К обоюдной выгоде

Глава 7. Сделка

Путешествие обратно — в броневике, сквозь бурю — мне почти не запомнилось. Но праздник, последовавший за этим, остался в моей памяти надолго.

Он состоялся в той же самой ложе, в которой Трэвис ещё так недавно запугивал отца — на сей раз там поставили длинный стол, а стейков хватило бы на две футбольных команды. Зато виски поначалу лилось куда как скупо: русские, ковбои и мой отец присматривались друг к другу, не очень-то зная, как себя вести, даже после блестяще проведённой совместной операции по спасению двоих сбежавших мальчишек.

Лёд растопил Джим — его, понятное дело, не могли не пригласить после того, как он себя проявил. Мой отец бурно благодарил его, а потом вручил флакон «отменного пойла»; отец Ника держался куда сдержаннее, зато подарил не бутылку, а новенький тягач — а когда Джим начал отказываться, сказал, что подарит по тягачу на каждый отказ, чтобы тот, кто жизнью рисковал ради его сына, основал собственную перевозочную компанию. Тогда дальнобойщик согласился — и сразу же настоял, чтоб все, кроме детей, хлопнули по стакану, а то «сидят, будто только что вылезли из рефрижератора» — и рассказал пару историй, как работал на нём. Одна была несмешная, про аварию; зато над другой — про замороженный навоз — все смеялись до упаду. Даже отец Ника пару раз улыбнулся.

Странный это был человек — высокий, властный. Жесткий. Даже Трэвис, казалось, побаивается его — это у себя-то дома, в Техасе! Потом уже я узнал, что, прилетев из Гаваны, русский кулаком прописался в Центре контроля бурь, и даже сам хотел мчаться нас спасать. Но на выручку пришли ковбои Трэвиса: получив данные геолокации с Никовского планшета, они выехали за нами сразу же — и всё равно успели едва-едва.

Однако успели — это было главное. Теперь за столом налаживались деловые контакты — русский и Трэвис обсуждали что-то, судя по раскрасневшимся лицам и бурным жестам обещавшее стать проектом десятилетия.

— Ваши технологии перевернут все в Хьюстоне, мистер Куртымов! — ухмыльнулся Тревис, разглядывая проекцию очередного чертежа.

— Они перевернут мир, — уточнил отец Ника так спокойно, словно говорил о какой-то там лужайке на заднем дворе.

— А “Конкордия” ещё не тянет щупальца к вашей конторе? — уточнил ковбой словно между делом.

В ответ отец Ника промолчал. Повисла пауза; Тревис, кажется, даже слегка занервничал, но тут Олег Куртымов улыбнулся ему:

— Открыто — нет. Они прекрасно знают, с кем не стоит связываться. А свалить меня исподтишка, изнутри им — слабо! Не люблю морских гадов, но щупальца им обрубать умею!

Рядом с этими двумя крупными воротилами отец явно чувствовал себя не в своей тарелке. Он пытался рисоваться перед ними; пытался им льстить — ни то ни другое, разумеется, не оказало эффекта. Тогда отец погрустнел и подналёг на выпивку… однако ближе к вечеру, ответив на какой-то звонок, вновь сделался весел — ни дать ни взять, выиграл в лотерею.

«Это будет прорыв, Марти! — прошептал он мне. — Наконец-то Ти оценит наши заслуги, и Хэнк Фостер получит решающее слово на семейном совете!» Но я лишь насторожился — как выяснилось, не зря.

***

Да, впору было обзаводиться солнечными очками — вернувшись в родной город, отец светился так, что солнцу впору обзавидоваться. Оно, правда, и не показывалось — в последний раз я видел его по телику, дней восемь назад, — но при взгляде на отца становилось ясно, зачем богатеи носят такие очки.

Я так и не понял, почему мы поехали к небоскребу Конкордии не на нашем пикапе, который припарковали в паре кварталов отсюда. Отец заказал дорогущую машину с автопилотом. Внутри она была под стать комнате отдыха у мистера Вильямса на Родео-Арене. Так что за те пять минут, что мы добирались до небоскреба, я успел слопать пачку чипсов и горячий ароматный гамбургер. Правда, на выходе из машины, робот сообщил, что обслуживание в дороге обошлось нам в сто пятнадцать долларов. Я чуть не поперхнулся и уже подумывал, как бы все съеденное вернуть или куда убежать. Но отец с улыбкой махнул рукой и приложил свой браслет для оплаты.

— Представляешь, Марти, — сказал он, выйдя из машины. — Мы смогли, у нас получилось. Все эти полгода мы шли и, наконец, добрались!

— Ну, так-то мы сюда не шли, а доехали, — пожал я плечами. — К тому же не очень понятно куда и зачем, а главное — чего ради так вырядились…

— Эх, Марти! — улыбнулся отец, придирчиво осмотрев меня. Выглядел я и впрямь ничего себе: в костюмчике, с причесанными волосами и даже с удавкой на шее. Когда отец притащил мне эту одежку, я чуть со стула не упал — думал уж, Железная Ти скрипнула. У нас так наряжаются только на похоронах. Но, услышав её ворчание с первого этажа, успокоился и напялил на себя кое-как. И теперь стоял, как разряженный придурок, на тротуаре.

— Нам нужно выглядеть, как следует, Марти. Нас пригласил на встречу директор «Конкордии» по развитию, — с придыханием сообщил отец и замер, ожидая моей реакции. Но я лишь пожал плечами — директор и директор. Много их развелось! Ладно б еще президент — тогда б я проверил, правду ли говорят, что он давно умер, а штатами управляет цифровая копия!

Видя моё безразличие, отец оскорблённо вздохнул, поправил на мне галстук и потянул за собой к небоскрёбу.

Огромное здание охраняли дроны — всего два, зато каких! Оба на шасси древних танков, они водили башнями по случайным направлениям — дядя Джим нам как-то объяснял, что они и без этого видят всё вокруг, но подвижных дронов люди боятся больше. И правильно делают, что боятся: пускай танками, даже безэкипажными, давно уже никто не воюет, против толпы они — в самый раз. А чтобы никто об этом не забыл, их часто показывают в рекламе полиции — ну, помните, когда один такой за террористами гонится, расшвыривает машины, проламывает стены… а потом тормозит на переходе, чтобы пропустить старушку, и когда она его благодарит, он в ответ выдаёт бегущей строкой: «Your P.D. Заботимся о Вас!»

Правда, у нас в семье над этой рекламой много хохмили — типа, если б улицу переходила Железная Ти, дрон помог бы ей перейти, подвёз до дома, а на прощание ещё извинился бы. Люси даже нарисовала открытку к девятому января — не знаю уж, зачем — но Билли её стащил и показал отцу. Тот, когда отсмеялся, похвалил рисунок: «А что — нормально вышло. Ма переводит танк через улицу!». Танк, и правда, выглядел испуганным, и бабушка тоже была похожа — выглядела недовольной и, как всегда, ругалась.

Как ни странно, дроны и охранники пропустили нас без всяких вопросов — вот уж к такому я точно не привык! Зато отец — тот держался с окружающими как король, и лишь возле лифтов снова дал волю фантазиям.

— Представляешь, что мы теперь сможем, а? Построим себе собственный дом, отгрохаем ферму, или завод откроем. А когда с Земли улетит большая часть населения, то и экология улучшится. Я недавно слушал закрытый отчет «Конкордии»: не надо будет лететь ни на какие планеты, чтобы жить припеваючи в прекрасном, чистом месте!

— А Железная Ти… она поселится с нами? — уточнил я самое важное.

— Ну уж нет, — подмигнул мне отец.

Лифт взлетел на сто пятнадцатый этаж стремительно. Коридором под рыжими облаками мы прошли к двери — обычной железной двери безо всяких табличек. Ничто не говорило о том, что за ней — директор по развитию. Отец выдохнул и тихонько постучался. Дверь тут же отворилась, и мы вошли.

***

— Приветствую вас, мистер Фостер. Вы в заднице, — без обиняков приветствовал моего отца директор.

Мне он сразу очень не понравился. Не только тем, как обратился к отцу — сейчас к наглости власть имущих привыкаешь с рождения. Он не лоснился жиром, как братья Гарсиа, не выглядел подтянутым вышибалой, как бойцы русских, не вышагивал по-ковбойски с техасской заносчивостью. Нет. Гладко выбритый, средних лет, в пиджаке, он встречал нас не в кресле, закинув ноги на стол, а вышел навстречу, протянул руку.

Мне, однако, сразу же захотелось попятиться. Может, дело было в его взгляде — холодном, безразличном? Глаза были как у хищной рыбы, которая жрёт тебя безо всякой ненависти — акул в океанах почти что не осталось, но ужастики про них показывали до сих пор.

— В полной заднице, мистер Фостер, — уточнил «пиджак», пожимая отцу руку.

— Бывало и хуже, мистер Смит, — попытался ухмыльнуться отец, но улыбка вышла какая-то кривая.

— Можно просто «Роберт», — сказал директор и показал рукой на два здоровенных кожаных кресла возле стола из… кажется, из настоящего дерева. — Проходите. Присаживайтесь. Не предлагаю чувствовать себя, как дома, но переведите дух. То, что я скажу, вам не понравится…

Отец вновь криво улыбнулся и подошёл к креслу, глядя в пол. Это потрясло меня куда больше, чем танки на входе, скоростной лифт или стол из дерева. Отец никогда не терял бодрости духа; даже в самых сложных ситуациях он лучился оптимизмом, готовностью с легкой элегантностью порешать вопросы и выкарабкаться из любой истории. А сейчас он словно постарел. Мне даже показалось, что он шаркает ногами, как дедушка Эйб.

Когда мы сели в кресла, кресла приняли форму наших тел. Я чуть не вскочил — вдруг нас хотят взять в плен?! — но отец остановил меня жестом. Странно, конечно, когда кресло само шевелится — но я уже ездил на лошади, и мне было не впервой.

«Пиджак» уселся напротив. Его кресло выглядело гораздо проще и скромнее наших. Вообще, он был странный тип — совсем не походил на тех, кто выпячивает свое богатство, но при этом выглядел намного состоятельней их всех.

— Взгляните, мистер Фостер, — произнес он.

Свет в комнате погас, а стекла в высоченных окнах мгновенно стали темными. В центре комнаты появились знакомые люди. Точней, это мне сначала показалось, что люди, и лишь когда «пиджак» подвинул их жестом руки в сторону, я понял, что мы видим проекцию… но до чего ж крутую, реалистичную! Казалось, что братья Гонсалес пристально смотрят на меня, собираясь пристрелить, или что похуже. Потом появились ещё несколько людей. Я узнал пару известных негритосов с района, отца Бобби Уилсона, преподобного Мика и странного вида мистера, который однажды полночи стучался к нам домой. Но и спасший нас Трэвис тут тоже был, а с уж с ним-то отец точно расстался по-дружески!

— Думаю вам знакомы эти… гхм… господа, мистер Фостер, — произнес после короткой паузы «пиджак». Потом щелкнул пальцами. Рядом с виртуальными гостями в воздухе появилась цифра в долларах, которая стремительно росла. Перевалив за пять миллионов, она начала постепенно замедляться, полностью остановившись на шести с половиной.

— Вы весьма хорошо проинформированы, — вздохнул отец и заерзал в кресле, словно пытаясь устроиться поудобней.

— Безусловно. Кстати, эта сумма не включает ваш долг в сто пятьдесят три доллара перед Тиффани Фостер. Но с ним вы разберётесь сами.

Ещё бы не сами! От Железной Ти так просто не отделаться — вряд ли это удалось бы даже «пиджаку», какое бы место он не занимал. Отец тоже воспрял при упоминании о бабушке и попытался вернуть инициативу:

— Мистер… кхм, Роберт. Вы ведь пригласили меня не для того, чтобы рассказать о моих сложностях?

— Конечно же нет, мистер Фостер. Мне совсем нет дела до того, привяжут ли вас к кактусу братья Гарсия или ковбои Вильямса — к нескольким коням. Мне совсем не интересны ваши сложности. Вы хорошо работаете, мистер Фостер. Да, в основном ловите мелкую рыбешку… но ловите ярко, воодушевляюще! Пожалуй, я могу вас посвятить в планы «Конкордии». Частично, конечно. И, думаю, я могу рассчитывать на то, что вы не будете болтать лишнего, поскольку вероятность того, что вы вообще сохраните способность болтать, целиком зависит от моей благосклонности к вам и вашей семье.

Отец вытер вспотевший лоб и кивнул; что до меня, я нахмурился. Моего мнения, похоже, не собирались спрашивать, и вообще, я вроде как тут пока что был лишним.

— Как вы правдиво отмечаете в своих выступления, «Конкордия» дарит людям новое будущее. Мы очищаем Землю от перенаселения, избавляемся от лишних миллиардов ртов, из-за которых страдает планета, экология и жизнь весьма состоятельных людей. При этом мы — заметьте — не уничтожаем людей, а отправляем их в новые миры, которые лучше, чем Земля сейчас. Уже пара десятков подобных миров колонизированы, и ресурсы оттуда поступают в «Конкордию». Думаю, что вы, мистер Фостер, понимаете, к чему приведет подобная политика.

— Да, — кивнул отец. — Если все пойдет такими темпами, и «Конкордия» будет контролировать новые миры, то здесь наступит не эра корпораций, как все ожидают, а эра лишь одной корпорации — «Конкордии». Ни о правительствах, ни о конкурентах речи идти не будет.

— Очень и очень точно, — улыбнулся Роберт. — У вас действительно отличный потенциал. Жаль, вы так сильно увязли в проблемах, что не сможете реализовать его здесь, вместе с нами. Нет, не перебивайте меня! Я не стал бы тратить свое время, чтобы просто позлорадствовать. Дело в том, что на Земле пока ещё остаются сильные правительства, и государства, где мы крайне слабы. И там есть люди, которые нам сильно мешают.

— Но, полагаю, их количество слишком велико, чтоб с ними справились ваши корпоративные киллеры, — робко предположил отец. — Я-то что тут могу поделать?

— О! Вы в этой аналогии оружие массового поражения. Меня совсем не радует идея физического устранения важных персон. Есть ведь прекрасная альтернатива — переселение. В новый мир.

— То есть… вы не просто хотите убрать с доски ключевые фигуры, а сделать так, чтобы они убрались добровольно? Сами?!

— И опять в точку! — улыбнулся «пиджак». — В этом вы и поможете нам. Список персоналий я предоставлю. С некоторыми вы пересекались. Это Куртымовы из России. Предельно влиятельное семейство, главные акционеры корпорации… гхм, большой корпорации. Риттеры из Германии. Ну и еще сотня с небольшим. Они…

— Они, — примирительно улыбнулся отец, — ни за что не захотят улетать отсюда. Вся их власть — здесь.

— Не захотят? — Роберт, кажется, не обиделся, что его перебили. — Ну, это мы посмотрим. Причём прямо сейчас!

Свет вспыхнул — и вновь погас. Вместо проекций неприятных типов перед нами возникла планета — голубовато-зеленая… и настолько красивая, что у меня прямо сердце замерло. Над ней не было рыжих облаков, ни дыма от фабрик. Я вдруг ощутил себя астронавтом, и подумал: «Вот бы Нику тоже это увидеть!»

— Теперь прошу сюда, — показал «пиджак» куда-то в сторону, и я заметил зависшую над полом квадратную платформу футов девяти в ширину. Из пола у неё выступали поручни, за которые можно было удобно ухватиться.

Когда мы забрались на неё, я чуть не засветился от удовольствия, потому что платформа полетела прямиком к планете. И тут изображение исчезло. Мы оказались в полной темноте, но через мгновение нас окружило голубое-голубое небо с белыми кудрявыми облаками внизу. «Пиджак» довольно ухмыльнулся — он, не скрываясь, любовался нашей реакцией, словно впитывая каждую эмоцию, каждый миг восторга.

— Нравится? — спросил он, взглянув на меня.

— Еще как! — отозвался я. — Крутая симуляция!

— Это не симуляция, — ухмыльнулся он. — Это настоящий мир.

— Что?! Да ладно…

Пиджак добавил платформе скорости — и вдруг внизу открылись такие красоты, что глаза у меня расширились, а руки сильнее сжали поручни. Петляя между изумрудных холмов, мы вдруг вылетели к морю; заложив лихой вираж над заливом, пронеслись над самой кромкой прибоя, а затем свернули обратно к холмам, следуя изгибам впадающей в море реки, и спугнули стадо каких-то травоядных — не то массивных оленей, не то рогатых пони. Позади взлетали стаи птиц.

— В проекцию добавлены «живые» кадры, — пояснил Роберт не без гордости. — Отсняты зондом нашей корпорации, прямо на поверхности. Знакомьтесь: Тау-Кан. Мой новый проект.

— И это сюда нужно отправить русских со всеми остальными? — догадался отец.

— Да, — улыбнулся в ответ «пиджак». — И, если получится, на Земле можно будет вздохнуть посвободней. Уже скоро…

— И насколько «скоро»? — спросил отец недоверчиво. Кому, как не ему, чья жизнь вся прошла в дыму, среди бурь и выбросов, было знать о том, как выглядит Земля?

— Лет через сто. Еще столько же потребуется, чтоб привести её в полный порядок. Хотя можно и быстрей — именно над этим я работаю в последнее время, — Роберт вызвал другую проекцию, и неожиданно на фоне неба заулыбался… я! Нет, не я — моё изображение. Я себя даже не сразу узнал: весь был чистый, прилизанный, красивый, но какой-то… домашний, что ли.

— Смотрите. Кто-то скажет «малолетка», а я скажу — первопроходец… для тех других малолеток, кто будет смотреть твой блог, Марти. Сколькие из них начнут нудеть: «Пап, я хочу туда, где чисто!»; сколькие родители вообразят, что сами в детстве хотели того же? Опросы показывают — до восьмидесяти процентов, причем сорок завтра же отвлекутся на что-нибудь, ещё тридцать — никогда не решатся, но десять — соберутся и полетят, и уже они начнут снимать блоги, зазывая переселиться таких же ду… простите, мечтателей. Но оставим их на откуп сетевым технологиям и вашему сыну. Вы, мистер Фостер, займётесь крупными игроками.

— То есть мне нужно уговорить их улететь? Это возможно, но…

— Не переживайте. Вы сможете использовать для этого все наши ресурсы, возможности, графику и медиа.

— Взамен вы решите мои проблемы и выплатите долги?

— А что вы сами думаете, мистер Фостер? — улыбнулся «пиджак» до того мерзко, что я аж сморщился.

— Хм, — нахмурился отец. — Сомневаюсь. Я буду слишком много знать — значит, меня придется включить в топ-менеджмент, — кажется, это предположение насмешило даже его, — либо… устранить.

— Абсолютно верно, — подтвердил «пиджак».

— Но ведь… — отец пытался ухватить какую-то мысль. — Но ведь до изменения Земли ни я, ни вы не дотянете. Сотня лет — не шутка. Даже странно, что вы заботитесь о будущих поколениях людей…

— Ещё не хватало! — заулыбался «пиджак». — Мы планируем не будущее поколений, а своё собственное.

— Вот как? — вскинул бровь отец. По его лицу я понял, что он уже начал прокручивать в голове какую-то бизнес-идею, но не собирался её озвучить при директоре. — Если честно, я не понимаю, в чем моя выгода от сделки.

— Вы меня разочаровываете, — скривился «пиджак». — Все просто. Я полностью освобождаю вас от кредиторов и проблем, с ними связанных, а заодно дарю новый мир. Вы летите на Тау Кан.

Произнес он это так просто и заурядно, словно предлагал нам пойти на задний двор, приготовить барбекю.

— Ле… летим?! — заикнулся отец.

— Ну конечно. Другим способом туда не добраться. Я устрою места для вашей большой семьи, для любых родственников. Сможете стать главой небольшого городка, контролировать рабочий люд, который мы там поселим. Конечно, в системе управления и экономики будут доминировать те самые семьи, о которых я говорил раньше. Но у вас будет теплое местечко рядом с ними. Чистый воздух, прекрасная земля… и не надо ждать сто лет.

Платформа опустилась к полу, планета исчезла и свет включился. К столу «пиджак» нас больше не приглашал.

— Что вы решили, мистер Фостер?

— У меня есть некоторые условия, — сказал отец после небольшой паузы. — И я бы совсем не хотел улетать с Земли, Роберт.

— Мистер Фостер, — покачал головой директор. — Условия свои изложите письменно и пришлите. Если они физически выполнимы, то я их приму. А насчет Земли, — взгляд его снова стал отсутствующим, а улыбки словно и не бывало, — вы, само собой, можете остаться. Только не на ней, а в ней.

— В ней?

— Ну да, — буднично повторил «пиджак». — В ней. В Земле. Или радоваться жизни на Тау-Кане.

По лицу Генри Фостера пробежала тень, а потом он опустил глаза. Роберт довольно ухмыльнулся, но я-то знал отца гораздо лучше. Вряд ли он действительно сдался — скорее уж, придумывал очередной план.

— Ну, мистер Фостер? Сделка? — поторопил «пиджак».

— Сделка! — ответил отец и покорно пожал протянутую руку.