькаешь? Вещички надо бы вернуть, иначе я задам тебе очень серьезный вопрос! — и дружески похлопал его по щекам свободной рукой.

— Какой вопрос? — с интересом спросила Яся, глядя на воспитательный процесс с лодки.

— «Тайд» или кипячение⁈ — радостно сообщил я.

— Это на тебя так весна влияет или с Бабаем Сарханом общение? — ее брови взлетели вверх. — Ты какой-то весь такой на кураже, возбужденный!

— Это я хочу на тебя впечатление произвести… — честно признался я и поудобнее перехватил водяного, хорошенько его встряхнув. Ногами я нащупал какую-то корягу на дне, так что расположился довольно устойчиво. — Так, друг любезный, не строй из себя воблу, я знаю, что ты жив! У тебя есть два пути: возвращаешь вещички и тщательно извиняешься, и беззубок притаскиваешь целую торбу…

— … не надо торбу, мне трех штук хватит! — запротестовала Яся.

— Три штуки, слышал? Жирненьких! Или из твоего омута мы будем делать уху. Вы уху ели, друг любезный? Нет? Каннибализм? Что ж, все бывает в жизни впервые… Я думаю, что мне хватит пороху поднять тут температуру градусов на… Скажем, апчхиццать!

— Бульбле… Блебуду! — он хватал рыбьим ртом своим воздух и явно пытался что-то сказать.

— А! — я понял, в чем дело и высунул когти у него из жабр. — Однако, что-то я как-то…

— Я щас! — тут же закивал водяной. — Ты капец страшный, Горыныч! Не надо меня кипятить, ладно? Чего вообще ты драться-то со мной полез?

— Невеста моя она, соображаешь? — я кивнул на Вишневецкую. — Перстень видишь?

— А-а-а! — он шумно и с хлюпаньем закивал слизкой башкой. — Дык я думал — просто баба. Ну, какая-то там магичка. А она — драконская невеста… Это меняет дела. Драконское — оно драконское и есть, а раз невеста твоя, то и вещички немного твои тоже. Я щас верну, никуда не уходите. Я мигом! И это… Да не смотри ты так, страшно делается! Дык это… Нашим всем скажу! Что касается тварюшек — тута не знаю, а хозяева — дык они ее трогать не станут, ну… Кто с понятием и в сознании. За диких я не в ответе. Я водников в виду имею… Дык вот, ежели драконья невеста шалопутничать не станет, то ей свободный ход!

— Шалопутничать? — я не выдержал и рассмеялся. — Яся, ты не будешь шалопутничать?

— Да уж как-то теперь придется себя в руках держать, чес-слово! — она улыбалась.

— Давай, одна нога здесь, другая… А, черт, у тебя ж ласты вместо ног… Ну, ластами шевели, значит! — я хотел дать леща водяному, для ускорения, но он справился сам: рванул в глубину так, что только пузыри пошли.

— Ну, ты и крут, суженый! — покачала головой девушка. — Так и с магнатерией разделаться собираешься? Хозяев Хтони он туда-сюда гоняет, надо же!

— Да какой это хозяин, ну, серьезно? Как там правильно — сущность среднего порядка? Обычный нечистик и вообще — скользкий тип, с ним неприятно иметь дело. А что касается магнатерии — то было бы здорово, — признал я. — Чем бодаться с ними всерьез, я бы лучше лещей идиотам раздал и… Однако! Слушай, а вызывают ведь они меня, а не я их, и это значит, что условия тоже выбираю я?

— Теоретически — да, — признала Яся. — То есть, у тебя имеется такое право. Но обычно, если дуэль происходит между заведомо неравными противниками — например архимагом и пустоцветом — то чаще всего стреляются или дерутся на холодном оружии. Фехтуют!

— И выводы они будут делать из одной-единственной дуэли с Кшиштофом, так? — я почесал свою чешуйчатую голову когтями — звук получился премерзкий.

— Тоже верно… — она пока не понимала к чему я клоню.

— А вот, к примеру, если у кого-то из них руку оторвет — это навсегда или пришьют-залечат? — я залез в лодку, которая опасно закачалась, и постепенно стал приходить в себя — чешуя всасывалась в кожу, когти — втягивались, зубы — приобретали человеческий вид.

— Пожалуй — залечат… Это ты к чему?

— Горации против Куриациев, вот к чему. Думаю, всё получится… Сколько их там — восемь? Начну с Ростислава Гольшанского, доведу их до белого каления и вызову потом всех оставшихся сразу!

В это время вынырнул водяной с охапкой приборов.

— Тут больше, чем надо, чес-слово! — растерялась Яся. — Это не мое, и вот этот зонд — тоже, а такую модель гидролокатора я и не видела никогда… Галльская?

— Авалонская! Плавали тут какие-то туристы… — водяной выпустил изо рта струйку воды. — Пользуйся, боярыня! А эльдаров энтих я в тине видал, они теперь там своими обглоданными мордами торгуют!

— Княжна я! — уточнила Вишневецкая.

— Дык вы уж сами как-нибудь определитесь — княгинишна или боярышня! А я это… — он почесал жабры. — Досвидос, в общем!

И, плеснув своими ластами, явил миру склизкий афедрон, сделал кульбит в мутных водах Чертового Омута и скрылся из виду на глубине.

— Странный тип, — пожал плечами я. — Поплыли отсюда?

— Отсюда можем прямо к Давид-Городку, — пояснила Яся. — Во-о-он видишь — арочка над водой?

Арочка — это нависшее над водой дерево, ветвями своими создающее подобие портала. Не знаю, как это работало, но… Знаете, как бывает — некоторые участки берега реки практически идентичны друг другу. Гребешь и думаешь: а вот этот обрыв с норками ласточек мы, кажется, уже проплывали. И сейф этот ржавый я видал два часа назад, кажется! Ясное дело, что не было такого — течение ведь в одну сторону, но — кажется. Вот этот феномен как-то и использовала Ядвига.

— Ложись на дно лодки, закрывай глаза и покрывайся чешуей, — сказала она строго.

Вчера она тоже так говорила, и мы с самого утра, после ночевки в палатке, прыгнули вперед километров на сто. А потом уже плыли спокойно, в своем режиме, общаясь, перекусывая, причаливая к островкам. Даже в одну деревеньку завернули — сходили в сельский магазин. Ни она, ни я не взяли с собой соли! Как обычно в походе — что-нибудь да забудешь…

Так что теперь я улегся на дно лодки, сложив сидение и закину ноги на тюки с грузом. И очешуел! Потому что даже хитрое волшебство реки не могло ничего поделать с нулевкой. А обращаясь в первую драконью ипостась, я становился существом хтоническим и к магии восприимчивым.

Конечно, я подсматривал. Но, честное слово, ничего не понял! Вот лодка дернулась вперед, вот — над нами промелькнул ствол наклонившегося к воде дерева, что-то сверкнуло и…

— Можешь садиться! — странным тоном проговорила Вишневецкая. — Все получилось! Даже слишком!

Оглянувшись, я понял, что мы — на моем, белорусском Полесье! Действительно, вокруг нас простиралось настоящее море! Все низины были затоплены, устья Горыни, там, где она впадает в Припять, и вовсе было не видать: от горизонта до горизонта стояла вода… Мы шли по навигатору. Заблудиться на реке? Запросто, если это Полесье и весна! Держаться основного русла оказалось довольно сложно. Благо — в нашей мини-экспедиции состоял водный маг, так что даже заблудившись в зарослях подтопленного хмызняка-кустарника, или выскочив на мель, можно было не переживать. Яся никак не могла наиграться с перстнем: поднимала волну или, напротив, разверзала водную пучину, разглядывая речное дно, пару раз — вызывала водных элементалей, которые выглядели так, будто только что проснулись: рожицы у них кривились в недовольных гримасах.

— До Ольшан рукой подать, — виновато сказала Яся. — Но ближе речка не пускала, и… У нас ведь еще целая ночь была!

— Закончим — заеду к тебе в Мозырь! — пообещал я. — Давай будем искать возможность незаметно выбраться на берег, чтобы было время подготовиться… Заявимся на праздник при полном параде!

— Давно хотела посмотреть на Черный Замок Ольшанский, — вздохнула Яся. — Жаль, что ты его спалил, небось, весь экстерьер испортил!

— Испортил я Гольшанский замок, — пояснил я. — Замок — в Гольшанах, это намного севернее. И это он после меня стал черным. А так — вполне себе кирпичный, местами — белый. В Ольшанах у Гольшанских летняя резиденция. Они сюда и переехали, потому как у них с крышей беда.

— Так! — девушка обернулась ко мне. — Гольшаны и Ольшаны — это что, два разных места?

— Ага. Как Ружаны и Пружаны! — подтвердил я. — Но это еще полбеды! Вот Речиц у нас в Беларуси не то пять, не то четыре! Одна — в Бресте, городской район такой, еще есть одна в Малоритском уезде. На Днепре — самая крупная Речица, уездный центр. И как раз на Горыни — четвертая! Мы ее до Столина проплывали, соль там покупали.

— Дурдом, чес-слово… — помотала головой Вишневецкая. — Ладно, будем искать пристань. А при полном параде — это что ты имеешь в виду?

— А я доставку заказал, в ольшанский пункт выдачи сети «Гуси-Лебеди», — усмехнулся я. — Посмотришь!

В Ольшанах на нас сразу внимания не обратили. Местные вообще больше внимания всегда уделяли своим бесконечным теплицам с огурцами и прочим-всяким, чем приблудам типа нас. Интерес проявила только девушка в «Гусях-Лебедях». Тут тоже имелись маркетплейсы и доставка, для людей, у кого не было доступа к сети — огромные бумажные каталоги прямо тут, на пункте выдачи.

Мне каталог был без надобности. Я протянул экран смартфона здешней продажнице-выдавальщице и сказал:

— Большой заказ.

Она глянула на номер и подавилась. Закашлялась, покраснела, побледнела, а потом сказала:

— Так это вы?

Ну да, глядя на бородатого парня в горке, от которого ощутимо разило тиной, и на девушку в походном комбезе, с волосами, покрытыми ряской, сложно было заподозрить в нас обеспеченных людей.

— Это мы, — улыбнулся я. — Георгий Серафимович Пепеляев-Горинович, на меня записано.

— Кала-а-а-ач!!! — вдруг дурным голосом заорала она. Я не успел понять, почему она кричит название хлебобулочного изделия, как девушка закончила фразу: — Тащи номер двадцать пять-семнадцать! Который на тридцать пять тысяч!

Где-то в глубине пункта выдачи послышался грохот, типичный орочий мат и шебуршание. Потом появился снага с окровавленным лицом, в фирменной серо-оранжевой спецовке «Гусей-Лебедей», он катил тележку с двумя большими коробками. Даже не коробками — контейнерами!

— Пока мы будем переодеваться и приводить себя в порядок — закажите сюда, к этому самому месту, лучший транспорт из возможных, будьте любезны, — я подбросил в воздух золотую монету, потом поймал ее — и ляпнул на стойку. А еще — нам понадобится санузел.

— Что? — ее удивлению не было предела.

— Санузел. Нужник. Умывальник. Унитаз. Сортир.

— А! Это — там! — она замахала руками. — Пожалуйста!

— Яся — это тебе, — я показал ей на больший из ящиков. — Подарок по случаю помолвки.

Ядвиге санузел был не нужен — она привела себя в порядок и, кажется, даже приняла душ прямо в примерочной. Для аквамантки это плевое дело: сконденсировала воды из воздуха, провела все гигиенические процедуры — а потом огроменная капля вылетела в форточку, изящно изогнувшись, и улетела куда-то в сторону реки. А я — поплескался под краном, делая вид, что это поможет мне выглядеть презентабельнее, сменил нижнее белье — и тоже направился в примерочную. Из соседней кабинки раздавались восторженные визги и писки Яси.

— Чес-слово, Пепеляев, это очень красиво! Это что — в гербовых цветах, да? Кто шил?

— Ты не поверишь, — откликнулся я, влезая сначала в брюки, потом — во френч. — Татьяна Михайловна, швея из «Дома быта». Потрясающих талантов женщина! Как тебе кажется — мы произведем впечатление?

— Ты мне скажи! — она отдернула занавеску.

— ХОР-РОШО! — сказали мы с драконом.

Передо мной стояла невероятно прекрасная и невероятно сексуальная принцесса из сказки. Я не большой специалист в одежде и не очень-то силен в швейной терминологии, но платье оказалось изумрудным, с золотыми нитями и украшениями, и там был корсаж, и широкая юбка, и перчатки, и диадема, а плечи были обнажены, и грудь смотрелась так, что я просто…

— Геор-р-р-ргий! — она пощелкала пальцами у меня перед лицом. — Я уже поняла, что ты хочешь меня сожрать прямо здесь, но у нас много дел. Кстати, ты тоже хорош!

Я глянул в зеркало: френч и брюки красивого зеленого цвета. Как чешуя у Пепла. Пуговицы и кант — темного золота. Как мои волосы. Гербовые цвета? Пусть так. В конце концов — у меня пока нет герба, только перстень. Золотой трехголовый дракон на зеленом фоне — кажется, такой щит будет смотреться неплохо! Трость, орден, перстень — для мелкопоместного дворянина и рыцаря я выглядел отлично. И никаких желтых сапог!

— Ваши… — девушка была местная, юридичная, поэтому, как только распознала в нас благородных господ, так жутко испугалась. — Ваши вашества! Экижап… То есть… Экипаж подан! Лучший, как вы и просили!

— Благодарю! — я царственно кивнул. — И не переживай, что сообщила дружинникам — мы совершенно не против. Да, дорогая?

— Пф! — сказала Яся. — Дружинники — это даже хорошо, чес-слово. Поедем с эскортом!

На улице уже ждала самая настоящая бричка, запряженная механическими лошадьми. Бес их задери, у них шестеренки внутри пуза щелкали, а в боку у каждой торчал здоровенный заводной ключ! Но в остальном выглядели они весьма натуралистично, даже гривы имелись — металлические. Кучер — мелкий серый гоблин в черном цилиндре и наряде старинном — довольно флегматично поприветствовал нас поднятием головного убора:

— Куда изволите?

— К резиденции князей Ольшанских, — сказал я, помогая Ядвиге взойти в карету. — Не спеша. Мы с моей госпожой секундантом должны обсудить картель для предстоящей дуэли… Дуэлей!

— Ладно, хрен с ним… — пожал плечами гоблин.

Вот уж кого не волновала субординация! После того, как Калач, шмыгая разбитым почему-то носом, погрузил в бричку мой саквояж и ясины кофры, кучер щелкнул хлыстом, и механические лошади потрусили вперед, лязгая стальными подковами по вымощенной плитами дороге. Ольшаны не выглядели как типичное белорусское местечко и совсем не походили на забитую и забытую юридику: здесь преобладали двух— и трехэтажные особняки, они выглядели зажиточно, даже — богато!

Мы не успели и трехсот метров проехать, как откуда-то с высоты раздался громовой голос:

— Тр-р-р-р! Панове! — однако, это было впечатляющее зрелище: с небес спускались воины на пегасах!

Это были те самые крылатые гусары, ей-Богу: в кирасах и с саблями! Гоблин-кучер нахлобучил себе на голову цилиндр чуть ли не по самую шею и вжал голову в плечи, тормозя лошадей. Видимо, от встречи с летающими всадниками он не ждал ничего хорошего.

— Кто вы есть такие, по какому делу прибыли в Ольшаны? — первый гусар снял шлем и на нас уставились ярко-голубые глаза на молодом усатом-чубатом лице.

— Вольный рыцарь Георгий Пепеляев-Горинович, владетель Горыни, что под Вышемиром. И моя невеста — княжна Ядвига Вишневецкая, — я взмахнул рукой.

Они оценили и трость, и перстень, и орден — его при параде полагалось носить не снимая.

— Вы не приглашены… — начал было всадник, имея в виду церемонию инаугурации, но я его самым наглым образом перебил.

— Приглашен, три недели назад. В любое время и на любых условиях! Взгляните! — вызов на дуэль мигом оказался в моих руках. — Мой секундант доставит картель прямо к воротам, и дуэль состоится немедленно…

— Но здесь нет никакого секунданта, пане! — огляделся шляхтич и с подозрением уставился на гоблина.

— Вы хотите сказать, что княжна Ядвига Сигизмундовна Корибут-Вишневецкая, лучший аквамант в Государстве Российском по эту сторону Днепра, не подходит на роль секунданта? — Яся явно издевалась над ним, ее глаза сверкали. — Или вы из тех жалких мужчинок, которые тешат свое болезненное самолюбие глупыми предрассудками о слабости женщин? Как думаете, если я пошлю вам вызов на дуэль — каким будет ее исход?

— Прекрасная паненка, я… — он привстал в стременах и церемонно приложил руку в латной перчатке к груди. Его щеки пылали. — Прошу пробачення, не хотел никак вас задеть! Меня зовут Анджей Бабинич, и я готов нести любое покаранне…

Ясное дело, он поплыл! От Яси кто угодно голову потеряет, это точно…

— Полно, пан Бабинич, — она церемонно кивнула. — Летите к вашему хозяину и скажите, что Пепеляев-Горинович уже здесь и жаждет поединка. Я прибуду к воротам и вручу картель — там и узнаете все подробности…

— Чешч! — он отсалютовал кулаком и поднял своего пегаса в воздух.

Следом за ним взлетели и остальные дружинники. Вишневецкая повернулась ко мне:

— Теперь мне самой осталось узнать подробности. Давай, Георгий, выкладывай.