Кадровик 6.0

Глава 1 История

— Идите за мной, — вздыхаю и тоже отодвигаю чашку.

Поднимаюсь со стула, граф не трогается с места.

— Куда? — с настороженностью спрашивает он.

— Недалеко, не переживайте, — делаю пару шагов в сторону ванной комнаты. — Пойдёмте, пойдёмте, — говорю Бастиану.

Граф подходит ближе и мнётся возле двери.

Подхожу к огромному зеркалу. Руки так и не дошли убрать его в другое место. Да и перенести зеркало из ванной — не самая простая задача.

— Подходите поближе, — подзываю Бастиана и показываю на зеркало. — Что вы видите?

Отец подходит ко мне и встаёт рядом. Вижу его отражение в зеркале. Без всяких сомнений через лет тридцать-сорок я буду выглядеть примерно так же. Фамильное сходство налицо. Те же губы, тот же нос, тот же лоб. Отличаются только глаза, и то незначительно. Да и я сильно младше графа.

Бастиан смотрит в зеркало. Долго разглядывает отражение. Тема разговора в гостинной не сразу доходит до его разума.

— Этого мало, — жёстко говорит он. — Сходство ни о чём не говорит.

— Я помню еще кое-что, — спокойно продолжаю. — Как однажды вокруг маленького ребёнка бушевал огонь. И вы прорвались сквозь него в горящий дом. Сначала огонь попытался вас сжечь, а потом резко отступил. Вы смогли пробиться внутрь дома. К сыну. И успели вытащить его из огня.

— Откуда вы знаете? — хмурится Бастиан. — Я никому не рассказывал этой истории.

— Потому что этим малышом был я, — всё так же спокойно отвечаю.

— Не может быть, — граф мотает головой из стороны в сторону и внимательно вглядывается в зеркало.

— Позвольте догадаться, — продолжаю. — О том, что я умер, вам сообщил целитель Генрих. Так ведь?

— Да, так, — с лёгким удивлением подтверждает граф. — Тогда мы ещё дружили. Он наш семейный маг. Был нашим магом, — поправляется Бастиан.

— Замечательно, — моя улыбка отражается в зеркале. — Мне кажется, вы сможете рассказать подробнее, что происходило со мной пятнадцать лет назад.

— Сын? — задает вопрос граф.

Очевидно, что он не знает, как себя вести: то прячет руки, то мнёт пальцы. Открывает рот, чтобы высказаться, но тут же смыкает губы.

— Не заставляйте себя, — грустно смеюсь. — Я прекрасно вас понимаю.

Граф дёргается в мою сторону, словно хочет ощупать моё лицо. Поворачиваюсь к нему, но Бастиан приходит в себя.

— Вернёмся за стол, — тихо добавляю.

Снова садимся в гостиной.

— Как… как ты об этом узнал? — запинаясь, спрашивает граф.

— В одной смертельной опасности у меня получилось сбросить одну из печатей или часть печатей Генриха. Прорезались воспоминания, — рассказываю о них. — Я знал только имя графа, имя, которое в нашем королевстве довольно распространённое. Дворянских родов тоже много. Ни у кого, судя по архивам, здесь дети не пропадали. По крайней мере, ничего похожего в архивах я не нашёл. Поэтому у меня было мало возможностей, чтобы отыскать вас.

— У тебя изначально не было шансов. Твоя мать быстро скончалась сразу после твоей смерти. Родила двух дочек, недолго поболела и ушла. Я воспитывал девочек один, — качает головой Бастиан. — Она очень сильно болела. Болезнь овладела ею сразу после того, как Генрих сказал, что ты умер.

— Сочувствую, — искренне отвечаю и оглядываюсь на Алену.

Нежить понимает меня без слов и сразу удаляется на кухню.

Ищу взглядом Феофана — у него всегда есть что-нибудь съестное и успокаивающее. А тут надо срочно отвлечь человека.

— Тут я, Витя! Тут! — Ты представляешь, у нас прижились корешки! Мы-то думали — сдохнут, а они прижились! Вот у нас садик будет! — жизнерадостным ядром влетает в гостиную фей. — Мы что-нибудь заказали из таверны? Я есть хочу. А его мы кормить будем? — кивает на гостя.

— Фео, достань чего-нибудь из десертов и попроси Алену сходить в таверну, — даю задание фею.

Нежить выглядывает из кухни.

— Добрый ты, Витя. Неправильно, но добрый. Переводишь нужный ресурс на каждого встречного, — останавливается, замечая общую атмосферу. — Может, так оно и правильно, кто ж знает. Ладно, сейчас достану.

Кидаю взгляд на графа. На нём нет лица. Феофан проникается ситуацией и вытаскивает из поясной сумки несколько десертов. Двигает лоток ближе к Бастиану.

На столе появляются две чашки кофе, и почти сразу в коридоре хлопает дверь. Видимо, нежить решила таким образом сообщить о своем уходе. Ей хватило услышанных слов, чтобы полететь в таверну. Молодец девчонка — улавливает все на лету. С Алёной в плане общения становится все проще.

— Ладно, я слетаю в подвал. А то не дай боги Васю уже паучки съели, — Фео забирает один десерт из лотка и улетает в сторону подвала.

— Это твоя фея? — удивленно спрашивает Бастиан.

— Это мальчик, Феофан, — отвечаю.

— Никогда не видел феев-мальчиков, — граф отвлекается от грустных мыслей.

— Их вообще мало кто видит, они редкие, — подтверждаю. — В основном, у магов фейки живут. У меня феечка тоже есть.

Поддерживаю отстраненную тему. Мысленно благодарен Феофану за снижение градуса разговора.

— И как ты с ними общаешься? — интересуется Бастиан. — Неужели понимешь их язык?

— Понимаю, — говорю с улыбкой. — Это один из моих талантов.

— Интересно, у нашего прапрадеда, если верить семейным хроникам, был похожий талант, — сообщает граф. — Он умел договариваться с разными существами и понимал почти всех, кто к нему обращался, на каком бы языке они ни говорили.

— Не припомните, как его звали? — узнаю.

— Такое нестандартное имя, — припоминает Бастиан. — Его звали Айваном. Как-то так.

— Может, Иваном? — высказываю догадку.

— Не знаю, семейные хроники донесли так. Для наших краёв это редкое имя, — объясняет граф. — Почему мы знаем про прапрадеда — он был основателем нашего рода. Смог из простеца выйти в служилые дворяне, а потом и в наследственные. Правда, это ещё при деде нашего короля было. Тогда государство вело активную экспансию, так что он отслужил своё в четырнадцатом легионе.

В воздухе всего на мгновение пролетает запах крови и железа. Слышатся крики.

— Вернулся и основал род, — продолжает рассказывать Бастиан. — Графами мы стали уже при моём отце.

— А как стали? — задаю вопрос.

— Подчинили три соседние баронства, так и стали графами, — говорит граф Меллин.

Разговор затягивает и сбавляет накал. Пирожные идут в ход вместе с кофе. После нескольких глотков лицо Бастиана расслабляется.

— Только вы принесли присягу не королю, а герцогу, — замечаю.

— Так это его брат, причём старший. Кто же знал, что королём станет младшенький. Корона такая, она выбирает. А присягу я ему принёс ещё до этого. Он тогда принцем был, так же как и наш сегодняшний король. И что между ними произошло, не знаю, — пожимает плечами граф. — Не моего это ума дело. Лет пять назад между ними как кошка пробежала. До этого вроде строили одно королевство. И, вот, пять лет назад что-то произошло, и герцог, который любил своего младшего брата и постоянно был его опорой и защитой, внезапно уехал на границу. После этого всё закрутилось.

— Вы с самого начала об этом знали? — задаю вопрос.

— Да, я знал, что это плохо закончится, — подтверждает Бастиан. — Никогда семейные свары у правителей нормально не заканчиваются. Благо, я успел выдать дочек на всякий случай. Теперь понимаю, что поступил правильно. Пусть они не очень-то и хотели. Но кто их спрашивает? Всё-таки им лет всего-ничего. Поэтому все решения на родителях.

— Получается, сделали выбор за них? — уточняю.

— И правильно сделал, — поднимает подбородок граф. — Если бы они сейчас были невестами, то лишились бы всего… А так, вроде бы подобрал и по возрасту подходящих, и по сердцу. Не смотрел на доходы семьи, смотрел на личную преданность королю.

— В каком смысле? — не понимаю. — Вы же вассал герцога.

— Да. Именно поэтому, — кивает Бастиан. — Выдал дочерей за людей на службе Его Величества. Я рассудил так: если герцог выиграет свою братоубийственную войну, то дочек и впридачу их мужей в любом случае спасу. А если проиграют, то дочки нормально пристроены. Последствия их не коснутся.

Слежу за логикой решений своего отца. Понимаю, что поступки он совершал разумные, думал о семье и последствиях. К тому же замечаю, что он осведомлен о делах королевства сильно больше моего.

— Обычно же с детьми не воюют, — продолжаю интересную тему.

— Не знаю, кто тебе это сказал, — невесело усмехается Бастиан. — Последнее точно не относится к семье нашего короля… и герцога, в общем то, тоже. У них в семье преследовать до седьмого колена абсолютно нормально. Они не оставляют врагов.

— Мне король показался довольно приятным, — честно говорю свое мнение.

Если не брать во внимание резкие перепады настроения, то все решения и распоряжения имели как результат, так и логику. Характер у Его Величества непростой, но и должность — врагу не пожелаешь.

— Это так, пока ты на его стороне, — сообщает Бастиан. — Пока ты ему нужен, всё будет гладко. А так, конечно, приятный. Но это всё политика. Власть вообще слабых не любит. Ты либо сильный, либо без власти. По-другому не бывает. Был бы наш король слабым, никакой бы Беннинг ему не помог бы.

Здесь отец тоже абсолютно прав. Пока мы ездили в поездку, мне неоднократно приходилось наблюдать, как король отдает приказы и как Беннинг их выполняет. И вопрос подчинения там не стоит. Беннинг не «серый кардинал». Король совершенно самостоятельный товарищ, хоть и очень молодой. Делегировать тоже нужно с умом.

— Наш король не только смел, но он ещё и весьма расчётлив, — соглашаюсь с мнением графа. — Его теперь в слабости или в трусости упрекнуть никогда не посмеют, особенно после того, как он в первых рядах пошёл на штурм замка.

Бастиан приподнимает брови и допивает свой кофе. Десерты испаряются с тарелки, будто их и не было.

— Удивительно, — рассуждает граф. — Я этого уже не видел. Мне король не показался настолько смелым человеком…

— Возможно, он им не является, но он точно знает о своих слабостях и умеет ими управлять, — замечаю.

В коридоре снова хлопает дверь. Нежить нехитрым способом сообщает о своем приходе. Бастиан наконец соглашается принять ванну после долгой дороги. Особенно хорошо на него действуют слова о том, что в сером доме его людям дадут помыться и привести себя в порядок перед основным решением.

Из подвала очень вовремя появляются оживленно болтающие феи.

— Феофан, покажи графу, где какие принадлежности у нас в ванной, — прошу фея.

Тот не очень радуется новой миссии, но без удовольствия летит в гостевую ванную. Граф уходит за феем. Пока Бастиан приходит в себя после всего, что пережил, Алёна накрывает на стол. Еда из лотков перемещается на красивый фарфоровый сервиз. Тарелки из того же набора, что и кофейные кружки.

Граф проводит в ванной не больше десяти минут. Видимо, сказывается жизнь в полевых условиях. Все нужно делать быстро: есть, спать, мыться. Иначе можно никогда не вернуться домой.

— Спасибо за гостеприимство, Виктор, — впервые называет меня по имени отец.

Видно, что глубоко внутри себя он постепенно примиряется с неожиданными новостями и принимает решение.

— Так что произошло с вашей точки зрения, тогда, в моем детстве? — аккуратно возвращаюсь к теме прошлого.

— А ты совсем ничего не помнишь? — уточняет Бастиан.

— Я помню очень мало, — честно говорю. — Фактически только две сцены. Одну с горящим домом, другую с мамой. В той сцене, где помню маму, она как раз разговаривает с этим Генрихом, и тот убеждает её поставить на меня ограничители.

Упоминание Генриха заметно корежит графа.

— Тогда ты, получается, примерно всё и знаешь, — по-доброму усмехается граф. — Когда твоя магия пробудилась, ты сжёг правое крыло замка полностью — сжёг дотла, — смеётся. — Я как раз был в отъезде, в наших землях, и вернулся как раз когда горел замок.

Бастиан прерывается, чтобы подобрать слова. Стараюсь его не отвлекать. В гостиной кроме нас никого нет. Феи снова улетают в сторону подвала, прихватив с собой несколько лотков с едой. Алёна возвращается на кухню, чтобы не отвлекать и не смущать гостя.

— Все вокруг так бессмысленно дёргались, бегали, суетились, — продолжает свой рассказ отец. — Ты всё правильно помнишь — я рванул внутрь, а бушующий огонь, это бесконечное пламя расступилось передо мной. Мне удалось вытащить тебя до того, как обрушились перекрытия. Я не знаю, уцелел бы ты или нет. Уж больно ты радостно смеялся, а пламя словно боялось тебя коснуться, но рисковать, естественно, я не стал. Да и я на тот момент не сильно в этом понимал, только позже понял.

— Может быть, есть ещё какие-нибудь истории из моего детства? — стараюсь подтолкнуть графа.

Бастиан ненадолго прикрывает глаза, полностью погружаясь в воспоминания прошлого. На его лице появляется улыбка.

— В детстве ты создавал из пламени невероятных зверей, — рассказывает отец. — Они прыгали вокруг тебя и жгли всё, что попадалось на пути. Звери, конечно, неописуемо красивые, но дерево поесть любили — как живые, — улыбается. — Однажды тебя за этим делом застал наш домашний целитель. Как раз Генрих Синий зуб. Он страшно перепугался, точнее, мне показалось, что он перепугался. Начал убеждать, что твои способности нужно скрыть, иначе государство заберёт у нас ребёнка.

Слушаю, затаив дыхание.

— Продолжайте, — прошу, но в памяти ничего подобного даже близко не возникает.

— Я сначала ему не поверил и уехал в город, в столицу, разобраться в этой истории более подробно, — объясняет граф. — В это время он обработал мою жену, и, когда я вернулся, ограничители на тебе уже стояли. Ты уже не улыбался, не смеялся, чаще плакал, но всплески магии прекратились.

— Ну, а что в удалось узнать в столице? — задаю вопрос.

— На самом деле, Синий зуб не соврал, — грустно подтверждает Бастиан. — Действительно, детей, которые не могут контролировать свой дар, государство забирает, и они бесследно исчезают. Я не знаю куда, и кто за этим стоит.

— Понятно. И давно такое происходит? — спрашиваю.

— Не знаю, я никогда не интересовался историей, — сообщает граф. — Генрих рассказал, что дети чаще всего убивают себя из-за своего же дара, а печать была экспериментальная. Через полгода после этой истории, в какой-то из дней, я опять поехал осматривать свои земли. Снова сгорел дом, в котором мы жили, но в этот раз, когда я вернулся, мне сказали, что тебя спасти не удалось.

— Так сказал Генрих? — догадываюсь.

— Именно он, — грустно подтверждает Бастиан. — Жена билась в истерике. Когда дом горел, её не было дома. Из близких рядом с ребенком, то есть, с тобой, — на ходу поправляется граф, — находился только Генрих. По его словам, он не смог пробиться через огонь к тебе, чтобы спасти. Он же не огненный маг, он всего лишь целитель.

— Понятно. А куда потом делся этот целитель? — интересуюсь.

— Когда уже родились наши дочки, — продолжает рассказывать граф. — он провел осмотр, и сообщил, что они абсолютно не одарённые. Несколько лет назад он оставил службу и ушёл. При этом, судя по всему, он сначала устроился в помощники к моему сюзерену-герцогу, а потом просто исчез.

— Возможно, он умер, или его убили? — высказываю догадку.

— Нет, — мотает головой граф. — Он точно жив, я видел его года полтора назад на приёме. Он сделал вид, что не знаком со мной. Мы встретились на приеме у герцога. Генрих был в составе представительства Совета магов.

— Значит, говорите, что Генрих — сильный маг, — размышляю. — Нужно будет об этом узнать.

— Ничего не узнаешь, я пытался, — отговаривает меня Бастиан. — Он как будто бы испарился из всех списков. Я хотел написать ему письмо, когда у нас заболела одна из моих девочек, чтобы по старой памяти посмотрел, но я не смог его найти. Ни адреса, ни имени. Ничего.

— Хорошо. Это важно, спасибо, — благодарю отца за рассказ.

— А ты что помнишь… Сын?