Как приручить дракона 5

Глава 18 Акклиматизация

— Я еду с тобой на Педсовет, — сказала Яся, без стука входя в мою квартиру.

Я как раз стоял в одних штанах на кухне и взбивал омлет. Ну, кушать захотелось в полдвенадцатого ночи, ну, с кем не бывает? Вишневецкой я всегда был рад, чего тут скрывать? Красивая, остроумная, пахнет приятно, меня любит — чего ж еще хотеть-то? Нет, хотел-то я многого. Это только в дурацких фильмах говорят, что «мужчины хотят только одного». Настоящие мужчины от женщины хотят всего и побольше, а не чего-то там одного!

— Отличная новость, — откликнулся я с невозмутимым видом. — Омлет будешь?

Вообще-то два часа назад мы с ней говорили по видеосвязи, и она развлекалась в Мозыре. Пила шампанское с подругами, ела шоколадки и танцевала, очень в Ясином духе. И вот такой вот сюрприз: явление княжны Вишневецкой посреди махровой земщины! Каблуки, платье до середины бедра — вязаное, с горлышком, зеленое. Плащ на сгибе руки висит, непослушная прядка на лицо выпала из высокой прически. И смотрит Яся на меня из-под пушистых ресниц. Я от нее с ума схожу, если честно!

— Омлет буду, — она принялась снимать полусапожки. — Ты что, вообще не удивился? И не испугался?

— Нет, ну… Испугался я, пожалуй, только того, что омлета не хватит на двоих. Однако, омлет дело наживное. Сейчас тебе на тарелку выложу со сковородки и себе еще порцию сделаю. Нет проблем! — пожал плечами я. — Так что, это твое волевое решение: вот прямо со мной, на поезде, в Москву?

Ядвига наконец справилась с обувью, блаженно вздохнула и на цыпочках, танцевальной походкой приблизилась ко мне и обняла холодными с улицы руками.

— Ащ! — сказал я.

— Ты такой теплый, — она потерлась щекой о мою голую спину. — Никакая не хладнокровная тварь, даже не притворяйся! Уж я-то тебя знаю. А что касается поездки… Смотри: я тоже препод, у аристократов — квота в двадцать мест на Всероссийский педсовет, но, насколько я знаю — всему высшему обществу пофиг. Грядущее заседание посвящено земскому образованию, школьному и средне-специальному, а оно дворян никогда особенно не волновало. А вот меня — волнует. И я — Вишневецкая. Так что подала запрос, и у меня теперь есть место на балконе! Там кроме меня всего два человека будет сидеть, из двадцати!

От девушки чуть-чуть пахло шампанским и шоколадом, ее горячее дыхание обжигало мне шею. Больше всего хотелось развернуться, прижать ее к себе — и плевать на ужин, пусть он хоть сгорит!

— На машине мы не поедем, Ясь, — я невозмутимо пошевелил лопаткой омлет в сковородке. — Я поеду поездом. Брест-Москва, отправляется завтра в двадцать часов семнадцать минут. Прибытие — в шесть утра.

Честно говоря, у меня желудок подступал к горлу, когда я думал, что эти семьсот или восемьсот километров проведу в машине, которой рулит Вишневецкая. После такого аттракциона можно было присваивать звание летчика-испытателя, наверняка!

— Да-а-а? А если… — ее пальчики поползли по моему животу.

— Поездом! — решительно заявил я. — Нет задачи привлекать внимание к нашему прибытию. Я и так намереваюсь там два раза сильно пошуметь, на Педсовете этом и еще кое-где… Поэтому хотя бы такая фора, пусть, возможно, и мнимая, будет очень кстати. Сели в поезд, поспали ночь, как люди — приехали в Москву свежие и бодрые! Москва — это такой очень большой, очень богатый, очень интересный и очень контрастный дурдом, так что бодрость нам понадобится… Мне — так точно. Я — существо дремучее, у меня от столиц — мигрень!

— Ладно! — Яся неожиданно легко согласилась. — Давай уже есть!

Девушка чувствовала себя как дома у меня в квартире уже давно. Вот и теперь она достала из буфета над раковиной посуду, расставила ее на столе и уселась на единственный мягкий стул, поджав ноги. Вообще-то я тоже любил этот стул, но для Яси — не жалко. Я и на табуретке посижу.

— Знаешь, Пепеляев, я никогда не ездила на поездах… — призналась она. — В смысле, на обычных поездах! На «Соколе» от Москвы до Ингрии и на монорельсе по юридикам — это да, но вот чтобы этот плацкарт…

— Ну, если ты со мной — то на плацкарте мы не поедем. Будет купе, — решил я. — Для первого раза плацкарт — это может даже и слишком экстремально! Так я заказываю билеты?

Конечно, я выкуплю всю купешку, делать мне больше нечего — терпеть каких-нибудь храпящих тетенек или пьющих дядянек. Аристократ я или нет, в конце концов? Главное, чтобы места были…

— Ага! — она с энтузиазмом принялась за омлет, ловко орудуя ножом и вилкой. — Это будет приключение. А после мероприятия мы пойдем гулять по Москве! Я отведу тебя в… «Граф Орлов»!

— Он же вроде князь? — удивился я. — Я думал, у них в качестве семейного бизнеса — курьерская служба, а не общепит…

— Орлов-то князь, а ресторан — граф! Там плов подают! — сообщила она мне так, будто речь шла о каком-нибудь фуа-гра или морских гребешках. — Лучший в Москве. Мне один японец про это сказал. Ямато-сан, большой любитель экзотической кухни, торговый представитель дзайбацу «Асано» и вообще — страшный человек!

Я только сейчас понял, что ни разу за всю свою жизнь на Тверди не ел плова. Рис в магазинах на прилавках один раз видал, когда мне баба Тома голубцы готовила… Я и в прошлой-то жизни не особенно любил рис, потому и внимания не обращал. Мне, как истинному бульбашу, больше картошка по душе. А тут — вот вам пожалуйста! Плов — это деликатес, однако!

Ясю разочаровывать не хотелось, однако, вероятность того, что нам удастся красиво потусить в Москве после Всероссийского педсовета была крайне мала. Но как об этом сообщить я, честно говоря, не знал и поэтому взялся готовить еще одну порцию омлета.

— Если мы приедем десятого утром, то я прошвырнусь туда-сюда! — сообщила она. — В Академию заеду, в универ на гидрологию… Машину в аренду возьму, так что всё успею, и к двенадцати на педсовете буду как штык, чес-слово!

Я медленно выдохнул: в Министерство магии, значит, успею сходить без нее. И это было прекрасно. Нечего ей видеть, как большой интеллигент и добрейший человек Георгий Пепеляев головой о стол магических чиновников бьет. Так что я сказал:

— Нет проблем, главное — после мероприятия никуда не убегай. Я собираюсь задать им жару! Прикроешь меня, в случае чего.

— Мгм! — закивала она с набитым ртом.

Наконец и я смог приступить ко второму ужину. Или — к третьему? Вдобавок к омлету имелся отрубной хлеб, тепличные огурчики, помидорки черри и чай — на сей раз травяной. Нечего на ночь «купчики» распивать, вредно оно!

— А утром я в Горынь съезжу, гляну, как оно там, ага? Там гномы вроде из некрополя бункер вовсю строят… Ну, пока ты в школе будешь, как раз обернусь, — то ли спросила, то ли поставила меня перед фактом Яся. — Интересно до ужаса посмотреть на процесс строительства. И к Олеже загляну, они вроде как уже фуры свои к нам перегоняют, гаражи смонтировали… Развернулись всерьез!

Я с особенным удовольствием отметил для себя это «к нам». А потом мы доели и в четыре руки, толкаясь и посмеиваясь, помыли посуду и пошли чистить зубы. Щетка у нее тут своя тоже имелась.

— Ванная комната без двери — это провокационно, — заявила она. — И вот эти отметины от пуль в стене… Если будут спрашивать, что это такое, говори: арт-объект в стиле «гранж»! Никто точно не знает, что такое «гранж», но в целом, чисто идейно — подходит, чес-слово!

— Ну, пусть будет «гранж», — согласился я. — Пойдем спать?

Кажется, Яся прониклась железнодорожной романтикой. По крайней мере, я для этого приложил все усилия: идеально застеленные постели, курочка в фольге, чай в стаканах, шоколадные вафельные конфеты и короткие перебежки через рельсы к яркой витрине магазинчика со всякой ненужной, но такой привлекательной всячиной. И, конечно, стремительный рывок обратно к вагону, когда поезд издает пугающее «пш-ш-ш!»,

— Твоя краля? — с явной завистью спросил местный страж порядка, провожая взглядом Ясины ножки, затянутые в спортивные леггинсы. — Где таких находят?

Этот молодой румяный парень явно скучал на перроне, перебрасывался ничего не значащими фразами с проводницами, курил… А тут — такое прекрасное видение в леггинсах и совершенно лишний рыжий поджарый парень следом. Поэтому, с одной стороны, мне захотелось дать ему в морду, а с другой — появилось некое чувство гордости. Моя!

— Ты не поверишь, — я даже притормозил на секунду. — Это она меня нашла. Два раза на обочине, и один раз — посреди реки. Всего хорошего!

И полез в вагон, краем глаза увидев, как молодой милиционер покрутил пальцем у виска. Действительно, звучало, наверное, дико, но уж как есть!

Утром проводник прошел по коридору, стуча в двери:

— Через полчаса — Москва! Москва через полчаса! Просыпаемся!

Безжалостно загорелся свет, я встал рывком, разгоняя дремоту. Вишневецкая эротично потягивалась на соседней полке.

— Гео-р-р-ргий… — промурлыкала она. — Обратно тоже поездом поедем, у меня на тебя есть интересные планы!

— Да? — сразу не понял суть посыла я, а потом тут же согласился: — Да!

— Пойду душ приму, — решительно заявила она, вставая с постели и подхватывая с полочки косметичку. — В Академии я должна блистать!

Я хотел напомнить, что душей в купейных вагонах не водится, а потом закрыл рот, потому что моя невеста — маг воды, и ей душ принять в местном санузле, просто открыв окно и сконденсировав влагу из воздуха — проще простого! Не то, что нам, бедным драконам — зубы вот этим чисти, полотенцем вафельным вытирайся…

— ТЫ ПРЕКРАСНО ЗНАЕШЬ, ЧТО МОЖЕШЬ НЕ ЗАНИМАТЬСЯ ПОДОБНОЙ ЧУШЬЮ, — если бы Дракон умел закатывать глаза, он точно сделал бы это. — ВСЕ ЦЕПЛЯЕШЬСЯ ЗА ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ ПРИВЫЧКИ И ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ ЖЕ СЛАБОСТИ! НЕ БУДЕТ У ТЕБЯ КАРИЕСА НИ-КОГ-ДА, ЕСЛИ ТЫ САМ ЭТОГО НЕ ЗАХОЧЕШЬ. И ИЗО РТА ТОЛЬКО НАПАЛМОМ ЗАВОНЯТЬ МОЖЕТ, А БОЛЬШЕ НИЧЕМ!

— Что есть мы, если не наши привычки и не наши слабости? — философски заметил Гоша.

А я пошел зубы чистить, пастой «Дракоша». Если все равно какой — то пусть будет «Дракоша». Это как минимум прикольно, а еще — на вкус как жвачка!

Яся чмокнула меня в щечку, сделала ручкой и упорхнула прямо с перрона. Вот ведь! На самом деле: кошка, которая ходит где вздумается и гуляет сама по себе! На сей раз ей на смартфон пришло сообщение, что представители каршеринговой кампании уже пригнали на парковку какой-то особенно мощный суперкар, экспериментальной модели — вот она и не смогла сдержать душевного порыва. В конце концов, могут быть у женщины маленькие слабости или нет? Хочется ей по Садовому кольцу подрифтовать, и кто ей слово против скажет? Штрафов она заплатит сколько угодно, сбить кого-то и врезаться куда-то — это вообще не ее тема…

А я закинул на одно плечо рюкзак, на второе — костюм в чехле и двинул в другую сторону — туда, где виднелась большая буква М, обозначающая вход в метро. Белорусский вокзал в обоих мирах практически не отличался: такой же голубовато-зеленый, с кучей башенок и контрфорсов… Разве что здесь, на Тверди, он был раза в три выше. В Москве имелся свой монорельс — для избранных. И, очевидно, свои юридики… Я чуть притормозил: наученный горьким опытом Минска, принялся искать ларек или сувенирную лавку, где можно было бы найти карту города вместе со схемой метро и обозначениями районов действия разной юрисдикции. Попасть в лапы какому-нибудь местному высокородному любителю инициаций мне не хотелось!

— Пепеляев? — раздался внезапно мужской голос у меня прямо над ухом. — Муниципальная полиция Московского сервитута. Пройдемте!

— Однако! — я резко развернулся на каблуках. — Это вы мне?

Меня сверлили взглядами три киборга в полицейской форме, с явно видимыми следами аугментации. Хромированные кисти рук у одного и терминатороподобная нижняя челюсть у другого — все это прямо говорило о ветеранском статусе этих мощных мужчин. Вчерашний земский милиционер на перроне рядом с ними вообще не смотрелся сколько-нибудь внушительно и угрожающе.

— Видимо, вам! — у их старшего имелся аугментированный глаз — с красной подсветкой, и, кажется, нечеловеческая грудная клетка. — Унтер-офицер Кабаргин! Пройдемте в ЖОП!

— А? — удивился я.

Мне показалось, что я ослышался.

— Железнодорожный отдел полиции! — рявкнул киборг. — И не делайте резких движений!

Я и не думал делать резкие движения. Я думал о том, что меня все-таки достали! Интересно было только — эти или те? Те или эти? С другой стороны — я в оливе, военных ботинках, с рюкзаком, бородат и хмур. В нашей Москве этого вполне могло хватить, чтобы тебя отвели в… Я понятия не имею, как у нас назывался ЖОП. В Беларуси и в двадцать первом веке продолжала существовать милиция, так что аббревиатуры были совсем другими. Так или иначе — в здешней Москве порядочки, похоже, не слишком отличались от шапочно знакомой мне Белокаменной.

Двери из обычного стеклопакета закрылись за моей спиной, отделяя самое обычное помещение с двумя столами, стульями и парой шкафов от внешнего мира. Сержант Кабаргин остановился посреди комнаты и скомандовал:

— Сайгаков! Садитесь за компьютер, печатайте протокол…

— Что за идиотизм, Панкратыч? Давайте, я напрямую… — возмутился Сайгаков с хромированными руками.

— Мунтжаков, объясни ему, а? — со страдальческим выражением лица попросил киборг Кабаргин. — А вы, Пепеляев, доставайте вещички из рюкзака, будем проводить осмотр. И из карманов тоже всё…

Мунтжаков в это время что-то злым матерным шепотом объяснял Сайгакову. Я распознал только пару слов про «конченый интерфейс» и «гребаный адаптер». Судя по всему, их модные киборгизированные системы не стыковались со здешним допотопным компом.

— Записуй! — скомандовал Кабаргин. — Задержанный — Пепеляев, Георгий Серафимович, земский мещанин, школьный учитель, нулевка…

Сайгаков застучал железными пальцами по клавиатуре, а я откашлялся:

— Однако, ошибочка вышла… — но вещички из рюкзака доставать не переставал.

Там у меня много всего было. Еда, вода, аптечка, мультитул, пара смен белья, пара книг, пауэрбанк, корзина, картина, картонка и маленькая собачонка. А еще — костюм в чехле, клетчатый. И трость, намертво там же к вешалке приспособленная.

— Какая ошибочка? — спросил Мунтжаков.

— Меня зовут Георгий Серафимович Пепеляев-Горинович, вольный рыцарь, владетель имения Горынь. Ну, и что касается нулевки… Теперь без паники, сейчас будет фокус! — я вдохнул немного воздуха и сказал: — Ху!

В комнате запахло напалмом. А я, не мешкая, достал жалованную грамоту и перстень — из кармана и предъявил всё это полицейским.

— Ять! — сказал Кабаргин, вытирая копоть с лица. — Нас подставили.

— Эт чего — не тот Пепеляев? — удивился Сайгаков. — А как так-то?

— Каком кверху! — гаркнул унтер-офицер. — Видишь — этот дворянин, фамилия у него двойная и огнем пышет! Не бывает таких земских учителей, дурында! Учу вас, учу… Никак вы, ять, не научитесь!

На этом моменте я чуть не засмеялся: голос незабвенного Ведьмака очень явственно прозвучал в моей голове.

— Так что — я прав? Ошибочка? — спросил я, не торопясь, однако, складывать вещи обратно в рюкзак.

— Ошибочка, ваше благородие, — признал Кабаргин. — У нас в ориентировке точно значится: мещанин, нулевка. А что физия на вас похожа — так мало ли в России рыжих?

— Действительно, — я покосился на портрет Государя в углу.

Киборг тоже покосился и зачем-то перекрестился, как на икону. Интересно, а в моем мире бы это сработало? Понятия не имею, на сколько процентов здешние полицейские — машины, а на сколько — люди. И уж тем более не знаю, какие-такие ветры электронные веют в их головах. Наверное, не имелось у них встроенной системы распознавания лиц типа фейс-айди, или текстовая ориентировка была важнее визуального изображения… А может — никакой ориентировки в природе не существовало, а где-то когда-то прозвучала личная просьбочка, например. И, столкнувшись с некими грозящими проблемами несоответствиями, команда робокопов с оленьими фамилиями решила со мной не связываться?

Так или иначе, Кабаргин сказал:

— Собирайтесь. Вопросов больше не имеем!

— У меня есть вопрос, — решил немного подушнить я. — А где карту Москвы купить, с отмеченными сервитутами-юридиками, не подскажите? И схему метро бы…

— Карту? — они переглянулись. — В смысле — бумажную?

— Ну… Да? — я в упор не понимал, что не так говорю.

— Ой, темнота-а-а-а… — протянул Сайгаков, но после грозного взгляда Кабаргина заткнулся.

А Мунтжаков посоветовал:

— А вы Янгел-карты с расширением «Москва-транспорт» скачайте себе, и там отметьте галочками свои предпочтения по маршруту, делов-то!

Я только кивнул нервно и, собрав вещи, отправился искать метро, на ходу тыкаясь в экран смартфона в поисках нужного приложения. Получалось, честно говоря, не очень. Все-таки я — существо дремучее.