Как жить богом

Сюжет 27. Дома у Сергея Вагеля, Эдь-де-Преза

СЦЕНА 27/1

Печальный человек с длинными волосами

— Ты кого имеешь в виду? — спрашивает Эл-де-през, сразу же профессионально насторожившись, словно кто-то в толпе суёт вдруг руку во внутренний карман пиджака.

— Что значит, «кого»? У тебя так много хозяев?

— А-а-а… Нет мой хозяин в порядке. Грех жаловаться. Печальный человек с длинными волосами.

Андрей смотрит на него с удивлением.

— Да ты поэт! Как сказано, однако: «Печальный человек с длинными волосами!».

— Да это не я сказал, вообще.

— А кто?

— Неважно.

Тут Андрей ловит на себе внимательный взгляд черноглазого Существа и хочет подмигнуть ему ободряюще… или скорчить какую-нибудь гримасу посмешнее… или хотя бы губы свои сочувственно этак поджать… Но не решается. Остерегается. Дети его недолюбливают, и он это знает. Что-то в нем их настораживает. Они стараются не разговаривать с ним, уклоняются от игр и не принимают его шуток. Это его огорчает, но не так уж чтобы слишком. Неприятно конечно когда такой вот симпатяга глядит неприязненно и с опаской, но бывают ведь ситуации и похуже, не так ли? Например когда на тебя неприязненно смотрит какой-нибудь дьяволоподобный питбуль.

— Значит так, — решительно объявляет папа Сережа, перехвативший этот обмен взглядами, но понявший его совершенно неправильно, — Будем все-таки лопать или будем в гляделки с дядей Андреем играть?

— Соку хочу, — объявляет Луковое Горе, уклоняясь от прямого ответа на поставленный вопрос.

— Желание законное. Подливаю соку. Пей! Но после немедленно глотай то, что у тебя за щекой. И И черт с тобой, давай сюда эту котлету, и хлеб можешь оставить, положи на тарелку, я все уберу, только вот этот кусок котлеты доешь… который на вилке. Договорились, нет?

СЦЕНА 27/2

Первый раз слышу

Это похоже на полную и безоговорочную капитуляцию, каковой это по сути и есть. Андрей великодушно пропускает разгром опытного и умелого папы Сережи мимо внимания и спрашивает:

— Ну хорошо. «Печальный рыцарь с длинными волосами». А поподробнее? Что он спрашивается за человек? О нем же легенды ходят. Это все правда?

— Смотря что именно.

— Что он из людей делает овечек например.

— Это как?

— Приходит к нему человек, — объясняет Андрей, — Мафиозо какой-нибудь. Людоед. А выходит смирный, как овечка. Вегетарианец.

Эль-де-през качает головой.

— Первый раз слышу.

— Что у него квартира Эрмитаж пополам с Лувром. Сплошь увешана старинным оружием, латами там разнообразными, ятаганами…

— Не знаю. Дома я у него никогда не был.

— А ты его вообще видел когда-нибудь? — спрашивает Андрей мягко.

Эль-де-през только фыркает с презрением. Потом поднимается и не говоря ни слова выходит вдруг из кухни, неестественно бесшумный и легкий при такой-то массе. Андрей смотрит на Горе Луковое и не удержавшись корчит ему рожу в том смысле, что такие вот дела друг мой. Какой у тебя папаня оказывается нервный и легковозбудимый. Впрочем, контакта никакого не получается. Парнишка отводит глаза в сторону и даже откусывает от остатков котлеты, чтобы только не общаться с неприятным дядей. Правая щека у него сразу делается еще больше.

СЦЕНА 27/3

Аятолла

Эль-де-през возвращается так же внезапно и так же бесшумно и суёт Андрею под нос цветную фотографию неописуемой красоты: лето, зелень, роскошный белый лимузин аномальной длины и какие-то люди рядом стоят у распахнутых дверец.

— Это кто по-твоему? — спрашивает Эль-де-през с невыразимым презрением.

— Ты.

— А это?

— Не знаю.

— Он. Между прочим рядышком. Вась-Вась.

— Понял. Сражен. Сдаюсь.

А ведь и в самом деле «печальный человек с длинными волосами». Бледное слегка одутловатое лицо, уголки губ опущены, глаза чуть прищурены от солнца, в руках — темные очки. Все вокруг улыбаются, зубы напоказ, а он нет. Ему грустно. Или скучно. Какой-то он… несовременный! Вот точное слово — несовременный. Несовременная одежда подержанная и мешком. Несовременное лицо… Выражение лица несовременное И эта общая печальная расслабленность.

— А женщина кто?

— Супруга. Алена Григорьевна.

— Красивая.

— Ну дак!

— Краси-ивая… — повторяет Андрей, — И дети есть?

— Есть. Сынишка. Алик. Это он нас как раз и фотографирует.

— А вот это кто с тросточкой?

Эль-де-през протягивает руку и отбирает у него фотографию.

— Много будешь знать, знаешь что будет?

— Гос-с-сп… Подумаешь тайны! Подожди, а что там у тебя написано? Покажи!

Эль-де-през показывает и с удовольствием. На обороте четким детским почерком написано фломастером:

«Эль-де-Презу — с благодарностью за все».

И витиеватая неразборчивая подпись. И дата: июль прошлого года. Числа нет. Наверное потому что снималось в один день, а надписывалось в другой.

— А почему его зовут Аятолла?

— Его зовут Хан Автандилович, — резко говорит Эль-де-през, — Или господин Хусаинов. А ты не повторяй глупостей.

СЦЕНА 27/4

Как Ролс-Ройс

Андрей молча смотрит на него. Какой он огромный, черный, грозный и праведно встопорщенный. Потом говорит:

— Кайлас помнишь?

— Ну, — отвечает Эль-де-през, сразу же помягчев и сделавшись Серегой, Сержем, Серым, Щербатым.

— Черная гора. Долина Смерти. Титапури.

— «Обитель голодного черта», — Сережа уже больше не сердится.

— Если бы я тогда самого господа Бога назвал аятоллой, разве ты на меня обиделся бы?

— Ну я вообще-то неверующий, — Эль-де-през от внезапных воспоминаний совсем смягчается, но тут же суровеет.

— Все! — говорит он Горю Луковому, — Ты меня достал. Пошел с глаз моих, чтобы я тебя не видел. Игрушки убрать! Десять минут тебе на все. Дай сюда вилку!

Горе Луковое радостно отдаёт вилку с куском котлеты, съезжает со стула и радостно топает в глубь квартиры, мелькая вылезшей из рейтуз клетчатой фланелевой рубахой.

— Побеждает не сила, — говорит Андрей поучительно, — Побеждает терпение.

— Это ты о чем? — спрашивает Эль-де-през с подозрением, но не уточняет — суёт в рот остаток котлеты, а вилку, не вставая и не прицеливаясь с большой точностью переправляет через всю кухню в мойку. С лязгом.

— Слушай, — говорит Андрей задумчиво, — Как ты думаешь, почему меня детишки не любят?

— А кто тебя такого вообще любит?

— Х-хм!. Женщины меня любят.

— Это не любовь, — говорит Эль-де-през пренебрежительно, — Это похоть. При чем здесь любовь?

Андрей почему-то сразу же вспоминает анекдот про мужика, который своей законной супруге решил показать по видику крутую порнуху, но не рассказывает. У Сережи затрудненка с юмором. Смешные истории он не воспринимает и ничего смешного в этой жизни никогда не замечает.

«Ну, не знаю, не знаю, — говорит он, — Со мной никогда ничего смешного не происходит»

Он строгий парень. Но зато надежный как Роллс-Ройс.

СЦЕНА 27/5

Гудят, корифеи

— А откуда он знает, что ты Эль-де-през? — спрашивает вдруг Андрей и на этот раз понят немедленно.

— Сам удивляюсь, — признаётся Эль-де-през, — Знает откуда-то. Он вообще все знает.

— Но ты ему не говорил?

— Конечно нет. Чего ради? Да и когда? Он со мной два раза всего разговаривал. Когда я нанимался к нему и когда он меня отправлял в эту командировку.

— В какую еще командировку?

— Ну в охрану к этому, к Профессору, к кандидату нашему.

— А-а-а…

— Я ведь не насовсем к нему перешел, — объясняет Эль-де-през, доставая из холодильника новую банку, — К кандидату. Я ведь только на время выборов.

— Ну и что, тяжелая работа?

— Да нет. Нормальная. Я бы даже сказал, пустяковая. На хрен кому он нужен этот наш Профессор?

— А говорят, у него рейтинг вдруг круто пошел вверх, — замечает Андрей между прочим.

— Да, говорят. Я утром сегодня в штаб звонил. Там все на ушах стоят от восторга. Но вообще-то странно, с чего бы это вдруг?

— Представления не имею, — врёт Андрей.

Кое-какие соображения по этому поводу у него есть.

— Вообще-то какая разница? Я жду не дождусь, когда вся эта залипуха кончится и я вернусь к ребятам. Надоело. У этого Профессора команда, все какие-то нервнобольные. Дерганые какие-то.

— А ты чего ждал? Высокая политика.

— Ну да, высокая, — ворчит Сережа Эль-де-през, — Выше дерева стоячего. Может все-таки дать тебе еще пива? Что ты пустую банку сосешь второй час?

— Спасибо не надо. Мне и так хорошо.

— Потолстеть боишься?

— Нет. Я вообще-то ничего не боюсь, как ты может быть слышал.

— Слышал, слышал… Бодигард из тебя никакой.

— Это почему же?

— А потому, — наставительно произносит Эль-де-през, вскрывая очередную банку, — Что настоящий бодигард должен всего бояться. Только тогда от него и будет толк. Тетка в толпе в зеркальце посмотрела, губы подкрасить, а ты обязан тут же вздрогнуть и насторожиться.

— Ну и работка! Так весь день и вздрагиваешь?

— Ей-богу. Как проклятый. Но виду показывать нельзя. С виду ты должен быть как египетский сфинкс. «Каменная задница».

Он смеётся, но как-то невесело. Лицо его словно бы вдруг стареет, глаза останавливаются:

— Дурак какой-нибудь, собачник гуляющий, посмотрит как-нибудь не так… — он замолкает оборвав самого себя, а потом бормочет:

— Знаешь, я все-таки позвоню туда еще разок… — он вытягивает из заднего кармана мобильник и нажимает кнопку, — Чего-то мне неспокойно вдруг сделалось, ей-богу, — объясняет он, как бы извиняясь, — Сам не понимаю, почему… Толян, ты? Да, это я. Ну как вы там? Точно? Водку празднуете? А не рано? Я говорю, не рано начали? Ну давай. Давай говорю! До завтра… Гудят! — объясняет он Андрею, заметно повеселев, — Гудят, корифеи!