Кадровик 6.0

Глава 17 Булки и опасность

— Да, — подтверждаю. — Я же сказал, что возьму договор на себя. И, как я уже упоминал, мне действительно нужна твоя помощь, — обращаюсь к иллитиду. — Собственно, по тому же вопросу. От члена Совета магов мне нужно узнать пару вещей. Есть проблема, которую я не могу решить без той информации, что хранится в его голове.

— Поделись, — просит Андрей.

— Почему бы и нет? — говорю. — Он один из очень сильных магов.

— Инквизитор, — продолжает за меня иллитид.

— Ты читаешь мои мысли? — удивляюсь.

— Нет. Просто мы о них говорили, а ты не удивился, — отвечает Андрей. — О них мало кто знает.

Дядь Гриша и дед Михай слушают нас, затаив дыхание. У них в деревеньке, если так подумать, и правда ничего глобального не происходит. Разве что охота. Но она, судя по всему, уже привычное дело.

— Не просто инквизитор, а, скорее всего, глава инквизиции, — продолжаю. — Именно он в моем детстве, пятнадцать лет назад, проводил опыты и наложил на меня печать. Кроме того, моя семья не догадывалась, что я жив. Мама умерла, так и не узнав. Отец узнал о том, что я существую, только на прошлой неделе. Поэтому мне очень нужно найти этого человека.

— А дальше, что будешь делать? — узнает иллитид. — Глава инквизиции — это не слабый маг.

— А дальше… Дальше пока не думал, — честно говорю. — Но точно не оставлю всё, так как есть.

Михай и Андрей переглядываются.

— Что могу сказать, ты нас убедил, — наконец говорит старикан. — Давай ты пока пообедаешь чем Бог послал. А мы немножко поговорим, а потом присоединимся к тебе.

— Так, у Гриши и пообедать нечем, — замечаю.

— Сейчас нечем, скоро принесут, — заверяет дед Михай.

Мужики отсаживаются в сторонку и тихо обсуждают ситуацию.

Через некоторое время возле нашего столика появляется барышня и споро заставляет весь стол разнообразной едой.

Еда даже на вид не то чтобы утонченная, а как раз таки наоборот. Феофан провожает взглядом большие тарелки. Барышня в пышном платье бегает туда-сюда.

На столе не остается ни одного свободного места. Большую плоскую посудину во главе стола занимает огромный запечённый бок оленя. В нескольких глубоких чеплашках печёные яблоки и каша. Вообще, всё, что ставят на стол — печеное.

Каша по внешнему виду и запаху напоминает гречку. Мясо, судя по всему, свежее.

— Час назад бегал, а уже на столе лежит, — подтверждает мои догадки Михай.

Приступаю к обеду, и после первого куска понимаю, что остановиться будет сложно. Слишком уж все вкусное и сытное.

Про феев тоже не забывают.

Выбирая между обычной едой и сырой, только что помытой репой, Феофан даже не задумывается. Репа в его руках оказывается практически сразу. Барышня только успевает выложить её в глубокую тарелку.

Дядь Гриша, как я понимаю, обедает отдельно. У него на стойке отдельно приготовленная еда. Очень похожа на нашу, но сервирована иначе. Вот только мужик практически не ест. Видимо, последние воспоминания что-то в нём затронули. Переговоры с Михаем и иллитидом он заканчивает быстро. Обсуждают все необходимое, и тавернщик уходит на свое место. Сидит за стойкой, откинувшись и оставшись наедине с собой.

Как бы то ни было, но обсуждать с ним Алёну без её разрешения точно не буду. Да и не уверен, что вообще имею на это право. Что я могу ему сказать? Не мне решать, что лучше: надежда или знание правды. Как он отреагирует на новость, кто ж его знает? Представляю, как говорю дядь Грише, мол, ваша дочь погибла и переродилась нежитью, с которой сражались ваши легионы. Такое себе. Сложный вопрос.

Перекусываем довольно вкусно, но много времени на обед не тратим. Еда исчезает быстрее, чем барышня успевает убирать грязную посуду.

Феофан с хрустом вгрызается в репу. Он не замечает ничего вокруг. Василиса аккуратно откусывает кусочек, но чем быстрее чувствует вкус, тем все более концентрировано её точит.

— Нам столько нарезали в Академии только по праздникам, — говорит фейка, как только заканчивает со своим клубнем.

Феофан смотрит на одиноко лежащую в тарелке маленькую репку. Вздыхает и разрезает на три половинки.

— Ты же не будешь, Вить? — обращается ко мне и забирает себе два кусочка.

Один отдает Василисе, но девчонка и этому рада. Жду, когда феи расправятся с угощением.

— Михай, я прогуляюсь по посёлку? — спрашиваю главу поселения.

— Да, да, потом заходи сюда. Тут особо смотреть-то нечего, — говорит Михай. — Разве что загляни в лавку, она там чуть дальше по дороге, прямо на площади.

Старикан ест только кашу. Доедает и возвращается к разговору с Андреем. Периодически что тот, что второй подходят к дядь Грише по всяким мелочам. Не дают мужику грустить в одиночестве.

Выхожу из таверны через черный ход вместе с довольными феями. Здесь ходит меньше народу.

— Алёна, — тихо спрашиваю. — Ты как?

Девушка на секунду становится видимой. По её выражению лица можно понять, что она растеряна.

— Мне всё кажется очень знакомым, — говорит девушка. — Кажется, я знаю улицы, людей… но почему тогда этого не помню? Милый Виктор, я хотела бы побыть одна.

Не успеваю ответить нежити, как она исчезает в амулете.

Её чувства можно понять. Хотя звучит странно, что у нежити остались хоть какие-то чувства. С другой стороны, знаю как минимум одного давно умершего мага, у которого сохранились некоторые чувства, пусть в основном и плохие.

— Алёна? — пытаюсь позвать девушку.

Никакой реакции.

Выхожу, на главную дорогу между домами, как подсказал Михай. Иду до площади. Благо поселок небольшой, и тут все близко. Площадь виднеется в конце улицы. Кажется, там большой перекресток. Дойдем мы до него примерно через пять домов.

Дома большие, с огромными огородами и плотно засаженными садами. Чем ближе к площади, тем краше. Высокие деревья украшают палисадники раскидистыми ветвями. Смотреть одно удовольствие.

— Вот это я понимаю садик, — вздыхает Феофан.

Отсюда видно, что от площади в разные концы поселения отходят еще две дороги. Оглядываюсь. Получается, что в самом поселке не больше пятидесяти домов. Большинство двухэтажные. Несколько раз ближе к центру встречаю дома из трех этажей. Они в основном приспособлены под таверны или торговые лавки. Это и понятно, поселок последний на пути к городку, и когда тут рядом стояли войска, видимо, таверны были полны. Не то что сейчас. Эти заведения чуть обветшали, а работает вообще, похоже, только одно.

Даже если в каждом таком домике живет по одной семье или даже по несколько семей — ну, мало ли, родственники, например. То в таком случае получается, что поселок совсем небольшой, человек на триста-четыреста максимум. Значительно меньше, чем должно быть в поселке. Вообще, если бы не стена вокруг, то он до звания деревни дотянул бы с трудом. Зато очевидно, что все друг с другом знакомы. Тем более, само поселение находится на отшибе. Не удивительно, что я тут выделяюсь из толпы.

— Это у них называется площадью? — чешет затылок Феофан.

Перед нами расчищенный участок и вкопанные деревянный столб. Поблизости ни одного религиозного или административного здания. Просто деревенская площадь, вымощенная срезанными поперек стволами деревьев. Очень плотно, практически впритык. Довольно ровная и чистая площадка, но какая-то слишком домашняя, что ли.

— Есть другие варианты? — смотрю на фея.

Тот гордо расхаживает по досточкам и собирает всеобщее внимание. Народ, не стесняясь, посматривает в нашу сторону. Оно и понятно — с двумя феями за плечами сложно обойтись без внимания. Да и вряд ли местные люди видели подобных у себя в поселке. А если бы и видели, то уже давно знали бы в лицо.

— Кажется, они здесь все готовятся к ремонту, — замечает Феофан.

В этом он прав. Некоторые дома в посёлке старые, некоторые стоят на честном слове. Если отойти дальше от центра, можно встретить все больше покосившихся заборчиков и обветшалых крыш.

Видимо, для стройки ещё слишком холодно, но видно, что все готовятся. У каждого второго дома собран навес, а под навесом уже разложены доски, брёвна и камни для ремонта. Видимо, как только наступит лето или поздняя весна, тут начнётся массовое строительство или массовый ремонт.

Заметно, что посёлок раньше переживал не лучшие времена. Серых и покосившихся домов со временем станет все меньше. По крайней мере, тенденция прослеживается. Сейчас сюда словно вдохнули новую жизнь. Народ целеустремлённо ходит по улицам. Нас обходят стороной. Понять можно: новое лицо, да и, по мнению людей, впустили в ворота невесть кого. Но раз глава разрешил — то, видимо, ни у кого ко мне никаких вопросов нет.

— Вить, чувствуешь? Давай ещё пирожков наберём? — поводя носом, предлагает фей.

Молча киваю. Тут же чувствую запах свежего хлеба.

— Идем скорее на запах, — зовет меня Феофан.

Из равновесия меня немного выбивает короткий разговор с Аленой. Прекрасно понимаю, что мы, скорее всего, сейчас расхаживаем по посёлку, где она жила. Слишком уж рядом находится то поле, где мы познакомились в свое время. Вряд ли возможны такие совпадения.

Пока мы идем вдоль площади, внимательно смотрю на людей. Народ довольно жёсткий, и это видно невооруженным взглядом. В условиях постоянных атак со стороны леса другими местные жители быть не могут. Ловлю странное ощущение, словно нахожусь внутри военного лагеря, только очень специфического. Все друг друга досконально знают и сосредоточенно делают одно дело. Делают его без надрыва. Очень спокойно и позитивно.

Феофан летит впереди и постоянно принюхивается.

— Витя, мы почти у цели, — заявляет он.

Люди, как только видят нас, отходят на пару шагов.

Запах свежего хлеба заводит нас в небольшую лавку. Двухэтажный домик со старыми резными наличниками. С одной стороны, заметны следы давнего пожара. Черная облупившаяся стена портит весь вид. Но хозяина это не особо смущает.

— О, посетитель, — приветствует булочник. — Не смотри, что час не ранний, хлеб у меня свежий, только сегодня из печи: мягкий, как подушка. — Будешь брать, незнакомец?

— Будем, Витя, будем, — подсказывает фей. — Хлеб всему голова.

Булочник кидает удивлённый взгляд на Феофана.

— А, давай, буду, — отвечаю продавцу.

— Тогда, может быть, и на пирожки посмотришь? — спрашивает булочник. — Разные пирожки: с дичью, с морошкой, с клюквой, эти вот с ревенем.

Продавец показывает на подоконник с разложенной на нем выпечкой. Смотрю на Феофана.

— Давай всех по… — прикидываю и вижу, как фей растопыривает все пальцы на руках.

— Нет, — говорю, — у тебя в сумку столько не влезет.

— В сумку — нет, в меня — да, — с обидой в голосе говорит Феофан.

— Влезет, влезет, — подначивает булочник. — Покупай, незнакомец. Где ты ещё пирожки из дикой ягоды возьмёшь?

— Тут же рядом дикая магия, Витя, — продолжает фей. — Пирожки будут тебе ой как полезны.

Ага. Так, я и подумал, что фей обо мне заботится.

— Давай всех по пять, — говорю булочнику.

Мужик с удовольствием наблюдает за моим разговором с Фео.

— Полезные у тебя зверушки, — кивает он на феев. — Видно, что правильные советы тебе дают.

— Это не зверушки — это мои напарники, — поправляю деревенского.

— Ну извини, извини, — тут же исправляется булочник. — Это твоим напарникам от меня подарок.

Продавец выдает Феофану и Василисе по большому пирогу.

Феи тут же забывают оговорку булочника.

— И тебе один на пробу, — протягивает ароматную выпечку булочник. — Держи, незнакомец. Все в округе знают, что у Николая самое пышное тесто. Тоже оцени. Только честно, я вранье не переношу.

Откусываю зажаристый кусок. Ягода из дикого леса на самом деле насыщены магией. Действие молниеносное. Приходит ощущение, будто я прямо сейчас выпил эликсир восстановления. Правда, сильно разбавленный. Сразу же появляются силы, и магия начинает бурлить. В общем-то, эти пироги — крайне полезная штука.

Именно об этом говорю булочнику:

— Хорошая выпечка, годная. Возьму столько, сколько войдет в сумку моего напарника, — говорю ему.

— Она же крохотная совсем, — продавец смурнеет прямо на глазах. — Али обмануть меня решил и отобедать нахаляву? Брысь отсюда, откуда пришел.

— Вы не поняли, — обращаюсь к мужику. — Сумка у нас волшебная. Но, к сожалению, не бездонная. Упаковывайте по три пирога, сейчас покажем.

Николай собирает пироги с некоторым сомнением во взгляде. Когда первая партия исчезает в сумке, булочник снова общается с нами более дружелюбно. Видно, что обидеть местных не получится. Постоять за себя умеют.

— Сколько войдет? — обращаюсь к фею.

— Еще пару-тройку впихну. А если нет, в руках понесу, — отзывается он.

— Неудобно же в руках? — удивляюсь.

— Так нести недолго, буквально до ближайшего поворота, — ухмыляется Феофан.

Василиса тоже с удовольствием уминает угощение.

— Я тоже могу нести один пирожок в руках, — смущаясь, сообщает она.

Николай провожает нас как старых добрых друзей. Каждому фею выдает на прощание по пирожку. Мне же тепло пожимает руку и с благодарностью принимает оплату. Видно, что булочник сильно рад. Кажется, мы своим заказом делаем ему дневную выручку. Мужик закрывает ставни и берется за дверь. Работать он больше сегодня не собирается.

— Слушай, Николай, — обращаюсь к нему, пока не ушел. — А чего с домом случилось? — киваю на обгоревший угол.

— А, долгая история, — вздыхает мужик. — Наёмники, смерть их за ногу. Никакого покоя от них.

Чувствую легкую вибрацию браслета. Видимо, Алёна и тут чувствует неладное.

— Спасибо тебе! — благодарю и отхожу от лавки.

Спокойно идём дальше вдоль площади. Феи быстро расправляются со своими пирогами.

— С дичью тоже ничего, — делает вывод Феофан.

Василиса аккуратно дергает меня за полу одежды.

— Что случилось? — спрашиваю.

— Опасность! — тихо говорит фейка.

Внимательно смотрю на неё. Вроде бы пока не сильно беспокоится.

— Когда? Откуда? — задаю вопросы.

— Оттуда! — уверенно показывает Василиса на тёмный лес. — Сильная, сильная!

— Через сколько? — уточняю.

— Нарастает, нарастает, нарастает! — девочка кружится на одном месте. — Не знаю, скоро, очень скоро!

Бросаю быстрый взгляд на лес. Из-за высокого забора, да и с центральной площади особо ничего не видно. Только те стороны, что открывают улицы.

Решаю долго не выжидать и бегу к стене.

— Витя, ну куда же так после еды, — пыхтит Феофан, изо всех сил напрягая крылья.

Народ вокруг удивляется бегущему человеку. Общая тревога нарастает. Словно подобные ситуации здесь включают определённую программу. Местные жители как по команде рассасываются по домам и закрывают ставни. За считаные секунды на улицах никого не остается.

Странно, что люди реагируют на незнакомца.

Добегаю до высокой деревянной стены. Оглядываюсь в поисках лестницы.

— Вон, — показывает в сторону Василиса.

Лестница чуть завалена мешками и деревянными колесами — видно, что тут редко кто залезает. Только пытаюсь на неё забраться, как сверху в меня упирается копьё.

— Не положено, — останавливает меня голос.

Задираю голову и снова вижу того парня, который встречал нас на входе в посёлок. Смотрю на него пару секунд и решаю, что делать.

— Витя, очень скоро, очень! — сзади кружится фейка.

— Парень, ты либо меня сейчас пускаешь, либо я тебя сожгу на хрен, — говорю стражнику. — Там к вам приближается неведомая зверота со стороны леса, а ты со мной здесь копьё точишь!

— Ничего там со стороны леса не приближается, — упирается парень. — Не положено чужакам на стену лазать. — Всё! Жги, приблуда!

— Пока мы с тобой здесь разговариваем, там происходит непонятно что, — говорю ему. — И осталось очень мало времени. Дай забраться!

— Не положено, — упорно не пускает меня стражник.

Парень упирается до последнего и выставляет передо мной копьё. Зажигаю слабый фаербол, чтобы только слегка обжечь парня. Но этого не требуется.

— Эй, Юрис! Слеподыра! Ты куда смотришь, придурок⁈ — раздается крик сзади стражника.

Слышится истошный звон колокола.